Инкуб.

Глава 39. Верден Кайм.

С надеждами как-то использовать Гранда в игре против его хозяев Вердену и Рейгу пришлось распрощаться буквально через несколько часов после того, как Сэмми покинул гостеприимный дом Мансура Ширвани в Хайтоне: бедный перепрограммированный зомби, вырвавшись из одной ловушки, угодил в другую. Отключившись от камер наблюдения, Кайм мрачно посмотрел на сидящего рядом Рейга и вздохнул:

— Ну, что скажешь теперь?

— Сэмми потеряли, зато твердо знаем, что снять блок с этих зомби не проблема. Как и поставить новый... — пожав плечами, ответил Рейг.

— Я бы так не сказал... — поморщился Верден. — Сколько людей в твоем окружении располагают трансляторами, такими мощными коммами, как у тебя, и навыками НЛП?

— Н-не знаю...

— А я знаю точно, что на Солиссе таких всего двое. Ты, и какой-то элитный психотерапевт в столице. И все... Кстати, а что если тот, кто стоит за Грандом, каким-то образом использует этих самых терапевтов? Черт! Надо проверить всех, кто способен повторить твой фокус, на наличие у них 'Митсу-Элит'! И проанализировать их образ жизни за последние пару лет. Если там что-то резко изменилось, значит, есть вероятность того, что я прав...

— Вот и займись... — Рейг задумчиво посмотрел куда-то сквозь Кайма и поплыл: — Хочу проверить одну мысль...

— Подожди! Ты не хочешь скинуть мне то, что скачал из комма Гранда? Я бы пока занялся делом...

— Мда... Забыл... Сейчас пошлю...

...Больше всего на свете Верден ненавидел процесс ожидания результата: тупо сидеть, пока аналитический блок закончит обработку загруженной в него информации, было совершенно невыносимо. Однако его работа сплошь и рядом требовала именно такой самоотверженности: время, когда следователи сбивали себе ноги, выслеживая преступников, или сутками сидели в засадах, кануло в Лету уже очень давно. Работа современных сыщиков требовала усидчивости и способности правильно формулировать запросы для будущего анализа. И только потом — остальных навыков, полученных в Академии. Стрельба, погони на флаерах или рукопашный бой с преступниками остались только в художественных голофильмах или в мечтах подростков, мечтающих стать сотрудниками силовых структур. Мало кто из тех, кто прослужил в СВБ или полиции больше пяти лет, за исключением разве что бойцов отделов физической защиты и борьбы с экстремизмом, могли похвастаться тем, что поддерживают полученные навыки хотя бы на том же уровне, что и в день выпуска. Не было необходимости...

— Черт! — Верден поймал за кончик хвоста ускользающую мысль и ошалело посмотрел на работающего рядом Рейга: человек-загадка, несмотря на великолепные способности к анализу, должен был относиться только к силовым подразделениям СВБ, полиции или вооруженных сил. Ибо находился в великолепной физической форме.

— Сократим параметры поиска... — подумал Кайм. — Та-а-ак... Что у нас получается?

...Увы, найти тех, кто, обладая способностями и возможностями Рейга, уволился из силовых структур за последние десять лет, не удалось. Аналитический блок упорно отказывался выдавать список лиц, чьи параметры совпадали бы с заданными более, чем на девяносто семь процентов. Понизив порог до девяносто шести с половиной, Кайм получил список из более чем полутора тысяч имен, и, выругавшись, выгрузил запрос в буфер, решив заняться чем-нибудь еще. Например, поесть, и, оставив Рейга одного, отправился на первый этаж...

Сигнал о том, что задача решена, заставил капитана отвлечься от созерцания строчек меню и сменить экран комма на рабочий. Пробежав глазами единственную строку ответа, Верден ошалело потряс головой: по мнению аналитического блока, мужчина, отзывающийся на имя Рейг, был не кем иным, как инкубом. Игрушкой для богатых и пресыщенных жизнью бездельников. Вещью, социальный статус которой уже более пятидесяти лет висел в воздухе. Сторонники легализации этих созданий считали, что инкубы, как существа, обладающие всеми признаками homo sapiens, должны были автоматически получать статус человека, а их противники с пеной у рта доказывали, что клоны, даже имеющие полную свободу воли, все равно ими же и остаются. В итоге, стороны решили отдать его решение на откуп тем, кто их себе приобретает: каждый хозяин игрушки мог решить сам, кем или чем считать свое приобретение. Корпорации — изготовители обязывались предоставлять два комплекта документов и доводить до своих клиентов их права и обязанности...

Отставив в сторону бокал с соком, капитан еще раз просмотрел исходные данные для анализа и чертыхнулся: оказалось, что вместо того, чтобы выгрузить данные в буфер, он добавил в них информацию об Элли Беолли.

Расширенная версия ответа была логична до безобразия: психологическое состояние девушки после гибели родных, финансовые возможности наследницы огромного состояния, влюбленность в Рейга, отсутствие какой-либо информации о последнем, его разносторонние навыки, и, главное, наличие у Элли подруги крайне свободных нравов однозначно свидетельствовали о том, что задача была решена верно.

— Мда... — капитан презрительно скривился, на мгновение представив себе досуг госпожи Беолли и ее игрушки, и полез в Сеть, чтобы сказать оттуда всю информацию о возможностях продукции корпорации 'Удовольствие'...

Список наворотов был поистине безграничен. От знания языков и этикета большинства народов Лиги и до способности к перевоплощению: развлекая хозяйку или хозяина, инкуб мог легко менять походку, тембр голоса и черты лица. Последнее — с помощью встроенного генератора голомасок. Имея высочайший коэффициент адаптации и потрясающие способности к обучению, игрушка могла менять линию поведения в зависимости от настроения хозяина хоть по сто раз на дню, не испытывая при этом ни малейшего морального дискомфорта: пройдя процедуру импринтинга при покупке, инкуб (или суккуб) был готов служить покупателю так, как ему было необходимо. Даже три закона робототехники, сформулированные каким-то фантастом древности , в управляющих программах этих игрушек были прописаны весьма своеобразно: при угрозе для хозяина инкуб мог причинять вред другому человеку, причем любым доступным способом. Правда, за все время продаж клонов не было зарегистрировано ни одного преступления, совершенного с их помощью, но гарантий того, что они могут быть использованы не по назначению, не было никаких. Как и законов, регламентирующих их использование. Создавалось ощущение, что все вопросы, связанные с инкубами, были кем-то очень плотно пролоббированы.

— Ну, учитывая их стоимость, я даже представляю, кем... — мрачно подумал капитан. — Хотя, подставлять такую дорогую игрушку ради копеечной выгоды тоже не очень логично...

Впрочем, перед органами, лицензировавшими ее продукцию, корпорация 'Удовольствие' выглядела белой и пушистой. Благодаря одному пунктику в проектной документации: 'Срок жизнедеятельности изделия под названием 'инкуб' в состоянии импринтинга обратно пропорционален загрузке его процессора и не может превышать восемь месяцев со дня активации'...

— Какой выгодный бизнес! — хмыкнул Верден, пробежав глазами остальной текст. — Человек подсаживается на куклу, потом она ломается, и он покупает новую... За те же деньги... И так — пару раз в год... С такими средствами можно лоббировать все, что угодно...

Подумав еще немного, Кайм скривился и сплюнул на пол:

— Мда... Приплыли... Офицер СВБ — на побегушках у игрушки... Дурдом...

Глава 40. Генри Свордман.

Для того, чтобы просмотреть постановление о лишении его неприкосновенности и постановление суда об аресте, у Генри ушло чуть более двух минут. Еще минута понадобилась, чтобы связаться с сервером Конгресса и удостовериться в том, что перед ним не фальшивка: увы, майор Персиваль Лонди, стоящий перед ним, сделал свою работу безукоризненно. А вот дозвониться до адвоката, не смотря на многочисленные попытки, Свордману не удалось — его комм упорно отказывался отвечать на входящий звонок. Оставив ему сообщение, к которому он приаттачил полученные от майора файлы, конгрессмен мрачно повернулся к ожидающему его офицеру и, вздохнув, пробормотал:

— Увы, дозвониться до адвоката не получается... Даже как-то странно... Ладно, полетели...

Майор криво усмехнулся, и, не сказав ни слова, жестом пригласил арестованного в висящий неподалеку полицейский флаер.

Всю дорогу до следственного изолятора Генри мрачно пялился в пол: участие в преступлении второй категории, использование служебного положения в корыстных целях и еще четыре пункта предъявленного ему обвинения казались бредом или кошмарным сном, и поверить в то, что это происходит на самом деле, было чрезвычайно трудно. Поэтому на просьбу следователя покинуть флаер он среагировал не сразу, в который раз пытаясь связаться через наглухо заблокированный комм хотя бы со своей женой.

— Господин Свордман! Бесполезно! Оба положенных вам по закону звонка вы уже совершили, соответственно, до вынесения приговора ваш комм лишен доступа к системам коммуникации. Буквально через пару минут его подключат к серверу изолятора, и вы получите пакет инструкций по правилам поведения в этом заведении. Советую внимательно ознакомиться с последними пунктами — штрафные санкции могут быть весьма унизительны и неприятны...

Затравленно посмотрев на майора Лонди, Генри выбрался из отсека для арестованных, оглянулся вокруг и еле сдержался, чтобы не выругаться: парочке звероватого вида охранников, с нетерпением посматривающих на очередного 'клиента', явно было наплевать на статус конгрессмена и главы комитета по развитию и распространению перспективных технологий!

— Гражданин Генри Свордман! Следуйте за мной... — здоровяк с гипертрофированными трапециями коротко кивнул следователю, и повернулся к массивной двери за своей спиной...

...Камера угнетала своими размерами и полным отсутствием каких либо удобств: две полки, назвать которые кроватями не поворачивался язык и санузел в небольшой каморке рядом с дверью. Абсолютно гладкие поверхности стен с самовосстанавливающимся покрытием. Маленький столик под прямоугольным окошком системы доставки. Ни кресел, ни головизора.

Тяжело опустившись на первую попавшуюся 'кровать', Генри покосился на закрывшуюся за ним дверь и постарался, чтобы на его лице не проявлялись обуревающие его чувства: с той стороны она была прозрачна, а давать повод охранникам считать его слабаком ему совершенно не хотелось.

— Ладно, подождем пару дней. Думаю, что следователь разберется с этим недоразумением, и я забуду этот кошмарный сон... — подумал про себя конгрессмен. И попытался прилечь. Но не тут то было: комм принял входящий звонок без всякого запроса о подключении!

— Думаю, вы уже немножечко обжились в камере... — появившееся перед ним лицо майора Лонди выражало легкое презрение. — Так что есть время поработать. Хотелось бы задать вам несколько вопросов.

— Я вас слушаю... — Свордман прислонился спиной к стене и вздохнул.

— Итак, по имеющейся в нашем распоряжении информации, вы и ваш подчиненный, конгрессмен Смирнов Егор Петрович, лоббировали интересы ряда производителей высокотехнологичного оборудования. Пользуясь своим служебным положением, вы фальсифицировали информацию по технологиям, которые можно было бы внедрить в производство, и, таким образом, давали возможность своим партнерам получать многомиллиардные контракты. Или лишали такой возможности их конкурентов...

— Бред!!! — не сдержавшись, зарычал конгрессмен. — Я не вступал ни в какой сговор ни со Смирновым, ни с кем другим, и все решения, принятые комитетом, который я возглавляю, являлись следствием серьезного анализа всей имеющейся у нас информации...

— У следствия достаточно данных для того, чтобы начать процесс через неделю... — усмехнулся Лонди. — Записи ваших бесед с конгрессменом Смирновым, реконструкция встреч с руководителями заинтересованных в вашем решении предприятий, аналитическая модель развития ситуации и ее косвенное подтверждение. Все это вы сможете изучить в ближайшие пару дней — я скину файлы вам на комм. Советую не запираться — с такой доказательной базой это просто бесполезно...

— Да не вступал я ни в какой сговор!!! — Свордман аж подскочил на месте от возмущения. — Я привык добросовестно относиться к выполнению своих обязанностей, и за всю мою жизнь ни разу не преступал закон...

— Мда... Эта песня мне знакома... Практически каждый арестованный начинает общение именно с нее... Учтите, вторая категория, присвоенная вашему делу — это не шутки. Лет пятьдесят заключения, плюс поражение в гражданских правах — это минимум, что вам светит...

— Я требую сканирования памяти... — вспомнив фразу из какого-то развлекательного голофильма, перебил собеседника Генри.

— Смеетесь? — удивленно посмотрел на него Лонди. — Это каким таким образом, позвольте у вас спросить? Вы что, не в курсе, что ваш блок невозможно снять? Ваш чертов статус ставит вас, господа конгрессмены, над законом. Только вот падать с такой высоты обычно бывает очень больно... Кстати, могу вас расстроить — все результаты вашей работы за этот период будут пересмотрены. Так что ваши партнеры вряд ли смогут насладиться полученным преимуществом...

— У меня нет партнеров... — вполголоса произнес Свордман. — Решения приняты правильно. Пересматривайте.

— Что-то вы сникли, конгрессмен! — с усмешкой в голосе сказал следователь. — Расстроились за партнеров?

— Да нет их у меня, черт подери! — рявкнул Генри. — Не можете отсканировать комм — не надо. Тогда вам надо будет постараться нарыть железные доказательства. Презумпцию невиновности еще никто не отменял...

— Хе-хе... — захихикал майор. — Вот это — вторая стандартная фраза обвиняемого. Видимо, вас пробрало... Ладно, давайте все-таки к делу. Вы, конечно, имеете право не свидетельствовать против себя, но, все же, учитывая то, что сотрудничество со следствием может существенно уменьшить срок наказания, может, вы сообщите мне имена ваших сообщников? Поверьте, мы все равно на них выйдем. Тем более что круг заинтересованных в решениях вашего комитета лиц не так уж и велик. Просто вы можете облегчить нам работу...

— Майор! Я понимаю, что с вашего кресла все, кто оказывается в следственном изоляторе, кажутся преступниками, но поверьте — это не тот случай. Я ни в чем не виноват, и поэтому не смогу вам помочь. Это — мое последнее слово до суда...

— Сыграно просто отлично... — Лонди скривился в гримасе. — Что ж, думаю, через несколько дней вам придется признать обратное... Жаль, что вы не захотели сотрудничать... До скорого свидания...

Глава 41. Сейн Ломарро.

Флаер Бренды приземлился на крышу дома на двадцать минут раньше ожидаемого: судя по всему, она находилась в хорошем расположении духа, и воспользовалась коридором для любителей скоростного полета. Довольно улыбнувшись, Сейн еще раз окинул критическим взглядом столовую и, чертыхнувшись, метнулся к окошку доставки — забытую там бутылку с шампанским надо было поставить на середину стола. И побыстрее — судя по изображению на камерах, расположенных на верхнем этаже, Бренда уже успела раздеться и направилась в душ. А, значит, минут через пять-семь она возникнет на пороге столовой в легком домашнем халатике и поинтересуется: