Гин представила, каково это — ходить на глазах. Решив не искушать судьбу, она отправила в рот еще кусочек, пока аппетит не сгинул окончательно.
-Так, это, значит, самый безобидный. Могу догадаться, что у нас в других случаях...
-Под Нагоей два пожилых бизнесмена заработали инфаркт, отправившись в хост-клуб. Полукровка-мадзин.
-Они же только пугают, да? Поворачиваются, а там лица нет?
-Ну да. Пара приятелей пыталась познакомиться с девушкой, что прихорашивалась у зеркала. Как водится, начали приставать...одного потом откачали, с другим все вышло куда печальнее. Как я понимаю, поначалу она могла контролировать превращения, после же...в общем, Организация послала человека. Он бы упал в обморок, разве что увидев вместо лица сумму неустойки. Девушку взяли, но лицо ей вернуть так и не смогли. Не знаю, чем кончилось...
-Но догадываешься. Как и я, — вздохнула Гин.
-Йокосука, бойня в офисе, — продолжал Ониши. — Бардак был такой, что еле прикрыли. Жертв меньше, чем у нас с тобой сегодня, все-таки офис в предновогоднее время да рано поутру, а не жилой дом ночью...но отскребать людей от стен — удовольствие все равно сомнительное.
Отодвинув тарелку, Гин огляделась по сторонам, сама не зная, что надеялась там увидеть, кроме перегородок и витражей. Отыскав взглядом зеркало, уставилась туда — на собственную, с трудом не пропускающую наружу страх, физиономию.
-Значит...мы здесь сидим...
-Спокойнее.
-Спокойнее? — нервно произнесла охотница. — Спокойнее? Прекрасное начало нового, восемьдесят первого года, чтоб он треснул...
-Спокойнее, — повторил Казуо. — Спокойнее, не суетись. Худшее впереди.
-Что может быть хуже? Может, скажешь, что их предки из нор повылазили?
Ониши молчал. Молчал, но один его взгляд сообщал достаточно, чтобы сердце забилось так, как не колотилось утром на темном, залитом кровью этаже.
-Ты...ты сейчас серьезно?
-А что, я до этого шутил? — храня каменное выражение лица, проговорил Ониши. — Пока что это только слухи. Говорят, что видели...видели что-то, что похоже не на полукровку в багрянке, не на сбежавшего фамильяра, а, скорее на дрянь, оставшуюся, как считалось веками, разве что в "Кодзики". По деревням и лесам пропадают люди. Некоторых находят со следами когтей и клыков, только вот никаких крупных зверей в тех местах отродясь не водилось. И у них не было привычки воровать людей из постелей. Некоторых находят по частям, с некоторыми все еще хуже, — переведя дух, он, будто бы нехотя, продолжил. — Двадцать восьмого декабря из Амагасаки в Токусиму вышел круизный корабль. Связь с ним пропала через сутки.
Притрагиваться к еде больше не хотелось — теперь приходилось принимать усилия для того, чтобы та не попросилась обратно.
-Случившееся списывали на погоду, пытались скрыть во избежание паники, но сегодня все уже просочилось в новости, — вытянув из кармана свернутую газету, Казуо швырнул ее на стол. — Насколько мне известно, это стало последней каплей. Организация будет созывать глав семей.
Схватив стакан воды с подноса, Гин осушила его одним махом — легче стало, но, увы, ненамного.
— Ты знаешь, к чему все идет. Мы оба знаем. Если они развяжут руки своим убийцам, если спустят с цепи тех же Наная...
— Крови будет много.
— Ею умоется вся страна. Я встречался с ними, я знаю, о чем говорю. Они лишь на шажок отстают от тех, с кем сражаются. И теряют контроль над собой едва ли не быстрее самых безнадежных из полукровок.
Чай уже давно остыл, как и половина недоеденных блюд — но жар, который чувствовала она сейчас, вовсе не был связан с поднимавшимся некогда от них паром. Чувствуя болезненно острую необходимость отвлечься хоть на что-то, хоть на секунду или две получить сладостную возможность не думать, Гин уставилась в экран висящего на стене телевизора.
-...состоится международная конференция на базе Фармакологического университета Гифу, — бодрым голосом вещала диктор. — Основной темой заявлены проблемы развития инновационных отраслей медицины. В мероприятии примут участие десятки ученых со всего мира, в том числе и...
-Ты меня слушаешь там?
-...откроет лекция "Роль и перспективы генной медицины в мире будущего" специалиста по генной инженерии, доктора медицинских и биологических наук...
-Слушаешь или нет?
-А? Извини, на умного дядьку загляделась, — оторвавшись от экрана, вздохнула Гин — из-за вмешательства Ониши имя научного светила расслышать не удалось. — Вот училась бы я хорошо, была бы такой же. Науку бы двигала, приближала светлое будущее...
-Сомневаюсь. Такая растяпа, как ты, не способна сконцентрировать внимание дольше, чем на пару минут.
-Может, потому, что вовсе не хочу концентрироваться на...этом? — в тон шефу отозвалась охотница. — У меня от твоих историй...
-Все происходящее сейчас — звенья одной цепи, это ясно и ребенку, — мрачно проговорил Казуо, тоже на мгновение глянув на экран — там как раз давал интервью каналу пресловутый доктор наук. Европеец в сером, с иголочки, костюме, белой рубашке и при синем галстуке — чистой воды интеллигент — закончил речь о предстоящей конференции красивыми словами о будущем без изъянов. — Но мы пока не знаем, кто ее отковал и кто за нее тянет...
-Так что будем делать? Мне собирать чемоданы?
-Поездить, возможно, и вправду придется, — немного помолчав, выдал Казуо. — Но вовсе не для того, о чем ты подумала.
-Только не говори мне, что...
-Уж прости, но скажу. Нам спустили еще одно дело.
-Прелестно, — откинувшись назад в кресле, протянула Гин. — То по полгода тишина, то по десятку в месяц.
— Ты точно меня слушала или во сне поддакивала? — раздраженно поинтересовался шеф. — Забыла, какой вокруг бардак пошел? Война, считай, некогда отдыхать. Вот как закончится, тогда и будешь. Так вот, спустил мне товарищ работку...
-Кто на этот раз?
Вместо ответа Казуо поднял палец, медленно проведя им — от уха до уха, по губам и еще раз в обратную сторону. Затем, подняв руку, сделал несколько быстрых движений, используя уже два пальца — словно отсекал что-то большими ножницами.
-Час от часу не легче. А эта-то из какого ада вылезла?
-Спроси что попроще, — Казуо был мрачнее тучи. — Однако, она и правда вернулась.
-Старик ее ловил...помнишь же?
-Помню. Как и то, что не поймал, — наклонившись чуть вперед, начальство соизволило продолжить. — А искали ее — будь здоров, сильнее только Моссад с беглыми нацистами возился. Принято было считать, что тварь ушла в горы и сдохла там...все эти годы мы так и считали. Вот только неделю назад у нас...
-А это...это точно она?
-Почерк тот же — нападения на припозднившихся подростков и детей. Тот же ритуал. Те же вопросы. То же описание, — отрывисто бросал Казуо слово за словом. — В этот раз, правда, почти никто не пострадал — пару раз ей мешали закончить дело. Когда слухи, пущенные выжившими, стали расходиться...
-В тот раз, помнится, паника была та еще.
-И сейчас не хуже. Школьники ходят группами, только с родителями и учителями. Уже нашлись дурни, которые думают ее изловить...
-И мы среди них, — не видя смысла скрывать своих мыслей, раздраженно протянула Гин. — Давай серьезно. На одно только изделие МакХью у нас с тобой ушел месяц.
-А сейчас у нас нет и недели, если мы не хотим, чтобы число жертв возросло.
-Нет и недели. И при этом Организация хочет, чтобы мы нашли для них женщину с разрезанным ртом?
-Ну...в общем, именно так и обстоят дела, — Ониши развел руками.
-Она призрак. Приходит из ниоткуда и уходит в никуда. Никаких ориентиров, никаких зацепок. Никто не знает даже имени...
-Верно.
-Старик говорил, что даже Рёги с ней прокололись. Их приманка не сработала, тварь все поняла и в засаду не полезла. Если у них не получилось, то чего вообще могут хотеть от нас? Кем надо быть, чтобы так быстро ее найти?
Нечем дышать.
Капли пота стекают в глаза.
-Быстрее!
Снег в лицо. Холодный колючий ветер хлещет по щекам.
-Я не могу!
-Быстрее!
Две крохотные фигурки в свете вечерних фонарей.
-Быстрее! Она сзади!
Мальчик с растрепанной головой. Девочка в распахнувшейся на бегу куртке.
-Сюда, сюда!
Оглядываться нельзя — но голова поворачивается словно против его воли.
-Быстрее!
А глаза — стекленеют, не в силах оторвать взгляда от черного пятна, что неспешно выплывает из метели.
Не в силах перестать смотреть на...
-Хару, не стой, беги!
Он бежит. Бежит, вновь сорвавшись с места. Бежит, задыхаясь от боли и усталости. Бежит, чувствуя, что ноги вот-вот подломятся и тело повалится вперед, в хрустящий белый снег, где его и настигнет смерть.
Они никогда в это не верили — ни отец, ни мать. Да и он не должен был. Он уже взрослый — так, кажется, каждый раз ему говорили. Он уже взрослый и должен перестать думать о подобной чепухе. Со взрослыми такого не случается.
Ничего такого.
Ничего...
...кроме этого.
Они никогда не верили. Интересно, когда он появится на пороге, а это будет за спиной, что они тогда скажут?
Если только добежит. Если только...
На какой-то миг ему удалось вырваться вперед — но сдавленный писк и звук падающего тела заставили вновь остановиться.
-Мотоко!
Его спутница соображала явно быстрее — даже не пытаясь подняться, девочка ловко выскользнула из рукавов, заползая под припаркованную у обочины машину.
-Беги, Хару! Беги!
Еще несколько мгновений он колебался — пытался уверить себя в том, что сможет уместиться под соседней машиной, даже не сдирая толстый пуховик. Еще несколько мгновений он стоял, как вкопанный, с трудом веря в то, что остался один. Еще несколько...
Пятно стало ближе, четче.
Перестало быть пятном, окунувшись в свет очередного вечернего фонаря.
Рваное пальто, высокие сапоги.
Разметавшиеся по плечам черные волосы — грязные, спутанные.
Марлевая повязка на лице.
Он кинулся бежать раньше, чем она сделала первый шаг.
Он кинулся бежать со всех оставшихся сил, в глубине души зная, что это уже не спасет.
Или все же...
Улица, на которую выскочил Хару, была хорошо ему знакома. Бежать, не оглядываясь и не заботясь больше ни о ком, кроме себя, было легче, пусть даже самую малость. Бежать...
Еще немного. Еще совсем чуть-чуть. Вот уже впереди знакомый переулок, за ним будет другой, а там...
Дальше — прямо. Потом налево и снова прямо. Вниз по лестнице и...
Она не успеет. Она запутается в лабиринте узких улочек, уткнется в тупик, отстанет, а он...он...
Еще немного. Еще совсем немного. Прямо. Налево. И...
Тупик. Мечты о доме, о спасительной двери его, что захлопнется за спиной, оградив от всех несчастий, сослужили более чем дурную службу — на одном из поворотов он побежал совсем не туда.
И теперь стоял, ошалело глядя на изрытую трещинами стену и армию мусорных бачков, что выстроилась перед ней.
Сдержать первый, самый безумный из порывов, не удалось — и он кинулся вперед, крича и ломая ногти в тщетных попытках забраться наверх. Улица не ответила на его мольбы — разве что где-то наверху, в одном из домов, с грохотом захлопнулось окно.
Попытавшись в очередной раз — и в очередной раз же повалившись на снег, он заслушал шаги. Понял, что все кончено.
Слишком высоко.
Слишком поздно.
Она уже была здесь.
Голубые глаза поверх измятой марлевой повязки — стекляшки, вставленные куклам с витрин, и то были живее — смотрели на него, не мигая. Ноги в тяжелых сапогах тащили тело вперед — женщина немного прихрамывала. Чудовищного размера портновские ножницы в вытянутой руке издали характерный щелчок.
-Я красивая?
Слишком поздно.
Родители больше его не увидят. Друзья никогда не позовут гулять. Он никогда не скажет Мотоко, что она ему нравится...
-Я красивая?
Маска вздымалась и опускалась вновь, терзаемая хриплым дыханием — он почти уже чувствовал его на своем лице. Чувствуя, как из глаз хлынули слезы, Хару вжался спиной в стену, заскулив от ужаса.
-Я...
-Hey, girl! [7]
Мужской голос — хриплый, прокуренный, пышущий нездоровым весельем — раскатился по переулку.
-Why need a boy when real man here? [8]
-Могли б и погодить.
-Чего, интересно?
Высокая женщина в истрепанном пальто окончательно утратила интерес к зажатому в угол ревущему ребенку.
-Пока отвлеклась бы. Проще работать...
-Ви не оценит. С его-то заскоками...
Развернувшись, она уставилась на вновь прибывших: высокий человек в наполовину расстегнутой кожаной куртке вышел чуть вперед, сопровождавший его толстяк, напротив, остался на месте, роясь в карманах.
-Эй, сучка, у нас не почасовая оплата. Сюда подваливай, говорю, потолкуем.
-Может, не будешь ее слишком злить, а?
-Разозлившись, враг допускает ошибки. Тактика, слыхал?
-Или голову тебе нахер отрывает. Здравый смысл, слыхал?
Ножницы грозно щелкнули. Старые сапоги зашаркали по снегу.
-О, видал? Понимает.
-Понимает, понимает...эй, пацан! Сюда иди!
До мальчишки, кажется, дошло, что он еще жив — поняв, что от него хотят скорее по жесту, чем по словам, он кинулся вдоль стены, почти уже добравшись до вожделенного выхода, когда на плечо опустилась тяжелая рука толстяка.
-Постой-ка. Нечего тебе на всякую дрянь смотреть.
Ребенок вновь дернулся прочь — но остановивший его человек сработал куда быстрее. Зажатая меж пальцев толстяка тоненькая, не больше мизинца, дощечка, коснулась лица. Тихо всхлипнув, мальчишка опрокинулся в снег.
-Ты там это...не того? Не переборщил?
-Проснется — не вспомнит ничего. Ну голова поболит малек, как же без того.
-Хорошо, что не лопнула. У Ви же чары раз на три работают...и вообще, думаю...
-Я красивая?
До краев наполненный ледяной ненавистью голос вклинился в разговор. Застыв в каком-то шаге от непрошенных гостей, женщина угрожающе подняла ножницы.
-Гляди-ка ты, даже болтать может. Образованные пошли...
-Я красивая?
-Да похуже видал, — ухмыльнулся человек в кожаной куртке, заводя руку куда-то под нее. — Сколько за час берешь?
Бледная рука дернулась, срывая с лица повязку. Рот, располосованный от уха до уха, ощерился гнилыми зубами.
-А теперь — красивая?
-Пакет на рыло и пойдет, сучка, — рванув вниз молнию куртки и выставив наружу пистолет-пулемет, еще гаже улыбнулся мужчина.
Вечернюю тишину в клочья изорвал треск выстрелов.
Поселение Ширакава, префектура Гифу.
Дребезжащий грузовой лифт остался позади. Решетчатая дверь с лязгом захлопнулась и кабина, взревев, начала подниматься — уже одна, без пассажиров.
— Документы.
Седеющий мужчина в болотного цвета форме протянул руку за тремя потертыми книжечками — нарукавная повязка Корпуса безопасности сухопутных войск[9] давно утратила былую белизну.
— Проходите.
С заунывным, протяжным скрипом отворилась дверь, забранная толстой, в следах ржавчины, решеткой. Два молодых солдата, что стояли по обе стороны ее, вытянулись, взяли под козырек, бряцая шашками в истертых ножнах.
