Твое... величество-2!

Только вот Иоанну это не нравилось.

Умею, практикую, терпеть ненавижу, как говорила Мария задолго до своего попаданства. Вот Иоанн практиковал и медленно зверел. А тут Бустон... ладно, сделаем перерыв.

Что там с договором о расторжении брака?

Иоанн прочитал его, и медленно кивнул.

Да, пожалуй, это приемлемо. Марии доставалось вполне себе хорошее содержание, замок Ашклон — фактически, предместье столицы, Иоанн тихонько надеялся наведываться хоть иногда к бывшей жене, когда та сменит гнев на милость. Сменит, куда она денется? Бабы они такие, позлятся, да и простят! Стоило ему вспомнить, как у них последний раз было... у него не только то самое, у него даже уши дыбом вставали! Очень повторить хотелось! Дочь останется жить с Марией до своей свадьбы.

— Что ж. Пожалуй. — Иоанн тряхнул колокольчик, и когда появился слуга, велел ему, — Пригласи ко мне ее величество Марию.

— Да, ваше величество.

Слуга поклонился и вышел за дверь. Иоанн кивнул Димасу.

— Садись пока, Димас. Побеседуем... ты хороший слуга. Верный и преданный.

— Благодарю, ваше величество! — расплылся в улыбке канцлер.

— Слуги редко ставят интересы своего господина выше собственных, а ты именно таков.

— Ваше величество, служить вам — честь для любого. Вы один из величайших королей мира...

Иоанн даже пожалел немного. Все ж Бустон ему верой и правдой служил. Но... пора и честь знать. Пусть пока канцлер расслабится и не паникует, чем меньше скотина нервничает перед убоем, тем нежнее у нее мясо.

Иоанн усмехнулся пришедшему в голову сравнению, и продолжил разговаривать с Димасом. Расспрашивать о сыне, о дочерях... потом понял, что уже... да, уже час этим занимается, и не на шутку обеспокоился.

Мария?

Иоанн еще раз коснулся колокольчика. И уже более строго воззрился на слугу.

— Королева?

— Ищем, ваше величество.

— Ищете?

Королеву. Во дворце.

Так-то искать можно, но слуг во дворце несколько сотен. И все они ищут. И найти не могут.

— Да, ваше величество. Ее величества нет во дворце, мы ищем в саду... охрана клянется, что она не покидала территорию дворца.

Это Иоанна не убедило и не обрадовало. Мужчина оперся о стол так, что мореный дуб захрустел.

— ЧТО?!

Канцлер, понимая, что сейчас находиться рядом с королем просто опасно, подскочил на месте.

— Ваше величество, я организую поиски... наверняка, это недоразумение.

— ВОН! — рявкнул Иоанн. — Ищите ее, все! ЖИВО!!!

Больше стимулов и не потребовалось, в то время, как неприметный фургон удалялся по проселочной дороге, королевский дворец медленно становился похож на бедлам.

Слуги носились по всему зданию, стража обыскивала комнаты и сад, король подумал, что стоит лично проверить потайные ходы, но это ближе к вечеру. А пока...

Пока на месте не оказалось драгоценностей Марии и драгоценностей Анны. Не оказалось теплых плащей и кое-какой одежды, не оказалось нижнего белья. Слуги рассказали.

Иоанн почувствовал себя редкостным идиотом.

Похищение?

Э, нет! Речь не о похищении, можно украсть королеву и принцессу, но как ты заодно украдешь их драгоценности? Мария ушла сама.

Ей могли соврать, ее могли выманить, но — кто?

Чуточку прояснилось, когда Иоанну принесли письмо.

— Ваше величество, нашли на письменном столе ее величества.

Вот и пометка.

Лично в руки его величеству.

Иоанн рванул печать, только сургуч под пальцами хрустнул.

Мария?

Дорогой пока — еще — супруг!

В монастыре любовница Валента Эрсона покушалась на меня. Во дворце на меня покушалась ваша бывшая любовница.

Наемник вашего обожаемого Виталиса Эрсона пытался убить Анну.

Вы не собираетесь защищать ни меня, ни дочь. Пусть так. Я справлюсь с этим самостоятельно.

Когда вы получите мое письмо, нас с Анной уже давно не будет в столице. Развода я вам не даю. Чтобы объявить человека мертвым, церковь требует пять лет. Отлично, Дианочка потерпит.

А может, я еще и вернусь.

Посмотрим.

Оставляю вас в одиночестве и сомнениях. Принесет наша единственная ночь плоды или нет — вы также не узнаете. В сложившейся ситуации виноваты только вы.

Я же не хочу рисковать жизнью, равно как своей, так и детей.

Не ищите нас, это бесполезно.

Ее величество Мария.

Слуги прятались по углам, прислушивались к грохоту, который доносился из королевского кабинета. А уж какие оттуда слова летели!

Иоанн последовательно разносил все, до чего мог дотянуться.

Ах ты ж...

Дрянь, стерва, гадина!!!

НЕНАВИЖУ!!!

Да как она могла!? Как посмела?! Да она ж... да он же...

Убил бы!

Но Марии рядом не было, и приходилось Иоанну выплескивать свою ярость на беззащитную мебель.

Тваррррррь!!!

* * *

Опомнился король еще не скоро. Только когда сил уже не осталось, опустился на пол, выдохнул устало, поискал, что бы еще кинуть, да рука уже не поднялась.

Дверь открылась, внутрь просочился верный Колючка.

— Выпей, Иоанн.

Бутылка с вином оказалась у губ Иоанна, и тот хлебнул зелья прямо из горла. Второй глоток, третий...

— Уффф... убери, довольно.

— Вот, закуси-ка.

Ломоть мяса пах одуряюще вкусно, отказываться Иоанн не стал. Сжевал в три укуса, выдохнул.

— Не нашли?

— Нет.

— Можешь письмо взять, прочитать.

Колючка минут десять искал в разрухе и разоре письмо королевы, потом нашел слегка потрепанный свиток, пробежал глазами, присвистнул.

— Обидел ты ее, Иоанн. Сильно обидел.

— Да ЧЕМ!? — возопил несчастный король. — ЧЕМ?!

Колючка вздохнул. Но пока король ничем его навернуть не может, стоит и поговорить. Так, немного... а то потом ему все припомнят.

— Ну, про Диану можно и не говорить, верно?

Иоанн насупился.

— Мария не может иметь детей.

— Ой ли?

— Это она со зла!

— А эрра Розабелла сказала, что королеву тошнило уж несколько раз, она таилась, да что тут во дворце спрячешь.

— Почему не донесли?!

— А что доносить? Это сейчас понятно, а так-то...

Иоанн вздохнул. Ладно, это со всеми случалось, и травились, и наизнанку много кого выворачивало, а понос — это вообще явление регулярное.

— Духовник ее где? Прикажи привести, а сам эту дуру расспроси еще, понял?

— Да.

— Неуж и правда — беременна?

Колючка посмотрел на Иоанна.

— Ты уж прости, твое величество, а только дозволь прямо сказать?

Иоанн слабо махнул кистью, так что шут серьезно и жестко продолжил.

— Про Диану я промолчу. А про покушение. Первое — на королеву, которое ты так и не разобрал, и Эрсонов не покарал.

— Не они это.

— А королеве ты о том сказал? Настоящего заказчика нашел? То-то и оно, жизнь у нее одна. Потом яд этот... тебя отравить хотели? Или ее? Анну?

Иоанн вздохнул.

Отравителя не нашли. Увы.

— Потом Ирена, не тем будь помянута. И сынок ее, который тут ходил, нос драл, а Ирена себя у трона видела.

— Но Мария ж сама...

— Диану с Иреной стравила и в стороне осталась? Вот беда-то!

Иоанн злобно засопел.

— Во всем я виноват? Так, что ли?

Колючка взгляд в сторону не отвел.

— Диана, конечно, красавица редкостная. Зато ее величество Мария сама королева... и дочь, и внучка, правнучка королей. Каково ей такое стерпеть было? И когда на ее ребенка покушались...

— Ирена не в себе была.

— А Марии с того намного легче? И потом, когда случилось между вами...

— Она мой подарок мне в лицо бросила!

— Пода-арок? — и так это Колючка протянул, что Иоанн вспомнил злые слова Марии. Действительно, королева. Ее этими побрякушками и покупать-то неуместно, ей вся казна принадлежит, а он ей... как Диане какой!

— Ладно-ладно! Понял я!

— А ежели и правда она затяжелела, то подумай сам. Фарданцы рядом, Эрсоны не обрадуются, а ты уже показал, что защищать ее не станешь и женой не считаешь.

— Я бы сына в обиду не дал!

— А если дочь будет?

— Эммм...

— О разводе все равно бы тогда речь не пошла до родов и еще год. Сам знаешь, не даст конклав разрешения. И потом может не дать, дети-то есть, теперь уж и вовсе двое, а что девчонки, так Богам виднее!

Иоанн скрипнул зубами.

— Ты мне что сказать хочешь? Что искать ее не надо?

— Почему же, твое величество. И искать надо, и найти, только не сюда привозить, а, к примеру, куда-то в монастырь, или в отдельный замок, и охрану приставить, и стеречь в десять пар глаз, и пищу всю пробовать. А уж как рОдит... там тебе и видно будет, сын или дочь, признавать или нет...

— Диана мне десять детей родить может!

— Может ли? Там еще поле непаханое, и что на нем прорастет, и вырастет ли?

Иоанн скрипнул зубами.

Убил бы наглого шута. А только в чем-то он и прав.

— Я ее потеряю?

— Марию? Или Диану?

Иоанн молчал. Колючка подошел, протянул королю руку, помогая подняться и устроиться удобнее, и вздохнул сочувственно. Так... по-человечески, как не с королем говорил, а с обычным мужчиной.

— Марию ты уже потерял. Диану отталкивать будешь, и то потерять ее не удастся. Сейчас ты не за баб переживай, а за возможного сына. Короля будущего...

И ведь не поспоришь с ним. Прав, сволочь.

Может, потому и прав, что дурак?

* * *

Сколько может пройти за день одна лошадь?

Сложный вопрос. Если лошадь хорошая, если дорога хорошая, если, если, если...

А еще лошадь надо обхаживать, кормить, поить, людям тоже надо отдыхать, потому что, простите, по хорошей дороге можно и рысью, а по плохой только шагом. Так что средняя скорость фургона получалась километров пять в час. Семь — и то много.

Мария на вестибулярный аппарат не жаловалась, но такой режим езды ее просто мучил. Это не в королевской карете, да с эскортом, когда все разбегаются вокруг. И кони тут далеко не королевские, и фургон поскрипывает, так, что при серьезной нагрузке ему и песец прийти может. И люди время от времени выходят и идут рядом с повозкой.

Мария тоже.

Из нее быстро сделали седую бабку. Универсальный грим, мука, грязь, платок на голову, и все отлично получилось. Волосы щедро засыпали мучной пылью, чтобы те стали полуседыми, лицо измазали, потом Мария еще сморщила его, прошлась сажей по морщинкам, которые отыскала, и кивнула. Нормально. Платок здоровущий, чтобы осанку скрыть, да и так переодеться. Крестьянское платье было не слишком удобным, шерсть кололась, но лучше уж так, чем в шелке — и с убийцами.

Можно бы и гюрзой поехать, но кони чего-то нервничали, так что не надо нагнетать. Не нравятся им змеи? Вот и не надо провоцировать конскую истерику, или как это правильно называется? Стресс? Психоз? Невроз? А то на весь мир ни одного зоопсихолога, позорище!

Зато Анна по уши была довольна поездкой.

Неожиданно они нашли общий язык с Мелиссой, и теперь носились вокруг телеги. Далеко не отходили, но Мелисса с удовольствием рассказывала принцессе о травах и о случаях из лекарской практики, Анна слушала, задавала вопросы...

Тина смотрела на это, довольно прищурившись. Феликс правил фургоном.

Когда Мария в очередной раз вышла размять ноги, он тоже отдал поводья Тине, и пошел рядом с королевой, поддерживая ее под локоть. Со стороны это выглядело, как забота почтительного сына о бабушке или матери.

— Думаю, во дворце уже переполох, — тихо сказала Мария.

— Я расспросил как нам лучше доехать, мы через часик свернем на лесную дорогу. А там и к побережью. Рыбка морская, фрукты, тишина и спокойствие.

Мария невольно шмыгнула носом.

Тишина и спокойствие.

Вот этого ей и не хватало. Все время, как она сюда попала, все время... каждый день, как в логове у голодного крокодила, каждый шаг на нервах, постоянное ожидание удара в спину! Какие ж нервы тут выдержат? Неудивительно, и что королева умерла в таком возрасте! Иоанн жену просто загнал... и добил. Скотина.

— Ты, Мелисса, Тина... заодно сможете со своим обликом освоиться. Да и мне полегче будет.

— Посмотрим, что будет твориться в столице, а пока вам надо будет отдохнуть. Может быть, придется возвращаться.

— Почему? — насторожилась Мария.

Феликс опустил глаза.

— Я не хотел об этом говорить.

— Не хотел бы так промолчал. А все же?

— Вы очень любите мужа?

— Вообще не люблю, — не стала врать Мария. — Нас просто один раз бросило друг к другу, я была в истерике, он попользовался ситуацией, так случается. А что?

— Может случиться так, что ваш отъезд станет его приговором.

Мария подняла брови.

— Вот как?

— У него есть и другие внебрачные дети. Возможно, Виталис Эрсон сочтет кого-то из них более перспективным. Сейчас, уезжая, вы оставляете короля...

— В подвешенном состоянии.

— Вот-вот, в повешенном. Развестись никак, признать вас мертвой тоже, я отписал вашему брату.

— Зачем?!

— Потому что так надо, — Феликс смотрел жестко. — Я мог бы не признаваться, но я не стану врать. Саймон хороший человек и не заслуживает лжи, я не скажу ему, где вы и что с нами, но писать иногда буду. Чтобы знал, что вы живы. Я предупреждал.

Мария подумала пару минут. Вспомнила свое письмо, свое желание укусить Иоанна...

— Пиши. И я от себя что-нибудь добавлю. Но чтобы никто и ничего лишнего. Будешь мне показывать письма, помнишь? Мы договаривались.

А правда, чего все мосты-то сжигать?

— Слово даю. Итак, вы не мертвы, вы беременны, найти вас не удается, а как строить планы? Жениться не получается, а есть ведь еще и фарданцы...

— Они нас тоже будут искать.

— Пусть поищут, — хищно оскалился Феликс. — Хорошо поищут, с собаками.

Мария пожала плечами.

— Пусть.

Фарданцев было не жалко, Иоанна тоже, пусть хоть сожрут друг друга. Кого жалеть в битве крысы и жабы? Правильно, никого! Для гадюки они обе — корм!

* * *

Во дворце королевы предсказуемо не оказалось. Иоанн распорядился закрыть столицу и приступить к допросам и обыскам.

Допросы показали, что ни принцесса, ни королева через ворота не выезжали. И даже похожие на них люди... ну, было несколько детей, так с другими родителями, в семьях. А такой, как королева и вообще не было. Чай, не пропустили бы! Такая красота!

О сбежавшей свинье и вовсе никто не вспомнил, принцесса со свиньей не вязалась ВООБЩЕ! Такого не может быть, потому что так не бывает. Точка.

Иоанн отдавал распоряжения.

Искать, искать и снова искать, обыскивать чердаки и подвалы, перетряхивать все дома... она должна быть в городе! Наверняка сидит где-то и ждет... Мария же не могла уехать из столицы?

Куда бы она поехала? С кем?

Искать!

Допросили ее духовника, но отец Роман держался стойко. То есть выдал почти все, что знал.

Да, королева беременна, ее тошнило при священнике. От короля, понятно, понесла, от кого ж еще? До нее ни один посторонний мужчина ТАК не дотрагивался, она мужу не изменяла, сие Богам неугодно! Тайна исповеди, конечно, святА, но это была не совсем, чтобы исповедь, так что священник может раскрыть содержание разговора.

Он уговаривал ее величество поговорить с его величеством и честно ему сознаться, но королева была сильно обижена. Имя величества священник скромно опустил — так оно и не ложью получается! Говорил он ведь про его величество Саймона, а Мария ни в какую не хотела сознаваться братику!