"Дьявольский котел"

Он взорвался прямо впереди и по правому борту. Датчики должны были зафиксировать это и отменить прыжок. — Возможно, они неправильно соотнесены с новой системой, — сказал Джон. — Я об этом не подумал.

— Отличные рефлексы, Филлис, — сказал Мэтт. Он был смущен.

— Это то, чего можно ожидать от первоклассной модели.

Антонио настаивал на том, чтобы Джон выступил первым по прибытии и чтобы он придумал что-нибудь историческое, вневременное, что не только хорошо прозвучало бы в новостях, но и навсегда запомнилось бы людям как сигнал о первых ярких моментах настоящей межзвездной эры. Но этот момент был испорчен пучками частиц Филлис. — Я не думаю, что ненормативная лексика подойдет, — сказал он по радио. — Можем ли мы просто переписать этот момент?

— Только нарушив закон, — сказал Мэтт. — Это занесено в журнал.

— Значит, в качестве комментария к гигантскому прыжку у нас есть "черт возьми"?

— Мне жаль, Антонио.

Он покачал головой. — Извинись перед историей, дружище.

В небе сияло ослепительное солнце. Мэтт включил фильтры на экране. Они помогли.

— Слишком близко, — сказал Руди. — Это не так точно, как у Хэйзелтайн.

Джон извинился и сказал, что со временем разберется с этим. Ему сказали, что сейчас это не имеет значения. — Пора оформить это официально, — сказал Руди. Он поднялся с сиденья и исчез в подсобке. Через минуту вернулся, размахивая бокалами и бутылкой французского шампанского.

Они зафиксировали время прибытия, 17:23 по корабельному времени. Время в пути — пять часов тридцать пять минут семнадцать секунд. Мэтт распечатал копию записи в журнале вместе со своим неудачным замечанием, и все они подписали ее. Джон Силвестри. Присцилла Хатчинс. Руди Голомбек. Антонио Джаннотти. Мэтью Дарвин.

— Итак, теперь, когда мы здесь, — сказал Антонио, — что дальше?

— Я так понимаю, мы не очень близки к Сибрайту, — сказала Хатч.

Мэтт покачал головой. — Сомневаюсь. — Она улыбнулась ему в ответ, и два пилота обменялись невысказанным пониманием. Здесь здорово. Совершенно новая двигательная установка. Повезло, что мы вообще оказались так близко к звезде.

Было приятно вернуться. Мэтт смотрел на звезды и думал о том, что нет на свете карьеры лучше. — Филлис, — сказал он, — как далеко мы от Сибрайта?

— Двести тридцать шесть миллионов километров, Мэтт. Десять дней стандартным перелетом.

— А мы не можем придумать что-нибудь получше? — с улыбкой спросил Антонио.

— Я думаю, это возможно. — Мэтт ухмыльнулся.

— Я никогда не видел Сибрайт, — сказал Антонио.

Несмотря на все заявления, Мэтт сомневался, что Антонио видел что-то необычное. Журналисты обычно путешествовали стандартными маршрутами. Их редко можно было встретить в исследовательских миссиях.

Джон кивнул. — Не похоже, что мы должны проделать весь этот путь и не осмотреть достопримечательности. — Он взглянул на Мэтта. — Почему бы нам не взглянуть?

— Конечно, — кивнул Мэтт. — Я согласен. Нам придется немного погонять пони, чтобы подзарядиться. Думаю, через полчаса. Я дам вам знать, когда мы будем готовы.

Хатч провела время, размышляя о том, что бы это значило, если бы можно было заставить "Локарно" работать с реальной точностью. Путешествовать по Солнечной системе за считанные секунды. Она задавалась вопросом, может ли это быть использовано на земле? Сесть на поезд в Бостоне и через мгновение сойти в Лос-Анджелесе. Или Гонолулу. Возможно, даже частные средства смогут делать то же самое? Она не была уверена, что захотела бы жить в таком мире. Ей нравилось кататься на левитирующих поездах, нравилось парить в небе над округом Колумбия. В конце концов, весь смысл путешествия заключался в поездке, а не в пункте назначения. Как и жизни людей.

Она была занята разговором с Антонио о состоянии дел в мире и о том, что общественность в целом не обращает на это особого внимания до тех пор, пока условия серьезно не ухудшатся, когда Мэтт объявил, что они готовы совершить прыжок.

Джон заменил ее на переднем плане, возясь с настройками. — Не хочу подходить слишком близко, — сказал он. — Мы не можем доверять детектору массы.

Для Хатч это прозвучало слишком буднично. Она чувствовала бы себя более комфортно, если бы была за пультом управления.

По общей связи раздался голос Мэтта. — Пристегнитесь.

Она активировала амортизационные ремни. Антонио уже был пристегнут ремнем.

— Десять секунд, — сказал Мэтт.

Глаза Антонио закрылись. Казалось, он был где-то в другом месте. — Иди, детка, — сказал он.

Она тоже закрыла глаза, почувствовала, как что-то сжалось у нее в животе, увидела, как яркий свет на ее веках померк и вспыхнул снова.

— Вот и все, — сказал Мэтт. Он не смог удержаться от смешка. Они все рассмеялись. — Мы прибыли.

Хатч покачала головой. Это показалось ей неправильным. Прыжок длился долю секунды.

Антонио смотрел на дисплей. — Мы закончили? Можно ли отпустить эту штуку? — Ему не понравились ремни.

— Минутку, — сказала Филлис. — Измеряю.

Что бы ни случилось сегодня, это произойдет скоро. Почти мгновенное перемещение произойдет в следующем поколении, или где-нибудь рядом по дороге. Ее поразило, что сама метафора устареет. Люди, живущие, возможно, в следующем столетии, не будут иметь представления о дороге. Или, может быть, это сохранилось бы как ссылка на духовные путешествия. Это была грустная идея. Она задавалась вопросом, не имеют ли под собой основания опасения по поводу сингулярности, ожидающей в определенный момент научных исследований, когда происходит слишком много открытий одновременно. Не в классическом смысле, что это был расцвет машин или что-то в этом роде, а просто в том, что, возможно, вы достигли точки, когда недостатки каждого шага технологического прогресса перевешивали преимущества. Когда цена была слишком высока. Где люди влюблялись в аватары, а не друг в друга. Но никто не мог остановить прогресс, какой бы ущерб он ни наносил, потому что это стало своего рода религией.

Снова голос Филлис: — Расстояние до Сибрайта составляет 285 миллионов километров.

— У нас пропала опора под ногами, — сказал Антонио. — Как это могло случиться?

Хатч отстегнула ремень. — Мэтт?

Мэтт спустился с мостика с расстроенным видом. — Думаю, мы на другой стороне, — сказал он. — Мы перепрыгнули полмиллиарда километров. Возможно, мы были слишком осторожны.

Антонио делал пометки. — Лучшая система в мире не принесет вам большой пользы, если вы не можете добраться туда, куда направляетесь.

Джон появился в люке позади Мэтта. — Думаю, мы промахнулись, — сказал он. — Нужно просто внести некоторые коррективы. Мы должны действовать на ощупь. Нельзя получить все в одночасье.

Антонио был раздосадован тем, что не смог послать репортаж. По его словам, "Локарно" не мог по-настоящему добиться успеха, пока в него не было встроено передовое устройство связи.

— У меня не было времени поработать над этим, — сказал Джон. — Простите. Но это делает все, что мы делаем, таинственным. Это должно быть хорошо. Люди будут интересоваться, что здесь происходит.

Антонио вернулся к своему ноутбуку. — Я забыл об этом аспекте вещей. Мне придется переписать это, — пожаловался он.

— Почему? — спросил Мэтт.

— Пока мы стоим здесь, — прочитал он, — и смотрим на это великолепное солнце...

— Это немного преувеличено, не так ли? — сказал Мэтт.

Черты лица Антонио потемнели. — Так и должно быть. Зрители любят преувеличения.

— Они придурки, — сказал Мэтт.

Антонио покачал головой. — Не совсем. Но они любят преувеличивать. Такова реальность. Британцы любят преуменьшать. Но в этом они, по сути, одиноки.

— Они все равно придурки.

— Вы говорите как один из моих знакомых, — сказала Хатч.

— Кто это?

— Грегори Макалистер.

Мэтт кивнул. — Один из моих любимых людей.

Она чувствовала себя живой. Она смотрела на странные созвездия, которые не видела десятилетиями.

Антонио подошел и присоединился к ней. Посмотрел в иллюминатор. — Чудесно, — сказал он.

— Какова дальность полета "Локарно"? — спросил Руди. — Мы могли бы пересечь галактику на этой штуке?

Джон покачал головой. — Не за один прыжок. Я еще не разобрался в деталях, но это не похоже на Хэйзелтайн, где, оказавшись в гиперпространстве, остаешься там до тех пор, пока система не вернет тебя обратно. Мы не принадлежим пространству "Локарно", если его можно так назвать, и оно продолжает пытаться вытолкнуть нас наружу. Это похоже на то, как наполненный воздухом воздушный шар не остается под водой. Таким образом, система использует энергию на протяжении всего полета. Когда энергия иссякнет, корабль вернется в обычное пространство.

— Но, очевидно, — продолжил Руди, — мы можем преодолеть пятьдесят или шестьдесят световых лет.

— О, да. И даже намного лучше. Я думаю, мы могли бы подскочить на десять тысяч или около того. Но это только предположение. Нам просто нужно попробовать и посмотреть, что получится. -Хатч с трудом верила своим ушам. — Десять тысяч световых лет?

Джон улыбнулся. — Интересно подумать, не так ли?

— Это действительно так. Это на самом деле позволяет охватить всю галактику.

— Зачем останавливаться на достигнутом? — спросил Руди.

Мэтт глубоко вздохнул. — О чем вы говорите? Андромеда?

— Почему нет?

Они запустили зонд, чтобы сфотографировать "Престон" на фоне Эйлиота. Филлис отрегулировала линзы и фильтры, чтобы зонд не был ослеплен. Она также получила снимки корабля, приближающегося к Сибрайту, скользящего мимо газового гиганта и пролетающего рядом с кометой.

Филлис приготовила особое блюдо, и они сели за спагетти с фрикадельками, которые обычно не входят в меню сверхсветовых рейсов. — Все меняется, — сказал Мэтт, — когда приходится кормить всех только один раз.

Они открыли новую бутылку вина. Наполнили бокалы и произнесли еще несколько тостов. — За торговцев недвижимостью, — сказал Джон.

Хатч подняла свой бокал. — Риэлторы завоевывают мир.

Джон наблюдал, как Антонио что-то записывает в свой ноутбук. — У вас действительно есть научное образование? — спросил он.

— У меня? — улыбка Антонио стала шире. Она была самоуничижительной, искренней, теплой. — Я специализировался на журналистике, — сказал он.

— Но вы занимаетесь наукой в Уорлдуайд. Как это случилось?

Руди покачал головой. — Джон, Антонио раньше был доктором Сайенс.

Джон нахмурился. — Кем?

— Доктором Сайенс. Вы же не собираетесь сказать мне, что не знаете, кто такой доктор Сайенс?

— Вы шутите, да?

— Нет. Вовсе нет.

Джон пристально посмотрел на Антонио. — Знаете, вы показались мне знакомым. Больше, чем на концертах по всему миру.

— Здравствуйте, мальчики и девочки, — сказал Антонио, подражая голосу, который он использовал много лет назад. — Сегодня мы поговорим о горизонтах событий и о том, почему нам не следует приближаться к ним.

— Но вы же специализировались на журналистике? — настаивал Джон.

— Во всем мире меня называют "кусочек науки", потому что считают, что я довольно хорошо объясняю вещи так, чтобы их могли понять обычные люди.

— Но как вы это делаете, если сами не разбираетесь в физике?

— Я прошу кого-нибудь вроде вас изложить это для меня, затем просто перевожу это на простой английский и передаю. — Он закончил то, что писал, закрыл ноутбук взмахом правой руки и откинулся на спинку кресла. — Итак, — сказал он, — что дальше?

Джон выглядел озадаченным. — Дальше? Вот куда я хотел отправиться. К обеду будет восемьдесят световых лет.

— Это будет хорошее название для вашей автобиографии, — сказал Руди.

Антонио согласился. — Совершенно верно, — сказал он. — Но что вы собираетесь делать дальше? Что собираетесь делать с лицензированием "Локарно"? Думаю, вы только что стали самым богатым человеком на планете.

— Возможно. Я надеюсь на это.

— Кто-нибудь уже подавал заявку на права производства?

— Все в городе. Похоже, что путешествия снова станут популярными. По крайней мере, на какое-то время. Лакшериат говорит о том, что собирается продолжить с того места, на котором остановился Кармоди. — Кармоди управлял рейсами люкс в золотые годы.

— И вы собираетесь позволить им это? — лицо Руди побледнело.

— Я еще не решил, каким именно.

— Зависит от того, кто сделает лучшее предложение? — спросил Мэтт.

— Да. Что-то в этом роде.

ЗАПИСЬ В БИБЛИОТЕКЕ

"Локарно" — это просто еще одна новинка. Мы заменим им Хэйзелтайн и продвинемся значительно дальше, чем когда-либо прежде, и усвоим тот же урок: жизнь — редкое явление во Вселенной. А разум — тем более. Подозреваю, что это не принесет вреда, если только мы снова не начнем тратить на это деньги налогоплательщиков.

Статья Грегори Макалистера,

— Уорлдуайд Ньюс Сервис, вторник, 18 сентября

ГЛАВА 20

Они совершили удачный прыжок, на который надеялся Мэтт. Не настолько удачный, чтобы успеть на поздний рейс, но достаточный, чтобы утром доставить их в "Юнион". Там их ждала толпа. Некоторые несли плакаты с надписью "НА АНДРОМЕДУ" и "ВЫХОДИМ". Одна привлекательная молодая женщина несла плакат с надписью "ЖЕНИСЬ НА МНЕ, ДЖОН".

Другие плакаты отражали другие настроения: ОСТАВЬТЕ ВСЕ КАК ЕСТЬ, ЗАКРОЙТЕ "ЛОКАРНО" и НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ. Но диссиденты были в меньшинстве. Произошла небольшая потасовка, и завязалась драка. Но там были люди из службы безопасности.

Кто-то высоким голосом спросил, посетили ли они Эйлиот. Толпа затаила дыхание, а Джон сделал паузу для пущего эффекта. — Да, — сказал он наконец. — Мы были там и возвращаемся домой.

Толпа взревела.

В конце концов они уединились в номере, забронированном Руди. Пришли журналисты и сторонники фонда, так что помещение быстро переполнилось.

Мэтт показал фотографии с полета, снимки Эйлиота, пятеро путешественников, собравшихся на мостике сразу после прибытия, Мэтт, склонившийся над приборами, Хатч и Джон, смотрящие в иллюминатор, Руди, пытающийся выглядеть как Колумб, и Антонио, делающий заметки.

Принесли закуски.

Вошла одна из сотрудниц Орион Турс, и Руди с отвращением наблюдал, как она увивалась рядом с Джоном. Она улыбалась и непринужденно болтала, но вскоре собиралась предложить контракт. Присоединяйтесь к нам, и мы предложим вам сделку выгоднее, чем кто-либо другой. Он не был уверен почему, но мысль о богатых идиотах, разъезжающих по галактике и осматривающих достопримечательности: "О, Джерри, посмотри на черную дыру", — раздражала его. Он задавался вопросом, бывали ли когда-нибудь на Земле туристы из других мест, может быть, они смотрели римские цирки или сидели в Академии, настоящей Академии, с Платоном и Сократом.

Он устал. День был долгим, и он больше не мог спать всю ночь напролет. Он отставил стакан, который держал в руках, и пожелал Хатч и Мэтту спокойной ночи. Он не смог поймать взгляд Джона, бросил это занятие и ушел.

Он только вошел в свой номер, когда искусственный интеллект отеля сообщил, что ему звонили. — От доктора Силвестри, сэр.

— Руди, — сказал Джон, — я не ожидал, что вы уйдете так рано.