Каренин думал об этом часто, представлял, проигрывал в голове картинки своей будущей жизни, той, какой она будет, когда он получит вожделенное кресло министра. Та высота, на которую он задумал взобраться возбуждала его, волновала почище любой женщины. Каренин ловил себя на мысли, что испытывает почти оргазм, представляя себя министром культуры. Но, не смотря на то, что Анна была непременной участницей всех его выдуманных историй, она волновала его меньше, чем собственно сама эта цель. И это нисколько не смущало его. Она женщина, а женщина должна знать свое место. Любил ли он ее? Если бы кто его об этом спросил, он не нашелся бы что ответить. Однако Каренин знал наверняка, что именно ее он хотел бы видеть спутницей своей жизни. А еще он знал: почетная миссия жены состоит в том, чтобы поддерживать и сохранять, то, чего достиг муж. А что может сохранить его жена сейчас, когда спуталась с Вронским?
Каренин часто спрашивал себя об этом после того первого объяснения с Анной, когда он застал ее в объятиях Вронского. Да, было неприятно. Да, он дал волю чувствам, но только наедине с собой. Только когда его никто не видел, он позволил проживать все те неприятные эмоции, которые были вызваны ее неподобающим поступком. С ней же он был предельно корректен.
Каренин хорошо помнил этот разговор. Лишь единственный раз он чуть не сорвался на крик, когда Анна посмела заявить о своей любви к этому проходимцу, но он вовремя взял себя в руки. Ему не в чем себя упрекнуть, он просил ее лишь об одном, чтобы она не позорила его имя. Особенно сейчас, когда он близок к своей цели, как никогда, он желал бы от нее послушания. Он даже не просит от нее исполнения супружеского долга. После того разговора он ушел спать в кабинет. В спальню к жене он так и не вернулся, а переместился в другую комнату. Досадно, конечно, что он, как бирюк, при живой жене, но он надеялся, что это временно. Так называемая ее любовь пройдет, и она еще пожалеет о том, что сделала это признание.
А пока он хочет знать, как она отнеслась к его просьбе не выносить "сор из избы". Самому отслеживать весь этот процесс ему было невозможно по роду сильной занятости на работе, да и не его это стезя следить за неверной женой. Однако Каренин нашел способ, как это сделать. Он позвонил Мягкой, ближайшей помощнице Анны в галерее и попросил присмотреть за супругой в свое отсутствие. На его удивление, она сразу же согласилась и даже, как ему показалось, с радостью откликнулась на его деликатную просьбу. И теперь Каренин намеревался позвонить Мягкой при первой же возможности. Вот только отдохнет с дороги, примет душ и сразу сделает звонок. Каренин надеялся, что его ждут приятные новости.
ХIX.
Надежды Каренина не оправдались. Мягкая во всех подробностях сообщила ему о том, что произошло на турнире. Она с таким воодушевлением живописала ему о всех нюансах произошедшего, что у Каренина, пока он слушал ее, то и дело закрадывалась мысль, что она, как и все женщины, изрядно преувеличивает. Но Мягкая, словно заправская шпионка, не только провела слежку за Анной, но еще и умудрилась сделать несколько снимков с места событий. Каренин рассматривал фотографии в ее телефоне, на которых Анна была заснята в самый кульминационный момент драмы, разыгравшейся на корте. На них хорошо было видно выражение ее лица. Каренину даже показалось, что он видит слезы в ее глазах. Таких глаз, полных отчаяния и ужаса, Каренин не видел у нее даже тогда, когда их сын прошлой осенью простудился и заболел воспалением легких.
Рассказ Мягкой о поведении Анны на турнире довело Каренина почти до состояния крайнего бешенства. А снимок, где Анна бьется в истерике в руках охранников, не пускающих ее на корт, вообще вызвал в нем такую ярость, что он с трудом сдержался, чтобы не разбить телефон Мягкой. Однако в самый последний момент ему удалось совладать с собой. Каренин не ожидал от себя такой реакции. Какими только грязными эпитетами он не наделял жену мысленно. И самыми чистыми из них были наглая мерзавка и бесстыжая тварь.
После, когда Мягкая, удовлетворенная суммой гонорара за оказание ею информационных услуг, удалилась, он все же не сдержался и саданул об стол кулаком так, что заболела рука. Выкурив пару сигарет, что делал он крайне редко, и немного успокоившись, Каренин вернул себе способность рассуждать здраво и уже на этой волне попытался разобраться, откуда проистекают корни этого зла, взорвавшего его мозг и чуть не разнесшего его в клочья? Подсознательно он чувствовал, что злость его направлена не столько лично на Анну, сколько на то, что она так нагло и бессовестно продолжает бросать тень на его безупречную репутацию. Рассуждая над этим вопросом, Каренин постепенно успокаивался. Он был чрезвычайно горд собой, от того, что нашел в своей душе возможность компромисса. По его разумению, такой мудрый подход к этой ситуации, все-таки давал им с Анной шанс на более менее, благоприятное урегулирование своих запутанных отношений. Каренину понравилось, что он сумел отделить зерна от плевел. Мысленно он уже упивался своей властью над собственными слабостями, над тем как сумел лихо управиться со своими эмоциями и удержать их в узде. А уж одержать победу над таким слабым и низшим существом, как Анна, теперь ему представлялось не таким уж и сложным делом.
Однако время от времени червячок беспокойства подтачивал его уверенность, что все будет хорошо. Перед решающим разговором с Анной он выпил на всякий случай успокоительное. Каренин долго настраивался на этот вынужденный разговор, призывая себя сохранять спокойствие во что бы то ни стало. Наконец, он почувствовал в себе силы разрубить этот гордиев узел и решительно направился в комнату Анны.
Он намеренно вошел в комнату жены, как прежде, без стука. Анна сидела в кресле и не сразу заметила, что она уже не одна. Это дало Каренину возможность немного понаблюдать за ней. То, что он увидел, ему не понравилось. Анна сидела в кресле, откинувшись на его спинку, прикрыв глаза. Улыбка счастья блуждала на ее лице. Каренина она неприятно поразила. Прежде он никогда не видел на лице Анны такого умиротворения. Она всегда была слегка чем-то озабочена, то своим бизнесом, то домашними делами, то Сережей. Каренин понял, кому предназначается это выражение. Было очень болезненно, осознать, что другой сейчас занимает ее ум, а главное сердце.
Каренин невольно напрягся, все его благие намерения куда-то разом улетучились, оставив вместо себя одно лишь негодование. Он понял, что снова скатывается в бездну негатива и вот-вот опустится до скандала. Владеть собой он уже был не в состоянии. Это довело его до отчаяния, он чуть было не ушел, решив дождаться более благоприятной минуты, когда он будет полностью контролировать себя , а значит и ситуацию. Каренин даже сделал шаг в сторону двери, чтобы незаметно удалиться, но дверной скрип обнаружил присутствие мужа в ее комнате. Анна вскинула на него глаза. Каренин с неприязнью отметил, что они уже не сияли счастьем, как минуту назад. Анна смотрела на него холодно и настороженно.
— Я должен с тобой серьезно поговорить, — с металлом в голосе произнес Каренин.
Сейчас начнется, подумала Анна, поняв, что это объяснение. Она знала, что рано или поздно такой разговор между ней и мужем должен был состояться, но только не сейчас. Она не спала ночь, после всех этих ужасных волнений за здоровье Алексея, которые ей пришлось пережить после его приступа. Она успокоилась только, когда поговорила с лечащим врачом Вронского. Доктор убедил ее, что кризис миновал и все, что больному требуется сейчас, это несколько дней покоя, и он снова будет, как новенький. Анна была счастлива. Она хотела бы подольше удержать в себе это состояние, но, похоже, ей это уже не удастся.
— Мне стало известно о твоем неподобающем поведении на турнире.
-Откуда?
— Мир не без добрых людей. — Каренин презрительно улыбнулся, но пока не стал выдавать свою сообщницу.
— Хотела бы я знать, что наговорили тебе твои доброхоты.
Вместо ответа Каренин подал ей свой телефон, куда перекачал, сделанные Мягкой, фото. Пока Анна с интересом рассматривала их, Каренин следил за выражением ее лица. На нем не дрогнул ни единый мускул. Анна казалась равнодушной, разглядывая эти изображения.
— И что? — Анна подняла глаза на Каренина. В них он не увидел ожидаемого им ни раскаяния, ни страха, ничего не было в ее глазах такого, что, по его мнению, должна испытывать уличенная на месте преступления жена.
-А может между ними ничего и нет? — мелькнула у него спасительная мысль. Может быть, все это его пустые фантазии и дальше небольшого флирта их отношения не продвинулись. Но тогда надо пресечь все в самом зародыше, пока не поздно. -Он вдруг ощутил некоторый прилив воодушевления.
— А то, — Каренин немного повысил голос, отвечая на ее вопрос. — Я желаю, нет я требую, чтобы ты впредь на людях старалась соблюдать приличия и не высказывать своих истинных чувств настолько, что даже на фотографии видны все твои переживания. Неужели, он тебе так дорог, что ты не в силах этого скрыть?
Каренин ожидал, что она начнет возражать ему, доказывать, что он не прав, но Анна молчала. Лицо ее при этом отражало гамму самых разнообразных чувств, которые она особенно и не скрывала. Каренин, внимательно наблюдавший за ней, видел на ее лице все что угодно, но только не желаемое им раскаяние. Более того, он вдруг обрел доселе не свойственную ему способность чувствовать ее состояние. И Каренин ужаснулся. Он понял, что она не только не раскаивается, но готова сказать ему нечто такое, от чего у него земля уйдет из-под ног. Он видел лихорадочный блеск ее глаз и полные решимости губы, готовые произнести роковые слова. Нет, он не хотел это слышать, не за ними он сюда явился.
Каренин вдруг отчетливо понял, что лучше бы ему ничего не знать, а как страусу в песок окунуть голову и пребывать только в тех мыслях, которые ему комфортны. Он не хотел ее правды, он ненавидел эту правду, еще даже не узнав ее. Каренин уже пожалел, что затеял все это расследование и поспешил исправить ситуацию. Он решил дать ей шанс не уничтожать его своей правдивостью, поэтому он немного поспешно и даже заискивающе и не очень складно произнес:
— Хотя, возможно, я ошибаюсь и все, что я сказал тебе, вовсе не так, тогда прошу извинить меня.
Анна посмотрела Каренину в глаза и презрительно произнесла:
— Нет, ты не ошибаешься. Ты правду сказал. Алексей мне дорог, он мой любимый мужчина, он мой любовник.
Анна порывисто встала и, повернувшись к мужу спиной, подошла к окну. Каренин, оцепенев, смотрел на ее спину и чувствовал, как волна ненависти быстро накрывает его.
— Я обдумаю твои слова и приму решение относительно нас, — не своим голосом произнес Каренин и вышел вон.
XX.
Для пребывания за границей Щербацкие выбрали Лазурный берег Франции. Но перед этим они совершили путешествие по стране на машине, пересекли почти всю ее с севера на юг. Причем, за рулем все время была Кити. Ее отец решил, что в целебных целях будет весьма полезно, если дочь будет постоянно чем-то занята. А вести машину столько времени — занятие весьма утомительное. Вообще, Щербацкие немного побаивались доверять управление ею Кити, мало что ей придет в голову в таком состоянии. Некоторые девушки после подобных неудач и срывов заканчивали жизнь самоубийством. А если она решит направить автомобиль в пропасть? Но пока все шло благополучно, подобных попыток она не предпринимала, и это отчасти успокаивало их.
Впрочем, был перерыв на неделю, которую все семейство посвятило осмотру Парижа. Для Кити это было первое посещение города, и она с огромным любопытством ходила по его улицам, забыв на время про свои беды. Ее родители уже стали радоваться, что депрессия подходит к концу, и Париж в очередной раз оказал свое целительное воздействие. К тому же отец, хорошо знавший город, взял на себя роль умелого гида. Он показывал дочери самые интересные места, сопровождая экскурсию подробными о них рассказами.
Но перед отъездом из столицы Кити снова овладело мрачное настроение, Париж, с его развлечениями, историческими местами мгновенно перестал ее интересовать. Она сделалась раздражительной, вновь ушла в себя, ей больше ничего не хотелось, кроме одного: чтобы все оставили ее в покое. Она даже не желала садиться за руль, хотя прежде управляла машиной с большим удовольствием. Все словно опять навалилось на нее, минутой назад она была внешне спокойна — и вдруг глаза, словно озера в половодья, переполнялись слезами, а то начиналась и самая настоящая истерика. Мать и отец пытались ее успокаивать, но обычно результат был прямо противоположный, Кити еще сильней впадала в неистовство. В конце концов, они решили, что нет смысла что-то предпринимать, лучше дождаться, пока все пройдет само. Так оно и случалось, но до следующего раза, когда все повторялось вновь. Щербацкие были в отчаянии, но что делать не представляли. Надежда была лишь на то, что время и новые впечатления окажут лечебное воздействие. Если поначалу все к этому вроде бы и шло, то затем произошел сильный откат. Впрочем, через какое-то время Кити немного успокоилась, и глава семейства снова уступил ей руль.
Они ехали по Франции и восхищались красотой этой страны. Красочные пейзажи чередовались с великолепной архитектурой маленьких и больших городов, которые они проезжали. Впрочем, восхищались преимущественно родители, дочь же смотрела на все без большого любопытства. Лишь иногда она оживлялась, преимущественно, когда попадались особенно красочные картинки природы. Они вдруг приобретали над ней непонятную власть; Кити могла остановить машину, выйти из нее и долго любоваться ландшафтом, а потом неожиданно заплакать.
Мать и отец не знали, как к этому относиться. Хорошо, что ее так сильно трогает природная красота, раньше за дочерью они таких качеств не наблюдали. Но уж слишком сильная на это реакция, явно не адекватная ситуации. Отсюда можно сделать вывод, что дело не в прекрасном пейзаже, он наводит ее на совсем другие воспоминания, которые по-прежнему вызывают боль. А значит, пока лекарство в виде путешествия еще не подействовало.
Они прибыли в Канны. В одной из гостиниц были забронированы для них номера, хотя сделать это было не просто, так как открывался Каннский кинофестиваль, и в город съехалось много гостей, но благодаря прежним знакомством Щербацкого, это сделать удалось.
Щербацкие приехали именно в Канны отнюдь не случайно. Родители Кити надеялись, что атмосфера фестиваля, возможность увидеть воочию мировых кинозвезд так увлечет их дочь, что она забудет про свои горести. Тем более, кино Кити любила всегда и даже когда-то бредила мыслью стать актрисой. В последнем классе к счастью удалось отговорить ее от этой затеи и направить на более практическую стезю, но сейчас они решили воспользоваться тем детским стремлением. Родители надеялись, что она не останется равнодушной, встречаясь со столькими знаменитостями.
В гостинице, в которой они поселились, большинство постояльцев были русскими. Щербацкому это не очень понравилось, в свое время он слишком много нагляделся на то, как ведут себя за границей соотечественники. Когда он был послом в Великобритании, ему неоднократно приходилось разбираться с различными неприятными инцидентами, которые происходили с ними. Он бы предпочел остановиться в отеле, где большинство иностранцы, предпочтительней англичане. Щербацкий давно заметил, что с ними ему находить общий язык было легче, чем с русскими. Но при нынешнем наплыве гостей об этом можно было только мечтать.
