Интересно, а кто это ломился в квартиру? Симона задумалась: в последнее время у неё со всеми клиентами и жандармами проходило всё ровно без шероховатостей. Скорее всего, это бесы приносили придурка Жорика Мочалкина и его подельника Ефимку Макаревича. Это два местных гандона, по какому-то недоразумению ещё не отправленные на нары. Ни к какому криминалу эта парочка не примыкала, хоть и старалась выглядеть, как крутые мафиози. Но это всё понты. Симона недавно отшила их за то, что Жорик, окинув девушку вызывающе пошлым взглядом, с какого-то перепуга решил, что можно подойти к честной барышне и предложить ей замечательную любовь втроём, типа оттопыримся в лучших традициях немецкого кинематографа. Ага, а третьим, значит, подгребёт убогий Ефимка. Огородный овощ хрен им в помощь, а не тело Симоны: пусть сами себе теребонькают свои шпоньки. "Гандона" Жорика она послала вместе с дебилом Ефимкой в матерной форме лесом и даже за горы. Так-то Симона девушка спокойная и уравновешенная, но могла, если допекут так матами обложить, что у портового грузчика морду от зависти перекосит. Может, теперь эта парочка решила пакость устроить Симоне? Ну, и дураки, если не вняли. Встречу на улице гандонов, а они полезут к ней, то сообщу куратору в жандармерию, потому как жандарм обещал девушке защиту от всякой шантрапы. У этих типов полицейские быстренько найдут в карманах пакетики с веществами. И пойдут утырки на каторгу, как миленькие, ибо что-то засиделись они на воле, уже наглеют. На случай, если эти два дебила полезут драться, то у Симоны имелся в сумочке баллончик с начинкой из какой-то химической дряни. Этот баллончик, имеющий вид склянки из-под дезодоранта, ей выдал жандарм, сказав, что в случае нападения она должна просто пшыкнуть в морду нападавшему, а самой отскакивать подальше от струи газа, ибо это спецсредство для усмирения особо буйных преступников. Симона даже мечтала где-то в безлюдном месте встретить Жорика с Ефимкой и попотчевать их специальным газом.
Ба! Только вспомнишь о дерьме, оно и приплывёт. Симона заметила на углу квартала стоящую парочку придурков. Не обойдёшь их. И одеваются эти дебилы по дебильному, а по-другому я их назвать не могу. Так как они — одеваются только слабоумные онанисты. В таком прикиде только от долгов бегать. Мелкий Жорик хоть немного на человека похож, а Ефимка — натуральная лохматая обезьяна гамадрил. Хотя он настолько тупое создание, что сравнить его с гамадрилом слишком оскорбительно для животного.
Сжав в кулачке газовый баллончик, она смело направилась к ушлёпкам, окидывая их злобными взглядами: отсутствовала в её глазах романтика напрочь. В глазах кипит ярость, на сердце — злость! Те, заметив девушку, сделали даже пару шагов в её сторону, но, наверное, Жорик жопой почувствовал решительный настрой барышни. Вон как у неё глаза блестят. С такой девчулей лучше не связываться, себе дороже станет. Потом, как сказал Император, замучаешься пыль глотать.
Симона прошла мимо маргиналов, а те так и не решились нахамить ей. Точнее, Жорик не решился, а его трусоватый прихлебатель Ефимка всё делал так, как скажет Жорик. В Ефимкину голову, если и приходили мысли, то приходили чтобы быстро умереть в судорогах.
Пройдя несколько шагов, Симона услышала сказанное шёпотом в её адрес слово "Сука". Пришлось обернуться и грозно поинтересоваться:
— Чё сказал, коняка бесхвостый? Пасть закрыл и замолчал как селёдка, иначе твой язык из жопы колопроктологи вынимать замучаются. За такие шутки в зубах случаются промежутки; могу обеспечить свидание с дантистом. Ну, чё, утырок, врезать по хоризме? Могу забубенить так, что бегом пойдёте снимать с себя мерки для деревянного макинтоша. До тебя, как до утки, доходит на пятые сутки: сказала же, чтобы вас лепидоптерофилистов, здесь больше не наблюдалось, а то огорчусь и сделаю из вас чучело. Вкурил? Валите в свою подворотню ближе к помойке, там и шароёбтесь.
Обрисовав олухам их ближайшую перспективу, Симона ждала развитие сюжета. Могла бы по доброте душевной послал их и подальше.
— Ни кипешуй гёрла, — сквозь зубы процедил Жорик. — Всё ровно в натуре, ёпрст, не ерипенься.
Жорик толкнул Ефимку в плечо, и они стали удаляться, оставив воинственную Симону без драки, что несколько огорчило девушку: хотела вдогонку утыркам витиевато завернуть что-то многоэтажное, но остыла, примирившись с реальностью. Бес с ними.
— Не баба, а злюкенсобакензубенклацклац, — шипел Мочалкин. — Понаехали тут, загрызи меня короста. Правильным коренным москвичам по улице не пройти — одни импланты из-за МКАДа шастают. Вот грымза в натуре, ещё и сифилистами нас обозвала: чтоб ей ведьма лысая в трусы наплевала. Пошли отсюда брат Ефимка в нашу подворотню, и вообще, глядя на эту мымру, я столько не выпью. Все бабы дуры. А эта, кроме того, что дура круглая, так ещё и коза: смотри ты — ножки у неё, как у беременной кошки, а туда же, барыню из себя строит: графиня, мля, а дворцом не вышла. Страхолюдина, сучка с ручкой. Вобла сушёная, таранка для пивасика. И у кого на такой страшок встанет? Я лично на такую не довыреверберирую. Доставай Ефимка папироску — подымим, а потом пойдём на пиво в нашу тошниловку, где собак в шаурму превращают. Как тебе такая квинтэссенция мысли? Корейцы, доложу тебе, трескают собачатину. И ничего. Только морды шире отрастают.
— Пошли отсюда Ефимка, нас здесь не любят, — снова повторил Жорик. Можно подумать, их, детей помоек и подворотен, где-то в другом месте любили.
Насчёт женщин Жорик здорово ошибался: красивыми женщин делает не водка, а длительное воздержание мужчин. Воздержание приводит к чересчур богатому воображению сильного пола.
Симона бодро перебирала вполне себе симпатичными ножками, а не лапками, как у беременной кошки. Зря Жорик наговаривает: Симона слеплена идеально во всех тех местах, какие называются проблемными у многих женщин.
Дом приближался. Девушка привычно составила план: сначала приведём в порядок квартирку, после дурочки и засранки Жаннетты, а потом выйдем в город — людей посмотреть и себя показать.
Не доходя метров ста до дома, девушка услышала, как заиграл её смартфон. Симона с удивлением уставилась на экран: номер абонента не высвечивался. Что бы это значило?
Симона соображала быстро: это значит, что ей звонят или с жандармерии, или с ещё какой-то суровой организации. Но такое произошло первый раз: даже куратор с жандармерии и тот звонил ей со своего личного номера. Следовательно, надо разговаривать с тем, кто звонит, очень вежливо, а не как с ушлёпком Жориком. Большинство москвичей, конечно, люди хорошие, но их испортил квартирный вопрос.
На самом деле странностей появилось куда больше, когда Симона ответила на звонок. Вот чего она не ожидала, так того, что с ней свяжется тот парень, которому она когда-то в кафе оставила свою визитку с номером телефона. Тогда парень ей очень приглянулся, вот и оставила номерок в надежде, что он позвонит. Кто же знал, что этот парень совсем не простой. Жандарм? Нет, для жандарма он слишком молод. Неужели он Страж? У стражников нет ни званий, ни должностей, и там служат только те люди, у которых обнаруживаются уникальные Дары. Таких ребят и девчат сразу мобилизуют в Стражу.
Как только Симона осознала, что парень захотел навестить её сегодня, желательно через час, то пискнула, что будет ждать его у себя дома. Пискнула, потому что от волнения не могла чётко говорить слова: не каждый день общаешься со Стражами. Телефон дал отбой, а Симона, крутнувшись на месте, соображала, куда бежать — не то домой, прибрать там после засранки Жанки, не то в магазин — купить что-то вкусненькое для гостя. Решила забежать сначала в магазин. Быстро пошла в ближайшую торговую точку, но остановилась. Стоп! Я же не сказала ему адрес! Точно помню, что давала ему только номер телефона. Хотя, если это настоящий Стражник, то для него ничего не стоит узнать её адрес.
Фаддей, договорившись с девушкой о встрече, сам заглянул в универмаг: негоже идти в гости с пустыми руками. Как заправский злодей он не заморачивался, чтобы что-то покупать. Он просто спёр в магазине несколько бутылок шампанского и вина, умыкнул бутылку дорогого виски, старил упаковки со всякими нарезками и разносолами, ну, и сладости не забыл. Девушки, как он знал, любят сладкое. Может ещё мороженое украсть? Ефимия, например, мороженое обожает. Выйдя из обворованного им магазина, Фаддей дал зарок, что этот магазин он не станет обворовывать целый месяц: пусть торговая точка жирком обрастёт. Магазинов в Москве много... Конечно, можно и деньгами расплачиваться за товар, но это не наш метод.
Наличные деньги у Фаддея водились, и их у него имелось уже много: дома в шкафу, рядом с ящиком с драгоценными камнями, появился ящик с бумажными деньгами. Эти деньги контрабандист притащил в карманах из нулевого мира. Парадокс, но то, что он приносил из этого мира в карманах, то своих свойств практически не меняло, кроме электроники — та просто выходила из строя.
После переноса через межмировой барьер бумажные деньги выглядели старее — как будто они долго ходили по рукам, хотя Кобальт старался брать в банках нулевого мира новенькие купюры. Увы, притащенные из иного мира деньги подпадали под правила Системы: они тоже считались товаром, то есть, их надо сначала продать. Напрямую помещать их в сейф не получалось. Конкретно эти деньги платёжным средством пока ещё не являлись — просто предметы из бумаги; потратить их в реале можно — но тогда прилетал штраф. Небольшой, но зачем это нам надо. Кроме того Фаддей опасался, что можно с этими банкнотами спалиться, ведь они помечались номерами, следовательно, где-то ходили банкноты с такими же номерами. Вот случится хохма, когда найдут деньги с одинаковыми номерами. Впрочем, Контрабандист не отчаивался: он уже придумал, как ему "отмывать" эти банкноты. Кроме того можно и золотые монеты в карманах таскать: золото не меняет свои свойства, если таскать его в карманах. Хотя, всё, в том числе и иномирное золото, сначала надо продать. Но, проблемой с бумажными банкнотами он займётся чуть позже. Сейчас его ждут уроки от госпожи Симоны.
В означенное время Кобальт стоял возле дома Симоны: неплохое такое место — тихое, в глубине дворов. Трёхэтажный, хорошо сохранившийся дом постройки пятидесятых годов прошлого века, стоит в глубине двора. На саму улицу выходят большие современные дома, а возле этого здания есть даже детская площадка, где бегают и вопят детки. Стоянок для автомобилей нет, но зато за домом наблюдается ряд гаражей, где мужики хранят своих стальных друзей.
Какая-то мелкая девчонка, явно дошкольного возраста, как раз заходила в подъезд, поэтому парень проник в подъезд вместе с ней: не пришлось активировать домофон. То, что харизма у него зашкаливает, Фаддей понял по поведению девчонки. Та, с детской непосредственностью, взяла Фаддея за руку и выложила незнакомому человеку, что живёт на четвёртом этаже, а зовут её Миленка. Сразу же нажаловалась молодому парню на Деда Мороза, оказавшемуся очень жадным дедом, и на родителей, которые странные люди — водили её к психологу, потому что она сосёт свой палец. К истории со своим пальцем Миленка присовокупила рассказ о дяде Феде с первого этажа. Дядя Федя пару раз в неделю что-то плохое делает с тётей Люсей со второго этажа, потому как тётя Люся, имеющая большие сиськи, громко кричит — у нас на четвёртом этаже слышно. Тётю Люсю жалко, ведь она хорошая тётя. Она научила Миленку стишку: "...десять тысяч обезьян в попу сунули банан..." Бананы я люблю, а ты их любишь?
Фаддей понял, что лучше молчать, иначе он до Симоны и за час не дойдёт. Подумал, пока поднимался на третий этаж, что судьба Серого Волка могла сложиться гораздо лучше, но хищное животное сдуру заговорило в лесу с незнакомой девочкой. Литераторы часто описывают девочек со странностями. Например, цитируют слова некой Алисы, которая сподобилась наесться грибов, а потом всем доказывала, что она находилась в Стране чудес. Эту детскую сказку, кажется, Мария Ремарк раписала.
Перед дверью Симоны, парень выложил из невидимого "сейфа" в большой видимый пакет то, что он честно украл в магазине, затем нажал на кнопку дверного звонка.
Глава пятая. "Д" — "Добро": Дѣвушка пѣй, да дѣльце разумѣй. Десять разъ смѣряй, однажды отрѣжь. Дуракамъ законъ не писанъ.
Во дворе дома, где обитала Симона, едва-едва занимался рассвет, наступая из-за высотных зданий. Величественное зрелище, когда первые лучи Солнца касаются крыш высоток, а всё остальное, что лежит ниже, то скрыто в утренних сумерках, где тени ведут себя как живые. В воздухе пахло утренней сыростью, а ночная прохлада норовит таиться в сумерках.
Симона честно призналась гостю, что утром ему надо отправляться восвояси, так как эту квартирку она снимает вместе с другой девушкой. Впрочем, гость прекрасно знал этот нюансик и не возражал уйти от Симоны рано утром: ему самому надо успеть в гимназию. Девушке надо успеть прибраться в комнате, чтобы засранка Жанка не обвиняла её в неряшливости. Скоро она сдаст "пост" подружке и свободна, как птичка. На фабрику сегодня идти не надо: смена только завтра. Вот куда не хотела ходить Симона, так на свою фабрику. Спину там гнёшь, корячишься на дядю, а зарплата, как "слеза обиженной сиротки". Ну, так не всем жить зацелованным Фортуной. Проституцией, то есть сексуальными услугами Симона зарабатывала в несколько раз больше, чем трудясь на фабрике. Проституткой себя девушка не считала. Проститутки — то падшие женщины, а она не такая, она честная девушка. Просто характер у неё весёлый и лёгкий, поэтому надо своим счастьем с другими делиться. Сама она слишком симпатичная — вот мужики на неё и липнут, как мухи на ... мёд. Конечно, есть такие мужики, что норовят использовать чистую и непорочную деву в своих корыстных и низменных целях. От таких господ ожидать можно всякого: как правило, плохого.
Сегодня Симона решила не прогуливаться по Москве, а отправиться на станцию и уехать на электричке в свой депрессивный городишко, что расположен возле столицы. Надо, во-первых, отдохнуть после слишком бурной ночи, во-вторых, надо подумать, причём крепко подумать. Кажется, встряла Марфа Желтухина по самое нихочу, познакомившись случайно в кафе с этим парнем. Сама в приятели к нему напросилась. Ведь понимала девушка, что надо держаться как можно дальше от криминала, жандармов, олигархов и аристократов. А к Стражам вообще лучше и на пушечный выстрел не подходить. Но встряла. И что теперь делать? К такому меня жизнь не готовила.
Электричка почти час телепалась до городка Марфуши, останавливаясь у каждого куста. За это время девушка всё тщательно взвесила и пришла к выводу, что поздно пить боржоми, когда продала свою душу и тело дьяволу в лице этого парня. Гость даже имя своё не назвал: сказал, что к нему надо обращаться не по имени, а просто называть его "господином". После бурного вечера и супер бурной ночи, уже под утро, парочка предметно поговорила о дальнейшей своей судьбе. Страж, а иначе парня не назовёшь, оказывается, знал о Симоне всё. Вернее ВСЁ. Даже сколько денег ей выплатил куратор-жандарм; сколько денег у неё в заначке и на счету в банке; кто из господ у неё побывал в качестве клиента. Ужас. Даже знал, кому она подарила (за деньги) свои фото, где она изображалась в голом виде. Имелся такой незначительный эпизод в жизни Марфуши, когда она сфоткалась голенькой для одного пожилого любителя молоденьких девочек. Даже этот эпизод всплыл.
