Серые Ангелы

— Да сэр! Вполне благородный род.

— И в их среде никто не знает о некоей Марии по прозвищу Сью?

— Э... Если и знают, то скорее всего помалкивают сэр! Особенно если у этой особы есть от кого и от чего скрываться.

— Ещё какие доказательства того, что она не чисто литературный персонаж есть?

— Э-э Ауч!

Докладчик слишком резко открыл папку и заложенная между листов фотография вылетела и неё. Он еле успел её подхватить.

— Вот, сэр, ещё одно. Из косвенных. — сказал он, передавая непослушную фотопластинку шефу.

Келл пододвинул к себе фотографию.

На ней был запечатлён памятник.

— Недавно эту скульптуру установили в парке города Санкт-Петербурга, по высочайшему повелению Императрицы Всея Руси. При большом стечении народа. На открытии представители Двора не присутствовали. Открывал лично градоначальник Санкт-Петербурга. Но, что надо обязательно отметить, данная скульптура изготовлена Санкт-Петербургским скульптором, по фотографиям, предоставленным лично Руматой Эсторским.

— Необычное одеяние... — сказал он разглядывая скульптуру на фото.

— Примерно так одеваются местные индейцы в Южной Америке, в частности перуанские индейцы. Им постоянно надо ходить по джунглям потому под юбкой штаны у дамы, заправленные в обувь. В руках, английский карабин "Ли-Метфорд". Если сопоставить с описываемыми событиями — анахронизм. Но единственный. И в произведении речь шла о другом оружии. Вероятно, ошибка скульптора.

— ...Или намёк из особо иезуитских. — мрачно добавил Келл, разглядывая другие поданные фотографии, где отдельные детали памятника были видны более подробно.

Особо он остановился на лице скульптуры и крупной фотографии таблички на постаменте. Положил их рядом. Остальные сложив стопкой отодвинул в сторону.

— Нашему агенту удалось раздобыть пару фотографий, по которым делалась скульптура. Вот они.

На стол легли ещё два отпечатка. Весьма крупные.

На первом та самая дама, на фоне полуразрушенного города в горах. Явно позирует.

Фото было поразительно чёткое. И сразу было видно с какой именно фотографии была сделана гравюра для книги.

Вторая — та же дама на фоне какой-то стены испещрённой письменами ацтеков. Тут дама стояла в позе сурового профессора и её указующий перст утыкался в один из символов. Рядом был виден некий джентльмен англо-саксонской наружности и пара индейцев из местных. Эта фотография также была поразительно чёткой.

— Первая фотография — из местечка, под названием Мачу-Пикчу. Легендарный город инков. По последним сведениям, находится в Перу. Точно. Вторая фотография сделана где-то в Мексике. Если вообще скульптуру можно было бы назвать косвенным доказательством, то вот эти фотографии... Смею утверждать, что это уже доказательство существования пресловутой Мэри Сью.

— Которая, как оказывается, Мария Эстелла Габриэль де Суньига... У вас всё? — спросил Келл подняв глаза на подчинённого.

— Да сэр! — чётко доложил тот.

— Очень хорошая работа Джон! — похвалил он. Довольный докладчик сел на своё место.

Майор кивнул прерванному второму.

— Подсчитано, что если и снаряжение, и войско достигнут берегов Парагвая, то вскорости будет объединён Парагвай и Уругвай. И Парагвайская угроза снова возникнет на континенте.

— Получается, что эти братья Эстор весьма ловко обвели всю нашу разведку вокруг пальца! И никакие они не перуанцы, никакие они не русские, а самые настоящие парагвайцы, готовящие вторжение на Южно-Американский континент и развязывание там войны! А все эти вопли о "вендетте" Англии — были для отвлечения внимания!

— Да сэр!

— Тогда каковы у нас возможности воспрепятствовать?

— На данный момент на Американском континенте у нас нет ни сил, ни возможностей что-либо противопоставить этой угрозе. Всё опять упирается в то, что Эстор нас опережают даже не на шаг, а на два-три шага. Мы просто физически не успеем организовать действенную коалицию, по купированию угрозы.

— Каковы предложения?

Эксперты замялись.

— У нас возникла только одна мысль. — наконец начал первый. — Если не дать доплыть этому каравану до берегов Южной Америки, то угроза будет ликвидирована.

— Каким образом вы предлагаете его задержать?

— Вплоть до утопления!

— Но это будет иметь очень серьёзные политические последствия! Фактически это акт пиратства.

— У нас больше нет иных идей как остановить войну в Южной Америке. Тем более, что исчезновение каравана всегда можно списать на "неизбежные на море случайности".

Лицо Келла снова закаменело.

— Я вас выслушал господа.

Ещё долго в опустевшем кабинете, разложив вокруг себя на столе фотографии майор Келл размышлял о случившемся. И главная его головная боль была "эти Эсторы".

"Слишком много совпадений: Братья Эстор — парагвайцы. Прибыли из Перу.

Мария де Суньига, она же Мэри Сью — парагвайка бежавшая с семьёй из Парагвая и выросшая в Перу...

Нет. Это не совпадение. Они явно связаны. И, представляется совершенно точным факт что они ещё изначально хорошо знали друг друга — семьи Эсторов и Суньиги. Но как теперь искать эту самую "Мэри Сью", которая Мариа Эстелла Габриэль де Суньига, если она ещё и намеренно скрывается?

И что делать с караваном?

Ведь караван в Парагвай, да с таким содержимым, с таким войском, это уже не беда. Это катастрофа".

Майор тяжко вздохнул и принялся собирать фотографии в папку.

* * *

**

На завершающем этапе подготовки больше всех бегал Григорий.

Василию он в довольно жёсткой форме навязал роль проводника каравана в Парагвай. Плывущего отдельно ото всех на яхте, и, таким образом, его охраняющего. Видно давно прикидывал как всё сделать и кому какие задания дать. А уж когда начал их раздавать, то от внешней дурашливости и следа не осталось.

Как он говорил: "Настала пора отдавать приказы и их выполнять! Прикалываться будем потом. Когда завершится экспедиция". И отдавал. Как непосредственным своим подчинённым, так и собственному брату.

У Василия, было, мелькнула мысля заартачиться, так как ему очень сильно не понравилось, что им вот так "рулят". Не оставляя никаких свобод для выражения своего мнения. Но по здравому размышлению решил не ерепениться. Всё-таки братец офицер, а сейчас вполне себе военная кампания. Ему и командовать, как специалисту в этой области. Вот когда дело дойдёт до разных наук — тут уже Василию флаг в руки. Но пока...

Василий тяжко вздохнул. И хоть и с некоторым "скрежетом в душе", но принялся выполнять то, что приказывал ему брат.

Чуть помягче обошёлся Григорий с Натин. Всё-таки это ещё та штучка. Сама кем угодно покомандует. И ведь командует!

На очередном заседании, Григорий кратко обрисовал план кампании и расписал какие у кого роли.

— Так как плыть будем туда долго, то и кидаться тебе в зону боевых действий прямо сейчас не резон. — объяснял он. — А возникнет нужда в твоём славном самолётике — только тогда. Но это будет, когда наше доблестное воинство достигнет столицы. Не раньше. Вооружений на твоём транспортном средстве нет никаких. Что-то туда пытаться присобачить в последний момент — тем более дурная затея... Да и ты не позволишь.

На последние слова Натин многозначительно хмыкнула как бы подтверждая что действительно не позволит.

— Поэтому, на тебя взваливается вся работа по ведению дел на наших предприятиях. Не волнуйся! Там уже всё отлажено, так что тебе остаётся лишь приглядеть за тем, чтобы не случилось что-то экстраординарное. Когда мы прибудем на место, сообщим по радио. Частоту ты уже знаешь.

— Далее о наших подопечных... — продолжил он. — "Батальон имени Мери Сью", мы уже почти в полном составе отправили. От греха подальше и от полиции. Они сейчас в Трансваале при госпитале. Оставшиеся либо не имеют должной подготовки, либо... это наши "Две Эс". Оля мне уже скандал устроила. Катерина... Этой кажется фиолетово. Ей просто летать нравится.

— Или кто-то в Питере завёлся. — тут же подложила язык Натин.

— Есть информация?

— Подозрения.

— А... Ну ладно. Предлагаю этих двоих оставить тут. Пущай летают, да и генерал Кованько за ними присмотрит.

— Когда вернёшься, Оля тебя порвёт! — ехидно заметила Натин.

— Ну... Это когда вернусь. — не менее ядовито заметил Григорий. — А сей момент, не скоро.

— Мои "котята" будут под присмотром Паолы. — немедленно заметила Натин, почувствовав, что сейчас будет вопрос по ним.

— До конца? — уточнил Григорий. — Паолу ты не планируешь с собой брать?

— Нет. Ей там совершенно нечего делать. А вот тут, в Питере, ей как раз много дела найдётся. Хотя бы за домом приглядеть, "котят" пасти, пока меня нет.

— Кстати, войско попами укомплектовал? — чуть сменив тему вопросила Натин.

— А как же! Целыми тремя! По рекомендации. Один там — целый Архимандрит. Серапион. Говорят, умнейший мужик. "С философиями", как мне отрекомендовали. И, как говорят, его нам "сплавили от греха подальше" как тут любят выражаться. То ли с верховным церковным начальством поцапался, то ли что "не то" написал, но вот... Да и пить по этой части начал.

— А у нас не будет? — несколько насмешливо заметил Василий.

— На этот счёт проследят. Там ещё в комплекте два попика. На случай, если действительно сей опальный поп от горилки копыта отбросит. Или убьют невзначай.

На следующий день было назначено отправление.

Стоял солнечный день. Небо лишь слегка было запятнано отдельными мелкими беленькими тучками. С моря тянул лёгенький ветерок, развевая флаги, и теребя перья на моднячих шляпках состоятельных дам.

На пристани возле пароходов, собралась толпа просто немыслимых размеров. Играл оркестр, какие-то "вьюноши" студентообразной наружности, что-то орали патриотическое. Григорий сиял как начищенный пятак и шокировал провожающих своей пятнистой формой. Впрочем и остальные отправляющиеся, из "экспедиционного корпуса наёмников", были одеты так же — в ту самую, сильно выбивающуюся из местных стандартов, военную форму. Впрочем, сами-то военные, успев оценить преимущества такого "шутовского наряда" на полигоне, относились к нему спокойно. В отличие от всяких прочих гражданских, которых сей "наряд" весьма озадачил.

— Ну и леший с ними! — заявил Григорий, когда ему на это кто-то указал. — Не им, а нам воевать. Им дома сидеть, а нам там головой рисковать.

А вообще было как в песне.

"Там зонтики белою пеною,

мальчишки и люди степенные.

Звенят палашами военные,

оркестр играет вальсок....

Коляскам тесно у обочины.

Взволнованы и озабочены,

толпятся купцы и рабочие,

и каждый без памяти рад...".

И да, действительно. Были рады увидеть такое действо. Ведь воинство было "из ряда вон выходящее". И особенный ажиотаж вызвала цель экспедиции. Распущенные перед этим слухи, перевернули всё с ног на голову. Никто не мог с точностью сказать "куды пароходы плывуть". Одни говорили, что "К бурам в Трансвааль воевать", другие же не менее яростно убеждали, что "Освобождать сирых и убогих парагвайцев стенающих под пятой злых англичан в южноамериканские пампасы едут". А так как сами участники экспедиции помалкивали, страсти даже тут на пирсе разыгрались нешуточные.

В первых рядах стояли семьи отбывающих. Среди которых выделялась парочка дам. Их давно уже узнавал всякий. И немедленно спешил выказать уважение и почтение.

Только вот как ни выказывали, у Ольги Смирновой всё равно вид был изрядно мрачный, надутый. И даже обиженный. Только её спутница Катерина улыбалась за них двоих разом. Только и её очень сильно озадачили слова, которые были сказаны Паолой. В утешение Ольги.

— Чего ты так переживаешь?! Ничего с ними не случится. Я знаю. Я видела в Парагвае как это было. А Румата Эсторский, такой же как и его брат. Они вообще не могут погибнуть. Никак. Они такие!

Сказано было с таким апломбом, что усомниться в правдивости было невозможно. Катерина поспешила уточнить, но Паола неожиданно заартачилась, отбрыкиваясь от расспросов сначала тем, что "об этом нельзя говорить", после вообще изобразила, что не очень хорошо понимает язык (хотя говорили на общепонятном для всех троих французском). А потом пришла Натин, и глянула на всех троих так, что им резко расхотелось продолжать разговор.

Хотя сама Катерина завязала узелок на память — расспросить-допытать Паолу, когда рядом патронессы не будет. Особенно насчёт оговорки "как было в Парагвае...".

Кстати Натин к ним подкралась как кошка к мышам.

Тихо и незаметно.

И незаметности очень сильно способствовало то, что она наконец, решила одеться не так как обычно, а как одевается большинство состоятельных дам Питера — в разные длинные до пят платья, широченные шляпки с перьями и с прочими мелкими прибамбасами, которые больше даже не для красоты, а служили для демонстрации статуса.

Натин вообще опоздала. Что было совершенно не характерно для неё. Уже как раз заканчивалась погрузка на пароход, везущий войско. Последние "комбатанты" медленно поднимались по трапу на борт. А там, на борту, маячил Григорий, наблюдая как заходят его подчинённые, и не забывая периодически махать рукой собравшейся толпе.

Заходили красиво. Строем. Все в парадной форме тех ещё времён — 1900 года. После торжественного молебна, учинённого как полковым батюшкой, так и какими-то пришлыми попами, званий и чинов которых Григорий никогда не знал и активно не интересовался. "Активно" — это всегда отбрыкивался, когда ему это пытались пояснить. Не хотел забивать голову всякой, не нужной для него прямо сейчас, информацией. Полковой батюшко, как было видно, таки "принял на грудь". То ли для храбрости, то ли по причине серьёзного повода.

Натин глянула в его сторону и аккуратно помахала рукой. Григорий заметил её, расплылся в широченной улыбке и в свою очередь тоже помахал. И тут же жестами стал показывать куда-то в сторону. Перекричать шумящую толпу тут было никак не возможно.

В отличие от всех прочих собравшихся Натин тут же поняла что хотел таким образом сказать Григорий. Она кивнула, знаками показала, что поняла и сделает как надо.

Обернулась ко всей компании.

— Румату с войском проводили. Надо и его брата проводить.

— А он разве не с ними плывёт? — спросила удивлённая Катерина.

— Нет конечно! — пожала она плечами. — Он идёт на своей яхте. А она стоит у другого причала.

Натин оглянулась по сторонам, и махнула служанке появившейся вслед за ней у компании дам. Вся троица этого не заметила. Также, впрочем, как и появление самой Натин.

Как только они начали движение, вслед вытянулись гуськом за служанкой и "котята". Вскоре, правда, самую младшую служанка взяла на руки, чтобы успеть за довольно быстро передвигавшейся сквозь толпу Натин.

С Василием они столкнулись уже на выходе из толпы провожающих. Оказалось, что и он тоже провожал своего брата с войском и только сейчас выбрался из общей массы народу, направляясь к яхте. И, как всегда, задумавшись, превратился для всех окружающих в невидимку. Только не для Натин.