Ничто человеческое...

— Ну так вот, а потом эти сумасшедшие разбились на пары и отправились на тролля охотиться.

— На тролля?

— Охотиться?

— Первачки?!

— Ну так что ты хочешь, это же банда Грейнджер. Они все там ненормальные.

— Хорошо хоть Поттера с Лонгботомом не позвали.

— Почему хорошо?

— Ты что, совсем дура? Они бы тогда замок по камешку разнесли. Если этот герой ещё в детстве Тёмного Лорда погремушкой пристукнул, то сейчас точно весь замок развалил бы.

— Да, а у нас ещё удивлялись, что Малфой в больничку после дуэли с толстячком-полусквибом загремел.

— Да у вас, слизеринцев, совсем мозги поотшибало? У вашего прилизанного засранца ума никогда и не было, похоже. Сначала Гринграсс оскорбить, потом с Лонгботомом бодаться! Он же с Грейнджер дружит!

— Да вас послушать — это не Грейнджер, а Моргана получается. А они вон вместе с Гринграсс в больничном крыле отлёживаются.

— Ты прям грифиндорец какой-то. Моргана эта когда была? А Грейнджер-то вот она, рядышком. Так ненароком что ляпнешь, ночью проснёшься, а она рядом с твоей кроватью стоит...

— Ой, девочки! Что я только что узнала! Снейп из больничного крыла сбежал.

— От Грейнджер, что ли?

— Да нет, там мадам Помфри ругалась — жуть просто. Он в тот туалет, где тролля убили, кинулся.

— Ох жуть!

— А зачем он туда?

— Ох, девчонки, меня всю аж трясёт от ужаса.

— Да не тяни ты.

— Ну слушайте. Оказывается, тролль не то продемонстрировал им ЭТО, не то насиловать кого собрался. Но только они ему, прежде чем убить, всё там оторвали.

— Что всё?

— Ну, это, куриные фрукты. И то, что между.

— У-ужа-а-ас!!!

— Бедный тролль.

— А по-моему, правильно. Чего он в девчачий туалет поперся?

— Может, ему просто приспичило, а там эти бешеные.

— Я бы тоже взбесилась бы, если кто меня потревожил.

— А Снейп чего?

— Ну, он как услыхал, сразу туда кинулся. Говорит, эти прижизненно оторванные тестикулы — редчайший ингредиент. Первый раз в этом столетии.

— Ну да. Грейнджер и Гринграсс это сила!

* * *

Эту ночь Дафна провела в больничном крыле — мадам Помфри диагностировала у неё нервный срыв. А кто бы не сорвался, глядя на смертельный акробатический этюд, который у неё на глазах исполнила Грейнджер. И ведь помочь подруге было решительно невозможно — слишком стремительные движения та проделывала, чтобы в это вмешаться при её физических кондициях. Только помешала бы.

С самой Гермионой тоже всё было ясно. Те же нервы. Это с виду она крутая, а боится точно так же, как и все.

Гарри и Невилл этот эпический момент продрыхли, как сурки, в спальне мальчиков и ни о чём не подозревали.

Только Дамблдор не спал. Маленькую первокурсницу не смог укокошить даже горный тролль, припасённый для лабиринта, уже потерявшего свою актуальность. Как же! Умер он от носового кровотечения, открывшегося ещё до появления в непосещаемом туалете. Так доложила Минерва, своими глазами видевшая следы крови на одной из раковин и двух перепуганных девочек, плачущих от страха. Рядом с телом тролля имелись следы кровотечения из носа. Вот только что стало причиной этого кровотечения?

И ведь просто так с ней теперь и не расправиться — девочка попала в круг внимания сразу двух чистокровных семей. Марк Гринграсс влиятелен, а у Августы Лонгботтом обширные связи. Нужно действовать аккуратно, не навлекая на себя подозрений.

Обидно! Теперь вместо того, чтобы вести Избранного по пути к самопожертвованию, ему приходится строить планы устранения мелкой лохматой неприятности с раскатистым именем и большими передними резцами. И что Поттер в ней нашёл?

Вот если бы разлучить их, поссорить! Они же совсем дети! В этом возрасте достаточно одного косого взгляда, одной неосторожной фразы, чтобы вызвать обиду. Или неловкого положения, неудачной шутки.

* * *

Шумиха выплеснулась и за стены старого замка. Сов-то никто не отменял. Поэтому всю ночь каминная сеть работала с особым напряжением. Маги общались. Маги обсуждали. Маги договаривались и негодовали, ходили к друг другу в гости и собирались группами. Некоторые предлагали идти брать штурмом этот Хогвартс, дабы спасти своих чад. Однако позиция большинства выражалась в том, что нужно подождать утра, ибо непосредственной опасности нет. Тролль уничтожен.

В холле Лонгботтом—Лодж беседовали двое.

— Марк, что творится в этой школе? Оскорбления, дуэли, неработающие мётлы, теперь ещё и тролль в женском туалете.

— Августа, успокойся. Это моя девочка в больничном крыле. Это мне стоит истерить, а тебе меня «Огденским» отпаивать.

По мановению руки пожилой леди на столе появилась пыльная бутыль и пара стаканов.

— Ну, если верить в то, что написали дочери господина Патила, следует полагать, что Снейп в больничном крыле оказался после конфликта с группой девочек-первокурсниц, среди которых была и твоя дочь, и эта маглорожденная. Это факт, подтверждённый из разных источников.

— Августа. Это что же должен быть за конфликт, после которого преподаватель и не самый слабый маг-дуэлянт отправляется в больничное крыло? Я понимаю, если бы его туда семикурсницы отправили, после того как он к ним в душ вломился.

— А тролля потом тоже семикурсницы валили?

— Эта Грейнджер что-то типа Морганы получается. Как только удалось твоему внуку там с моей девочкой пообщаться?! Это надо же — умертвить тролля ударом в нос! Дафна упоминала, что кулаки у её подруги злые.

— Ну да, причина перенервничать у твоей дочки явно была. Мой мальчик упирал на то, что визит к невесте в порядке правил. Ты, кстати, не передумал, Марк?

— Не дождёшься. На рождественские каникулы заключаем помолвку. И без разговоров. Может, хоть так заставим этих двоих остепениться.

— Вот куда ты так торопишься? Не спеши диктовать родительскую волю — дети сами придут и попросят соединить их судьбы, когда созреют. Сейчас было бы лучше пригласить не только моего внука, но и их подругу.

— Обязательно, Августа. Эта их Гермиона прислала мне длинный вопросник, на который я затрудняюсь отвечать. Лучше бы пообщаться лично.

Глава 24. Всплеск

Пришло утро. Девочки проснулись, прошли осмотр у медиковедьмы и помчались в спальни приводить в порядок свой внешний вид. Они же не мальчишки, чтобы ходить в стиле "как встал — так пошёл". За сорок минут до подъёма Гермиона спустилась в гостиную, где, как обычно, уже находились Гарри и Невилл.

Хорошее утро, обещающее обычный ничем не выдающийся день. Повторили "Тергео", попробовали "Эскуро". К моменту, когда пришло время отправляться на завтрак, с новым заклинанием справились все.

Сегодня работали в теплицах. Мальчики опять помогали Гермионе, а на обратной дороге Гарри преподнёс подруге три скромных цветочка.

— С днём рождения, — сказал он смущённо. — Будь здорова.

— Спасибо, — запунцовела девочка.

— Цветы Невилл выбирал, — добавил Поттер. — Чтобы не кусались. А про днюху выведала Гринграсс. Не говорит, как.

— С днём рождения, Гермиона, — сказал Лонгботтом. — Будь здорова.

— Спасибо, — поздравление получилось угловатым и неуклюжим — мальчишки вообще не умеют визжать и захлёбываться от восторга. Говорить комплименты для них — трудное дело. Она ведь раньше водилась с одними парнями — знает.

Перед обедом успела забежать к себе в спальню и поставить букетик в стакан с водой.

Занятия после уроков решили провести в туалете Плаксы Миртл. К удивлению Гермионы сломанные троллем кабинки оказались целыми.

— Пока ты вчера ре... лаксировала, я повторила "Репаро", — объяснила Гринграсс. — А иначе моё повествование о самоистёкшем кровью через нос тролле могло показаться не вполне убедительным для вашего декана.

— О том тролле, про которого весь день шепчутся, и смолкают при моём приближении? — уточнил Невилл.

— С днём рождения, Гермиона, — вместо ответа сказала Дафна. — Желаю тебе много радостных мгновений и столько счастья, сколько ты сможешь перенести. Ты как хочешь, а я расскажу ребятам о том, чему вчера и здесь была свидетелем.

— Валяй, — махнула рукой гриффиндорка. — Договаривались делиться сведениями, вот и будем. Тем более, у нас сегодня на рассмотрении довольно заковыристый вопрос.

О схватке Гермионы с троллем Дафна рассказывала около получаса. Слушая это красочное повествование, Гермиона не прекращала удивляться собственным прозорливости и дару предвидения. Или это одно и то же? Впечатлённый рассказом, Гарри притиснул её к себе, а остальное — фигня.

Как только с лирикой было покончено, Гермиона жёстко вернулась к намеченному.

— У нас образовалась непонятка с использованием сырой магии. Почему она не подчиняется Дафне?

— Потому что я чистокровная? — предположила Гринграсс.

— Версия не проходит. Гарри и Невилл тоже чистокровные, — отклонила предложение Грейнджер.

— Точно, — подтвердил Невилл. — Лили Поттер была волшебницей, как и Джеймс. Как и мои родители.

— Мерлиновы кальсоны! Забодал меня Драко рассуждениями о количестве поколений волшебников-предков, необходимых для того, чтобы считаться чистокровной, — воскликнула Дафна.

— Гордиться предками не зазорно, — попытался успокоить её Невилл. — Но это не должно заставлять забывать исходных определений. Тем не менее, среди моих предков шесть поколений назад была бабушка-полукровка. А у тебя?

— Четыре. Дед, — ответила слизеринка. — Кажется, доля маггловской крови не слишком влияет на способность работать с сырой магией. У меня она больше, чем у Невилла, но он может, а я — нет.

— Да. Нужны ещё какие-нибудь версии, — согласилась Грейнджер.

— Может быть, дело в том, что у тебя с самого начала было две палочки? — предположил Лонгботтом.

— Да? — заинтересовалась Дафна. — Я видела у тебя две палочки. Или три?

— Невилла хорошо слушается моя для левой руки. Виноградная. Поэтому мы поменялись. Я пользуюсь палочкой его папы. Но обычно колдую правой с остролистовой палочки, потому что правша. А кистью левой подруливаю сырой магией, когда бывает нужно. Это перешло на уровень рефлексов.

Гарри пробовал палочку папы Невилла. Она его слушается, а хороша тем, что с неё снят Надзор. То есть когда Поттер вернётся к родственникам-магглам — сможет их безнаказанно приструнить. Официальная же палочка Поттера слушается меня, но не слушается Невилла.

— То есть вы перепробовали палочки друг друга! — выделила главное Дафна. — Это довольно необычно. Волшебники не любят этого и никому не позволяют прикасаться к своей палочке. Но тут работает скорее суеверие, чем некая реальная причина. Зато я обнаружила закономерность — сырая магия слушается тех, кто колдовал взрослой палочкой.

— Эта версия ничем не хуже предыдущей, — констатировала Гермиона, а Гарри достал из кармана мантии палочку отца Невилла и отдал Дафне.

Попытавшись трансфигурировать ей сиротливо лежащую на полу дубину покойного тролля, слизеринка состроила несколько досадливых гримас, но превратила бывшее оружие в скамейку:

— Не слишком дружелюбная, но переупрямить можно.

— Пользуйся, — приговорила Грейнджер.

А Гринграсс протянула свою палочку пухлику. Тот подлевитировал скамейку:

— Слушается, — и отдал палочку Гермионе. Та выпустила струйку пламени в пустое пространство и констатировала:

— Не слишком дружелюбная. Мне бы посговорчивей, — и передала инструмент Поттеру, который почистил плитку пола, после чего вернул палочку Дафне:

— Не моя. Нет лёгкости. А можно попробовать твою для правой руки, — повернулся он к Гермионе. — Ведь у меня тоже остролистовая.

Ребята поменялись палочками и в два счёта провели генеральную уборку.

— Ты ещё скажи, что у твоей сердцевина из пера феникса, — повернулась Гермиона к Поттеру.

— Так и есть. Тисовая палочка с такой же сердцевиной оставила мне шрам на лбу. Это Олливандер сказал.

— Так вот кого поджидала моя палочка под прилавком у старого любителя пугать малышей! Наши палочки — близнецы, Гарри.

— С ума сойти! — поразилась Дафна. — Посмотри на них, Невилл! Эти придурки — идеальная пара.

— Вернёмся к вопросу о палочках, — стальным голосом сказала Гермиона. — Гринграсс! Оставь свою палочку Невиллу, а сама колдуй той, что принадлежала его отцу. Через недельку попробуешь что-нибудь сделать сырой магией.

Гарри! Учи нас растопочному. И нам нужно здесь что-то, на чём можно сидеть. Не по унитазам же рассаживаться!

* * *

Неплохая выдалась пятница. Вместо зельеварения была История магии. Причём профессор Бинс на урок явился, не убоявшись присутствия на нём Гермионы. Его ведь не было в том загончике в день приезда, то есть молитва его не достала. Видимо, другие привидения предупредили этого призрака, вот он и не посмел появляться на первом уроке. А потом забыл. Старенький потому что.

Ужин, пара часов занятий в библиотеке — очень хорошо прошёл день её рождения. Хедвиг вернулась от родителей с пачкой фунтов от папы и серёжками-гвоздиками от мамы. На прикроватной тумбочке стоял в стакане букетик из трёх цветков. Завтра, в субботу, они с Дафной возьмут у Хагрида мотоцикл и мотнутся по магазинам — не откажет же лесник девочкам в таком милом пустячке! Если бы не болезненные ощущения в низу живота! Она знает, к чему это должно привести, и готова превратиться из девочки в девушку.

Легла в кровать, привела в порядок сознание и уснула. Соседки по комнате сегодня ей не мешали.

* * *

Звон разбитого стекла и противная тянущая боль в животе! В окно влетает на метле некто в чёрном со светящимися глазами и клыками, а следом ещё один — это чересчур для мирно спящей первокурсницы. Яркая вспышка, грохот, дикие вопли, перешедшие в стоны, визг соседок по комнате и заполнившая душу паника, спастись от которой можно только в душевой. Гермиона в страхе закрыла за собой дверь и сжалась в комок.

Неугомонный разум тихонько скулил где-то в отдалённом уголке сознания, загнанный туда ужасом от сотрясения несокрушимых каменных стен, бьющих из разорванных труб тугих струй воды и мерцающего света. Первыми угомонились стены, потом успокоилась вода, уйдя через сливные отверстия, свет погас. Осталась только бледная полоска под дверью и голоса за ней.

— Что здесь произошло? — громко вопрошала профессор МакГонагал. — Мерлин милосердный! Какой разгром! Кто-нибудь! Позовите Помону и Септиму! Поппи! Что с мальчиками?

При звуке знакомых голосов разум выбрался из глубин сознания Гермионы и занял полагающееся ему место.

— Профессор! — послышался голос Лаванды. — Гермиона в душевой.

— Она напугана, — сказала Парвати.

— Напугана! — воскликнула декан. — Это катастрофа. Вы бы видели, что она сделала с Олливандером, когда тот её напугал. До сих пор вспомнить прико... ужасно. Поппи! Что с близнецами?

— Открывай камин в гостиной, Минерва. Возможно, в Мунго их ещё смогут спасти. Нельзя терять ни минуты.

Гермиона повернулась к зеркалу и обомлела — волосы стояли торчком, словно она одуванчик. И кожа на голове светилась, проявляя рисунок татуировки. Магический выброс наконец-то произошёл и инициировал пассивную защиту сознания.