Сохрани Страну Чудес

Элис снова посмотрела на здание. Внезапно у неё появилось ощущение, словно кто-то наблюдает за ней. Она оглянулась. Мартин по-прежнему был на пару шагов позади. Ощущение исчезло, и поймать его снова она не смогла.

— Не отходите далеко, — напомнил далёкий голос Дэна из кабины. Он был тихий, чуть громче ветра, гонящего по камням пыль, но очень чётким.

Элис улыбнулась, представив себе, что пузырь — это огромная курица, созывающая под крылья цыплят, и начинающая беспокоиться, если они отходят дальше пары шагов.

— Эдвин возвращается, — прошелестел в кабине голос.

Элис повернулась к Мартину.

— Мне кажется, как будто здесь кто-то есть.

Мартин помотал головой.

— Здесь нет никого. Как и почти во всём городе. Барон говорил, их очень мало, и они живут в подземельях. А эти дома абсолютно пустые.

Элис оглянулась. С другой стороны площади приближалась фигура Эдвина. Он выглядел довольным.

— Я навестил одного теха, и договорился. Он готов поставить нам новые моторы. Это займёт часа три, до заката должны управиться. Только что делать с вами... Вас он в ангаре терпеть не собирается. Он довольно нелюдим, у техов свои странности, и их приходится уважать, если хочешь чего-нибудь от них добиться.

— Отдай им связь, — подал голос Призрак, — и пусть посидят под этим навесом. Не думаю, что кто-то обратит на них внимание. Если что — сразу сообщат нам. В крайнем случае — у них есть оружие. Ну это уж совсем крайний случай.

Пузырь неспешно отделился от камней площади и скрылся за ближайшей крышей. Они остались одни. Всё вокруг: и камни мостовой, и дома, и сиреневое небо — всё было каким-то нереальным. Неподвижным, если смотреть в упор, и странно текущим и меняющимся на границе зрения, и уж страшно подумать, что происходит за спиной. Элис держала в руке железный цилиндрик, стоило позвать, и спокойный голос Призрака стабилизировал бы реальность, но делать это почему-то не хотелось.

Внутри стеклянной раковины оказалась скамейка, Мартин сразу же устроился на ней, а Элис так и осталась стоять у входа. Внутри ветра не было, и её это почему-то пугало, хотелось чувствовать то, что приносит эти ощущения, и этот странный запах мазута и дерева.

— Мартин, у меня снова это чувство. Кто-то здесь есть, он наблюдает за нами.

Мартин встал со скамейки, подошёл и положил руку ей на спину. Рука была тёплая и спокойная.

— Чего ты боишься? Я думаю, это твои внутренние страхи.

— В какой-то книжке я прочитала, что нужно двигаться навстречу своему страху. Если он возрастает, значит ты на верном пути.

— Может быть. Я всегда думал, что самое главное — действовать согласно своим принципам, даже если они совсем дурацкие. Если это твой принцип — значит так и надо тебе делать. И в каком направлении возрастает твой страх?

Элис кивнула в сторону здания с железными арками.

— Когда я был маленьким, я боялся темноты. И мама всегда говорила мне: "Боишься? Пойдём, посмотрим вместе." Потом брала меня за руку и вела в эту тёмную комнату, или туда, где было страшно, я смотрел, видел, что ничего страшного там нет, и больше не боялся. Ведь это почти то же самое, просто детский вариант.

— Только разница в том, что когда рядом мама — не боишься ничего. А потом начинаешь понимать, что ей тоже бывает страшно.

Она взяла Мартина за руку:

— Пойдём посмотрим.

У входа она остановилась.

— Нет. Я должна идти одна.

Перед ними были высокие железные ворота, арка стояла прочно, но решётчатые створки давно рассыпались ржавой пылью. Огромный зал с железными колоннами уходил вглубь здания. Пыльные солнечные лучи, проникая сквозь дырявый свод, падали на какие-то конструкции, на винтовые лестницы, уходящие вверх...

— Почему?

— Мне кажется, он боится... Если нас будет двое — он не выйдет. — Тихо сказала Элис.

— Кто он?

— Не знаю. Но мы его поймаем, вот и узнаем. Пусть он охотится за нами, а мы — за ним.

— А как?

— Ты останешься здесь. Я войду и пойду вперёд. Он точно один. Он наверняка окажется у меня сзади. Когда я крикну — беги ко мне. Ты будешь у него за спиной. И держи оружие наготове.

Элис медленно пошла вперёд. Запах мазута был здесь сильнее. Длинный ряд железных арок уходил вдаль, и где-то там, далеко впереди, открывалось яркое солнечное пространство. Справа и слева начинались ровные провалы. Они были неглубокие, примерно по пояс, и по дну проходили две железные полосы. Они начинались здесь, и уходили вдаль, не имея второго конца. Элис шла по неширокой полоске земли между провалами, всего три шага шириной. Если незнакомец пойдёт за ней, он тоже окажется на этой полосе. Зажатый между ней и Мартином, он окажется в ловушке. Можно, конечно, спрыгнуть вниз, но вряд ли это можно сделать быстро, стрела, выпущенная из самострела — быстрее.

Элис не знала, как далеко она уже ушла. Полоса земли всё продолжалась. Пыльный солечный свет впереди слепил, и она не могла разглядеть, что ждёт её там. Как будто она только что вынырнула из воды, или пытается рассмотреть мир сквозь слёзы. По правую сторону темнело и сверкало стеклянными бликами какое-то сооружение. Оно было похоже на длинный узкий сарай со множеством окон.

Он стоял в проёме двери. Худощавый человек, опиравшийся плечом на дверь. Лицо его оставалось в темноте, яркое солнце по-прежнему светило ей в глаза. Она сжала в руке оружие, готовая в любой момент выпустить в него смертоносную стальную стрелу. Они стояли неподвижно, Элис напряжённо, он, казалось, спокойно. В такие моменты время идёт как во сне, когда между двумя ударами колокола может пройти целая жизнь.

— Как она? — Элис вдруг поняла, что этот голос обращается к ней.

— Кто? — Тихо переспросила она.

— Шейла.

Это слово он произнёс как-то по-особому. Не так, как презрительно говорили селяне, не так пренебрежительно отечески, как барон. Не так аккуратно, словно что-то незнакомое, как произносил Мартин. Оно было шероховатым и шелестящим, как золотистый песок на ветру.

— Она умерла. — Так же тихо и без интонаций ответила Элис.

Где-то глубоко внутри сознания жестокая Элис отстранённо ликовала: "Ты ищешь Шейлу? На, получи! Теперь тебе никогда не достать её! Из смерти нет возврата." Но кто-то другой говорил ей: "Этот человек не заслуживает встречи со смертью. Пожалей его."

Человек вдруг медленно опустился и сел прямо в проёме двери.

— Элис? — Тихо и мягко спросил он.

— Да.

Откуда он может знать имя?

— Конечно, как же ещё Шейла могла назвать тебя... Понимаешь, Элис, я ждал её семнадцать лет. Она просила дождаться.

Элис опустила оружие. Свет заполнял всё вокруг, золотой пылью, ложился на половину его лица, вторая оставалась по-прежнему чёрной.

— Крис? — Элис сама не поняла, откуда она знает его имя.

— Да?

— Она не придёт... она, правда, умерла. И теперь солы не найдут её.

Ветер не залетал сюда сквозь полуразрушенные стены, и под этими арками стояла абсолютная тишина.

— Теперь они будут искать тебя.

— Почему?

— Им нужна твоя долгая жизнь. Этот секрет знала Шейла, а теперь он твой.

— Но я не знаю ничего! — Почти крикнула Элис. Звук ушёл в пустоту, ажурные арки не могли его задержать.

— Это в твоей крови.

— И с ними нельзя договориться?

Крис покачал головой.

— Это правда, что солы не имеют принципов, могут нарушить любое соглашение?

— Неправда. У них есть принципы. Просто истина для них выше всего. Выше человеческих отношений. Выше любых договоров.

— Скажи, зачем они убили почти всех людей?

— Они не хотели.

Элис хотела ещё что-то спросить, она помнила, что у неё было множество вопросов, и этот человек, наверняка, мог на них ответить. Но вопросы куда-то растерялись. Она огляделась, как будто хотела обнаружить их поблизости. Но ничего, кроме запаха мазута, она не нашла.

— Что это за место? Этот дом так непохож на другие.

— Это станция. Железная дорога. — Он указал вниз. — Эти рельсы ведут в другой город, а из него — ещё дальше на север, сквозь леса. По ним едут вот такие вагоны... постой, сейчас я тебе покажу.

Он встал, достал что-то из кармана и протянул ей. Это была стеклянная полоска с чёрной окантовкой, которая продолжалась полукругом и чуть загибалась на концах. Элис подняла и посмотрела на просвет, на стёклах двигались какие-то тени. Она приблизила стекло к глазам. Откуда-то появились звуки. Далёкий гул голосов, торопливые шаги. Элис подняла голову. Вагон, около которого они стояли, был ярко-зелёного цвета, за каждым окном — уютные занавески. За стёклами были люди: радостные, возбуждённые, озабоченные, хмурые. Они застыли в разных позах, как будто кто-то остановил время. Чуть дальше замерли двое: мужчина и женщина. Она держала чемодан, а мужчина катил большой сундук на колёсах вдоль длинного ряда зелёных вагонов.

В дверном проёме стояла девушка, опустив руки. Её вид выражал отчаяние. Из опущенной руки падали три тюльпана. Они замерли в воздухе, ещё касаясь её разжатых пальцев.

"По первому пассажирский," — донеслось издалека, со стороны золотого света, и Элис вспомнила это ощущение. Да, теперь она вспомнила, что всегда знала этот запах, с самого раннего детства.

— Элис. — Крис стоял в проёме, рядом с девушкой-с-тюльпанами, не замечая её.

Элис сняла очки, мир померк, подёрнулся ржавчиной, люди исчезли. Крис стоял напротив и смотрел прямо на неё, свет теперь падал на его лицо и она вдруг увидела, что у него ярко-синие глаза. Единственная инородная деталь посреди этого двухцветного золотисто-пыльного мира.

— Тебе нельзя здесь долго оставаться. Улетай.

Приближающийся топот послышался сзади. Крис вздрогнул, быстро отвернулся и скользнул в дверь вагона.

Топот оборвался рядом с ней.

— Элис, что случилось! Я ждал так долго! Ты в порядке? — Тяжело дыша говорил Мартин. Потом поднял голову, прислушиваясь. — Здесь кто-то был?

Элис молчала. Он шагнул внутрь вагона.

— Не надо... — тихо успела сказать Элис, и вошла за ним.

Длинный проход и ряды кресел... и больше ничего и никого. Может быть, ей это всё почудилось, всё было так нереально: и этот странный человек, и эти видения. Но она по-прежнему держала в руке стекло.

— Элис, Мартин! Вы на месте? У нас неприятности. — Торопливый голос Призрака проскрипел из кармана. — Приготовьтесь быстро сесть в кабину, мы уже почти у вас.

Элис выскочила наружу, на ходу вытаскивая железный цилиндрик из кармана, Мартин за ней.

— Мы немного отошли, что случилось?

— Всё потом. Возвращайтесь быстро, мы уже садимся. — Теперь это был взволнованный голос Эдвина.

Они пробежали железные ворота и увидели, что жабль уже стоит посреди площади, но он сильно изменился. Узнавалась только кабина, пузыря над ней не было, а штанги, на которых стояли моторы, превратились в короткие крылья. Весь силуэт теперь напоминал наконечник стрелы, как та белая машина солов.

Барон выглядывал из открытой дверцы и нетерпеливо махал им рукой, словно подгоняя. Потоки пыли, поднимаемые моторами, разлетались по всей площади. По мере того, как они приближались к кабине, вихрь становился всё сильнее, и в тот момент, когда они вскочили внутрь, смерч оторвал машину от земли и бросил в небо.

— Так что случилось? — Спросил Мартин, едва они перевели дыхание. Площадь быстро уменьшалась под ними, их довольно сильно вдавило в кресло.

— Это я старый дурак, впрочем, иначе он бы мне не поверил... — Барон явно нервничал. — Этот тех заинтересовался, от чего будут питаться эти моторы, и не слишком ли они мощные для этой старой развалины... И я показал ему источник. Я заподозрил неладное, когда он вышел из ангара и долго не возвращался. Но поскольку работа была закончена, осталось только залить азот, я быстро сделал это сам и рванул оттуда со всей возможной скоростью. Так что я не удивлюсь, если за нами уже летит стая голодных техов.

— Не догонят. — Уверенно сказал Призрак. — Нас теперь никто не догонит, разве что солы...

Элис обернулась. Позади ржавых развалин садилось огромное пыльное солнце. Ей показалось, что у самого горизонта, около остова железной башни, в небе мелькает чёрная точка.

Она всё ещё держала в руках стекло, которое дал ей Крис. Повинуясь внезапному порыву она подняла его к глазам. На месте решётчатой башни теперь поднимался в небо сверкающий острый шпиль. В городе под ними зажигались цветные огни. Она разглядела площадь. От крошечного здания с арками на север уходила дорожка огней, по которой быстро скользила светящаяся гусеница.

Элис сидела в тёмной гостиной. Угли в камине едва светились, и красноватый свет блестел на решётке. Всё остальное: большие резные кресла, пугающие силуэты ваз по углам, оленьи рога над камином, круглый стол — едва выступало из темноты, окрашенное синеватым лунным светом из окна. Элис сидела не двигаясь. Она была частью этой тишины и неподвижности, времени просто не было, поэтому чувствовать его или измерять было бессмысленно.

Кресла стояли вокруг стола. Лужица лунного света лежала на столе, не освещая больше ничего. Силуэты кресел, с нависающими спинками, как огромные морские раковины, хранили внутри себя темноту. Элис сидела в такой же раковине, которая защищала её от окружающей ночи и шорохов замка, она знала: пока она сидит в кресле — ничего не будет происходить. Если Элис не будет шевелиться, время так и не появится, потому что время — это изменение. И поэтому она медленно подалась вперёд, чуть высунувшись из раковины. И как только она это сделала, стало ясно, что она здесь не одна. Кто-то был в соседнем кресле, и, так же, как и она, был уверен в своём одиночестве. Угли в камине треснули и свет, как нити красной паутины, лёг на того, кто сидел в кресле, обрисовав черты.

Это был барон Эдвин. Он взглянул на Элис и, казалось, удивился. Это был барон, и в то же время не совсем. Ощущение было не как от живого человека, а как от старого портрета, что висели в галерее неподалёку от её комнаты. Двигаясь навстречу своему страху, Элис хотела заговорить первой, но барон кивнул головой, словно призывал не нарушать тишину. Тогда она достала из кармана фигурку лошади, протянула в его сторону, и, видя, что Эдвин не двигается, поставила её на стол.

— Возьми, поставь её обратно на тот столик в библиотеке. Пусть она вернётся на своё место, к рыцарям и монахам. Пусть чёрный король на белой клетке увидит, что его лошадь вернулась.

— Ты не знаешь, что это за столик. — Тихо ответил барон. Его голос был каким-то пыльным, но гулким, как будто звучал посреди коридоров библиотеки, многочисленных и разветвлённых, но заглушённых старыми книгами. — Это старинная игра. И те рыцари и монахи, и лошади — это не просто фигурки, это войско. Как только я поставлю лошадь на доску — фигурки придут в движение, повинуясь приказам своего короля, и начнут смертельную битву, которая будет продолжаться до тех пор, пока на столике не останутся фигурки только одного цвета.

— Нет! Я не хочу, чтобы они дрались! — Элис хотела схватить фигурку лошади, но она почему-то оказалась от неё далеко, почти на другом краю стола.