Когда растает снег...

'Дебил!' — мысленно отвесив самому себе подзатыльник, подумал Михаил. Столько всего в СовМин написал... Станки, сушилки, МРТ и КТ-установки... А про обычные УЗИ забыл! А ведь когда в той реальности его жена ждала третьего ребенка, такие аппараты уже появились — и он заранее знал, что родится пацан. Ну почему некоторые мысли не приходят вовремя в голову? Сегодня же надо исправить! Сколько пользы могли бы дать такие установки...

После обеда Михаил занимался непонятно чем — но все уже были в курсе происходящего, а потому упрекнуть его никому не приходило в голову. Некоторые даже молча завидовали... Но вот и долгожданный новый звонок. Бегом добежав до кабинета табельщиц, Михаил хватает трубку и буквально кричит в нее 'Ну что???', а потом, радостно улыбаясь, плюхается на первый попавшийся стул. Родила... Пацан... Что еще нужно для счастья?

Написав заявление за свой счет на завтрашний день, Михаил подписывает его у начальника КБ и относит к табельщицам... Возражать, разумеется, никто не стал. В пять вечера Михаил одним из первых убегает с работы. Хоть вероятность увидеться сегодня минимальна, но не поехать к роддому Михаил не мог. Глупо, наверное... Но увы. Третий трамвай, пятнадцатый, второй, еще немного пройти — и вот уж и роддом... К Вике его, разумеется, не пустили. Лишь сказали, что все с ней нормально и ничего не требуется. Ничего, передачку он все равно соберет и передаст!

Увидеть Вику ему удалось лишь на следующий день — и то через окно... И как хорошо, что на дворе лето — хотя бы удалось поперекрикиваться через окошко. После чего Михаил поехал домой, но по дороге неожиданно встретил только что подъехавшего на такси из 'Волги' ГАЗ-21 Петьку...

— Здорова, Мих! — обрадовался встрече Петька. — Какими судьбами тут?

— Здоров, Петь! — тоже обрадовался другу Михаил. — Да Вика моя вчера родила...

— Ого, поздравляю! — после рукопожатия, произнес Петр. — Кто? Пацан?

— Ага...

— Молодец! А я вон Катюху свою забираю... девчонку родила!

— Ну девчонка — это тоже хорошо, — усмехнулся Михаил. — Хоть будет, кого моему Сашке в жены брать...

— Лет через двадцать! — жизнерадостно заржал Петька. — А ты, смотрю, уже с именем определился?

— Ага. Мы с Викой давно решили: кто бы не родился — будет Сашка...

— А я вон все пацана ждал, имя ему придумал... А как оказалось, что девчонка — так и не знаю даже, — пожал плечами товарищ.

Оставшиеся дни до выписки пролетели как-то незаметно в повседневных хлопотах... Каждый день Михаил после работы ехал к роддому, и они с Викой переговаривались через окошко. Но вот пришел и день выписки... И, снова уйдя с работы, Михаил завел свой 'Москвич' и поехал к роддому.

Долго ждать Вику не пришлось... Вот открылись двери, и из них вышла жена Михаила, которую с рождением сына он словно полюбил снова — и еще сильнее чем прежде. Распахнув дверь, Михаил помог вике с Сашком усесться на заднее сиденье и лишь после этого, плюхнувшись на водительское сиденье, принялся заводить машину.

— Как я счастлива, что мы теперь все вместе! — счастливо улыбалась Вика.

— Я тоже рад, — согласился Михаил. — И тебе, и Сашке... Как там хоть, нормально было все?

— Нормально! — согласилась Вика. — Только народу... Жуть просто! Словно весь город решил в один день детей родить! Но всего хватает — явно готовились заранее...

— Ну так ведь закончилась зима — так что оно отчасти и впрямь так... Вспомни, как после войны резко рождаемость подскакивала!

— Ну да, — согласилась Вика. — Интересно, как будут потом звать наших детей? Детьми Весны? Или Детьми Надежды?

— В каком смысле? — не понял Михаил.

— Ну сам посуди, — усмехнулась явно находившаяся в хорошем настроении Вика, — родившиеся в Долгую зиму — 'Дети Зимы'? А как тогда называть наших? Они же родились с ее окончанием...

— Ну не знаю, — улыбнулся такому рассуждению Михаил. — Наверное...

— А, знаешь, Миш, — вдруг перешла на серьезный тон Вика. — Я даже удивлена была... Представляешь — нам там даже бананы давали... Я же их с самого 66-ого и не видела! Как китайцы с кубинцами их перестали к нам посылать... А тут на тебе вон! Тут впору не тебе мне передачки отправлять, а наоборот! — рассмеялась под конец женщина.

А Михаилу вдруг вспомнились 90-е, когда его жена из прошлой жизни рожала последнего ребенка... Когда там не было буквально ничего! Впрочем такого, про что рассказывала Вика, не было и в СССР их реальности. И, в принципе, Михаилу было прекрасно понятно, почему оно так. Правительству сейчас требовалось как можно быстрее решить проблему 'демографической ямы' Долгой зимы. А потому 'все лучшее — детям!' Ну и их родителям, заодно... По крайней мере, матерям.

* * *

Глядя на список будущих первоклассников, Новикова Наталья Николаевна, директор школы ?34, лишь грустно вздохнула... Два года назад в их школе было аж пять первых классов! Тогда поступали те, кто родился в 1966 году — причем, к местным ребятам добавились и дети эвакуированных. Так что если до Долгой зимы у них было по три, иногда четыре, класса, то за счет эвакуированных это число увеличилось до пяти стабильно. Естественно, не хватало учителей, не хватало помещений — даже с учетом сокращения программы по ряду предметов. Часто объединяли занятия — и тогда в одну комнату забивалось по два класса. Мало того, что за одну парту садилось по три человека, так еще и их сами сдвинули, оставив единственный проход. Днем шли занятия с первого по шестой класс, во вторую смену — с восьмого по десятый...

В прошлый год число учеников в школе резко уменьшилось... Набралось всего два не слишком больших класса. Родившихся в 1967 году было почти втрое меньше, чем в прошлый год. И почти все они родились в первой половине года — то есть те, чьи матери забеременели еще до августа 1966 года. Максимум — июльские... Ну да, в октябре вернулись домой работавшие над восстановлением мостов, дорог и прочих объектов мужики, а про Долгую зиму еще никто не думал...

И вот список тех, кто родился в 1968 году. Уже стопроцентных 'Детей Зимы', как стали уже полуофициально называть родившихся с середины 1967 года. В ее школу поступали ровно семнадцать учеников! Один маленький класс... И это ярко показывало демографическую катастрофу Долгой зимы...

— Мало, как же мало их, — вздохнула женщина.

Но еще более обидно было то, что у нее детей, скорее всего, не будет уже никогда. Как-то, увы, не везло ей с личной жизнью. Во время учебы встречалась с одним парнем-однокурсником. Вот только, как вскоре оказалось, тот в то же время встречался и с еще одной девушкой... Причем, не только встречался... Узнала она про это уже потом, когда однажды к ней домой буквально вломилась 'соперница', грозясь разодрать лицо и повырывать волосы. Несостоявшегося 'женишка' Наташа спустила с крыльца, велев даже не приближаться к ее дому. Потом в 66-м году она начала встречаться с другим... Какое счастье, что до ЗАГСа дело так и не дошло! Когда началась зима — вскоре его арестовали как спекулянта и сослали на Север, а спустя еще некоторое время Наташа узнала, что тот тоже был тем еще бабником. Вот и за что ей такое наказание?

А потом уж стало не до чего... Вся Долгая зима пролетела в работе, когда не было и часа свободного времени. Нередко Наталья Николаевна даже на ночь оставалась на работе, спала в подсобке, куда притащила кровать из дома. Всю Долгую зиму было не до отдыха! То работа в школьной теплице, то уроки, проверки домашнего задания, классное руководство, то подходят ученики и спрашивают в чем-то помочь... И, прекрасно понимая, каково им сейчас учиться, ей даже в голову не приходило отказаться или сказать прийти потом.

Всю себя Наталья Николаевна отдала им, своим ученикам... А на себя уже ничего не осталось. Тридцать пять лет — это не двадцать и даже не двадцать пять. Будь она проклята, эта Долгая зима! Стук в дверь отвлек женщину от воспоминаний и мыслей.

— Вы ко мне? — взглянув на вошедшую девушку, спросила Наталья Николаевна.

— Да, — кивнула в ответ девушка. — Мне дочь в школу отдать...

— Сейчас, — достав бумагу с ручкой, произнесла директорша. — Пишите заявление... Вот образец.

Написав все то же самое, только с другими именами и датами рождения, Квета отдала заявление Наталье Николаевне и принялась ждать.

— Знакомый адрес, — пробежав глазами листок, произнесла девушка. — Был у меня кто-то откуда... Вы же из эвакуированных?

— Да, — кивнула в ответ Квета. — Из Америки...

— Даже так? — полезли глаза на лоб у Натальи Николаевны. — А как фамилия хозяев дома?

— Солнцевы...

— Солнцевы... — задумчиво произнесла директорша, а потом на ее лице вдруг появилась улыбка. — А, знаю! Михаила Солнцева знаете?

— Конечно! — согласилась Квета.

— Значит, Василиса Ковач... — вернувшись к чтению заявления, произнесла женщина. — Восемнадцатой будет...

Глава 12.

'Как же все изменилось!' — думал Дмитрий, идя вдоль улицы поселка... А ведь он помнил еще то время, когда все только начиналось. Когда, добравшись до нового места жительства, посреди прежде сухих степей, они ютились в армейских палатках и как огромной милости радовались получению 'финских домиков', в которых не было даже электричества. Но все же это было лучше, чем замерзать на родном Урале...

Помнил Дмитрий как пахали первые поля, сеяли рожь и сажали картошку... Помнил железную дорогу — не нынешнюю, а ту, времянку... Наспех набросанные рельсы со шпалами посреди голой степи, по которой со скоростью максимум велосипедиста ползли тепловозы с вагонами. Помнил набеги басмачей — когда всем селом держали оборону. Как по вечерам собирались в сельском клубе чтобы послушать радио, желая услышать, как идут дела в их родной стране. И как прямо с почтового вагона расхватывали привезенные газеты двух-трехдневной давности...

Да, жизнь тогда было нелегкой и невеселой... И газеты с радио были единственным способом отвлечься от всего этого. Единственным, что дарило надежду... Ведь если жива страна, значит еще не все потеряно! Значит, хорошая жизнь еще вернется... Надо лишь дотянуть до тех времен! И постепенно и впрямь дела шли лучше...

Сейчас их поселок совершенно не походил на то, что было сначала... На окраине появилась трансформаторная подстанция, провода от которой шли в дома. В другом конце села появилась водонапорная башня, а вдоль улицы — колонки, но в скором времени обещают начать разводку воды и в сами дома. На смену времянке-одноколейке пришла двухпутная железная дорога, появилось новенькое кирпичное здание вокзала... Отсыпали щебенкой и укатали катком улицы села. Да и дома стали строить другие — из железобетонных панелей. А в полях появились оросительные каналы, по которым идет вода Иртыша...

Изменился и город, их районный центр... Когда он в первый раз побывал там — это было скопище бараков и 'эвакуационок', натыканных буквально посреди степи. Там не было практически ничего — даже как таковых улиц, не говоря уж об остальных благах цивилизации. Не было ни электричества, ни воды, буквально ничего... Лишь контора заготзерна, элеватор, при котором была дизельная электростанция и отапливающая в том числе и многоэтажки угольная котельная, овощехранилище и локомотивное депо. Не было даже школ — учились, как говорят, в конторе все того же заготзерна по вечерам.

Однако за прошедшие годы все изменилось... Построили ТЭЦ, электричество с которой подавали и в их село. Заработали эвакуированные из Сибири заводы. Построили школы, детские сады и даже техникум, куда год назад уехала учиться старшая дочь Дмитрия. Как и в их селе, отсыпали щебенкой центральные городские улицы... А еще пустили дизельный поезд и автобусы, на которых люди из окрестных деревень могли добираться до райцентра. В общем... Как говорил когда-то товарищ Сталин, 'жить стало лучше — жить стало веселее!'

— Диман, ты? — когда мужчина уже подходил к дому, внезапно окликнул его показавшийся знакомым голос.

— Валер, ты? — в первый миг даже не узнал говорившего мужчина.

— А то кто же! — усмехнулся в ответ мужчина.

— Какими судьбами у нас-то?

— Да вот... К родным приехал в отпуск, — ответил Валера.

Они были знакомы, можно сказать, всю жизнь... Жили в одном селе, учились в одном классе одной школы, вместе уезжали в город учиться. Только Дмитрий — в училище на механизатора, а Валерка — в военное артиллерийское училище. После этого дома он появлялся лишь во время отпусков, да и то не часто. До Долгой зимы Валерий служил где-то на Дальнем Востоке, потом — в Манчжурии, откуда присылал письма родителям...

— Ну что, — усмехнулся Валерий. — По пивку за встречу?

— А давай! — усмехнулся Дмитрий.

Пиво появилось в продаже полгода назад — на радость многим людям, кому вусмерть надоела гидролизная водка, бывшая единственным алкогольным напитком Долгой зимы. 'Деревяшка', 'полено', 'долгозимка' — так называли ее в народе... Зайдя в магазин, мужики прикупили пару бутылок и пошли к Дмитрию домой.

Дома никого не было... Жена работает в школе поварихой и еще не вернулась с работы. Младший сын там же на уроках. Так что никто не помешает мужикам посидеть за бутылкой пива. Достав стаканы, Дмитрий открыл бутылку и налил себе и товарищу.

— Ну что, выпьем за встречу? — предложил он.

— Давай! — поддержал его Валера.

Следующими были тосты за конец Долгой зимы, за Советскую армию и даже за товарища Пономаренко... Пусть он уже и не был генсеком, главой партии недавно назначили товарища Шелепина, но Председателем Совета министров оставался.

— Как там у вас в Манчжурии-то дела? — в какой-то момент спросил Дмитрий.

— да как сказать? — пожал плечами Валерий. — Последний пару лет тихо все вроде как... Но до того повоевать пришлось! Мао-то со своими прихлебателями хоть и сбежал, но китайцев еще достаточно много оставалось. А жрать им нечего стало! И до того-то на грани голода были. Вот и перли к нам словно саранча... Ни недели без набега не бывало. Как власть в Китае кончилась, так там такое начало твориться, что никому мало не покажется. Одних только 'императоров' чуть ли не с десяток объявилось! Были и такие, кто себя наместниками Мао объявляли...

— Что, реально его наместники что ли? — не понял Дмитрий.

— Да кто ж их знает? Может и впрямь, а может и брешут... Это не моего ума дело — на то командование есть. Моя задача простая — как разведка сообщает о скоплении у границ сил противника, так накрыть их из своих самоходок. Ну или засаду какую подготовить — тут уж как прикажут... И так изо дня в день.

— И как тебе такая жизнь? — поинтересовался Дмитрий.

— А знаешь, Диман... — усмехнулся Валерий. — А мне оно даже нравится! Видишь врага — бери на прицел и пали! И пусть эти черти трясутся от страха при одном лишь упоминании Советской армии! А не расшаркивайся, раскланивайся с ним... Помнишь, как оно до Долгой зимы было? — усмехнулся военный. — 'Вероятный противник', мать его так! Как будто все мы прекрасно не понимали, как этого противника зовут! Знали, понимали! Но все равно — 'вероятный'...

— А с урками как? — поддержал товарища Дмитрий. — Перевоспитывать их пытались, за 'примерное поведение' досрочно освобождали... А они вернутся домой, а вскоре за то же примутся!