Лесная ведьма

"Имя мне придумаешь другое! И... Гладь!"

Янис даже на колени к ведьме заскочил, чтобы с недоумением смотреть, как она мягко, ласково гладит кошака, прижавшегося к её бедру и смотревшего в лес мрачными, вновь полыхавшими зеленью глазами.

— Янис, а уходить все наши из крепости собираются?

"Слышал, что будут достраивать новое здание, а первый этаж останется пристроем для хозяйственных нужд и для магических опытов".

— Вот как. Что решили — с нелюдями?

"Взять под руку государства и узаконить их положение при нём".

— Тебя никто не заметил?

Ястреб немного поколебался, прежде чем ответить. Будто что-то вспоминал. Но затем твёрдо сказал:

"Нет. Никто не заметил".

— А среди пленных был шаман? Ты сказал, что собирались искать старшего шамана и ведьму. Значит, что-то известно о младшем?

"Да, его тоже захватили. Маги что-то там такое с ним сделали, чтобы он не мог колдовать, так что сейчас он среди нелюдей как обычный нелюдь".

Мирна представила как Мстислав идёт с солдатами в поселение нелюдей искать её. Скорее всего, он будет очень удивлён, когда нелюди ему скажут там, что никакого шамана не видели, а уж чужеземную ведьму — тем более. Разве что будут рассказывать о странностях ездовых змей, которые уходили из поселения по зову неизвестных и возвращались потом опять-таки без хозяев. А потом покажут землянку шаманскую — и нелюди сами узнают, что семейство Айаса пропало. И пропало основательно, если считать исчезнувшие из дома предметы быта и съестного... И Мстислав решит, что Айас увёз Мирну далеко-далеко вместе со своим семейством. Если найдётся кто-то из нелюдей, который сообщит ему, что сыновья шамана стали слепыми, он подумает, что Айас похитил ведьму для нужд своей семьи...

"Из-за тебя там переживают", — вдруг сказал Янис.

Ведьма слабо улыбнулась.

— Кто? Матвей да Юрий?

"Мстислав. Он всё время ругался и повторял, что ты слишком сильно доверяла шаману..."

Интересно, а какое примут решение Мстислав и Олег Палыч, когда поймут, что поселение нелюдей страдает из-за близости к камню поклонения?

Минут пять пыталась думать о чём угодно, только не о Мстиславе.

Помогло только напоминание неожиданно энергичного кошака, что пора бы приступать к подготовке следующего ритуала исцеления. Пока Мирна сидела, Злюка перебрался на её плечо, и ей, едва сдерживающей смех — глядя на него, почудилось, что он вот-вот скомандует: "Быстро в дом!"

Но в лесу уже замирали сумерки, и чёрные тени становились всё гуще. Так что ведьма перечить своим заботливым фамильярам не стала и зашагала по шуршавшим листьям, по пути собирая силы, которые пригодятся в следующие часы.

Временами она поглядывала на сидевшего на плече кошака, а потом скашивалась на озадаченного Яниса, который, пока она не рассказала ему, не совсем понимал своего приятеля. И думала о том, что это здорово: оба фамильяра, ещё не подозревая, что они будут служить одной ведьме, близко подружились во времена бедствий и не будут злиться друг на друга, а ещё и ревновать, как бывало (слышала она) с другими невольно объединившимися фамильярами. А главное: увлечения у них одинаковы — охота!

И она никогда больше не будет чувствовать себя одинокой. И думать о маге, который однажды (ну, или пару раз) дал ей понять, что она нравится ему, как женщина.

Когда вернулись, Мирна немедленно посадила кошака на землю и оставила его поговорить с ястребом, а сама вошла в сенник. Здесь уже сидел Айас. На краешке полки. И смотрел на разложенные ингредиенты будущего ритуала.

— Я правильно всё положил?

Ведьма склонилась над свёрнутым плащом, вокруг которого шаман старательно разложил все материалы для исцеления. И начала:

— Ты сделал всё правильно. Но теперь ты должен не только запомнить, где что лежит, но и почему оно здесь лежит. До наступления темноты, когда солнце совсем покинет лес, у нас есть время. Поэтому запоминай.

И Мирна начала небольшую лекцию о взаимодействии трав и камней: нашёптанной воды и фрагментов от добычи: заячьих лапок, кусочков шкурки, птичьих и звериных внутренностей; ведьминых знаков и кругов, обсыпанных землёй...

Она негромко рассказывала и видела, как Айас уже совсем иными глазами смотрит на скопление ингредиентов, которые одним только своим расположением притягивают к себе лесную силу. А внутри этой собираемой силы будут лежать его дети, и лес будет вытеснять из них убийственную силу камня-разрушителя...

Наконец, место для ритуала было идеально подготовлено, и Айас ушёл в избу за сыновьями. Когда вернулся, сумерки стали переходить в вечерние тени, а тёмно-оранжевое солнце в последний раз пробликовало сквозь почти безлиственные деревья.

Сначала шаман посадил младшего сына на полку и велел лечь так, как ему сказано. Затем поднял старшего и повторил всё то же и для него. Затем напомнил обоим, что они после ритуала не должны вставать, пока он им не разрешит.

— Будете слишком быстро вскакивать — глаза видеть не будут, — припугнул он их. — А если Мирне не понравится, что вы слишком шустрые, она в следующий раз вас усыпит. Всё понятно?

— Всё, — пискнули мальчики и не закрыли глаза, а зажмурились.

Мирна всё улыбалась, глядя на них. Отца они называли так, как называли дети своих отцов в её родной деревне, — тятя.

— Ты уже немного видишь так, как мне это необходимо, — сказала Мирна шаману. — Следи за тем, как будет меняться место, в котором лежат твои сыновья, с повтором каждого из заклинаний-нашёпта. Заодно запоминай этот нашёпт.

И повернулась к полке.

С трудом прогнала думы о том, как она будет жить потом, когда оставит семью нелюдей и вернётся в крепость. Жёстко настроилась на детей, вверенных ей Айасом, настроилась на лес — и принялась за ритуал.

Когда он закончился, Айас собственноручно снял с полки детей и поставил их возле неё. Только выпрямился, чтобы что-то сказать ведьме, которая, наоборот, присела на край полки, как один из мальчиков поднял руку и ткнул пальцами в горящую лучину. Охнувший Айас стремительно выхватил лучину из зазора, куда её вставила Мирна.

— Ты зачем трогаешь огонь! Обожжёшься!

— Он не трогает, — спокойно сказала ведьма. — Он увидел огонь. Но не поверил.

— Увидел... — внезапно осипшим голосом повторил шаман и присел перед испуганным сыном, всматриваясь в его глаза.

А потом он отвёл их в дом и быстро вернулся.

— Мирна, сколько надо провести ритуалов, чтобы их глаза стали зрячими?

— Недели ритуалов хватит, чтобы быть уверенной, что сила твоего камня ушла из них. Не забывай о том, что я говорила: это дети. С их организмом надо быть бережнее. — Она встала с полки. — Айя приготовила ужин?

— Да. Идём.

— Ритуал для Айи будешь проводить самостоятельно.

На пороге он споткнулся, услышав её слова. Но удержался на ногах и, оглянувшись, кивнул.

О том, что Янис "сбегал" к крепости, о том, что его младший брат находится в плену, рассказывать не стала. Для себя он уже выбрал иную жизнь. И весь погружён в неё — уже не шаман, а целитель.

За столом она спросила:

— Айас, а читать и писать ты умеешь?

Он переглянулся с женой и ответил:

— Нас учили те чистые, которые попадались.

Кажется, понимать надо так, что это те чистые, которых они похищали в своих набегах. И жаль тех неизвестных, и небольшая радость есть, оттого что шаман не просто может запоминать проведение целительских ритуалов, а и записать. Когда у него появятся бумага и ручки. Она даже начала раздумывать о том, что может договориться с ним: однажды она уйдёт от его семьи, но перед уходом принесёт сюда бумагу.

— Мирна, а как ты объяснишь высоким чистым, почему ты задержалась и помогала нам? Ты будешь винить нас?

— Хоть раз ты слышал моё слово, обвиняющее тебя? — усмехнулась ведьма. И взглянула на детей, которые жадно ели — и то и дело вскидывали слепые пока что глаза на яркие огоньки лучин на столе и на стенах. — Нет, я скажу, что не могла уйти и оставить твоих детей без помощи. Надеюсь, меня поймут.

А ночью, когда после ночного ритуала для сна оставалось несколько часов до утреннего, она лежала на растопленной печи, слушала сонное дыхание кошака, который не умел мурлыкать во время поглаживаний, как мурлыкают деревенские коты. И думала о зависти. У неё нет мужчины, потому что её жизнь — это военные обязанности. Есть контракт, который заключается на три года и который она продлевает не впервые. А потому нет семьи. И никогда не будет детей. Её зависть — семья шамана. Хотя... Ей уютно с семьёй Айаса. Но она служивая — вновь напомнила она себе. У неё есть другие обязанности, пусть они и заключаются лишь в том, чтобы сопровождать школяров из военных академий на практику — в дальние крепости. Но она сама решилась на такую жизнь, так что...

Она осторожно перевернулась набок. Сегодня фамильяры не лезли к ней, потому что печь была кое-где даже горячей... И она надеялась выспаться в те короткие часы, которые выдались между ритуалами.

...Утренний ритуал немного изменился, потому что теперь на подхвате стоял Айас. Именно стоял, а не сидел, как обычно — просто запоминая жесты и нашёпты ведьмы. Как только начиналась пора заклинаний-нашёптов, он перехватывал эту пору у ведьмы и шептал сам, а Мирна немного, насколько позволял сенник, отступала от полки с его спящими детьми, и следила за тем, какую силу дают его слова. Затем снова вступала в нашёпты, оттесняя его, потому что Айас пока не запомнил, сколько раз надо читать одно и то же. Шаман замолкал, прислушиваясь к шёпоту ведьмы, и снова ждал момента вступить в речитатив её заклинаний.

...Прошло четыре дня, в течение которых мальчики шамана впадали в восторг и с огромным интересом изучали всё, что они теперь начинали видеть. Лес им понравился, хотя первые впечатления были для них страшноватыми. Но постепенно они привыкали к нему и уже принимались обследовать и его. В последнем помогали фамильяры ведьмы. То кошак дразнил мальчиков, появляясь перед их глазами и уводя недалеко в лес. То Янис начинал кружить вокруг них и над ними, и мальчики прыгали и кричали, пока к ним не выбегали шаман или его жена, чтобы угомонить... Кажется, фамильярам тоже нравилась игра, которую они сами и придумали.

— Последний ритуал из трёх этапов для них выполнишь сам, — в очередной раз напомнила Мирна Айасу, и тот взволнованно покивал.

Он уже набрал примерно такие же ингредиенты, как у ведьмы, благо теперь видел те силы, которые нужны для исцеления. Мирна проследила разок и не стала его смущать своим появлением, когда днём Айас, думая, что он один, старательно проговаривал слова заклинаний...

Айя бегала по хозяйству притихшая, но со странным напряжением на лице — и с надеждой, когда она взглядывала на своего мужа. И сияя — на детей.

Наконец великий день — точнее, утро настало. И Айас провёл первый этап ритуала исцеления своих детей. Он страшно волновался, но сумел без остановки проговорить все нашёпты, а когда всё закончилось и остались лишь вечерний и ночной этапы, он заверил Мирну, что теперь полностью готов всё приготовить сам. А ей надлежит лишь проверить, правильно ли он всё делает. И, забрав ту самую корзину, из которой ранее торчали прутья и которую он успел подремонтировать, ушёл чуть дальше от избы лесничего — собирать материал для ритуалов. Потом он наберёт ингредиенты для ритуала, который проведёт для Айи. "И это будет экзамен для него, — думала Мирна, собирая на стол обед. — После которого мы расстанемся..."

Но человек полагает, а бог располагает... И всё случилось несколько иначе, чем рассчитывали и Мирна, и Айас.

Глава шестнадцатая

Первый настоящий экзамен Айаса. Он должен собрать ингредиенты, сияние внутренних сил которых должно соответствовать сиянию, заученному им по целительскому кругу. Ничего страшного, если он не справится с поиском всех ингредиентов: Мирна держала небольшой запас нужного материала. Если что — и поможет этим материалом. А если что — так вообще сама проведёт последние две части ритуала: мальчики шамана уже видели. Вечерний и ночной нужны, чтобы обвисшие, серовато-белые веки вернулись в исходное состояние здоровой кожи.

Когда высокая фигура Айаса пропала среди деревьев, Мирна посмотрела в глаза Яниса, сидевшего на её плече:

— Проследи за ним.

Ястреб коротко клекотнул, будто хмыкнул. И снялся с наплечника ведьмы.

Хмыкал он не зря. "Проследи" Мирны означало: если шаман растеряется, что собирать и с чего начинать сбор, фамильяр должен будет подсказать ему первые, до морозов ещё оставшиеся травы и другие элементы будущих целительских кругов.

С земли вопросительно посмотрел Злюка.

— Как хочешь, — пожала плечами ведьма.

"Это даже забавно", — пробормотал кошак, исчезая следом за шаманом среди кустов и деревьев.

— Да, это забавно, — прошептала Мирна, улыбаясь другому, только сейчас обнаруженному.

Ей достались два фамильяра самой замечательной расцветки для лесной ведьмы: оба пёстрые, как осенние листья на почве.

Ведьма взглянула на вершины деревьев. Внизу, среди стволов, ветра почти не ощущалось. Но наверху ветви гудели и раскачивались так, что становилось тревожно: а если переломятся от порывов сами стволы? Если деревья, одно за другим, да ещё ломая соседние, начнут рушиться наземь?

Она знала, что бурелома не будет. Да, сегодня вечер наступал слишком быстро. Но во всём виновата перемена погоды. Над лесом сгущались тучи и, возможно, Айасу уже вечером придётся ритуал проводить в полутьме, при свете лучин. Под дождём.

Невольно Мирна взглянула на крышу сенника, возле которого стояла. В отличие от вынужденно щелястых стен из старых досок, крыша никогда не была дырявой. Мало того, что её когда-то выстилали кусками просмоленного материала, так ещё за годы его существования крышу утяжелили, а заодно прикрыли от ливней слежавшиеся пласты палых листьев. Дождя можно опасаться лишь из-за стен, если ветер будет косой и сильный.

Зашла в дом.

Здесь, на кухне, убиралась после ужина Айя, заодно готовясь к завтрашнему дню и задумчиво поглядывая на чугунок с остатками мясного бульона.

Мальчики, едва прозрев, принялись так энергично изучать место, в которое попали, что шаман время от времени, будто медведь — своих медвежат, искал детей вокруг избы и за шиворот втаскивал их в дом.

Сегодня, уставшие от изучения местности, мальчики, сидя за столом и открыв от напряжения рты (а один и вовсе высунув кончик языка), пытались повторить игрушки Юрия, вырезая из щепок огромными кухонными ножами нечто кривое и похожее на грубую пружину.

За спиной бесшумно встала Айя.

— Что это? — прошептала Мирна, кивая на игрушку.

— Змей! — шёпотом же засмеялась женщина. — Ездовых хотят сотворить.

Мирна фыркнула. А она чего хотела? Невиданная в краях мальчиков птица и качавшиеся туда и сюда фигурки медведей хоть и удивительны для сыновей шамана, но своими руками хочется сделать что-то известное... Когда-то известное — вдруг грустно подумала ведьма. Сколько прошло времени, как мальчики ослепли, ей неизвестно. Но сколько всяческих, ярко разноцветных событий миновало их!..