Мастера иллюзий

По лбу скатилась капелька горячего пота. Откуда-то пришло знание: нельзя бояться, нельзя! Артем украдкой вытер лоб и шагнул вперед. Лампочка всё так же светила призывным маяком над такой далекой теперь дверью. Шаг. Еще один. В серой пелене заворочалось что-то, свисающая с потолка паутина всколыхнулась. Артем замер. Черный жгут стеганул по глазам! Любимов непроизвольно отмахнулся, как тут же тысячи щупалец схватили, окутали его, стало трудно дышать и ведь не крикнешь! Что-то липкое коснулось уха, мазнуло по шее. Юноша замычал, задергался, и тут в глаза хлынул свет.

...Пустая автострада, солнечный день, нога сама притапливает педаль газа. Мимо проносятся деревья, после серого полотна дороги глаз отдыхает на зелени крон. Через открытую форточку в салон "шестерки" врываются запахи леса, грибов и нагретого асфальта. На пассажирском сиденье улыбается Наташка, сзади хихикают Дима с Венерой. Из багажника доносится звяканье бутылок и кастрюли с шашлыками. Уже скоро покажется озеро, на берегу которого стоит дача Нестерова.

Случайная тучка заслоняет солнце. Артем тянется снять надоевшие очки, впереди показывается крутой поворот. Огромный, словно динозавр, на дорогу выползает "Камаз" с прицепом. Видимо, его водитель уснул — грузовик сходит со своей полосы и выезжает на встречную. Ржавый бампер нависает над "шестеркой". Время останавливается.

Артем поворачивает голову. В глазах Наташки застыл ужас, рот раскрыт в безмолвном крике. В спинку сиденья вцепилась Венера — ногти так впились в обшивку, что под ними выступила кровь. Ухо разрывает Димкин крик: "Стой!". А как тут остановишься? И вообще, поможет ли это?

Артем смотрит на дорогу. До "Камаза" остаются считанные метры. Влево уже не успеть, а справа высятся металлические отбойники. Столкновенья не избежать. Времени хватит только на один поворот руля. Что же делать?

Если всё-таки крутануть на "встречку", то выводишь себя из-под удара, но тогда грузовик сомнет Наташку. Если развернуться к отбойникам, то спасаешь друзей, но сам вряд ли останешься в живых. Рука дрожит на руле. Слышится визг тормозов, воняет жженой резиной. Куда свернуть?

...Струйки дождя сбегают по стеклу, дробя сияние ночного светила на множество серых пятнышек, которые лунными зайчиками безвольно лежат на полу комнаты — они не в силах разогнать тьму. Их хватает только на то, чтобы защищать границы очерченного рамой квадрата, да иногда делать робкие вылазки к столу и полке, где пылятся залежи фантастических книг вперемешку с художественными альбомами. В спальне царит полумрак.

Шорох падающих капель такой мирный, такой знакомый, но стоит закрыть глаза и кажется, что это тьма нашептывает тебе, рассказывает про другие миры и своих созданий. Одно из них — Артем знает точно! — живет под кроватью. Веселый клоун, подаренный дядей на недавнее пятилетие, с самого начала проявлял характер: прятался в диванных подушках, когда его искали, и лез под ноги, стоило только окружающим забыть про его существование. Окончательно игрушечный паяц испортился после того, как Артем случайно уронил его в лужу. Мальчик честно пытался отчистить недавнего любимца от грязи, но выходило только хуже: улыбка на разрисованном лице поблекла, один глаз облупился и стал похож на бельмо, а блестящий костюмчик превратился в лохмотья. Раздосадованный Артем закинул уродца с глаз долой под кровать. Клоун обиделся и теперь только и ждал подходящего момента, чтобы схватить мальчика за ноги и утащить в своё пыльное царство.

Сквозняк липкими пальцами холодит кожу. Стоя на пороге, Артем ежится и до боли в глазах вглядывается в темноту. Спасительная кнопка вот она, рядом, но если включить свет и лечь в постель, то кто потом его выключит? Родителей просить не хочется — засмеют. Нужно полагаться только на себя. Показалось, или свисающий край одеяла чуть шевельнулся? Эх, была, не была! Артем делает глубокий вздох и бросается к далекой кровати с таким вожделением, будто не спал неделю. Голые пятки дробно стучат по холодному полу, вибрация катится волной вперед и вот уже что-то глухо ворочается в темном подкроватьи, звенят бубенчики на шутовском колпаке, тянутся к ступням мальчика испачканные гримом пальцы... последний рывок — и Артем в безопасности! Поджимает ноги, укутывается с головой в одеяло, прислушивается к шорохам снаружи, но уже не боится — он успел, он перехитрил злого клоуна!

Артем содрогнулся. Воспоминание из детства пришло так неожиданно и было так ярко, что он вновь пережил тот леденящий душу страх и дикий восторг — не поймал, не поймал! А еще он понял, что иллюзия бывает порой реальнее любого материального объекта, но при этом остается лишь плодом воображения и не способна причинить сама по себе никакого вреда. Это просто проверка его личных качеств, так в древности отсеивали слабых духом, неспособных на жертвы, недостойных занять место слуги Анубиса.

...Вновь перед глазами дорога, "Камаз" надвигается. Артем уже не боится столкновения, а оценивает грузовик просто как досадную помеху на пути к победе. Руки не дрожат, юноша уверенно поворачивают руль вправо. Выбор сделан, время возобновляет свой бег. "Шестерку" заносит и тут следует страшный удар! Скрежет металла, сыпятся стекла. Бампер "Камаза" раздирает бок легковушки, тащит её за собой как хищник добычу. Истошно кричит Наташка. Артем хочет её успокоить, ведь он принял удар на себя, но вместо голоса хрип — прямо из груди торчит обломанная рулевая колонка. Во рту солоно от крови. Водитель грузовика наконец-то просыпается и тормозит, "шестерка" врезается в отбойник и застывает...

Артем глубоко вздохнул и открыл глаза. Вокруг всё тот же мрак, но дверь стала намного ближе. Грудь цела, лишь саднит прокушенная губа. Неужели он прошел испытание? Быстрее вперед! Но что это? Из мрака появляются двое.

Один держит оливково-зеленый "глок", второй крутит нож-бабочку. Очки-консервы равнодушно поблескивают, позы големов расслаблены, но сомнений нет — эти стражи не пропустят никого. Пистолет медленно поднимается, черная точка дула превращается для Артема в длинный тоннель, на конце которого дремлет свинцовая смерть. Голем решил взять реванш? Теперь ему никто не помешает, ведь Вобер остался далеко позади! Артем пятится, но мрак не пускает, обволакивает мягкой пеленой, подталкивает к неизбежному, оставляя лишь один путь — вперед, под пули.

Големы не спешат прикончить жертву. Как тогда, в Париже, один направляется к Артему, поигрывая ножом. Второй прикрывает товарища. Для полного дежавю не хватает только язвительных реплик персонажей. Артем пытается припомнить хоть какие-то приемы самообороны, но в голове крутится единственное — нужно бить в уязвимые места: глаза или пах. А какой в этом смысл, если глаза защищены очками, а в паху биороботов отсутствует требуемый для битья орган?

Голем всё ближе! Несмотря на отсутствие света, лезвие ножа блестит. Ему словно нравится демонстрировать себя, играть с жертвой — оно с тихим звяканьем прячется в рукоять и тут же вновь появляется, рассекая воздух. Артем заворожено наблюдает за смертельно опасным танцем. Отступать уже не пробует — некуда, да и ноги точно парализовало. Голем приближается. Еще несколько шагов — и кровь юноши обагрит камни, а Мирам потом просто вытрет их, дабы не пугать следующих кандидатов на посвящение в сан жреца. Или дуала? Мирам?

Металл холодит кожу. Точно по волшебству, в ладони появляется метательная звездочка. Артем не помнит: то ли всё это время так и держал её в руке или же машинально достал сюрикен для защиты. Раздумывать некогда. Юный дуал бросает звездочку в наступающего голема, с запозданием вспоминая, что убить того не так-то просто. Стальная пластинка вонзается в живот противника и тут случается странное: сюрикен пронзает его насквозь и улетает куда-то в темноту. Звон металла по камню. Голем внимательно осматривает себя, хмыкает и поднимает с пола выпавший нож. Произошло нечто важное, понимает Артем, но как это использовать? "Помни, видимое не всегда реально. Смотри истинным зрением и ты сможешь различить иллюзию", — всплывает напутствие Вобера. Любимов до рези в глазах вглядывается в противника, и вот пелена спадает с глаз, а голем превращается в обычный сгусток мрака, сбитый кем-то в нужную форму. От злости Артем вновь прокусывает губу до крови. Как он мог забыть, что это испытание именно для дуала?! Зачем вновь поверил в реальность иллюзий? Ну, погодите, египтяне-умники! Клин клином вышибают!

Артем представляет, как рвёт, разрушает иллюзорный облик противника, и тут же в его руке вырастает призрачный меч. Один выпад — и удивленный голем распадается на черные клочки, истаивающие в холодном воздухе. Грохот выстрела! Артем лениво отмахивается от пули и направляется к стрелку. Тот кидает в него пистолет, пытается бежать, но сверкающий клинок пластает мрак вместе с призраком, как раскаленная струна масло. Артем идет к двери. Темнота еще тянет к нему щупальца, в тумане возникают то пылающая саламандра, то прыгающие доберманы, но хватает нескольких взмахов иллюзорного меча, чтобы обратить видения в прах. Юный дуал не останавливаясь идет к своей цели — и вот он уже у заветной двери! Бронзовая ручка ласкает теплом ладонь. Вспыхивает ярче неуместная здесь лампа. Артем глубоко вздыхает и распахивает тяжелую створу.

Перед ним огромный зал, посреди которого сидит на троне черный великан с волчьей головой. На стенах сами собой возгораются факелы. Глаза божества вспыхивают, грозный рык сотрясает стены. Артем с удивлением понимает, что это уже никакая не иллюзия. Силы покидают его, верный меч растаивает в воздухе облачком тумана. Юный дуал опускается на колени, в голосе слышна предательская дрожь.

— Приветствую тебя, о Анубис!

* * *

Non, pas question фр. — Об этом не может быть и речи.

Vendu фр. — Решено.

Fiat lux! лат. — Да будет свет!

Глава 17

Джидда — Мекка.

Магомет притормозил у вполне современного супермаркета, где Ломов купил целый кейс охлажденной "колы", а Смолин потратил часть выданного довольствия на блок настоящего "кэмела". Джип миновал деловой квартал и вскарабкался по заросшей финиковыми пальмами аллее к отелю "Меркюри". Первое, что увидели полицейские, войдя в номер — это две белоснежные простыни, лежащие на кроватях.

— Я смотрю, сервис у них тут ненавязчивый, — хмыкнул Ломов. — Даже белье надо самим застилать, никаких лебедей.

— Это называется "ихрам", — сказал Смолин. — Одежда для хаджа. Просто обмотайся тканью, и ты готов предстать перед Аллахом.

— Вот как? Здорово!

Довольный Шрек скинул пропахшие потом вещи прямо на пол и заперся в душе. Слушая его немелодичное пение, майор приготовил кофе с тостами, закурил сигарету и устроился под дребезжащим кондиционером. Как и предполагал Павел, надеяться на деятельную помощь местной полиции не приходилось — здесь просто не верили, что кто-то решится разрушить Каабу. Некстати вспомнилось, как однажды в Департамент позвонил ребёнок и, захлёбываясь сдерживаемым смехом, сообщил, что намерен ровно в полдень взорвать Луну. Заступивший дежурным Смолин ответил ему тогда: взрывай на здоровье, в полдень Луна будет как раз над Америкой. Да...

Сейчас он был для арабов кем-то вроде того ребёнка, так что винить их не за что, но от этого не легче. Как вдвоем противостоять террористу, имеющему невиданные возможности? Павел, будь его воля, вытурил бы всех паломников к чертям собачим, да загнал бы на территорию Запретной мечети взвод спецназа, но кто ему это позволит? Тем более во время хаджа...

Тягостные мысли прервал фыркающий, словно довольный бегемот, Шрек. Он облачился в простыни и важно зашагал по комнате.

— Похож я на римского патриция в термах с гетерами?

— Скорее уж на русского партийца в бане с проститутками.

— Ну, и это неплохо, — согласился Ломов, прилаживая под простыней кобуру. — Лишь бы не запалили.

— Кстати, Абдулла, раз уж ты облачился в белое, запомни: теперь тебе запрещено заниматься торговлей и сексом, проливать чужую кровь, брить бороду, пользоваться одеколоном, а также мыться.

— Ни хрена себе! И как Аллах аргументирует подобные запреты?

— А никак. Нельзя, и всё тут!

— Ну, он бог, ему видней. А как же тогда задерживать нашего террориста? Без кровопролития всяко не обойдется, — пробормотал Ломов, проверяя, легко ли достается пистолет из-под непривычного одеяния.

— Давай сначала придумаем, как обнаружить его среди тысяч паломников.

— Раз он такой крутой, сам обнаружится.

— Вот этого я и боюсь. Как бы потом поздно не было.

— У меня ведь есть это, — сказал координатор, достав из футляра очки с единственным стеклом.

— Конечно, — кивнул Смолин. — Ладно, разберемся на месте, а пока спать. Магомет заедет за нами в девять.

* * *

Презрительно игнорируя дырявое жалюзи, утреннее солнце заливало комнату ослепительно-белым светом, но даже оно не могло разбудить Ломова. Павел выпил кофе, съел завтрак, любезно доставленный в номер официантом, и принялся будить гору сала, навязанную ему начальством в качестве напарника. Гора бурчала что-то невразумительное, натягивала на голову одеяло, но командный тон Смолина вкупе с запахом свежевыпеченных булочек убедили Шрека, что вставать всё-таки придется.

Водитель приехал вовремя, с чисто военной точностью, и теперь потрепанный джип медленно продвигался в сторону Мекки. По шоссе до неё было всего километров восемьдесят, но дорогу запрудили паломники, и автомобилю приходилось считаться с уходящим за горизонт морем людей в белых одеждах. Не помогали ни гудки, ни надпись "Полиция" по бокам джипа. Верующие брели по пыльной равнине и плевать хотели на истеричные крики Магомета. Видимо, уже прочли в Коране, что перед Аллахом все равны — усмехнулся про себя Павел.

— Всего час пути! — всплеснул руками Ломов. — Этот Омари издевается над нами? Такими темпами мы приедем к вечеру! А если Каабу уже взорвут? И я провалю такое ответственное задание? Павел Аркадьевич, что же это творится?!

— Наш комиссар совершал хадж давно, — подал голос водитель. — Тогда паломников было не в пример меньше. Вот, скушайте сэндвичи, в термосе сзади есть кофе.

— А ведь вы прокололись, уважаемый, — заметил Смолин. — Мой напарник говорил по-русски, как же вы его поняли?

— Я еще вчера догадался, что вы меня раскусили. Чего же прятаться? — произнес Магомет на языке Достоевского и Пушкина. — Вижу ваше рвение, а я не такой подозреваемый, мм, подозрительный, как мой начальник. Когда учился в Москве, полюбил вашу страну, узнал ваш народ.

— Щас разрыдаюсь от умиления, — фыркнул Ломов.

— Вы действительно знаете, что кто-то хочет расколоть Черный камень? — спросил водитель, не обратив внимания на выпад Шрека.

— Да, Кааба в опасности, это очень серьезно, — ответил Смолин и ткнул напарника локтем в бок. — Если мы не остановим террориста, он взорвет вашу святыню.

— А вы никакие не мусульмане, — улыбнулся Магомет. — Как вы говорите? Прокололись? Но это не важно. Я вам верю и помогу, мой брат работает в религиозный полиции Мекке. Милостивый всё видит и простит нам. Аллах Акбар!