Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор,
Нам Сталин дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца — пламенный мотор.
Наш острый взгляд пронзает каждый атом,
Наш каждый нерв решимостью одет;
И, верьте нам, на каждый ультиматум
Воздушный флот сумеет дать ответ.
Всюду колыхались портреты Сталина, Берии и Ежова, а прямо напротив собора была сооружена трибуна лицом к Законодательному собранию области, располагавшемуся в здании резиденции генерал-губернатора Степного края.
— Понял, как нужно организовывать настоящие мероприятия? спросил меня Тодеф и твердым шагом пошел к трибуне.
Глава 59
Шум в громкоговорителях заставил толпу насторожиться. Музыка смолкла.
— Слово предоставляется любимому ученику и последователю товарища Сталина, генеральному комиссару госбезопасности Тодефу! прокричал ведущий и захлопал в ладоши. Звук аплодисментов в громкоговорителях все усиливался и усиливался и скоро люди сами стали аплодировать, подчиняясь магическим аплодисментам, приветствующим любого сатрапа, начиная с Ивана Грозного и кончая теми последними, которым вроде и история уже вынесла свой приговор.
Тодеф подошел к микрофону и начал говорить несколько хрипловатым голосом:
— Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы армии и флота!
К вам обращаюсь я, друзья мои!
Мировой империализм вероломно напал на нас пятого марта 1946 года из города Фултона, штат Миссури и эта война с подлым либерализмом продолжается до сегодняшнего дня.
Несмотря на наше героическое сопротивление, несмотря на то, что лучшие представители врага посажены в тюрьмы и высланы за границу, враг продолжает лезть вперед, бросая на нас все новые силы. Либералам удалось захватить Литву, Латвию, Эстонию, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Либералы расширяют районы действия своих представителей в Мурманске, Орше, Могилеве, Смоленске, Киеве, Одессе, Севастополе. Над нашей Родиной нависла серьезная опасность.
Как могло случиться, что наша славная коммунистическая партия сдала либералам ряд наших городов и районов? Неужели либеральные идеи в самом деле являются непобедимыми, как об этом трубят неустанно империалистические хвастливые пропагандисты?
Конечно, нет! История показывает, что непобедимых идей нет и не бывало. Идеологию Наполеона считали непобедимой, но она была разбита. Германская имперская идеология была разбита англо-французскими идеями в одна тысяча девятьсот восемнадцатом году. Идеологию Гитлера мы победили в одна тысяча девятьсот сорок пятом году. То же самое нужно сказать о нынешней западной либеральной идеологии. Только на нашей территории она встретила серьезное сопротивление. И если в результате этого сопротивления лучшие представители этой идеологии оказались осужденными, то это значит, что либеральная идеология так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты идеологии Наполеона и Вильгельма.
Что касается того, что часть нашей территории оказалась все же охваченной либеральными идеями, то это объясняется главным образом тем, что война идеологий против нас началась при выгодных условиях для западных либералов и их идей. Дело в том, что западные либералы уже давно продвигают свои идеи и отмобилизовали свои самые лучшие силы для ведения идеологической войны. Силы эти были отмобилизованы, придвинуты к нашим границам и находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как нашим идеям нужно было еще мобилизоваться и придвинуться к границам. Немалое значение имело здесь и то обстоятельство, что западные либералы неожиданно и вероломно нарушили пакт о ненападении, заключенный при распаде нашей великой страны, не считаясь с тем, что они будут признаны всем миром стороной нападающей. Понятно, что наша миролюбивая страна, не желая брать на себя инициативу нарушения пакта, не могла стать на путь вероломства.
Могут спросить: как могло случиться, что наша партия пошла на заключение пакта о ненападении с такими вероломными западными идеями? Не была ли здесь допущена со стороны нашей партии ошибка? Конечно нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя идеологиями. Именно такой пакт предложила нам западная демократия в 1991 году. Могла ли наша партия отказаться от такого предложения
Я стоял на трибуне рядом с Тодефом и смотрел на завороженную массу людей, которая забывала подносить к своим ртам кружки с пенным напитком, объединяясь в одну нерушимую силу против злобного врага. Когда есть враг, который желает завоевать нас, то все должны сплотиться вокруг того, кто имеет право залезть на трибуну и кричать от имени всех собравшихся здесь. Плевать на то, что либералы хотят дать всем право свободно участвовать в управлении государством, избирать тех, кто им по душе, а не того, на кого указует руководящий перст, право говорить все, что ему заблагорассудится и не быть запечатанным в тюрьму. Все это уже относилось к тому враждебному, что несет с собой либерализм в нашу страну. Найди людям врага, и ты будешь командовать этими людьми.
Я слушал Тодефа и поражался тому, насколько его речь созвучна с докладом товарища Сталина, зачитанным им по радио в одна тысяча девятьсот сорок первом году. Новое это хорошо забытое старое. Сталинские мундиры и регалии с идеями самое мощное и модное оружие нашего века.
— Все на борьбу со злейшим врагом! продолжал вещать Тодеф. Наше дело правое, победа будет за нами, враг будет разбит. Мы устроим ему настоящий ад!
— Уррра! Уррра! кричал восторженный народ.
— И это еще не все! сказал Тодеф. Каждый человек получит по пятьсот долларов. Начиная с десяти лет. Кому меньше десяти лет тому двести долларов!
Толпа онемела, не в силах поверить такой удаче. А в толпе уже устанавливали столики, и бравые ребята с замашками клерков усаживались заполнять раздаточные ведомости.
— Тем, кто вступит в отряды СС солдаты Сталина продолжил Тодеф, — будет установлена зарплата в полторы тысячи долларов. Но туда будем принимать только самых лучших. Остальные могут записаться в отряды СА солдаты ада там зарплата одна тысяча двести долларов. Все дети могут записаться в ДА дети ада. Им по триста долларов в месяц. Никому не толпиться, будем работать до тех пор, пока не запишем всех и пока не выдадим каждому обещанную сумму. Завтра и послезавтра будут выходные дни, это говорю вам Я! Полиция на особом счету. Штаатсполицай будет получать по две тысячи, а фельдполицай по две тысячи двести.
Тут, как говорится, и ленивый не мог устоять. Все сразу привычно стали вставать в очередь. Откуда-то появились химические карандаши, которым на ладонях стали писать номер очереди. Все куда-то звонили, что-то сообщали, что-то требовали, отдавали приказы всем домашним срочно прибыть на площадь, кто-то сам побежал домой, чтобы вытащить всех на улицу. Американские доллары под забором не валяются, а тут сразу можно оторвать кругленькую сумму, если прийти всей семьей. В полицейские отряды штатских не берут, а если записаться в СС или СА, то и можно не работать. Уж этот мужик найдет им работу по вкусу и не сильно пыльную.
Глава 60
Коммивояжер стоял в толпе и слушал, о чем говорил этот кавказской внешности мужик в кожаном пальто и в фуражке войск НКВД, надвинутой прямо на глаза.
— Давно пора, — молча говорил себе Коммивояжер и сжимал руки в карманах. Вот она возможность зацепиться за что-то стоящее в жизни. Революции рождают героев и маршалов. Героем можно и не быть, а вот маршалом стать нужно.
Оглянувшись, он увидел столик, около которого еще никого не было, но на столе уже была табличка СС солдаты Сталина. Растолкав тех, кто стоял в очередь за деньгами, он бросился к столику и сказал, запыхавшись:
— Запишите меня, я давний солдат Сталина. Офицер запаса. Делу Сталина и товарища Тодефа лично предан. Идеологически выдержан. Морально устойчив. Вот мой паспорт. В либеральных партиях не состоял. Могу сформировать отряд.
Внезапно на его плечо легла тяжелая рука. Он оглянулся и увидел товарища Тодефа.
— Первый? спросил Тодеф.
— Так точно, — ответил составитель списков. Офицер запаса. Просит разрешения сформировать отряд.
— А ну-ка, покажись, — сказал Тодеф и убрал руку с плеча.
Коммивояжер встал и понял, что вот она слава, вот она судьба, вот она карьера. Щелкнув надетыми на него коньками, он вытянул руки по швам и слегка согнул их в локтях.
— Так точно! гаркнул он. Готов сформировать отряд СС, преданный лично вам.
— Ну-ну, формируй, — сказал Тодеф, — сформируешь, будешь штандартенфюрером. Шуцманы (Schutzman) должны следить за орднунгом (Ordnung) и жизнь ваша преобразится в мгновение ока. Будет и у вас настоящее хёлле (Die Hlle).
Повернувшись, Тодеф медленно пошагал вдоль бурлящей толпы, размышляя, что еще нужно сделать, чтобы запал толпы не иссякал.
— Кого можно пригласить, чтобы толпа ликовала? спросил меня Тодеф.
— Аллу Разину, — сразу сказал я, — она женщина в возрасте, небедная, но за хорошие бабки с удовольствием выступит. У нее сейчас молодой муж на подпевках, они вдвоем целого оркестра стоят.
— Подумаем, — сказал Тодеф и пошел осматривать запись добровольцев.
— Почему все ваши новые названия только на немецком языке? спросил я.
— Немецкий язык это язык порядка, — важно сказал Тодеф, — наше Hlle держится только на нем.
— А что такое Hlle? спросил я.
— Поживете узнаете, — усмехнулся представитель другого мира в форме майора государственной безопасности притворно умершего государства.
— Есть какие-то вести из Москвы? поинтересовался я. Как там дела идут.
— О, там все колоссаль, — засмеялся Тодеф. Какой-то человек, называющий себя президентом, требует, чтобы я приехал к нему. Как это у вас говорят? Гора не ходит к Магомету.
Глава 61
Я сел на мотоцикл и поехал домой. Мария, естественно, сидела сзади в круглом шлеме.
Весь трафик, то есть автомобильное движение было направлено в сторону центра, поэтому до дома я доскочил быстро без всяких остановок.
Сосед уже ждал у подъезда.
— Давай быстрей мотик, — сказал он, — там в центре записывают в боевики и деньжищи платят огромные. Как бы не опоздать. Вот мы уж накидаем люлей этим либералам. А ты сам-то не либерал случаем?
— Ты язык-то не распускай, — строго сказал я, — как бы самому не оказаться на дыбе. Не один ты быстрый, быстрее тебя люди найдутся.
Сосед заткнулся и умчался в центр города за своим счастьем.
— Будет тебе Hlle, — подумал я, — полные штаны этого Hlle.
— Пошли, сказал я Марии и направился к подъезду.
— А ты женат? — спросила женщина.
— Естественно, — сказал я.
— И что ты скажешь свой жене? спросила Мария.
— Правду, пошли, — и мы зашли в подъезд.
Наше прибытие было встречено настороженно. Какая женщина обрадуется приходу мужа с посторонней женщиной?
— Познакомься, — сказал я жене, — это Мария, моя секретарша.
— А я думала, что ее Света зовут, — поджала губы моя жена.
— Почему Света? удивилась Мария.
— Анекдот такой есть про Свету, — хмыкнула жена.
— Первый раз слышу, — сказала Мария.
— Так вот, — начала рассказ жена, — супруги готовятся ложиться спать, а муж и говорит: можно я буду со светом спать? Жена удивилась, но разрешила. Муж открыл дверь в спальню и сказал: Света, заходи.
— Нет, вы не так поняли, — запротестовала Мария. Два часа назад я вашего мужа не знала.
— Я знаю, он мужичок быстрый, — съязвила жена.
— Просто ситуация в стране сложилась так, что каждый должен выбирать сторону, к которой он примкнет, — сказала Мария. Давайте включим телевизор.
Телевизор показывал одну программу. В программе рассказывалось о триумфальном шествии новой власти по всей стране и полном одобрении ее большинством жителей.
— Восемьдесят шесть процентов жителей однозначно голосуют за новую власть, — вещал диктор в форме НКВД. Четырнадцать процентов еще просто не поняли сути происходящих событий или до них не доведена информация о построении в стране полного Hlle.
По кабельному телевидению тоже одна программа.
Хотел позвонить товарищу, узнать, что у него и как, но мобильная связь не работала. Стационарные телефоны мы сняли уже давно.
Включил компьютер. Интернет не работает. Рубильник рванули вниз и все остановилось. Практически, это половина финансового краха, зато половина населения страны просто ликует от отсутствия интернета.
Женщины удалились на кухню для знакомства. Драки не будет. Жена моя женщина мудрая, а у Марии многовековая мудрость и они найдут общий язык.
Общий язык женщины нашли быстро и приготовили прекрасный ужин, который мы быстро съели и правильно сделали, потому что прибыл посыльный от Тодефа с приглашением на совещание в новом конференц-зале администрации области в двадцать два часа. Прямо как Сталин с его ночными совещаниями. Машина стоит у подъезда.
Машина была новенькая и заграничная. Своего у нас практически ничего нет, вот заграница и пользуется этим, продавая нам свои машины в неограниченном количестве, благо деньжищ у населения просто немеряно.
Я сидел и думал, нужна ли мне секретарша или нет. Если будут подчиненные, то нужно о них заботиться. И круг забот совершенно не маленький. Зарплата, распорядок дня, место проживания, сверхурочная работа. Потом семейные обстоятельства работников. Состояние здоровья, особенно у женской части в критические дни и при наличии предменструального синдрома. Не так уж и легко быть настоящим начальником. По закону Паркинсона, мне нужен свой аппарат, то есть увеличивать число сотрудников, но мне и нужен свидетель, очевидец, который сможет подтвердить мою роль во всем то, что нам предстоит испытать, а то, что нам предстоят испытания, в этом я и не сомневаюсь. Так что, Марию оставляем. Вдвоем будет веселее.
Глава 62
Заседание началось ровно в двадцать два часа. Я сидел в президиуме во втором ряду. Председательствовал Тодеф в своем блестящем и скрипящем кожаном пальто. Без пальто у него был бы еще тот видок, но разве этот вид отпугнет тех, кто записался в его ряды?
Зато заполненный зал был однороден в черных мундирах и погончиках на немецкий манер. Я присмотрелся и увидел, что это не немецкие погоны, а проекты знаков различия, разработанные для государственной гражданской службы. Советники, референты, секретари, советники, роскомнадзор, сельхознадзор и прочие надзоры, разве что на мундирах петлицы, а вот те уже точно немецкого образца, где вместо рун-молний были буквы СС солдаты Сталина и СА солдаты ада. Были и другие буквы, типа союза женщин, союза журналистов, союза учителей, союза физкультурников сила через радость, профсоюзов работников умственного и физического труда.
Кашлянув в микрофон, отчего в динамиках послышалось явственное хрю, Тодеф начал речь:
— Я хочу поздравить собравшихся здесь с обретением вашим городом статуса столичного города. Представьте себе, что раньше вам надо было работать по двадцать лет, чтобы достичь того положения, которое выпускник столичного профтехучилища занимал через пять-шесть лет. Сейчас пусть жители ваших бывших столиц работают по двадцать лет, чтобы занять то положение, которое сейчас занимаете вы.
