"Конец света" (Война стариков 6)

— Но отдельные люди не являются точным отражением своих наций. И независимо от того, какому отчету вы сейчас доверяете, отчету Окампо или отчету Абумве, цель, стоящая за обоими, одна и та же: роспуск и уничтожение Конклава. Возвращение к насилию и дикости между нашими народами, которые мы все еще помним. Мы не можем допустить, чтобы это произошло. Я не позволю этому случиться. Мы не пустой звук. Мы все решили принять участие в этом лучшем шансе на установление мира.

— Повторяю: мы не должны снова впасть в дикость. Мы не никчемный союз...

Трибуна Тарсема взорвалась.

Я не сразу осознала это. Взрывной волной меня отбросило назад, и я упала на пол. Из-за моей физиологии меня или любого другого лаланца трудно сбить с ног. Тем не менее, я упала, оглушенная и оглохшая, и была поражена тем, что каким-то образом оказалась на полу.

Затем мой разум вернулся к нормальной жизни, я закричала и потащилась к Тарсему.

Он был разорван на части, но еще не умер. Я схватила его и держала, пока он оглядывался по сторонам в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы сосредоточиться. Наконец он нашел меня.

Он ничего не сказал — я не верю, что он мог что-то сказать в тот момент, — а просто наблюдал, как я смотрю на него, обнимаю его в последние мгновения его жизни.

Затем он перестал наблюдать и ушел от меня.

Как только он это сделал, я осознала, что вокруг меня царит шум и безумие, поскольку представители и их сотрудники перелезали друг через друга, пытаясь выбраться из зала Великой ассамблеи. Затем я осознала, что сотрудники службы безопасности Тарсема окружили меня и его, оттащили меня от него и потащили нас обоих прочь, меня, по-видимому, в безопасное место, а Тарсема — в небытие.

* * *

— Вам нужно показаться врачу, — заявил мне Ой.

— Я в порядке, — сказала я.

— Вы не в порядке. Вы в шоке и кричите, потому что почти не слышите. И вы вся в крови, советница. Возможно, что-то из этого на самом деле ваше.

Мы находились в охраняемом помещении недалеко от зала заседаний. Я была окружена сотрудниками службы безопасности Тарсема, которые больше не были его охраной, потому что каким-то образом им удалось не справиться со своей задачей. Гнев, который я испытывала из-за этого факта, нарастал во мне; я подавила его и посмотрела на ближайшего ко мне офицера службы безопасности.

— Сходите за врачом, — сказала я. — Желательно, чтобы он был знаком с лаланцами.

Офицер посмотрел на меня. — Советница, возможно, было бы лучше, если бы вы отправились в саму больницу, как только мы проверим территорию на безопасность.

— Не помню, чтобы спрашивала ваше мнение, — сказала я. — Сделайте это. Сейчас.

Офицер поспешно удалился. Я снова обратила свое внимание на Ой. — Как вы пропустили это? — спросила я.

— Прямо сейчас у меня нет для вас хорошего ответа, советница, — признался Ой.

— Да, не думаю, что есть. У вас нет хорошего ответа на вопрос, как вы могли пропустить кого-то, кто планировал покушение на генерала. — Я махнула окровавленной рукой в сторону оставшихся охранников. — Я уверена, что у них нет хорошего ответа на вопрос, как кто-то проскользнул мимо них, чтобы подложить бомбу в трибуну. Ни у кого нет хорошего ответа на вопрос, кто сейчас возглавляет Конклав. У нас у всех нет хороших ответов на все, что действительно имеет значение в данный момент.

— Что бы вы хотели, чтобы я сделал, советница? — спросил Ой.

— Я бы хотела, чтобы вы вернулись в прошлое и сделали свою чертову работу, Ой! — воскликнула я, и на этот раз кричала не потому, что плохо слышала.

— Когда все это закончится, если вы захотите, мое заявление об отставке будет лежать у вас на столе, — сказал Ой.

Я горько рассмеялась. — На моем столе.

— Да, на вашем столе, — решительно ответил Ой. — И вы ошибаетесь, советница. У меня нет для вас хорошего ответа на вопрос, кто убил генерала Гау. Но у меня есть хороший ответ на вопрос, кто возглавляет Конклав. Это вы.

— Это была работа для Тарсема, Ой. Не для меня.

— При всем уважении к этому моменту и вашему горю, советница, генерал мертв. Должность вакантна. И ее необходимо заполнить немедленно.

— И вы не думаете, что эта мысль уже не приходила в голову нескольким десяткам представителей?

— Знаю, что так и есть, — сказал Ой. — Знаю это, даже не советуясь со своими аналитиками. И знаю, во что нам обойдется затянувшийся сезон попыток потенциальных генералов Гау претендовать на его мантию.

— Тогда соглашайтесь на эту работу, — предложила я. — Вы лучше подходите для нее.

— Я не подхожу для этой работы, — возразил Ой. — Никто не пойдет за мной.

— У вас есть целый список людей, которые следуют за вами.

— Они следуют своей работе, советница. Я не льщу себя надеждой, что их преданность распространяется и на меня.

— Почему вы думаете, что это может распространиться и на меня? — спросила я, а затем снова махнула в сторону охраны. — Или на их лояльность? Или чью-либо еще?

— Советница, как вы думаете, почему здесь находится эта охрана? — в свою очередь спросил Ой. — Это была охрана генерала Гау. Теперь она ваша.

— Я не хочу эту работу.

— Подумайте о тех, кто хочет. Подумайте о тех, кто захочет, когда до них дойдет, что вакансия открыта.

— Значит, вы предлагаете мне взяться за эту работу просто для того, чтобы избежать чего-то худшего.

— Да, — сказал Ой. — Хотя это не было моей главной мотивацией.

— А какова ваша главная мотивация? — спросила я.

— Чтобы сохранить Конклав, — ответил Ой. Он указал в сторону зала Великой ассамблеи. — Унли Хадо хочет занять этот пост ради своих личных амбиций, как и дюжина других представителей. Прулин Хортин воспользовалась бы этим, чтобы свести счеты, как и еще дюжина представителей. Ристин Лаузе, если бы ей это предложили, а этого бы не произошло, воспользовалась бы этим из-за бюрократического инстинкта поддерживать порядок. Никто из них на самом деле не понимает, почему Конклав важнее их самих или их непосредственной цели. Во всех трех случаях — в каждом случае — это закончилось бы крахом.

— Это могло бы выиграть время, — сказала я.

— Мы выиграли столько времени, сколько могли, советница, — заметил Ой. — Генерал только что заплатил за все это. Времени больше нет. Сейчас перед нами только выбор. Вы берете управление Конклавом в свои руки или позволяете это сделать кому-то другому. Первый вариант сохранит союз. Другой — нет.

— Вы очень верите в меня, Ой.

— Я абсолютно не верю в вас, советница, — сказал Ой. — Все, что у меня есть, — это анализ. Вы же не думаете, что я не моделировал, что произойдет после того, как генерал уйдет от власти? Кто попытается занять его место и что из этого получится?

— Да, полагаю, это ваша работа, — согласилась я. — Хотя я не ожидала, что буду участвовать в этой математике.

— Если бы кто-нибудь другой сказал так, я бы назвал это ложной скромностью, — сказал Ой. — В вашем случае это не так, я знаю. Вы всегда были той, кто стоял сзади, советница. Но вам больше не за кем стоять. Конклав нуждается в том, чтобы вы выступили вперед.

Я оглядела помещение, посмотрела на охрану. Все готовы к чему-то.

— Мне не нужна эта работа, — повторила я Ой.

— Знаю, — сказал Ой. — Но при всем моем уважении, советница, в данный момент меня не волнует, чего вы хотите. Меня волнует, что вы будете делать.

Офицер службы безопасности вернулся, ведя за собой лаланца.

— Вы доктор, — сказала я.

— Да, — ответил лаланец. — Врач. Омед Мур, мэм.

— Ну что, доктор? — я вытянула к нему руки. — Я мертва? — спросила я.

— Нет, мэм.

Я опустила руки. — Боюсь, на данный момент у меня больше нет времени на осмотр. Спасибо, доктор. — Я отвернулась от сбитого с толку доктора к Ой. — Включает ли ваш анализ то, что вы работаете от моего имени?

— Я служу по воле лидера Конклава, — сказал Ой.

— И это я.

— Так было с момента смерти генерала. Все, что нам нужно сделать сейчас, это объявить об этом.

— Мне нужно кое-кого повидать, — заметила я. — И вам тоже.

— Догадываюсь, кого вы хотите увидеть, — сказал Ой.

— Уверена, что догадываетесь.

— Вы все еще хотите, чтобы я подал в отставку?

— Если в конце этой истории я все еще буду в состоянии принять ее, то нет, — сказала я. — А если нет, то потому, что мы находимся в одном воздушном шлюзе и ждем, когда кто-нибудь вытолкнет нас в космос.

* * *

— Я сомневаюсь в вашем праве вызывать нас сюда, — сказал Унли Хадо. — Вы не генерал Гау. И генерал не оставил инструкций о передаче вам руководства Конклавом. Если кто-то и должен сейчас возглавлять Конклав, так это канцлер Лаузе.

Хадо сидел в конференц-зале рядом с общественным офисом Тарсема вместе с Лаузе, Прулин Хортин, Он Ска и Ой.

— Это справедливое замечание, — сказала я и повернулась к Лаузе. — Канцлер?

— Я глава Великой ассамблеи, а не Конклава, — отказалась она. — Я не хочу и не могу принять эту должность.

— Вы трусите, — сказал Хадо.

— Нет, — возразила Лаузе. — Но я также не дура. Конклав только что потерял своего лидера, Унли, и потерял он его из-за покушения. Неужели вы настолько ослеплены собственными амбициями, что не понимаете, что любой, кто претендует на место генерала, будет выглядеть как наниматель убийцы?

Хадо махнул на меня рукой. — А она не будет?

— Нет, не буду, — сказала я. — Нет, если мы не договоримся сейчас.

— Повторяю: я сомневаюсь в вашем праве вызывать нас сюда, — сказал Хадо.

— Ой, — повернулась я.

— Представитель Хадо, у меня есть превосходная информация о том, что именно вы санкционировали убийство генерала Гау, — сообщил Ой. — Доказательства из отчета Абумве в сочетании с разведданными, собранными моими собственными агентами, указывают прямо на вас. В рамках расследования я ожидаю, что вы будете арестованы за государственную измену и что всеобъемлющий отчет покажет, что правительство элпри оказывало материально-техническую поддержку не только убийству, но и Равновесию в целом.

Хадо уставился на него, не веря своим ушам. — Это ложь!

— Не протестуйте слишком сильно, Хадо, — сказала Хортин.

Ой повернулся к ней. — Прулин Хортин, у меня есть доказательства того, что вы предложили материальную поддержку представителю Хадо в организации убийства, и что ваша недавняя риторика о чистке участников, которые вы сочли предательскими по отношению к Конклаву, является уловкой, чтобы отвлечь внимание от вашего собственного участия.

— Что? — спросила Хортин.

— Представитель Ска, сговор вашего правительства с целью убийства генерала представителем Хадо и Равновесием в целом также полностью задокументирован, — добавил Ой.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — возразил Ска.

— Я понимаю, — сказал Хадо, поворачиваясь ко мне. — Это обезглавливание любого, кто в состоянии противостоять вам.

— Нет, — ответила я. — Это мера предосторожности против трех представителей, которые представляют существенную угрозу единству Конклава в момент его наибольшей нестабильности. Любой из вас троих может разрушить Конклав из-за ваших собственных амбиций, вашей жадности или вашей собственной глупости. Не прошло и четырех серти после убийства нашего лидера. На Великой ассамблее царит хаос. Представители крайне напуганы. И если бы Внак Ой арестовал вас троих по обвинению в убийстве и заговоре, я могла бы отправить вас всех по другую сторону воздушного шлюза к концу сура, и никто бы ничего не сделал, кроме как поздравил меня с моей решительностью. Возможно, я даже получила бы за это благодарность от канцлера.

— Действительно, вы могли бы, — сказала Лаузе. Было поучительно наблюдать за реакцией Хадо, Ска и Хортин на это замечание.

— А когда доказательства в конечном итоге покажут, что обвинение было откровенной ложью? — спросил Хадо. — Потому что так и будет. Отчеты Окампо и Абумве доступны для всеобщего ознакомления и сравнения.

— Представитель Хадо, я глубоко оскорблен, — возмутился Ой. — Вы, очевидно, так мало верите в мою способность манипулировать данными, чтобы рассказать именно ту историю, которую я хочу, чтобы они рассказывали.

— Зачем вы нам это говорите? — спросил Ска. — Если это был ваш план, почему вы просто не арестовали нас?

— Я не говорила, что это был мой план, — ответила я. — Это было мое опровержение на вопрос представителя Хадо о моем праве созвать вас всех сюда. Надеюсь, я ясно дала понять, что в данный момент "право" — это неверная система отсчета. У меня есть власть призвать вас сюда. Как у меня есть власть приговорить вас к смерти. Надеюсь, мы понимаем друг друга.

— Тогда вы хотите показать нам пример, — сказал Хадо.

— Чего я хочу, представитель Хадо, так это спасти Конклав, — возразила я. — И предоставить вам троим шанс прирастить свою власть и влияние, сделав это.

— Выбросив нас из воздушного шлюза? — спросила Хортин.

— У меня есть идея получше, — ответила я. — И все очень просто. Представитель Хортин, вы и представитель Хадо обладаете значительной властью среди членов ассамблеи. Вы не пересекаетесь. Вы двое должны прийти к канцлеру Лаузе и вместе заявить, что ради блага Конклава вы просите меня взять на себя руководящую роль в Конклаве. Представитель Ска, вы поддержите это предложение. Хортин и Хадо выставят свои блоки на голосование, Лаузе позаботится об остальном, а Ой разберется с теми, кто отстал. Это произойдет завтра, к середине дня.

— А если этого не произойдет? — спросил Хадо.

— Тогда у вас троих будет встреча с воздушным шлюзом, — проинформировал Ой.

Хадо взглянул на Ой и снова повернулся ко мне. — Вам не обязательно было угрожать нам, — сказал он. — Вы могли просто попросить.

— Представитель Хадо, мы так хорошо справлялись, будучи предельно честными друг с другом, — заметила я. — Давайте не будем сейчас все портить.

— Генерал Гау никогда бы не стал вести с нами переговоры таким образом, — сказала Хортин.

Я покосилась на Хадо. — Да, он бы так и сделал, — возразил Хадо, обращаясь к Хортин. — Сорвал просто была бы здесь, чтобы прикрыть его.

— Генерала больше нет с нами, — заметила я.

— Жаль, — сказал Хадо.

— Так и есть, — согласилась я. — Какая ирония, представитель Хадо, что вам потребовалось время, чтобы осознать его ценность.

— Мы заключили сделку? — спросил Ой.

— А у нас есть выбор? — ответил своим вопросом Хадо.

— Вы сказали, что это увеличит нашу власть, — напомнила Хортин. — Я не слышала ту часть, где это происходит.

— Вот как, — стала объяснять я. — После того, как нынешний кризис закончится, и стабильность Конклава больше не будет под вопросом, я объявлю о создании целевой группы для разработки и утверждения плана преемственности лидера Конклава, чтобы у нас больше не было кризисов, подобных тому, которого мы сейчас пытаемся избежать. Я назначу вас троих, вместе с канцлером, во главе рабочей группы и предоставлю вам полную свободу действий для выработки процедуры, только с одним условием: следующий лидер Конклава должен быть из Великой ассамблеи.