| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Обыск в домике, где единолично проживала странная сотрудница, ничего не дал. С коллегами по работе сейчас плотно работали. Досконально проверяли ее связи и контакты. Раненым агентам, которые, можно сказать, чудом остались на этом свете, в местной больнице оказали первую помощь и ночью транспортировали сюда, на штатную медицинскую базу.
В целом — не знали, что и думать.
Неопровержимыми оставались два факта: Место работы, связанное с тайными передачами вражеской информации. И невиданная физическая прыть пожилой женщины, которая явно работала "на поражение" агентов. Четко, грамотно и профессионально. В отличие от пострадавших...
— Наблюдение за дворцом сворачиваем, — потер переносицу Пятый, — нет смысла. Поздно пить "Боржом". Канал закрыт и если кто-то еще остался в цепочке, выявлять нужно с другой стороны. Кстати, именно Бонц курировала экскурсии с интуристами. И запросто могла подстраховывать "выемку".
— В Ташкенте во время войны работала целая сеть иностранных разведок, — решил блеснуть познания и я, — в том числе, и под крышей археологических изысканий. Турки, англичане, американцы. Там и могла состояться вербовка.
— Возможно. Проверим.
— Если Бонц резидент, сейчас ее цель эвакуация, — заявила Ирина, — установить, где она, и задержать — лишь вопрос времени, которое работает против нее. А если в вербовке был турецкий след — эвакуация может быть только морем.
— Учтем. Так, ладно. В любом случае, это не ваша забота. Продолжайте вести американца. Хотя бы — для очистки совести. Завтра вопрос нужно закрыть, иначе, просто вышлем его из страны, и с глаз долой.
— Нет человека — нет проблемы?
Пятый покосился на меня.
— Что за идиотское высказывание? Ты опять кого-то цитируешь, вундеркинд?
Я пожал плечами.
— Писатель один приписал... припишет это Сталину...
— Ну-у... ежели целый писатель, — шеф оставил переносицу в покое и теперь просто уперся лбом в открытую ладонь, устало прикрыв глаза, — что написано пером, как говорится, не вырубить топором... С писателями... не поспоришь... Такие они...
Я уже было подумал, что он засыпает и начинает бредить. Мы с Ириной переглянулись. Не пора ли сваливать? Пускай поспит человек.
Неожиданно Сергей Владимирович поднял голову и взглянул меня. Остро и пытливо. Усталости во взгляде, как и не бывало.
— По поводу писателей, Старик. Все просто. Задай себе только один вопрос. Единственный. И постарайся сам себе честно на него ответить. Кому это нужно?
— В смысле?
— Древнейшая аксиома нашей профессии — ищи, кому выгодно. И писателей она касается не в меньшей степени, чем резидентов иностранной разведки, пусть даже и замаскированных под мирных тётушек. И неизвестно еще — кто опаснее. Уловил?
— Вроде бы...
— А знаешь, как изображали в Европе Ивана Грозного на карикатурах?
— Как? — захлопал глазами я, охреневая от этой лекции не к месту.
— Как монстра со звериной головой, сидящем на горе трупов. Чтобы детей пугать Царем-Иваном. Пять веков назад. И до сих пор ничего не поменялось. Вот и думай, кому это выгодно. А ты говоришь, "писатель... Сталин... нет человека...".
Шеф поднялся с койки:
— Все. Поговорили. Теперь отдыхайте. Завтра много работы.
И направился к выходу из палаты. А Ирина многозначительно щелкнула меня поносу.
Вот так!
Чтобы не зазнавался... историк...
Глава 31
С раннего утра я уже был в яхт-клубе.
Ждал у входных ворот на солнцепеке, когда подъедет на своем драндулете Ричард. Озвученные ночью события занозой саднили в усталом мозгу. Не прибавляло оптимизма и ощущение некоторой бестолковости предстоящих действий. Короче, настроения не было.
Зато, гордый сын великого американского народа сегодня изволили-с пребывать в чудесном расположении духа, которое не испортилось даже после сообщения о смерти Михалыча. В преумножение моей глухой досаде, интурист воспринял эту новость довольно-таки равнодушно.
Слугой больше, слугой меньше...
Говнюк!
Нет, он конечно по-сорькал, как положено, на все лады. Изобразил демонстративную скорбь на бессовестной физиономии, сокрушенно покачивая своей кудрявой бестолковкой. А минут через десять, скорей всего, уже на веки вечные забыл о неприятном для его благополучия событии. Пытался даже шутить, улыбался и радостно щурился на утреннее солнышко в предвкушении очередной крабьей охоты. Война войной, а обед по распорядку...
Начиная злобно закипать от негодования, я благоразумно оставил его в одиночестве у ворот яхт-клуба. А сам, не особо торопясь из вредности, отправился на яхту за маской с ластами. Ключи я вчера так и забыл отдать переполошенному Кочету, и поэтому чувствовал себя уже почти владельцем этого морского транспортного средства.
Народу на территории по утреннему времени было мало. Воздух радовал свежестью и ядреным запахом соли. Ленивые волны с тяжелым плеском нехотя облизывали заросшие водорослями ступени пирса. В пронизанной солнечными лучами толще воды игриво метались стайки мальков. Идиллия. Я даже засмотрелся, на миг забыв о раздражении...
— Эй, мальчик! Ты чего тут болтаешься?
Дадут разве расслабиться?
Вообще-то, этого военного в морской офицерской повседневке я заметил давно. Как чувствовал, что привяжется — поэтому специально шел ближе к пирсу, оставляя предполагаемую помеху за корпусами вытащенных на берег яхт. А он, смотри каков — специально прошел вперед на свободное место и устроил засаду. Стратег... мамин. Наверное, очень сильно хотелось покачать права.
Кто у нас тут? Так. Мичман. Молодой толстячок. Похоже, первого года выпуска. Скорее всего, блатной, раз пригрелся на службе в яхт-клубе. И еще, потому что сейчас находится не на занятиях, где должны быть офицеры и мичмана в утреннее время. Сачкует, стало быть. Ага!
— Тебе, тебе говорю! Чего на территории объекта делаешь?
"Объекта!". Ни много, ни мало. Поймал нарушителя секретного "объекта"! Подходит в вразвалочку, всем видом излучая самоуверенность безнаказанной власти.
Безнаказанной ли?
— Кто? Я? — включаю "микро-дурачка", задрав голову на грозного собесеника.
— Ты-ты! Кто пустил на охраняемый объект?
Упивается, просто ситуацией. Бдительный и всемогущий страж. Забыв, наверное, по малому сроку службы правило про хитрую... гайку.
— Никто не пускал. Папа послал, — говорю испуганно, — порядок навести на... яхте.
— Чего? Какой папа? На какой такой яхте?
— Да, вон на той, черной, адмиральской, — машу в сторону "Ориона", — папа сказал, чтобы к приезду НАЧПО там все блестело. Как у кота... Я пойду?
— Стой! Какого НАЧПО?
— А я знаю? Папа со службы позвонил, сказал взять ключи из парадки и вынести с яхты пустые бутылки, — я невинно трясу ключами перед носом мичмана, — говорит, НАЧПО сегодня лично индюшить будет на берегу по шхерам, каких-то СУНДУКОВ ему не хватает для...ммм... забыл слово...авто-метки?
— Ав-втоном-мки, — медленно выговаривает быстро бледнеющий "сундук", — А п-папа у нас к-кто?
Я пожимаю плечами.
— Никто. Петров. Вице-адмирал. Он где-то на улице Воронина работа...ет.
Собственно, продолжать уже не обязательно. За отсутствием внимающей аудитории. Неблагодарный слушатель уже несется в сторону административного корпуса, мелькая клёшами и придерживая рукой на голове аэродромоподобную фуражку, которая явно не соответствует уставу и, к слову, слабенько способствует перемещению в пространстве с подобными скоростями.
Ну, и в добрый путь. Попутного ветра! До чего ж пугливые эти млекопитающиеся — мичманы. Особенно — в ареале обитания коварных хищников под названием НАЧПО.
Аж, настроение стало подниматься!
Насвистывая что-то морское из "Детей капитана Граната", я поднялся по трапу на свой "Дункан", забрал все, что планировал, и неспешно отправился обратно.
Людей на территории яхт-клуба значительно прибавилось. Особенно в районе дежурки. Краем глаза я отмечал рывкообразные, отдающие некоторой хаотичностью, перемещения каких-то переполошенных фигур. Слышно было, как кто-то излишне громко и нервно общается по телефону. Где-то звонко загремели, обрушившись наземь, жестяные ведра. Этот шум тут же откомментировали на три голоса с использованием военно-морских вульгаризмов, но... было не очень разборчиво...
Я, зажмурившись, тоже поглядел на солнышко.
А погода сегодня и вправду будет замечательная!
* * *
— Давай-давай! Чурбан нерусский! Вот здесь хватайся! За уступ!
На редкость бестолковое путешествие. И на редкость бестолковый спутник. Мы с Ричардом карабкаемся по непроходимым мокрым скалам вдоль восточного берега Карантинной бухты. За каждым отрогом в воду шумно обрушиваются десятки перепуганных крабов-пауков. Над головой кричат чайки. Они тоже облюбовали здесь какой-то труднодоступный пятачок. А мы влезли.
— Вить-йок! Давай...лучше плыть...
— Ха! Плыть любой дурак сможет. Давай-давай! Ножками и...ручками. Здесь карниз удобный, смотри!
Поход мы начали прямо от стенки военной базы в глубине бухты. Пляж "Скалки" именно там и начинался. У Ричарда на режимный объект — ноль реакции. Ни интереса, ни беспокойства, ничего, заслуживающего внимания.
Мы неспешно прогулялись по гальке пляжа, пару раз поднимались по осыпающейся тропке к середине обрыва, минуя каменные выступы. И вот теперь вклинились туда, где нормальные люди предпочитают не появляться. Да еще и волны разгулялись! Яростно начинает пенится прибой на скалах.
— У-уп!..
...Плюх! Маугли сорвался.
Ерунда, здесь не высоко. Не больше двух метров. Выше лезть — смысла нет, там уклон отрицательный. Нависает, одним словом, скала над головой. Нависает и прячет за собою солнце, приходится ползти в тени. Бр-р. Холодновато.
— Живой? Уже скоро доберемся. Во-он за тем мыском.
— Вить-йок! Я лучше... плыть!
Ну, плыть, так плыть.
Не буду больше вредничать. На Ричарда и так уже без слез не взглянешь. Спиной вперед я тоже прыгаю в воду и, не выныривая, надеваю ласты. Маску я решил не брать. Крабов, если честно, я ловить и не собирался, а с этой стекляшкой по камням ползать не совсем удобно.
Не спешу выныривать. Извернувшись под водой, скольжу над дном. Отличные ласты! Для движения достаточно только лениво пошевеливать ступнями. Ощущение полета над грунтом. Всегда любил это делать!
Выныриваю.
— ...тьйок! Оу! Я думать... ты упасть.
— Порядок! Не дрейфь, Рик! Давай за мной!
Пытаюсь выжать максимум скорости, на пределе работая ластами. Отлично! Иногда, кажется, что плывешь не в воде, а летишь над ней. Правда, быстро выдыхаюсь. Нет еще в детском теле необходимой выносливости для стайерских заплывов. Переворачиваюсь и плыву на спине. Отдыхаю.
Подгребая к заветной площадке, вижу Ирину, которая загорает в дальнем углу на красном надувном матраце. Эта наша запланированная диспозиция. Купальных принадлежностей на ней, разумеется, не совсем достаточно для должного приличия. По плану, она сейчас начнет скандалить, потом будет прессовать Ричарда, знакомиться и в конце приступит к мягкой раскрутке американского клиента на какую-нибудь информацию.
Услышав первые возмущенные интонации, я оставил Ричарда на расправу, а сам нырнул под воду. Даже вмешиваться не буду.
Тишина! Глубокая гнетущая тишина. Только шорох в ушах от перепадов давления. Без маски все вокруг кажется расплывчатым и зыбким, но когда это останавливало приморских мальчишек?
Чуть дальше от берега дно уже освещается солнцем. Там носятся блестящие стайки рыбок, загадочно шевелятся водоросли и виден остов какой-то ржавой конструкции. Обычное дело в местах, переживших страшную войну. Под водой гулко, на пределе слышимости что-то застучало. Где-то работал дизель на какой-то небольшой посудине. В воде звук далеко слышно.
Была еще надежда, что в этом загадочном месте я обнаружу какой-нибудь подводный ход. Или пещеру. Да, только напрасно. Облазил всю подводную часть пятачка, и в ширину и в глубину. Ничего не было. Разочарованный, я вынырнул и поплыл на сушу.
Ирина уже смеялась, сидя на матраце и целомудренно прижимая полотенце к груди. Ричард, отчаянно коверкая слова и постоянно меняя окрас лица, тужился придумать очередную шутку.
Я решил не вмешиваться во "взрослые разговоры" и уселся на камнях неподалеку. В бухту со стороны города заходил служебно-разъездной катерок. Наверное, с госпиталя. Вон сколько "синьки" на борту. Тюки какие-то. Бытовуха.
Скучая, я полез в плавки за биноклем. Ну, да. Типичная хозяйственная машина, только морская. Матросики синеют. А вон и гроза морей — капитан пиратского корвета. Стоит на корме, широко расставив ноги. Ну, точно — настоящий флибустьер. И весь в черном, как положено...
Я увеличил приближение на максимум. Черной оказалась... знакомая форма морского пехотинца. Такую здесь на базе носит только... папа Трюхин!
Дядя Саша!
Я впился в окуляр. Что у него там на животе? Ремешком накинуто на шею?
Я перестал дышать.
Это был фотоаппарат.
И Трюхин, не поднимая его к глазам и отвернувшись от матросов так, чтобы не было заметно, прямо с живота размеренно щелкал затвором...
...точно в моем направлении.
И в направлении той самой загадочной площадки.
Лес за деревьями неожиданно стал отчетливо виден.
Глава 32
Я заметался по берегу.
Вот! Вот оно — недостающее звено. И все это было на поверхности! С того самого момента, когда я ткнулся носом в толстый голубой живот инспекторши на лестничной клетке у Трюхинской квартиры. Ведь тогда еще казалось подозрительным — как она так быстро появилась в логове малолетнего поджигателя? Да наплевать ей было на Трюху. Ей нужен был Трюханов-старший. Которого у нас во дворе все давно уже сократили до "Трюхина". И мне не показалось, что он кого-то ждал, специально оказавшись дома в служебное время Он точно ждал! Своего заказчика.
— Сворачиваемся, — угрюмо буркнул я, в спешке пробегая мимо Ирины с Ричардом в сторону лестницы, ведущей вверх. Причем, получилось так, что "сворачиваемся" подошло обоим.
Ирина явно хотела что-то сказать, но мешало присутствие американца.
А, ладно! Потом. Все потом.
Сейчас у меня появилась сумасшедшая идея, и ее успех зависел только от моей личной стремительности. И пешей быстроходности.
Яхт-клуб совсем рядом.
Я влетел на территорию и помчался к яхте. Надо было переодеться и бросить ласты. Мельком заметил представительную группу офицеров, желтеющую у административного корпуса. Видимо, ожидали приезда начальника политотдела. Вот будет удачно, если он действительно захочет неожиданно приехать!
Хотя, сомневаюсь.
Мой рывок по "охраняемому объекту" если и заметили, то, полагаю, там было кому все это правильно объяснить. Остальное додумают сами. Не маленькие.
Я уже бежал обратно, спешно проворачивая в голове варианты развития ситуации. Минут через пятнадцать я уже со всех сил лупил кулаком в оцинкованную дверь КПП. Той самой войсковой части, где в хозяйственном секторе служил Родине старший мичман Трюхин. Благо, от яхт-клуба не далеко.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
