Организм 2.0

— Значит, вот как ты дерешься, крысеныш. Только и умеешь, что бегать...

Не издав ни звука, Долин просто стоял в паре шагов от противника и ждал.

Состроив звериную физиономию, Боштан рванулся в атаку. Вмиг догнав отступающего Долина, он пробил ему лоу-кик, метя в колено. От такого ни увернуться, ни сблокировать, и Долин, развернув ногу, принял удар на заднюю часть бедра. Однако сила его была столь велика, что Боштан буквально выбил из-под противника его ноги.

Рухнув на кафельный пол, Долин мгновенно вскочил. Он почти не чувствовал отбитую ногу и больше не мог уклоняться.

Заметив чуть поджатую ногу противника, Боштан надменно ухмыльнулся.

— Все, отбегался, крысеныш...

Широко разведя руки в стороны, он двинулся на Алексея, предлагая ему ударить себя. Он нисколько не сомневался в скорой победе.

Взглянув в глаза противника, Долин улыбнулся. Мгновенно выйдя из себя, Боштан рванул к Алексею и, замахнувшись из-за спины, пробил ему в грудь. На миг остановившись, сердце Долина забилось с удвоенной скоростью, при вдохе в легких захлюпало, в глазах потемнело.

В следующий миг Долин увидел стремительно приближающиеся кафельные плитки. Былые и красные, расположенные в шахматном порядке. Успев вывернуть голову и уберечь лицо, Долин впечатался всем телом в пол.

Выплюнув сгусток крови, он отжался и, пошатываясь, поднялся.

— Крепкий, сучонок, — прошипел Боштан и, приняв стойку, приготовился добить противника.

— Боштан, — донесся тихий, интеллигентный голос. В полной тишине, повисшей в помещении, он разнесся по всему залу. — Чем вы занимаетесь?

Сложив руки за спиной, Салищев замер у входа в зал.

Вытянувшись по стойке смирно, Боштан ответил:

— У нас спарринг, Максим Борисович.

— Какой же это спарринг? — не повышая голоса, удивился Салищев. — Это больше похоже на избиение. Разве можно чему-то научиться в таком бою? Такие спарринги абсолютно бесполезны.

Боштан пристыженно опустил взгляд.

— Простите, Максим Борисович.

— Все, заканчивайте здесь. Наших гостей ждут у майора.

Развернувшись, Салищев вновь удалился из зала.

Когда прихрамывающий Долин проходил мимо него, Боштан прошептал:

— Закончим позже...

Когда Боштан не мог их слышать, Савельев разочарованно спросил:

— Черт, Леша, как ты мог так позорно проиграть? Хоть бы раз ударил этого жлоба...

Кнопа и Швец не сказали ничего. В отличии от инженера они прекрасно понимали, что из всех ударов Боштана чисто прошел всего один — в грудь. Но и тот был смягчен небольшим поворотом корпуса, невидимым любому неискушенному в боевых искусствах человеку и, самое главное, незаметным для самого бьющего.

Впрочем, понимал Долин, продлись схватка еще секунд десять, и Боштан без труда прикончил бы его.

Встреча с майором состоялась в небольшом конференц-зале. Два коменданта на входе разрешили войти одному лишь Долину.

Внутри во главе длинного стола уже сидел Салищев, рядом с ним суетился пожилой лысый мужчина, распутывающий десятки проводов, идущих от небольшой черной коробочки, подключенной к ноутбуку. Все провода оканчивались присосками, ремнями, был манжет тонометра и одевающийся на палец пульсометр. Под ножки стула, приготовленного для гостя, были подложены датчики двигательной активности, на столе стояла камера.

— Меня что, будут опрашивать на детекторе лжи? — усмехнулся Долин.

— Присаживайтесь, молодой человек, — кивком указал на стул Салищев. — И снимите, пожалуйста, верхнюю одежду.

— А где майор?

Оставив вопрос без ответа, Салищев сказал:

— Надеюсь, вы просите Боштану его поведение. Гарантирую, он понесет наказание.

Сняв куртку и свитер, оставшись в одной футболке, Долин сел. Техник обхватил его грудь парой ремней, приклеил к телу датчики, одел на палец пульсометр. Налив Долину стакан с водой, он включил ноутбук и заявил:

— Я готов.

— Приступай, — велел Салищев.

Техник клацнул клавишей мышки и, уставившись в экран, пробормотал:

— Итак, молодой человек, сначала нам нужно будет снять ваши стандартные физиологические реакции. Расскажите что-нибудь о себе, а я буду иногда задавать вам вопросы. Начните с того, где вы родились...

На пару секунд прикрыв глаза, Долин медленно выдохнул. Прошептал: 'я листик...', и начал говорить. Неспешно, очень тихим голосом и не всегда правду. Но и врать по мелочам он не собирался и особо не утаивал о себе никакой информации. Техник хмурился, чуя что-то неладное, но во время его каверзных вопросов графики плавных синусоидов неизменно выгибались вверх, отмечая ложь испытуемого. Вот только техник не знал и не мог знать, что всплески были вызваны мимолетным напряжением всех мышц тела подключенного к детектору человека.

С самом разгаре тестовых испытаний дверь открылась, и в зал вошел еще один человек. На вид ему было около пятидесяти, его руки безвольно висели вдоль тела, покрытое щетиной мужественное волевое лицо было осунувшимся, под глазами набухли синюшные мешки. Одернув мятый китель без знаков отличия, мужчина безуспешно постарался придать себе бодрый вид и, кивком поприветствовав Долина, сел по правую руку от Салищева.

— Меня зовут Евгений Конаровский, — представился майор. Достав из кармана брюк пузырек, он отколупал крышку, вытряхнул на ладонь небольшую таблетку и закинул ее в рот.

— Майор, — с укором произнес Салищев.

— Извините, все никак не собраться, — пряча пузырек, пробормотал Конаровский. — Отправленная на ремонт бойлера группа Гардье до сих пор не вышла на связь. Предполагаем худшее.

— Майор, можно не при госте, — с нажимом попросил Салищев.

— Извините, — пробормотал майор. — Продолжайте, где остановились...

Если у Долина и были сомнения, кто же на самом деле являлся главой местных, то теперь они рассеялись. Несомненно, всем заведовал Салищев. Вряд ли толпа военных стала бы беспрекословно подчиняться гражданскому, потому формальным лидером оставался Конаровский, тогда как за его спиной, нашептывая ему приказы, стоял руководитель научного отдела. Организовав с помощью майора убежище, Салищев постепенно подмял под себя военного и полностью подчинил его своей воле.

Салищев постучал по столу согнутым указательным пальцем.

— Давайте продолжим. Итак, молодой человек, теперь поведайте нам о своей общине...

Кивнув, Долин принялся рассказывать о жизни на Валлааме и его последних днях. Майор, ставший вдруг очень сосредоточенным, слушал молча, Салищев то и дело прерывал рассказ и задавал наводящие вопросы. Они не значили ничего, и со временем у Долина появилось подозрение, что ученому наплевать и на беседу-допрос, и на испытуемого. Салищев просто изображал интерес.

Когда прозвучал вопрос о цели путешествия, ученый наконец оживился. Однако спустя секунды, услышав, что гости прибыли искать убежище, и увидев, как техник кивнул, его лицо вытянулось. Он явно ожидал иного ответа, и ложь выбила его из колеи.

Не ожидав, что местные купятся, воодушевившись, Долин продолжил самозабвенно разливаться о том, какие трудности ему пришлось преодолеть на пути к Москве, как техник вдруг оттолкнул мышку и закрыл экран ноутбука.

— Все бесполезно, — сообщил он. — Испытуемый либо под транквилизаторами, либо прошел курс спецподготовки. Он уже полчаса успешно обманывает детектор. Простите, что не заметил этого раньше.

— Вот даже как, — притворно удивился Салищев. — И что заставило вас так думать?

— Двадцать лет опыта, — ответил техник. — Частота сердечных сокрушений испытуемого ровна тридцати пяти ударам в минуту. Она изменялась, но незначительно. Потоотделение в норме, зрачки расширены, их размер статичен. Я бы предположил, что он принял успокоительное, но слишком гладко говорит и пока ни разу не притронулся к воде. Вероятно, чтобы избежать физиологических реакций на ложь, он использует какие-то психические практики. Самогипноз или какой-нибудь из видов транса — точно не могу сказать. А чтобы программа показывала хоть что-нибудь, он напрягает мышцы тела.

— Так-так-так, — постучал пальцем по столу Салищев, — значит, вы думаете, что наш гость — опытный разведчик?

— Маловероятно, — покачал головой техник. Обойдя стол, принялся снимать с Долина датчики. — Подготовленный человек легко бы прошел тест. Это же работа хорошо тренированного любителя. Он смог бы обмануть любого менее опытного экзаменатора, но, к несчастью, нарвался на меня.

Когда техник закончил паковать в чемоданчик свои приборы, Салищев сказал ему:

— Спасибо, вы нам очень помогли.

— Да будет вам, Максим Борисович. Толку от меня и моей машинки — ноль.

— Не прибедняйтесь. Отсутствие результата — тоже результат. Человек не способен не взаимодействовать с окружающим миром. Когда кто-либо молчит в ответ на вопрос или пытается соврать, он также раскрывает о себе кое-какую информацию. — Салищев внимательно уставился на Долина, тот изобразил улыбку. — Мы вот, например, выяснили, что наш гость не так прост, как хочет казаться.

Когда техник удалился, майор налил схватил налитый Долину стакан воды. Его глаза лихорадочно блестели, он вдруг стал очень возбужден. Глотнув воды, Конаровский констатировал:

— Значит, Алексей, гибель валаамской общины целиком твоя вина.

— В некоторой степени моя, — не стал отпираться Долин. Видя, что майор ждет, он продолжил: — В любом случае, если бы протисты нашли нас зимой, сбежать не смог бы никто. Так что моя оплошность спасла общину от полного уничтожения.

— А ваш глава не смог организовать адекватные меры защиты, потому и погиб, — заключил майор.

— Адекватные меры? — чувствуя раздражение, переспросил Долин. — Игорь очень многое сделал для защиты острова.

— Видимо, недостаточно много.

— На нас напал не обычный враг. Когда вы столкнетесь с эволюционировавшими протистами, вы поймете, насколько они опасны. Когда они прорвутся в небоскребы, вам не уцелеть. У вас нет путей отхода.

— Если они смогут прорваться, — поправил гостя майор.

Долин с расстановкой повторил:

— Когда они прорвутся. Вас не спасет ни ваше оружие, ни ваша подготовка. В каждом небоскребе по десятку лестниц и куча лифтовых шахт — как бы надежно вы не обороняли все слабые точки, тип два обязательно найдет в вашей защите брешь. Которая не такая уж и крепкая. Раздай вы всем оружие, может, в случае прорыва и смогли бы отбиться, но оружие у вас носят только коменданты. А это по три-четыре человека на лестницу и этаж. Что, боитесь мятежа? Или что кто-нибудь спятит и начнет палить во всех подряд? В наше время свихнуть ой как легко. — Долин скрестил на груди руки. — Можете и дальше рассказывать вашим людям байки, что они в полной безопасности, но я то представляю, что значит эволюционировавший мертвец. Я сталкивался с ними и изучил их возможности. Тогда как ваши люди только-только начали догадываться, что враг начал меняться.

Салищев и майор озабоченно переглянулись. Майор заерзал на стуле, Салищев принялся быстро и нервно постукивать пальцем по столу, словно набивал морзянкой послание.

Решив больше ничего не утаивать — прикинуться простачком все равно не получилось, — Долин пошел в открытую:

— Получается, вы знаете о типе два, — констатировал он. — Почему скрываете эту информацию от людей? Боитесь, что они выйдут из-под контроля? Утратят веру в победу? — Алексей попытался поймать взгляд Конаровского, но тот уставился в стол. — Так же, как ее утратили вы, майор? Говорят, вы хороший солдат, вы не можете не понимать, что вы проигрываете в этой войне. Поэтому вы подсели на... что вы там принимаете? Стимуляторы? Амфетамин, мефедрон, риталин, какая-нибудь еще гадость? Потому что знаете, что обречены? Враг становится только сильнее, а вы несете потери. Пять тысяч погибших за пять лет. Значит, в среднем вы теряете около трех человек в день. Трех прекрасно обученных солдат. А сегодня вы, похоже, лишились целой группы. Сколько в ней было бойцов? Десять? Двадцать? Тридцать?

— Мы хотя бы не прячемся, а сражаемся, — слабым голосом возразил майор.

— А толку? — продолжил наседать на него Долин. — В день вы убиваете двести пятьдесят протистов, и что дальше? Стало их меньше? Сильно вам помогло ваше оружие? Вы вообще отдаете себе отчет, кто на самом деле ваш враг? Ваш враг — это не зараженные, а паразит. Калашников против него бесполезен. Так же, как он бесполезен против лесного пожара или наводнения. Пуля неспособна остановить стихийное бедствие.

— Полегче, молодой человек, — с угрозой попросил Салищев. — Мы понимаем, что вы хотите сказать. Ваша община выбрала путь бегства и адаптации, наша — путь сопротивления. Не вам осуждать наш выбор, ибо ваш оказался неправильным.

— Эволюция идет разными путями, — заставив себя успокоиться, философски заметил Долин. — Некоторые виды предпочитают приспосабливаться, другие вырабатывают средства борьбы.

— Пассивное приспособленчество не поможет истребить зараженных, остановить пандемию и возродить популяцию гомо сапиенс.

Долин пожал плечами.

— Кто знает, какой путь верный. Природе все равно, как выживают ее создания — убегают, пытаются приспособиться к угрозе или противостоять ей. Не она выбирает, как нам выживать, а мы сами. И только время может показать, какой выбор и путь был правильным. В конечном итоге, единственным верным путем оказывается тот, который помог выжить.

Губы Салищева изогнулись в ироничной улыбке.

— И именно ваш путь пассивной адаптации привел вас к нам за помощью.

Долин откинулся на спинку стула, сцепил пальцы на животе.

— Ой, да бросьте вы, Максим Борисович, — попросил Алексей. — Вы прекрасно знаете, зачем я в Москве.

— Ищите вакцину, — не то спросил, не то констатировал Салищев.

— Я смогу рассчитывать на ваше содействие? — в лоб задал вопрос Долин.

— Ни в коем случае, — мгновенно ответил ученый. — Вы понятия не имеете, что из себя представляет вакцина нашего китайского друга. Ее использование будет означать конец человеческой расы в том виде, в каком она существует сейчас. Мы сохраним разум и достижения цивилизации, но больше не сможем зваться гомо сапиенс. Вы ведь не солгали нам, что вы врач, пусть и ветеринарный? Тогда вы должны знать, из какого материала создаются вакцины, и догадываться, почему средство Чуаня приводит к гибели двух из трех реципиентов. Также вы должны представлять себе возможные побочные эффекты вакцинации столь опасным материалом.

— К сожалению, да, представляю, — признался Долин. — Однако я хотел бы поговорить с Дай Чуанем.

— Исключено. Мы не можем позволить вам добраться до лаборатории и выпустить в мир заразу, которая будет пострашней токсоплазмоза. Сначала мы испробуем наш способ борьбы. — Ученый хлопнул ладонями по столу. Его глаза заблестели, лицо ожило и преисполнилось воодушевления. — Как вы уже говорили, мы не приспосабливаемся, мы боремся и, следовательно, вырабатываем средства борьбы. Мы с майором шли к этому дню пять лет и вот мы наконец у цели — мы создали оружие, способное переломить ход нашей борьбы с зараженными. Именно мы, а не Чуань с его мерзкой вакциной станем спасителями всего человечества. — Смерив ошарашенного гостя высокомерным взглядом, Салищев довольным тоном произнес: — Вам же, молодой человек, я советую расслабиться, сполна насладиться нашим гостеприимством и начать обдумывать вашу будущую роль в нашем социуме. Мы не выпустим вас из нашего убежища, но мы были бы рады, если бы вы остались с нами. Нам пригодятся ваш опыт и навыки. Да и где еще вы сможете из первых рядов наблюдать за тем, как дохнут оккупировавшие наш мир мертвецы?