Ее Величество Судьба (Семья Вайтман - 1)

Не зная, что ему ответить, я просто киваю.

— Нет, не в своем, — возражает Дмитрий — Если бы была в своем, не говорила бы такие глупости!!

— Но ты...

— Я хочу тебя, — перебивает он меня уверенным твердым голосом — Очень хочу!! Но...

— Я могу пожалеть об этом? — подсказываю я ему

Дмитрий втягивает в себя воздух.

— Да.

Я долго смотрю на него, стараюсь прочесть в его глазах хотя бы намек на ложь. Увидеть в них хоть что-нибудь, что уверит меня в том, что он меня обманывает, но я ничего не вижу.

Мои руки спускаются с его плеч на грудь, замирают в области сердца. Его отчаянный стук врывается в мои ладони, обдавая меня теплом и наполняя радостью мое сердце. Улыбка расплывается на моем лице.

— Ты веришь приметам? — спрашиваю я у него

Удивленный моим вопросом, он все же отвечает:

— Нет...

Моя улыбка медленно гаснет.

— А почему ты спрашиваешь? — произнес он, очевидно, увидев померкнувший свет моих глаз

— А я верю... — проговорила я почти шепотом и опустила взгляд

Я не видела его выражения его лица, но знала, что он озадачен. Его руки прижали меня к себе, словно и не собираясь отпускать.

— Есть такая примета... — сказала я тихо, проводя ладонями по его груди, но не глядя ему в глаза — С кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь...

Дмитрий застыл. Кажется, даже его сердце замерло в нерешительности сделать следующий удар. А я боялась на него смотреть. Боялась увидеть в его глазах что-то такое, отчего счастье превратится лишь в иллюзию и растворится в воздухе, словно дым.

Несколько мгновений спустя, показавшихся мне вечностью, Дмитрий прижался к моему виску губами и зашептал:

— Знаешь, — очень хриплый, очень взволнованный голос!! — Это единственная примета, в которую я готов поверить.

Я тут же устремила глаза на него. Он же посмотрел на меня. Его глаза смеялись, лучились искорками. Губы дрогнули в улыбке.

— Потому что хочу, чтобы она исполнилась.

Раньше я никогда не мог вспомнить, как проводил Новый год.

Потому что это всегда были однообразные серые вечера в компании родственников.

Снежный Питер, празднично украшенный родительский дом, огромная елка в холле, увешанная старинными игрушками и самодельными гирляндами Камиллы, море подарков на ковре... Родители, Вадим, Камилла и Алина... И еще куча разных родственничков, которым приспичило приехать именно на новогодние праздники из-за границы. Словно бы специально для того, чтобы мучить меня вопросами о моей жизни! Особенно о личной ее стороне, о той, о которой я рассказывать ничего никогда не желал.

Смех, веселье, радость, бесчисленные поздравления с праздником и бесконечные вопросы на темы, давно уже надоевшие мне.

Одинаково. Серо. Скучно. Без Кати...

Сейчас, находясь за сотни километров от Питера, в Подмосковье, вдали о родительского дома, в котором я собирался отмечать и этот Новый год тоже, вдали от запаха хвои и мандаринов, кучи подарков и бенгальских огней, вдали от обычных радости и веселья, от едких замечаний Алины и невинных детских вопросиков Камиллы, бивших обычно не в бровь, а в глаз, вдали от суеты и толкотни этого праздника, здесь — в тишине и покое загородного дома я чувствовал себя совершенно умиротворенным и до неприличия счастливым.

Потому что я был рядом с Катей.

Она заснула на моем плече примерно через час после того, как мы решили посмотреть один из старых советских фильмов, которые я откопал на полке. Как котенок, свернувшись калачиком у меня под боком и прижавшись к груди своим маленьким телом, от одного прикосновения которого меня бросало в дрожь, она дышала ровно и спокойно.

Мой котенок. Мой ангел. Мое новогоднее чудо.

Моя. Только моя!!

От осознания этого факта меня снова бросило в дрожь. Я закрыл глаза и счастливо улыбнулся. Я не мог не улыбаться, когда смотрел на нее. Не мог не улыбаться, когда думал о ней. Я вообще не мог не улыбаться, потому что думал о ней постоянно!

И мне хотелось быть рядом с ней. Держать в объятьях, целовать, ловить губами ее дыхание и слушать стук ее сердца. И улыбаться. Черт возьми, мне хотелось петь, взлетев до небес, о своем счастье.

Разве может человек быть таким счастливым?!

Еще несколько дней назад я бы сказал, что это бред сумасшедшего, просто вымысел — истинного счастья нет и быть не может.

Я ошибался. Оно есть. Для меня — оно притаилось в Кате.

Моя маленькая девочка, моя невинная маленькая девочка. Ты совершила невозможное, ты хотя бы догадываешься об этом? Ты совершила чудо — укротила Дмитрия Вайтмана! Сделала меня, отъявленного циника, живущего тем, чтобы портить людям жизнь своим цинизмом и сарказмом, счастливым.

Я счастлив — благодаря тебе!

Я взглянул на нее и невольно сильнее прижал к груди. Она улыбнулась во сне, губы ее приоткрылись, словно она что-то хотела сказать, но так и не произнесла, но глаза оставались закрытыми.

Я наклонился и поцеловал ее в лоб, задержав губы на нежной коже, проведя ими вниз до виска. Отстранился и вновь уставился на нее. Глаза засветились искрами счастья.

Кто бы мог подумать, что этого чуда могло бы и не произойти?! Даже и думать об этом не хочется!

Ведь я по чистой случайности оказался здесь! Если бы не мои друзья, которые оказались теми еще разгильдяями, я бы не встретил мою Катю, не отмечал бы с ней Новый год, мы бы не выяснили отношения и не поняли, как нужны друг другу!

Когда Сергей позвонил и сказал, что вместо моей дачи, которую я им с Виталиком услужливо предоставил для празднования Нового года, они будут отмечать праздник в какой-то глухой деревеньке Псковской области, где у девушки Сергея, оказывается, живет бабушка, я воспринял новость вполне спокойно. Но когда он поведал мне о том, что, уезжая с дачи, не включил сигнализацию и вспомнил об этом лишь после того, как приехал в ту самую глухую деревеньку в Псковской области, я ругался как сапожник, не стесняясь в выражениях.

Сергей оправдывался, как мог, а меня распирала злость, я метал гром и молнии, мечтая оказаться рядом с ним и разорвать в клочья, — давно хотелось набить кому-нибудь морду! По правде говоря, в тот момент я злился на всех и на все, Сергей лишь попал под горячую руку...

В моей злости нет ничего удивительного. Естественно, я злился, черт побери! Я решил забыть Катю, а Катя упорно не желала выходить из моей головы, являясь в непристойных эротических снах и соблазняя меня одним своим присутствием. Мое самообладание с каждым часом опускалось все ниже и ниже. А когда позвонил Сергей со своей умопомрачительной новостью, предел был нарушен. Я слетел с катушек.

Но поскольку в тот момент я был на полпути в Питер, а Сергей вместе с Виталиком в глубокой деревенской глуши, из которой выбираться надо больше, чем мне ехать от Москвы до Питера, я развернулся и помчался в сторону своей дачи.

Я негодовал, злился, клял Серегу на чем свет стоит и чертыхался почти всю дорогу. До того момента, пока не заметил Катю. Конечно, я сразу не понял, что это она. Какая-то идиотка мчится непонятно куда. Я уже хотел сорвать злость и на ней, и для этого вышел из машины... Но когда узнал в незнакомке Катю, а потом увидел, что она не просто бежала, а убегала от троих пьяных бугаев, моя ярость вмиг переместилась на них. Стало понятно, почему Катя убегала и почему они за ней гнались. Развлечений захотелось под Новый год?!! Ну, я и решил устроить им развлечение.

Обошлось без кровопролития, хотя у меня так и чесались руки звездануть им чем-нибудь тяжелым по башке, чтобы не смели и пальцем прикасаться к Кате, но я сдержал себя. Пришлось просто припугнуть. Ребята оказались, на удивление, сообразительными и сразу ретировались.

А я, не веря своей удаче, направился к Кате...

Если чудеса и могли случиться, то лучшего времени они для этого не могли бы и придумать...

Что это? Случайность?.. Или все-таки судьба?..

Даже вспоминать страшно, что я хотел забыть о ней, вычеркнуть из памяти ее образ, стереть о ней любые, даже крошечные воспоминания. Представить и уверить себя в том, что ее никогда и не было в моей жизни. Глупец! Какой же глупец! Просто идиот! Без нее — не было моей жизни. Было лишь существование, наполненное грубостью и хамством, которое все терпели, боясь насолить или доставить неудобство именитому Дмитрию Вайтману! Циничный ублюдок, сыпавший оскорблениями, как из рога изобилия, тот кто переспал со всеми, с кем только можно было, чтобы доказать, что он первый во всем. Оправдать свою репутацию заядлого негодяя и разбить вдребезги мечты очень многих девиц о том, что они могут меня изменить.

Не смогли. Не изменили. Да и не получилось бы у них ничего. Я не подвластен контролю никого из них.

Только ЕЙ удалось невозможное.

И я всю свою жизнь ждал ее.

Но я прождал бы и больше, только для того, чтобы быть с ней рядом и слышать из ее губ: "Ты мне тоже нравишься!". Как сладкая музыка, как зов ее сердца, который я не мог проигнорировать... Я думал, мое сердце выпрыгнет из груди и разобьется, как хрустальный бокал, прямо у ее ног, полностью отданное ей во власть. Оно так сильно билось, что я не слышал ни единого звука, только биение наших сердец, одновременное и частое, глухое... В унисон.

Я прижал ее к себе, не собираясь выпускать, даже если бы дом загорелся. Я знал, что нежнее этого тела я никогда еще не держал в руках. Никого теплее нее и приятнее не было в моей жизни. Я шептал, что она принадлежит мне и что я никогда не отпущу ее... А она улыбалась, ничего мне не отвечая. А потом она сказала: "Поцелуй меня"... И в этот момент я понял, что никогда никому ее не отдам, даже если меня будут пытать. Только одно определение я мог дать в тот момент по отношению к ней — МОЯ!!!

Она просила большего. Я знал это, я это чувствовал. Но не мог дать ей того, что она просила. Я не хотел заниматься с ней сексом, как со всеми остальными девицами до нее. Мне нужна была ее любовь. С ней я

хотел заниматься только любовью.

Она подумала, что я не хочу ею. Глупая... Моя маленькая глупенькая девочка!! Как эта мысль вообще пришла ей в голову?! Я не мог ее не хотеть. Я хотел ее всю. Я теперь жил ею.

А потом мы смотрели с ней "Служебный роман", и она заснула у меня под боком... И я вместо экрана телевизора смотрел теперь на нее, просто не мог оторвать от нее глаз. Час, два... Часы летели незаметно. Мне было приятно, как ее тело грело мое сердце, как она ровно дышала мне в грудь, как улыбалась во сне, но я понимал, что нужно отнести ее в постель.

— Катя... — прошептал я

Она даже не пошевелилась, вызвав тем самым мою улыбку.

— Катя... — повторил я и кончиками пальцев провел по ее щеке

Она шевельнулась от моего прикосновения и вернула мне улыбку. Я убрал прядь светлых волос с ее лица и заправил за ухо. Наклонился к ней и зашептал:

— Солнце, тебя нужно отнести в постель...

Ресницы дрогнули, глаза немного приоткрылись, она уставилась на меня неясным взглядом.

Я приподнялся с дивана и подхватил ее на руки, осознав, что добиться от нее чего-либо не представляется возможным. Она запротестовала, но кто ее слушал?! Протестовала она недолго, до того момента, как я зашептал ей на ухо какие-то глупости. Словно от звука моего голоса она успокоилась и позволила себя поднимать и нести. Со своей ценной ношей я отправился на второй этаж и разместил Катю в комнате для гостей — рядом со своей.

Я не стал ее раздевать, хотя и понимал, что нужно бы, но не знал, смогу ли сдержаться, если увижу ее без одежды. Поэтому просто положил ее на кровать и укрыл одеялом. Катя вначале морщилась, словно ощущая пустоту и непривычную прохладу комнаты, а затем повернулась на бок лицом ко мне и свернулась калачиком, обняв руками подушку.

Я долго стоял около двери, так и не решаясь выйти, так и смотрел на нее, как сумасшедший, наблюдая за тем, как она спит, подглядывая за ее сном и надеясь, что ей снюсь я. У меня даже возникла бешенная идея переночевать с ней в одной комнате, но я тут же от нее отказался. Я точно не выдержу и тогда все мои благие намерения полетят в тартарары!

Пересилив себя я все-таки вышел из комнаты, оставив Катя одну, и поплелся в соседнюю комнату.

Она казалась пустой и холодной, словно чужой. А там, за стеной крепко и сладко спала та, с которой я хотел быть в эти мгновения. Пришлось заглушить голос тела, требовавший успокоения от терзавшего его желания и принять холодный душ. Помог он мало, потому что я опять же думал о Кате!!

Перед тем, как окончательно лечь спасть, я не выдержал и еще раз заглянул к ней. Она спала в той же позе, в которой я ее оставил. Я до боли сжал ручку двери, но вышел из комнаты.

Естественно, я провел бессонную ночь. Уж кто бы сомневался!! Я ворочался и так и эдак, но заснуть так и не смог. Непристойные видения, главными героями которых были я и та, что спала за стеной, преследовали меня везде. Воздух накалялся до предела и я горел словно в огне.

Встал я около восьми утра, заглянул к Кате — это уже вошло в привычку, словно ритуал! Она спала, и я тихо вышел из комнаты. Стало даже немного обидно, что она преспокойно спит, а я страдаю бессонницей!

Я спустился вниз, намереваясь поискать, что можно приготовить на завтрак. Шарил по полкам, заглянул в холодильник, достал поднос и посуду. А через полчала услышал шаги на лестнице.

Я заулыбался во весь рот, словно счастливый идиот, и устремил взгляд на дверь.

Катя!!

Я отбросил утренние дела и быстрыми шагами направился в сторону гостиной. Катя спускалась по лестнице, и при моем появлении замерла на последней ступеньке, уставившись на меня.

А я замер, любуясь ею.

На ней был белый махровый халат, который был ей немного велик и такие же тапочки. Влажные волосы рассыпались по плечам, и глаза смотрят так невинно и чисто. У меня что-то больно кольнуло в груди.

— Доброе утро, — проговорила она тихим голосом и улыбнулась

— Эээ... Д-доброе утро... — пробормотал я и сделал нетвердый шаг в ее сторону

Катя опустила голову вниз и очаровательно покраснела.

— Я нашла халат... Надела без спроса, прости...

Я отмахнулся. Как она может обращать внимание на такие глупости?! Я приблизился к ней, не отводя глаз от ее лица.

— Я даже рад, что ты его нашла, — я встал на последнюю ступеньку, на которой стояла и Катя — Чувствуй себя, как дома... — прошептал я ей со смыслом

Очевидно, поняв этот смысл, Катя вновь покраснела. Я взял ее за руку и приподнял вверх лицо, принуждая посмотреть в глаза. Тело наполнилось теплом, сердце вновь отчаянно застучало.

— Можно я тебя поцелую? — шепчут мои губы, надвигаясь на нее

Катя смущенно кивает, глядя мне в глаза.

— Я хотела... попросить тебя о том же, — тихо признается она мне

Я ликую. От радости готов прыгать выше небес. Сердце трепещет в груди. Не слышу ничего и не вижу никого, кроме девушки, замершей рядом со мной.

Может быть, именно поэтому я не услышал, как хлопнула входная дверь. Не услышал тихих шагов в прихожей. Не услышал знакомых голосов, переговаривающихся между собой.