Уже позавтракав в крыле, не трогаю ничего на столе. Дамблдор встает, и все блюда исчезают.
— Внимание, пожалуйста. Чтобы положить конец слухам относительно инцидента, хочу сказать: мы продолжаем расследовать, каким образом имя мистера Поттера могло появиться из Кубка Огня. Я установил, что сам мистер Поттер не намеревался принять участие в соревновании. Тем не менее, он вынужден состязаться согласно контракту, как и три других чемпиона, имена которых назвал Кубок.
Ощущаю на себе взгляды. До всего гриффиндорского стола начинает доходить, что они, так сказать, напортачили.
— В результате Дурмштрангу и Бобатону позволили добавить ещё по одному чемпиону. Мисс Афину Манос выбрали в качестве второго чемпиона от Дурмштранга, а мисс Эйми Бокурт — вторым представителем от Бобатона. Давайте пожелаем им всем удачи.
Дамблдор уступает подиум директрисе Бобатона. Аплодисменты, и она начинает с сильным акцентом:
— Задачи этого турнира разработаны для испытания характера чемпионов. Правила представляют собой своеобразный компромисс между тремя школами. По традиции Бобатона, соревнующимся позволено выбрать советников для оказания помощи в развитии стратегии и для командных соревнований между школами. Каждая школа собрала общешкольную команду, и участники были зарегистрированы. Правила Дурмштранга включают дополнительные задачи для наших индивидуальных чемпионов. Какие-то, как наша первая задача, будут известны соревнующимся, а другие останутся тайной до самого последнего момента.
Она делает паузу, показывая, что не только у Дамблдора имеется драматический талант.
— В нашей первой задаче мы прославляем наше волшебное наследие гонкой на метлах! Сейчас, во время моей речи, рядом с замком создается гоночная трасса до Хогсмида и обратно. Спонсор данного мероприятия — Мануфактура Гезальт по производству мётел, Марсель. Предприятие обеспечит своими новыми гоночными метлами, Сапсанами, каждого конкурсанта. Ни один из конкурсантов до настоящего момента не летал на этой новой марке, последнем слове в производстве мётел. Мне сказано, что к завтрашнему дню прибудут три дополнительные метлы, и чемпионам позволят ознакомиться с Сапсанами и трассой за день до гонки. Я также с радостью сообщаю вам, что мадам Гезальт великодушно предложила победителю метлу, на которой она или он прилетит к победе!
Улавливаю нюанс: Максим сказала "она или он". Кристально ясно — она считает, что ее чемпионки победят. Я не так уж плох на метле и, насколько помню, Крам хоть и мерзавец, но всё же Крам. Интересно, насколько Сапсан сравним с Молнией?
Невилл стукает по столу.
— Ух ты, Гарри! Гонка на метлах! Ждёшь?
Не могу отрицать. Гонка — это круто.
— Есть такое, но я всё ещё пытаюсь выяснить, кто меня так подставил.
— Не оглядывайся, к нам идет Линч.
— Поттер, можешь надеть нормальные галстук и мантию.
— Вряд ли. Я прочитал условия в свитке. Мои соседи по факультету публично отказали мне в этом праве на месяц, или на неделю, если я извинюсь — а я гарантирую, что извиняться не собираюсь. Вы отказываетесь от любых данных мне очков и оспорите любые снятые с меня очки. В общем и целом вроде бы так, да?
Высокая брюнетка шипит:
— Ты ставишь Гриффиндор в неловкое положение!
— Нет. Вы, ты и все остальные, ставите Гриффиндор в неловкое положение. Этот свиток подписал каждый пятикурсник и все, кто старше. Жаль, что я не присутствовал, когда вы вручали Порицание Макгонагалл. Она разнесла вас в пух и прах, так ведь?
Холли неловко.
— Профессор признала Порицание, потому что по уставу вынуждена это сделать. Она выразила свое мнение: дело не должно выходить за пределы башни. В спальнях носи черный галстук. Но за пределами башни ты можешь надевать цвета факультета.
Я поставил её в беспомощное положение, и она об этом знает.
— Нет. Условия списка однозначно заявляют месяц или, в случае извинения, неделю. Ты подошла лишь потому, что тебя заставила профессор.
Оглядываю стол — большая часть слушает беседу. Вижу Хейла, старосту седьмого курса, но значка на нем нет. Ух ты, Минерва, должно быть, сильно расстроилась. Видимо, и Холли висит на ниточке. Кстати о птичках, сюда идет Макгонагалл. Пространство вокруг Холли, похоже, вот-вот задымится от её пламенных взглядов.
— Мистер Поттер, я хотела бы с вами поговорить до начала церемонии проверки палочек. Пройдемте со мной.
Подхватив Шляпу, следую за профессором из Большого Зала. Мы направляемся в её кабинет. Как только входим, она закрывает дверь и жестом предлагает мне сесть.
— Поттер, хочу попросить вас об одолжении. Я понимаю, что вы сердиты из-за вашего вынужденного участия, но не наказывайте детей за опрометчивые действия. Оставьте это мне.
— Я заметил, что Хейл лишился значка.
— Это был просто последний из ряда его поступков, которые меня разочаровали. Его поступок в поддержку этой глупости нацелен на вас, но в равной степени и на меня. Я показательно сняла с него значок перед другими. Полагаю, это произвело необходимый эффект.
Думаю, Джонсон беспокоиться и за свой капитанский значок в следующем году. С моей стороны это мелочно, но пусть она подергается, как уж на сковородке — я хочу это видеть, поэтому решаю пока не разыгрывать эту карту.
— Шляпа? Как думаешь?
— Да пошли они нахрен! Пощады для слабых или дремучих не будет, Поттер. Я потрясена тобой, Макгонагалл. Это учебное заведение, и если они не пострадают от последствий своих действий, то никчемные кретины никогда ничему не научатся! Учитывая, что картины в крыле уже спрашивали меня о событиях, то все в замке уже всё знают. Взгляните на факты: тайное уже стало явным. Пытаясь утверждать обратное, вы привлечете только больше внимания. Лучше игнорировать ситуацию и идти дальше.
— Как всегда, вульгарны, Шляпа. Надеюсь, вы не позволяете этому артефакту чрезмерно на вас влиять, Поттер. Я бы на вашем месте попросила другого советника.
— Тебе лучше беспокоиться о том, как Поттер на меня влияет. Если честно, я скучаю по "адской" Макгонагалл, которая пришла сюда учительствовать больше тридцати лет назад! Пребывание в кабинете Дабмлдора расширяет горизонты. Когда-то ты была бунтовщицей, была готова менять систему. А теперь больше не способна быть частью учреждения — ты трансфигурировала себя в кирпич, и тебя уложили в замковую стену. Чую, ты больше заботишься о нормах и показателях, чем о реальных достижениях учеников.
Приятно видеть, какие у Шляпы серьезные отношения с деканом моего факультета. Удивительно, как она меняет тактику от человека к человеку. Макгонагалл, как и Дамблдор, пропустила бы мимо ушей обычную профанацию, поэтому на неё Шляпа полагаться не стала, воспользовавшись ею лишь для эпатажности. Вместо этого колпак бьет по её гордости холодными и колкими доводами. Я увожу беседу в "безопасное русло", интересуясь, не желает ли случайно Синистра стать моим советником.
— Вернемся в теме. Я по большей части согласен с позицией Шляпы по Порицанию. Лучше его проигнорировать. Если Пророк или другая газета спросят о нём, скажу, что это внутренний вопрос, который останется закрытым.
Макгонагалл вздыхает и не сводит со Шляпы презрительного взгляда:
— Да, полагаю, это лучший путь из доступных. Встреча с прессой произойдет в атриуме. У вас проверят палочку. Рекомендую говорить Рите Скитер как можно меньше — возможно, мудрее оставить Шляпу у меня в кабинете.
— Шляпа будет вести себя прилично. Я доверяю ей — она знает, когда следует придержать язык.
— Вы довольно уверены в себе, мистер Поттер.
— Настолько, насколько и в остальном. Мы со Шляпой неплохо ладим. Есть ли у директора хоть какие-то сдвиги в поисках того, кто кинул мое имя в Кубок?
— Не думаю. Он мне пока ничего не сообщал. Как только сообщит, я незамедлительно вас проинформирую.
— Спасибо.
— В таком случае, полагаю, наша беседа закончена. Моя дверь всегда открыта для вас, если хотите поговорить — приходите в любое время. — Это лишь тень прежней Макгонагалл, которую помнит ДП, — только тень. Извиняюсь и возвращаюсь в больницу, посмотреть, успею ли перед встречей с прессой прослушать у Поппи очередную лекцию по зельеварению.
* * *
— И снова здравствуйте, мистер Поттер. Давненько мы с вами не виделись, да? — говорит изготовитель волшебных палочек, прекрасно зная, что мы виделись с ним пару недель назад. Как обычно, от этого мага по спине мурашки. Он уже закончил со всеми остальными чемпионами. Как и следовало ожидать, Делакур подтвердила известное мне, признав, что волос вейлы в её палочке принадлежал её кровной родственнице.
— Кажется, целую вечность, сэр. Как ваши дела? — полагаю, он мог сдать меня за то, что я привёл в его магазин Невилла, но как-то эти неприятности меркнут перед теперешней ситуацией.
— Неплохо. Можно вашу палочку?
Вручаю ему палочку, он её осматривает. После получения воспоминаний ДП я проводил гораздо больше времени, ухаживая за палочкой, метлой и плащом. Волшебные предметы ведь на деревьях не растут, верно? Ладно, полагаю, формально про некоторые всё же можно так сказать, но я отклоняюсь от темы.
Он выпускает из неё простенькое заклинание и, не особо вдаваясь в детали, объявляет, что она в отличном рабочем состоянии. Когда он вручает её мне обратно, его голос опускается до шепота:
— Великие и ужасные, мистер Поттер.
Как всегда, он оставляет меня гадать, что именно и сколько он действительно знает.
На нас спускают стаю репортеров. Открыт сезон охоты на несчастных школьников. Кто-то сказал, что "Ежедневный Пророк" пытался получить эксклюзивный допуск, но "Оракул" из Ниццы и нью-салемский "Геральд" задавили идею в зародыше.
— Рита Скитер из "Ежедневного Пророка", мистер Поттер, но вы это уже, конечно, знаете. Есть ли у вас минутка для моих читателей?
— Возможно, через пару минут — я обещал своё первое интервью мисс Клеруотер из еженедельной "Ведьмочки".
Старшая ведьма разъярена подобным пренебрежением. Мне по фигу. Мои другие воспоминания показывают мне, что за навязчивая хищница эта Скитер. Она насадит меня на вертел, несмотря ни на что. Тем не менее, проталкиваюсь мимо и двигаюсь к лицу подружелюбнее.
— Привет, Пенни. У тебя другая прическа. Стремишься выглядеть повзрослее?
Она улыбается:
— Гарри, какой же ты обаяшка! Я посчитала, что стоит попробовать. Смотрю, ты принёс с собой Сортировочную Шляпу — как очаровательно! Придется внимательно следить и избегать её прямых цитат. Итак, что, во имя Мерлина, здесь происходит?
— Если бы я знал! Кто-то обманом заставил меня принять участие в турнире. Знаю лишь, что Дамблдор ведёт расследование.
— А что за слухи о твоем Порицании?
— Что случилось с той невинной журналисткой, которая всего-то хотела зацепиться за должность? — спрашиваю я с хитрой улыбочкой.
— У неё есть источники в замке. — Староста школы — из Равенкло, так что это имеет смысл.
— Мой официальный ответ: это внутреннее дело моего факультета, и я предпочту его не комментировать.
— А неофициально?
— Неофициально я не скажу ни слова в комнате, полной журналистов.
— Хорошо, но в какой-то момент мне всё-таки понадобится неофициальный ответ. Итак, если ты не собирался участвовать, то кто тебя подставил?
— Кто-то, кто хочет, чтобы я пострадал. В таких турнирах люди умирали и были ранены. Прошлым вечером мне удалось посмотреть кое-что из истории. Один из турниров назывался "турниром, где не выиграл никто" — все сражавшиеся в нём умерли во время второй задачи. Одним из чемпионов был Морис Поттер.
Не напуганная неудачей Рита вклинивается в разговор:
— Так ты намерен отомстить за фамилию, э-э, Гарри?
— У вас будет возможность задать вопросы, мадам. А до того — вот мой советник, Сортировочная Шляпа Хогвартса. Можете поинтересоваться у неё насчет некоторых приоритетных проблем. — Кидаю на неё взгляд, полный отвращения, сую ей Шляпу в руки и ухожу от Скитер, жестом позвав за собой Пенни.
— Следующий вопрос. Ты вынужден соревноваться, так каковы твои планы?
— Сделать всё, что возможно. Придерживаться того, что знаю. Попытаться не перемудрить.
— У тебя за плечами лишь три года образования, ты был воспитан маглами, а состязание — чрезвычайно сложная задача, особенно в отношении дуэлинга. Ты чувствуешь себя в невыгодном положении?
— Дуэлинга в учебном плане Хогвартса нет. Он входит в состав Защиты От Темных Искусств. Как мне сказали, в других школах на него сделан больший акцент, так что Седрик, похоже, испытывает те же самые трудности, что и я. Как я и говорил, буду придерживаться известного мне, а остальное утрясется само.
Пенни смеется. За лето она выслушала сглаженную версию моих приключений.
— Уверена, у тебя всё будет отлично. У тебя великолепно получается действовать в стрессовой ситуации. Естественно, все мои читатели пожелают знать, кем будет та особа, с которой ты пойдешь под руку на рождественский бал?
— Зависит от того, как у тебя дела с Олли.
Она густо краснеет.
— Как всегда, Гарри, цинично, — но ценю. Оливер обращается со мной очень даже неплохо. Итак — нет, какой-то особой девушки у тебя сейчас нет — правильно, Гарри? Ты понимаешь, что это материал на обложку? Я слышала, вы с Кэти Белл расстались?
— Я слышал о том же. Мерзкие они, эти слухи, но я полагаю, что тебе требуется напечатать что-то посущественнее. Как насчет вот чего: Кэти очень милая девочка, но время, к сожалению, было неудачным. Я не мог уделить ей того внимания, которого она заслуживает, и взял на себя за это большую часть вины. Со всем, что сейчас надо мной нависло, не думаю, что в ближайшее время начну с кем-то встречаться. Всё мое внимание будет сосредоточено на турнире, так что, скорее всего, я пойду с подругой или случайной знакомой.
Полагаю, когда Кэти это прочитает, это лишь усугубит ситуацию. Я видел в свитке Порицания и её имя, и имя Джинни. Фурия в аду ничто по сравнению с брошенной женщиной. Разумеется, это означает, что в случае моего нежелания мне не придется принимать их извинения. Вероятность того, что меня увидят с ними на рождественском балу, стремится к нулю. Подожду до начала декабря и уже потом начну об этом волноваться.
Пенни одобрительно кивает и спрашивает:
— А что насчет соревнования? Есть какие-нибудь мысли по поводу пяти человек, с которыми ты вступишь в состязание?
— Честно говоря, я больше беспокоюсь о человеке, запланировавшем мое участие. Они здесь, чтобы сражаться и победить. А я — сразиться, победить и выжить.
Она натянуто улыбается:
— Всё, материала мне достаточно. А теперь, когда маска репортера снята, могу сказать: будь осторожнее, Гарри. Мы оба с Оливером за тебя беспокоимся. Если тебе понадобится помощь, пришли сову.
Благодарю её и направляюсь обратно, забрать свою Шляпу, пока Пенни нацеливается на Седрика, которого как-то игнорируют во всей этой суете. Крам греется в лучах славы, но я ловлю его на том, как он осматривает окружающую меня толпу. Глаза болгарина прищуриваются, но я не разбираю слов. Полагаю, его родители никогда не получали присланных домой комментариев типа "хорошо поступает по отношению к другим". По дороге останавливаюсь переговорить с репортером из "Оракула". Несколько раз приходится переходить на английский, но большую часть ответов даю на французском — надеюсь, в глазах зарубежных медиа это прибавит мне несколько очков.
