Краем глаза я ухватил, как двое скрестили сабли с Йурасом... Орла отчего-то стояла столбом... вроде феникс был не такой уж сильный, чтобы вымотать её. Ага, очнулась, метнула лозу, связывая одного из противников парня, другой тупо уставился на рукоять сабли — приняв удар биомеча на лезвие, тут же лишился его.

И тут я поравнялся с Нан. Девушка отбивалась от наседающих с саблями людей, убрав мультиган, я пустил в ход биомеч. Мы рубили оружие и нанося широкие, кровавые, но неопасные раны, улучая моменты, в упор стреляли из стрелкомётов. Такой натиск заставил людей попятиться, и очень скоро против нас остался только один. Тот самый любитель подраться хлыстом.

Я смерил его взглядом. Куртка с чешуями оставляла открытыми только руки до локтя и ноги, голова закрыта кожаным шлемом с "ушами", похожими на будёновки. Оставалось стрелять только в лицо или в шею. Мы так и сделали, но воин закрылся рукавом и ударил хлыстом на уровне коленей. Я и Нан одновременно подпрыгнули, а вот Дайрим, который только что оказался рядом, с болезненным возгласом свалился.

Враг замахнулся вторично. На этот раз Нан бросилась ничком, а я шагнул вперёд, и хлыст обвил мои плечи. Крутанувшись, я намотал на себя плетёный ремень, выдёргивая рукоять из рук противника, продолжая движение, с разворота ударил ногой в живот.

Хлыстоносец хекнул и улетел в кусты. Я обернулся к Нан, та взмахнула клинком, и разрезанный хлыст осыпался с меня. Даже сквозь доспехи пронял... Мы оглядели поле боя.

Люди валялись в отключке, кто-то был связан лозами или ветками кустарников, в которые вэйри за какие-то секунды умудрились вдохнуть жизнь, кто-то был ранен. Ваэлли и Нан поспешили наклониться к ним, останавливая кровь. Орла, посчитав, что бой закончен, уже блевала в сторонке.

— Берегись!.. — вдруг закричала Ваэлли. Я обернулся — хлыстоносец вставал из кустов, поднимая пистоль. Никто не успевал. Девушка хлестнула лозой, и пистоль, кувыркаясь и рассыпая порох с полки, взлетел высоко...

А потом лоза взвилась и опустилась. Раз, другой, третий, жёсткие листья прошлись по человеку, разрезая толстую кожу, разрывая редкие чешуи доспеха. Тело человека покрылось десятками порезов.

— Зачем?!. — воскликнул я запоздало. В последние секунды жизни садист ощутил всё, что ощутили запарываемые им рабы. Вариативный яд с листьев лозы уже начал действовать, он хрипел и корчился, лицо посинело. Ваэлли всхлипнула, подняла лозу и хлестнула последний раз. Лезвия листьев прошлись ниже подбородка неудавшегося стрелка, перерезая ему горло. Девушка дёрнула плечом, сматывая на руку лозу.

И тут заорали рабы.

До того они стояли, оцепенев, и лишь сейчас очнулись. Длинный и худой как скелет человек бросился к Ваэлли, вопя и размахивая лопатой, девушка испуганно шарахнулась, споткнулась о труп под ногами и завалилась. Нан хладнокровно заступила долговязому дорогу и выстрелила в шею.

Ещё один попросту метнул свою лопату, как копьё. Дайрим отмахнулся каким-то заклинанием, только разбрызгались горящие щепки. Я выстрелил из мультигана в лицо ещё одного смельчака или безумца. Тот с воем повалился, хватаясь за глаза. Ослепнет на день, пожалуй. Может быть, придётся снова пустить в ход плазму. Четырнадцать против шести, проклятье, если они бросятся все разом, нас попросту сомнут...

Нет, эти ребята явно неспособны были на такой подвиг.

Орла всё ещё стояла согнувшись. Йурас задвинул её за спину и взмахнул обращённым в длинное копьё биоклинком, удерживая трёх рабов на расстоянии. Дайрим бросился к ним на помощь и опять упал, когда один из связанных травой людей дал ему подножку. Упал удачно — прямо на свою помеху, и пустил в ход кулаки и колени. Я оказался рядом, с силой пнул в локоть.

Пленник взвыл, когда удар вывернул его руку в непредусмотренном природой месте. Я вздёрнул Дайрима на ноги, мимоходом дал по морде ослеплённому. Йурас тем временем отогнал рабов, ранив одного из них серьёзно. Остальные двинулись было, но Ваэлли взмахнула рукой, и вода в ручье поднялась волной, потянулась, словно выгибающая спину кошка. Выплеснула на берег приспособления для добычи золота и людей. Те, впечатлённые мощью заклинания, валялись там, где их застала волна.

Бой был закончен.

Глава девятая. Договор

Орлу я зря ругал — в самом начале боя, заметив, что один из противников схватился не за саблю, а за пищаль, она метнула свой биоклинок ему в грудь, а потом не могла его достать и была вынуждена управляться лозой и стрелкомётом. Хорошо, Йурас защитил.

Ваэлли убила одного, и ещё один истёк кровью — Нан слишком серьёзную рану нанесла. Из рабов был мёртв один, по той же причине — сильная рана, нанесённая клинком Йураса, очень быстро обескровила его. Остальные были успешно перевязаны. Целительница сновала между ними, Йурас ходил рядом, держа тех, кому она оказывала помощь, на прицеле.

Я обошёл мёртвых, обыскивая. Если бы не имплант, нипочём бы не нашёл в вонючих лохмотьях раба две золотых чешуйки размером примерно с ноготь мизинца.

Убитые были богаче. Ножи из неплохой стали, сабли, богатые пояса — должно быть, показатели статуса. Пищали... нельзя сказать, что скованы в деревенской кузнице. Явно заводские — но отчего такие примитивные? Здоровенные шестигранные "ломики", без мушки, с запальным отверстием сбоку, фитильные замки. И — порох!..

Дрожащими от нетерпения пальцами я отвинтил крышку того, что счёл пороховницей.

Я, конечно, не специалист, — сказала Нан, заглядывая мне через плечо, но разве порох не чёрный?

Не знаю, — покатав на ладони сиреневые крупицы неизвестного материала, я высыпал их на бронированное предплечье. Шевельнул пальцами.

Полыхнуло будь здоров, я чуть брови не опалил. В воздухе повис редкий голубой дымок, тут же рассеявшийся, запах щекотнул ноздри. Нан сморщила нос и звонко чихнула.

— Будь здорова. Эй, положи на место!.. — спохватился я, видя, что девушка тут же завладела другой такой же пороховницей. Нан фыркнула пренебрежительно и повторила мой опыт под взорами подруг. С полминуты на поляне стоял смачный чих, а потом все вознамерились испытать "огненный порошок", и пришлось-таки вмешаться, порох детям не игрушка.

Я взял пищаль. Ага, концепция ясна. Пусть порох и другой, но стреляют им точно так же. Вот здесь, в сумке (откуда-то всплыло слово — "ташка"), пыжи, масленка, моток фитиля. Странный материал, похож на пластик, а вот здесь как будто обрывок этикетки или ценника прилип. Словно куплен в магазине. Странно, с трудом представляю себе фирменные фитили для пищали, которые можно купить в лавке.

В ещё одной сумке я нашёл фитиль потолще, к тому же крашеный в полосочку, обозначающую временные интервалы. Бикфордов? Интересно...

— Ваэлли, приведи его в чувство.

— Сейчас, — девушка поводила рукой над телом раба, он завозился и забормотал, вскинулся.

Нан слегка стукнула в лоб, заставив его прилечь. Это был один из "замыкающих", тех, что были закованы в кандалы и несли огромные замки. Должно быть, когда-то он был высоким мускулистым мужиком, но сейчас этот доходяга походил на картинку в анатомическом атласе. На лбу у него красовалось что-то вроде клейма — насколько я понял, застарелый след ожога отмечал раба опасного, неоднократно беглого и вообще злостного.

— Очухался? — поинтересовалась Нан. — Как тебя зовут?

Мужчина молчал, завороженно глядя в её лицо. Нан приветливо улыбалась.

— Как тебя зовут? — терпеливо повторила.

— Вургер, — прохрипел мужчина.

— Что это такое, Вургер? — она сунула ему под нос пороховницу.

— Зелье для присыпания ран, — лишь самую малость задумавшись, ответил раб. Зазвенели колокольчики — Нан засмеялась.

— А не присыпать ли твои раны этим зельем?

Вургер пожал плечами.

— Порохом в самом деле иногда присыпают раны.

— А это что такое? — она за завязки покачала перед ним мешочек, взятый из ташки убитого. Мужчина следил взглядом, словно за маятником гипнотизёра.

— Золото.

— И что с ним делают? — поинтересовалась Нан. — На что годен этот тяжёлый песок?

— Знаешь, я тоже никогда не понимал, — Вургер усмехнулся и неосторожно посмотрел ей прямо в глаза.

Через мгновение дёрнулся всем телом и с усилием отвёл взгляд.

— Упрямый? — засмеялась Нан. — Знаешь, а ты мне нравишься.

Какова будет реакция мужчины на такое признание красивой девушки? Скелетообразный вздрогнул, по горлу судорожно дёрнулся кадык. Лицо его, и без того не отличающееся здоровым румянцем, стало белее простынь из рекламы стирального порошка.

— Так что... — Нан повела рукой, и в её ладонь скользнул клинок. Девушка небрежно махнула раз, другой...

Вургер лежал, очевидно, полагая себя разрубленным на несколько частей.

— Что?.. — наконец пошевелился и понял, что страшная вэйри на самом деле рассекла ветви и траву, привязывающие его к земле.

А заодно и металлические ржавые цепи!..

— Так что вали.

— То есть? — раб вытаращил глаза.

— Какая буква в слове "вали" тебе непонятна? Пошёл вон, — Нан бросила ему золото. Вургер охнул, удар небольшого весомого мешочка пришёлся в живот.

— Что?.. — прохрипел он, когда смог говорить.

— Это золото, — пояснила Нан. — Забирай и уматывай, пока я не передумала.

Вургер нерешительно сгрёб мешочек и встал. Постоял, пошатываясь, дошёл до края поляны и оглянулся.

— А... остальные? — спросил.

— Какие ещё остальные? — девушка изобразила удивление. — Ах, эти... тебе не всё ли равно?

Вургер, казалось, боролся с самим собой.

— Нет, — тихо сказал.

— Что? — Нан повернулась к нему вполоборота и выразительно подёргала остроконечным ухом.

— Нет, мне не всё равно!.. Что будет с ними?

— Я съем их на завтрак, — сообщила Нан, продемонстрировала в улыбке все шесть клыков, вызвав судорожные всхлипы. — Шучу, шучу. На завтрак я тяжёлое не ем, так что на обед.

— Подавишься, — сказал Вургер, набычившись.

— Ты рискуешь, — угрожающе сказала Нан, и на поляне ощутимо похолодало. — Я близка к тому, чтобы передумать и оставить тебя с ними. На ужин, скажем.

Они сцепились взглядами. Рабы прислушивались к диалогу, смотрели на девушку со страхом, на Вургера — с надеждой.

— Иди, Хрип!.. — сказал один из рабов, тоже кандальный. — Потом мы — хха!..

Согнулся, получив тычок от Дайрима. Хрип, как его называли рабы, шагнул было к нему, но остановился, чуть не налетев грудью на клинок Нан.

— Иди, Хрип, — сказала она насмешливо. — Беги. Спасайся.

— Нет, — раб вздёрнул подбородок.

— Что? Мне показалось, ты сказал...

— Нет. Я не уйду без своих.

— "Без своих", вот как? — прошептала Нан. — А кто твои?

Вургер неопределённо махнул рукой, указывая сразу на всех.

— Как насчёт договора, Вургер? — спросил я.

— Че-е-его? — протянул мужчина, переводя взгляд с Нан на меня. Прекрасная эльфийка и мужчина непонятной расы и возраста с обожжёным лицом.

— Золото, — сказал я. — Вы нам его добываете... а мы вас отпускаем.

— Зачем золото эльфам?

— Мы скормим его нашим священным деревьям, — ухмыльнулась Нан. Чистую правду, между прочим, сказала.

— Понятно, — Хрип, как его называли рабы, оглядел поляну. — А какие у нас гарантии, что вы выполните...

— Интересный ты раб, — перебил я его. — Такие сложные слова знаешь... А гарантий у вас никаких.

— Серый, — позвала тут Ваэлли. — Этот умирает.

Тот самый не единожды битый мальчишка не пробовал напасть на атакующих вэйри, так и остался лежать там, куда его выплеснула волна. Он дышал тяжело, со всхлипами, в уголках губ пузырилась кровавая пена, глаза были мутными. Целительница малость поколдовала над ним, но непохоже было, что ему от этого полегчало.

— Отчего? — спросил я и Нан одновременно.

— Побои. Недоедание. А теперь ещё и я его искупала, — Ваэлли зашмыгала носом.

— Ничего не поделаешь, — сказал я. — Люди иногда умирают.

— Серый, дай мне пару... — подумала, покачала головой. — Нет, оплетаи не успеют. А если побегут, растрясут. Мы тоже не успеем...

Она закрыла лицо руками.

— О чём разговор? — спросил Хрип тревожно. Он нас не понимал, когда я и Нан говорили с ним, были задействованы наши телепатические автопереводчики.

— А, это ты. Который не хочет "без своих", — я обернулся к нему. — Так что же ты за "своими" так плохо смотришь? Парень умирает.

Вургер скрежетнул зубами.

— Отчего она плачет? — оглянулся на Дайрима, который пытался утешить "дочку".

— Она целительница. И не смогла помочь.

Хрип наклонил голову, что-то соображая.

— Договор? — спросил.

Не знаю, отчего он вдруг согласился. Прочие рабы не спорили. Кто-то действительно нам поверил, кто-то до такой степени был вбит в животное состояние, что даже смена власти вызвала разве что вялое любопытство, снова сменившееся апатией.

И у ручья развернулась суета. Причём больше всех приходилось суетиться мне и Нан, потому что Дайрим не отходил от Ваэлли, у которой, похоже, была тихая истерика — первое убийство, первый безнадёжный случай в целительской практике...

Хозяева преспокойно дрыхли, их отволокли в сторонку да так и оставили. Вообще-то предполагалось, что мы наденем им ошейники и тоже заставим работать, но заниматься этим должны были как раз Дайрим и Ваэлли.

Орла ловко сращивала пострадавшее оборудование золотомойщиков. Или как их — старателей? Йурас привёл Фридриха. Явление орка вызвало удивлённые возгласы. Вургер особое внимание уделил его ошейнику. Фридрих ухмыльнулся, показав белые зубы, точно так же разглядывал ошейник раба — Нан срезала лишь цепи, браслеты на руках и ногах и ошейник оставила.

Перед нападением люди как раз собрались свёртывать добычу, признав это место малоперспективным. Лагерь перенесли на полкилометра выше по течению ручья. Рабы перетаскали хозяев — пришлось следить, как бы их не удавили незаметно, — потом перенесли оборудование. Ваэлли и Дайрим остались на поляне с умирающим парнем, который уже не стонал, а только хрипел.

Во мне росло раздражение. Магия, доспехи, оружие... всё это хорошо, но, случись что, нас просто задавят массой. Я уже примечал взгляды — недобрые, оценивающие. Кто-то выразительно посматривал на Вургера, но тот предпочитал не замечать намёков.

Хорошо, что основная масса рабов была инертна и равнодушно выполняла приказы. Смотреть на них мне было гадко и больно, однако сейчас это кстати...

В очередную ходку я, прихватив с собой Нан, подошёл к Ваэлли и чуть замешкался. Как же там звучало то высказывание Деда, оказывающее на его подопечных ярко выраженный стимулирующий эффект?.. Нет, если бы я перевёл его дословно, девушка, пожалуй, в обморок бы упала... тем более она и так недалека от этого.

Как лучше — "сопли подбери" или "хватит слякоть разводить"?

Нан посмотрела на меня как на бесчувственного чурбана, присела рядом с подругой на колени.