Дом - это там, где ты нужен

Тем временем дочь Когтерога выдохнула, размыкая потрескавшиеся до черноты, сухие губы. Сил у обоих становилось всё меньше, что явно не способствовало разговорчивости. Но хозяйка почти не пропускала ответов на вопросы раба, если они были по делу.

— Смит, — еле слышно просипела она. — Этот проклятый ублюдок... знает, что мы... что нам нужно только на север.

— Но можно было попытаться обмануть их, госпожа. Уйти другой дорогой, затаиться...

Рыжая садистка качнула головой, на миг прикрывая глаза.

— Нет, — слабо пояснила она, дёргая горлом. — Он знает и то, что у нас нет жратвы и воду здесь не достать. Кроме того...

Кейт помедлила, собираясь с силами.

— Вспомни, мясо. В самом начале засранцы пропадали на несколько суток. Мотоцикл появился не сразу. Значит, проверяли другие пути. Не нашли там. И вернулись.

Она умолкла и, двинувшись, издала едва слышный стон.

— Он чует. Уродский Сандро. Такому как он не сложно разглядеть... Если кто-то где-то прошёл совсем недавно. Видит, сволочь. Даже на камнях. Потомок охотников, мать их... Этот раскосый выродок всегда умел... идти по следу...

— Госпожа, — Джонни чувствовал жар, исходивший от прижатого к нему тела Кейт, но отодвинуться было нельзя. Щель под камнями, в которую они наспех забрались перед рассветом, оказалась слишком узкой, чтобы даже лечь там навытяжку во весь рост. — Госпожа, почему ты говоришь "мы"? Они же... не знают... что ты была не одна.

Дочь Когтерога запнулась. Миг или два она молчала. Потом коротко дрогнула, издав смешок.

— А ведь ты прав, раб. Я не подумала. Они точно уверены, что я бежала одна. Хотя... хрен ли это поможет. Мы оба сейчас не бойцы. А их там...

— Семь, госпожа.

— Семь, — Кейт, не глядя, нашарила в сумке и вытащила один из мясистых листьев агавы. Сунув в рот, с наслаждением вытянула терпкие соки и сплюнула в сторону оставшуюся жвачку. — Семь — это много, раб. Для нас теперь и один — много. Даже если накачаться "Вышибалой".

Джонни с трудом подтянул руку и, кое-как согнув её под нависавшим над головой камнем, вытер грязный лоб.

— А сколько ещё до Города?

Хозяйка дёрнула плечами.

— В нормальном режиме — где-то три дня. Но так, как мы тащимся... Не меньше пяти. И это если раскосый выродок не устроит подлянку на дороге. Он знает, что я вот-вот выскользну у него из лап и... Обязательно вернусь за ним. Позже. Сделает всё, чтобы помешать. Другого шанса у него не будет...

Кейт умолкла, как будто внезапно ей в голову пришла новая мысль. Молчала она так долго, что Джонни уже начало казаться, что она уснула, когда хозяйка заговорила вновь.

— Я знаю, — медленно проговорила она. — Знаю, что нужно сделать. Есть место, куда он не сунется. Здесь, недалеко. Но...

Джонни ждал продолжения, и не дождался. Дочь Когтерога снова молчала, продолжая додумывать свою мысль.

— Госпожа?

Она повернулась к нему. В полумраке норы тускло блеснули её ввалившиеся глаза.

— Раб, ты наши ноги. Там можно сильно срезать путь. Но многое будет зависеть от тебя. Один неверный шаг — и оба сдохнем. Понимаешь?

Хесс не понимал, но услышанное нравилось ему всё меньше.

— Если госпожа объяснит...

— Объясню. Ближе к выходу. Будешь делать в точности, как скажу — выживешь, — Кейт поморщилась и прикрыла глаза. Вцепившись в лохмотья, когда-то бывшие одеждой Джонни, дочь Когтерога подтянулась и умостила голову на его плече. — Устала, мясо. Буду спать. Разбуди меня после полудня.

Рассветная дымка застала беглецов залёгшими за рыже-коричневыми, как будто оплавленными камнями, покрытыми белесой дрянью, похожей на засохшую морскую пену. Перед ними, насколько хватало глаз, простиралась пыльная равнина, из которой то там, то тут торчали покорёженные остовы мелких деревцев и кустарника. Причём, почти все местные растения выглядели до того причудливо, словно солнце взялось спалить именно их дотла. Вдобавок, чьи-то заботливые руки регулярно докидывали им гербицидов и, словно этого было недостаточно, сливали под корни помои после полоскания цистерны с кислотой. Последнее походило на правду ещё и потому, что из почвы между растений кое-где проступала ядовито-зелёная жижа. Однако, несмотря на крайнюю жажду, ни у кого из наблюдателей не возникало желания отпить из этих луж.

Но не странный вид растительности привлёк внимание Джонни. Гораздо более занятным и устрашающим зрелищем стали для него отдельно отстоящие друг от друга, словно бы растущие из почвы неровные скалы.

Хотя бы потому, что он уже знал со слов своей госпожи, что это было такое на самом деле.

... После последнего разговора Кейт резко изменила направление маршрута, свернув почти прямо на запад. Холмы остались позади, и пользуясь тем, что преследователи снова исчезли из поля зрения, беглецы со всей возможной быстротой углубились в ровную и гладкую пустошь, отчаянно надеясь на то, что успеют пересечь опасное место прежде, чем их обнаружат.

Причём, если до этого Кейт часто пыталась идти своими ногами, морщась и кусая губы, то этой ночью Джонни снова нёс её на себе, закинувшись половиной "Вышибалы". Вторую половину они приберегли на последний рывок по ядовитой равнине. Хотя, беглецу из Приюта хватило и первой. Пользуясь темнотой и притуплённым чувством страха, он как мог стремительно перебежал голую, пустынную равнину, умудрившись не попасться ни одной из мелькавших на горизонте хищных теней. И к рассвету уже добрался до нужного места, остановившись на самой его границе для того, чтобы произвести последнюю подготовку.

— Смотри, раб, — ещё раз сочла необходимым информировать его Кейт. Лежа под корнями колючего кустарника, она долго всматривалась в раскинувшуюся долину со странными белыми скалами, но там пока всё было тихо. — Ульи простираются мили на две-три, а дальше идти можно свободнее. Но ты отсчитывай все пять. У нас не больше часа. Потом шершни проснутся. К этому времени мы должны быть за пределами их территории. Ты понял?

— Да госпожа, — с трудом удерживая остатки интеллекта, покорно пробормотал Хесс. Недавно он принял вторую часть препарата, и его разум чувствовал себя будто утопающий, который цеплялся за последнюю соломинку, пока его захлёстывали тяжелые свинцовые волны.

Зато тело, напротив, стремительно наращивало утраченные за ночь силы.

— Дальше тоже опасно. Сраные мутаосы часто летают к нашему озеру. Не видел?

— Н-нет, госпожа.

— Это потому, что в окрестностях Города их отстреливают. Но мы пойдём через поля, а там их навалом. Нужно смотреть в оба.

— Слуш-шаюсь, госпожа. Н-но...

— Что?

Голос Кейт звучал резко, но Джонни важно было не потерять ускользавшую мысль.

— Если нам н-нужно быстро... быстро бежать, эт-то значит, мне н-не прятаться?

Дочь Когтерога треснула его костяшкой пальца по голове.

— Что, уже совсем штырит, скотина? Я же тебе говорила, тупой обдолбыш. Смита два раза кусали эти твари. После второго он чуть не подох. Он сюда не сунется. Прятаться будет незачем.

— Он... н-не сунется. А его... люди?

Кейт со свистом втянула воздух.

— Сунутся — тоже подохнут, — она с силой зажмурилась. — И мы подохнем, если хоть одна летучая сволочь успеет нам засадить. Поэтому, будешь работать ногами вовсю. Слышал? Беги так, как будто за тобой гонится весь долбанный ад и все его черти. Ясно, задница ты быкорожья?

Она тряхнула головой.

— Всё, мясо. Нахрен болтовню. Пересменка у тварей вот-вот закончится. Нужно торопиться.

Джонни тупо кивнул и приступил к выполнению дальнейших приказов госпожи со всем возможным рвением. Вдвоём с Кейт они выдрали ближайшие кактусы, раскроив их от вершины до самого подножья. Выгребя мякоть, кое-как размочили ею белый налёт, как видно, бывший выделениями ядовитых насекомых. После чего тщательно натёрлись им, стараясь не пропустить ни одного участка волос и кожи. Довершили их маскировку свеженаломанные ветки кустов, которые раб и его хозяйка натыкали в одежду, стараясь делать это так, чтобы те не сильно мешали движениям.

— Почти двадцать минут, мясо, — голос Кейт звучал напряжённо. Её взгляд переходил с одного гигантского улья на другой и в другое время Джонни мог бы поклясться, что она боится. Но теперь, под воздействием наркотика, своим чувствам и выводам он уже не доверял. — Времени совсем мало. Ну, готов? Тогда беги. И не останавливайся, слышишь? Не останавливайся, пока я не скажу, или пока не увидишь развалины посёлка по левую руку. Беги прямо к этим развалинам и постарайся найти там убежище. Там мы будем прятаться до самой ночи. Услышал? Услышал, спрашиваю? Понял? Всё, пошёл!

К этому моменту порция наркотика успела окончательно всосаться в кровь, наделяя уже знакомыми физическими бонусами. Хесс рванулся вперёд, как довоенный спринтер, стараясь придерживаться намеченного маршрута.

Даже остатков его соображения хватало на то, чтобы держаться от ульев подальше, тем более что отчётливое гудение вблизи белевших "скал" явно не казалось дружелюбным. Стараясь не думать о просыпавшихся там насекомых, каждое из которых должно было быть размером с половину геккона, Джонни бежал через равнину, отчаянно всматриваясь вдаль и пытаясь разглядеть те самые развалины довоенного посёлка, о которых будто бы говорила госпожа.

Солнце ещё не оторвалось от края горизонта, когда гудение сделалось громче, сразу и отовсюду. На глазах у загнанных беглецов из многочисленных нор в теле ульев начали показываться, а потом и взлетать в небо тяжеловесные мохнатые тела с ярко-оранжевыми крыльями.

С самого начала взяв хороший темп, до сих пор Джонни придерживался его, торопясь, пока действие наркотика не подошло к концу. Однако, вид свирепых шершней резко придал ему прыти. Кейт, которая всё так же висела у него за спиной, едва не упустила миг, когда только что бежавший на пределе возможности раб как ужаленный ещё резче рванул вперёд. Теперь он почти летел, едва касаясь ногами земли и будто не чувствуя веса судорожно вцепившейся в его плечи женщины. Только несколькими мгновениями позже она поняла, что причиной такого ускорения могли стать не одни только монстры.

Знакомое металлическое потрескивание раздалось совсем близко. Проклятый робот-шпион показался из-за колючих зарослей, в которых Джонни и Кейт готовились к решающему марш-броску через равнину. И, по-видимому, всё-таки обнаружив растерзанные кактусы, рванул по следу беглецов куда быстрее Хесса.

— Влево, — выдохнула Кейт у уха раба, наблюдая за тем, как несколько шершней устремляются к рыскающему между ульев трескучему роботу. — Там кусты. Укроемся в них.

Джонни покладисто взял левее, хотя к этому моменту звуки для него стали ниже и протяжнее, а вместо чётких объектов он видел только их размытые тени. Потому кустов как таковых он толком и не различал, а если различал, то не успевал обработать мозгом зрительную информацию, больше полагаясь не на зрение, а на приказы хозяйки.

— Подожди, — дочь Когтерога дёрнула его за ошейник, — давай снова вправо. — Громкому железному ублюдку теперь не до нас.

Джонни не стал переспрашивать, что это значит, с удвоенной силой заработав ногами. За его спиной неприятное гудение переросло в злобные взвизги, когда привлечённые скрежетом и треском шершни атаковали корпус механического шпиона. Их длинным и тёмным жалам хватило несколько ударов, чтобы сбить его с курса и после нескольких попыток увернуться, робот с грохотом обрушился вниз. Миг спустя раздался взрыв.

— Быстрее, мясо, — всей своей беззащитной спиной ощущая опасность, Кейт прижалась к Джонни, оглядываясь через плечо. — Они, мать их, разозлились, а ты так потеешь, что уже почти не смердишь их дерьмом. Ещё чуть-чуть, и твари нас учуют. Гони, чтоб тебя! Гони вовсю!

Хесса не нужно было упрашивать. Ещё работающей частью сознания он сам не уставал удивляться, как гудящие в воздухе гигантские шершни, каждый размером с собаку, умудрялись ещё не обнаружить их присутствия. Разве только, они больше ориентировались на слух и нюх, чем на зрение. А запах выделений насекомых и ветки деревьев, которые торчали из одежды беглецов, делали их в понимании тварей чем-то средним между парой больных собратьев и странным бегучим кустом.

Но такое не могло продолжаться вечно. Оставались считанные минуты до того, как запах людей перебьёт размазанную жижу, и тогда их будет ждать судьба механического шпиона.

К счастью, пока эти мысли ворочались в затуманенном мозгу беглеца из Приюта, его тело не забывало отмеривать шаги, каждый из которых увеличивал расстояние между ними и обиталищем шершней. Постепенно насекомых вокруг становилось меньше. Большая часть из тех, кто был ближе, рванула к месту взрыва, привлечённая грохотом и гарью. Другие постепенно рассредотачивались по территории в поисках еды. Спустя какое-то время догадавшись обернуться, Джонни обнаружил громады ульев едва заметными грязно-белыми буграми вдалеке и искренне изумился оттого, насколько далеко успел оттопать в наркотическом угаре. Когда же снова посмотрел вперёд, к нему уже расплывчато и удивительно быстро надвигались другие, пологие и куда более тёмные громады, за которыми будто бы шевелилось и ходило волнами что-то желтовато-зелёное.

В какой-то ещё остававшейся части понимания Хесса внезапно озарило. Сам не понимая как, он осознал, что смотрит на те самые холмы и поле перед ними, мимо которых отряд Кейт проходил за день до того, как свернуть к лесу — но, с другой стороны. А желтовато-зелёная трава за ними, над которой временами проносились гигантские шершни, как раз и тянулась отсюда и до самого озера, покрывая его склоны везде, где они не были заняты под огороды и поля.

А значит, расчёты рыжей хозяйки оправдались. До Города оставалось совсем недолго.

Это придало невероятное воодушевление. Стремясь побыстрее убраться из владений насекомых, пробежать между холмами и оказаться в луговом разнотравье, откуда до отдыха и безопасности, а главное, вкуснейшей, чистой воды, было рукой подать, Джонни забыл обо всём. В том числе и о приказе свернуть к развалинам, которые действительно уже показались впереди по левую руку. Дочь Когтерога, которая больше смотрела назад, на тёмные точки насекомых, тоже не сразу обратила внимание на то, куда именно бежит её бестолковый раб.

Это и спасло им жизнь.

От посёлка, о котором говорила Кейт, осталась только одна улица в несколько домов по обе стороны от чудом сохранившейся дороги. Сами дома смотрелись не лучше, чем сторожка в лесу, возле которой нашёл свой конец отряд работорговцев. Только два или три выглядели сколько-нибудь пригодными для того, чтобы спрятаться между остовов их стен.

— Эй, — яростно зашипела Кейт, наконец, разглядев, куда несут её бестолковые ноги. — Грёбаный торчок, у тебя мозги поплыли? Я же говорила — беги к разва...

Договорить она не успела. Грохнувший выстрел чиркнул её по плечу, оставив глубокую царапину. Если бы плоть Кейт не усохла за последние две недели, пуля застряла бы у неё в предплечье.

— Какого...

Почти одновременно вслед за этим грохнул второй, но Джонни, который под влиянием наркотика резко изменил траекторию бега, сумел увернуться от пули, которая выбила искры из камня у его ног.