Оскал зверя (Пес-2)

Лич спокойно сидел за уцелевшим поминальным столиком, с интересом наблюдая за бессмысленной борьбой обезумевшего зверя с десятком навов. В образовавшейся свалке Ликина просто задавили количеством, разорвав его тело буквально на куски. Когда от оборотня осталась только кровавая каша, Платов отозвал бойцов.

— Неплохо! — дал положительную оценку быстротечной схватке Лич.

— Харитон Никанорыч, что у тебя? — услышал Лич мысленный зов некромага.

— Все нормально, командир, — отозвался Платов. — Оборотень случайно на кладбище забежал... А может, и не случайно.

— Проблемы?

— Что ты, командир, порвали зверюгу на клочки! Пикнуть не успел. Других оборотней в селе нет... Иначе уже примчались бы.

— Тогда действуем по плану. Через пятнадцать минут к тебе подтянутся основные силы с действующего кладбища. Покойников там поболе. Сейчас я тебя на них завяжу...

— Я их чувствую, командир! Черт! Как же их много!

— Держись, Харитон Никанорыч, больше некому!

— Держусь!

— Молодец! Больше ничем помочь не могу — силы на исходе! Так, до подхода основных сил займи штаб. Чтобы в Архару ничего сообщить не смогли. Штаб в школе, через дорогу от кладбища. Дальше — по обстановке. Про казармы не забудь! — напомнил некромаг. — Хоть и маленький в малиновке гарнизончик, но пренебрегать им не стоит. Как только разберешься — двигай к мосту. Приоритетная задача — захватить мост!

— Понял, командир.

— Действуй, Харитон Никанорыч. Ни пуха...

— К черту! — отозвался Лич, мысленно сплевывая через левое плечо.

— Если что — зови, помогу советом. Сам на рожон не лезь! Ты мне нужен! Все — до связи, — Петр Семеныч отключился.

— Ну что, хлопцы, побьем супостата? — риторически спросил Платов. Ответа от своих молчаливых бойцов он не ждал. Он наметил цель и сформулировал задание как можно точнее и проще. Сложных команд его бойцы не понимали. Но он уже привык к этой особенности подопечных.

— Вперед! В атаку!

На это раз Лич не стал выстраивать покойников в шеренги. В живописном беспорядке отряд мертвецов покинул гостеприимное кладбище.

* * *

07.07.09

Дальний Восток.

Станция ДВЖД Бурея

Амурской области.

Начальник полевого госпиталя барон Адам фон Розенблюм в этот поздний час был по укоренившейся за годы войны привычке пьян в стельку. По натуре он был человеком мягким и незлобивым, высоко ценящем человеческую жизнь. Поэтому, в свое время, он пошел наперекор желанию папеньки и выбрал профессию врача. Хотя ему, как потомку древнего арийского рода, была бы обеспечена карьера военного в одном из потешных полков СС. Несмотря на недовольство барона-отца, Адаму удалось сделать не менее успешную карьеру на медицинском поприще. Не сказать, что Адам хватал с неба звезды, но хирургом он стал отличным. Со временем Адам Розенблюм открыл небольшую благотворительную клинику, в которой соответствующее лечение могли получить даже неполноценные. Отец давно перестал обращать внимания на свое неблагоразумное чадо, одаривая отеческой любовью брата и сестру Адама. Несостоявшийся наследник был счастлив: клиника приносила хоть небольшой, но стабильный доход, в его дела никто не вмешивался и не мешал заниматься любимым делом. Счастье закончилось внезапно. В конце 2007 года Фюрер объявил о начале новой победоносной войны и всеобщей мобилизации всего мужского населения стержневой нации. Так Адам оказался в доблестных рядах Вермахта в качестве начальника мобильного полевого госпиталя. Стареющий барон, ставший к старости более сентиментальным, предлагал Адаму похлопотать за него.

— В тылу тоже нужны хорошие врачи, сынок. Сделай хоть раз, как я советую, — наставлял он блудного сына, взывая к его благоразумию.

Но Адам высокомерно отказался — у него были свои понятия чести. Он ушел на фронт с первым медицинским эшелоном. Полтора года бесконечных сражений измотали Розенблюма. Нет, его не пугали страшные раны, оторванные руки и ноги, стоны и проклятия покалеченных солдат. Он был врачом, и эта работа ему нравилась. Больше всего его пугали масштабы трагедии, количество убитых и раненных в этой, в общем-то, бессмысленной бойне. Нервное напряжение не отпускало Адама, терзало его изо дня в день. И он научился снимать этот стресс алкоголем. Благо, что спирт в его распоряжении был всегда. Днем он держался, страдая с похмелья. Каким образом он умудрялся проводить сложные операции в таком состоянии, даже для него оставалось загадкой. Но когда наступал вечер, руки Адама сами тянулись к заветной склянке со спиртом. Нынешняя ночь тоже не была исключением — к часу ночи начальник полевого госпиталя едва ворочал заплетающимся языком. Собутыльником барона на этот раз, как, впрочем, и во все предыдущие, был заведующий полковым моргом — патологоанатом Шульц Френкель, прожженный циник и пьяница. Спрятавшись от чужих глаз в морге, куда редко заглядывал кто-нибудь, собутыльники опустошали пятисотграммовый флакон спирта.

— Ты мне скажи, барон, — разлив по рюмкам остатки алкоголя, нечленораздельно пробормотал Шульц, — тебя за каким хреном на передовую понесло? Ты ж фон-барон... Имение свое... Замок...

— И не о-один, — икнув, добавил Адам.

— Вот и я говорю: нахрен тебе все это сдалось? Отмазаться не смог?

— М...ог! — Хирург мотнул головой, едва не свалившись со стула. — Но не захотел...

— В б-благородство иг... иг... играешь? Вот я тоже ариец, но за душой ни гроша... А фюрер обещал каждому надел на новой земле. А иначе зачем? Зачем? Мне идеология до одного места! Я, может быть...

— С-с-стой! Давай сначала выпьем! — предложил Адам.

— Давай! — согласился Френкель, хватая дрожащей рукой рюмку с разбавленным спиртом.

— За Фью-фью-фьюрера, шоб он... А, ладно! — Шульц запрокинул голову и выпил.

Поставив стопку на стол, Френкель умудрился опрокинуть на пол пустую склянку из-под спирта.

— Уже все, кончилась живая водичка? — пошерудив носком сапога осколки, поинтересовался патологоанатом.

— У меня не кончится, — успокоил собутыльника барон. — Чего-чего, а этого добра хватает!

— Я схожу? — Шульц прикрыл один глаз, иначе фигура Адама начинала двоиться.

— Вместе пойдем! — заявил хирург. — К тому же закуска кончилась...

— Да ну её! — сморщился Френкель. — У меня от нее изжога.

— Изжога у тебя от спирта, — авторитетно заявил барон. — Не будешь жрать как следует — заработаешь язву! Э-то я тебе как врач говорю.

— Я сам врач! — стукнул себя кулаком в грудь Шульц.

— Какой ты врач? — рассмеялся Адам. — Ты мясник!

— Тут я готов поспорить...

Но поспорить им не удалось — за толстой, обитой листовым металлом дверцей мертвушки раздался шум. Как будто что-то тяжелое упало на пол. Врачи переглянулись.

— Кто там у тебя? — поинтересовался хирург. — Живой что ли?

— Нет. Трупы одни. Я проверял...

— Ах ты, пьянь! Живого от мертвого различить не можешь? Я хоть днем не пью! А ты весь день хлещешь... Вот и результат!

— Да не мог я живого в морг законопатить, — оправдывался патологоанатом. — Опыт не пропьешь...

— Я проверю. И если...

— Валяй, проверяй! Если боевому товарищу веры нет! Я военврач! С закрытыми глазами труп от живого отличу!

— Открывай! — приказал Адам. — Посмотрим, что там у тебя свалилось...

На подгибающихся ватных ногах Шульц добрался до дверцы и отодвинул скрипучий засов.

— Свет включи, — напомнил хирург.

Шульц щелкнул рубильником, включающим свет в мертвушке, а затем настежь распахнул дверь.

— Майн Готт! — Френкель отшатнулся, нос к носу столкнувшись в дверном проеме с безмолвно стоящим человеком.

— Ну, шо я тебе г-говорил? Я ок-казался п-прав! — победно воскликнул Адам. — Зак-к-конопатил в мертвушку живого, алкаш! Не получишь завтра спирта на опохмел! И воще больше ни капли не дам! — пригрозил он патологоанатому. — Совсем мозги пропил! Это же уму непостижимо — живого в мертвушке держать?

Шульц тем временем продолжал пятиться назад. Его лицо утратило присущую всем алкоголикам кирпичную красноту — теперь оно могло поспорить белизной со стерильной ватой. Наступив на осколок склянки из-под спирта, Френкель оступился и плюхнулся на задницу.

— Чего молчишь? Боишься, что разжалую за халатность? Могу! — не дождавшись ответа от Шульца, произнес хирург. — Ну, чего расселся? Язык проглотил?

— Он... Он... Он... — мямлил Френкель. — Он труп! — наконец выдохнул Шульц.

— Совсем допился? — резюмировал Адам. — Какой он труп? Он же ходит! Эй, солдат, чего в дверях застыл? Проходи, садись! Сейчас мы тебя быстро в норму приведем! Шульц, сгоняй ко мне в кабинет за спиртом.

Лица стоящего в дверном проеме человека Розенблюм разглядеть не мог — мешал яркий свет, бьющий в спину незнакомцу. Словно бы в ответ на предложение хирурга незнакомец переступил порог, отделяющий мертвушку от рабочего кабинета патологоанатома. Едва его лицо вышло из тени, Адам едва не свалился со стула. Этого человека он знал, потому что собственноручно его оперировал три дня назад, но спасти не смог. Капрал Гюнтер Веркель скончался во время операции от обширного внутреннего кровоизлияния — пуля повредила печень. Его просто поздно доставили с поля боя. Адам лично констатировал его смерть. Он же и отправил тело капрала в морг.

— Этого не может быть! — прошептал враз протрезвевший барон. — Капрал Веркель мертв...

В мертвушке вновь что-то громыхнуло. Затем еще раз. И еще.

— Что происходит? — побледневшими губами произнес хирург.

— Я... Я... Я не знаю! — пропищал Шульц тоненьким голоском, по-крабьи, не отрывая задницу от пола, продвигаясь к выходу на улицу. — Но у меня такое чувство, что надо сваливать отсюда!

— И как можно быстрее! — согласился с коллегой Адам, осторожно сползая со стула.

Свалить им не удалось — капрал первым метнулся к выходу и загородил дверь на улицу.

— Может это белая горячка? — спросил Шульца Адам, наблюдая, как из мертвушки выползают все новые и новые покойники. — Обычные глюки...

— Н-не у-у-у-верен, — заикаясь на каждом слове, пробормотал Шульц. — Но лучше горячка, чем... такое...

Мертвецы тем временем прибывали. Их голые синюшные тела, подчас исковерканные чудовищными ранами, зашитыми наспех кривыми стежками вечно пьяным Шульцем, вызывали внутреннюю дрожь у видавших виды врачей. Мертвецы пугали их не своим внешним видом, а фактом своего существования.

— Чего им от нас нужно? — плаксиво запричитал Шульц. — Мы же им ничего плохого не сделали!

— Хорошего тоже не смогли, — философски ответил барон. — Жаль, что спирт у нас с тобой кончился... Так хочется перед смертью рюмочку пропустить!

— Не говори так! — истерически завизжал Шульц, кидаясь к двери.

Но стоящий в дверях капрал играючи сбил патологоанатома с ног коротким ударом в нос. Кровь из разбитого носа брызнула в разные стороны. Капрал медленно поднес измазанный кровью патологоанатома кулак к лицу и облизнул рубиновые капли. Этот простой жест всполошил остальных покойников. Они словно по команде накинулись на живых людей, стараясь оторвать от них кусок пожирнее. Истошные крики о помощи вскоре стихли. Тишина в кабинете нарушалась лишь довольным чавканьем и утробным рычанием тварей.

Глава 9

21.07.09

Тысячелетний Рейх.

Берлин.

Один из исследовательских институтов "Анэнербе".

За толстым пуленепробиваемым стеклом, отгораживающим от работников лаборатории объекты изучения, творились странные вещи. В изолированном помещении в данный момент находилось двое. Их можно было бы назвать людьми, но с большой натяжкой. Некогда они, несомненно, принадлежали к человеческому роду, но это время закончилось. Для одного из объектов изучения довольно давно, поскольку он представлял собой голый скелет. Второй все еще сохранял какое-то подобие человеческого облика, но его мягкие ткани неумолимо разлагались. Ведь он был нежитью. Двигающимся трупом. Покойником. Мертвецом.

— Ну, вы можете объяснить мне этот феномен, Карл? — спросил Лепке, с интересом наблюдая за реакцией Виллигута. — Насколько я понимаю, перед нами настоящие покойники?

— Бесспорно, Карл, это покойники. — Виллигута, оказалось, трудно вывести из равновесия.

— Тогда какая сила их питает? — спросил фюрер, переключая внимание с Виллигута на бесцельно слоняющегося из угла в угол гниющего зомби. Скелет, напротив, стоял бессловесной вешалкой в углу камеры, не проявляя никакой активности. — С вервольфами и кровососами мне, допустим, все ясно. Для передвижения они все-таки используют мускульную силу. А как быть вон с тем скелетиком? Я видел собственными глазами, как он может скакать. Не хуже живого.

— Я не знаю, — развел руками Виллигут. — Мы занимаемся этим, мой фюрер. Но как скоро будут результаты... Я не могу вам ничего обещать, пока мы их всесторонне не обследуем.

— Так действуйте же быстрее! Время не ждет! Эти твари теснят нас по всем фронтам! Благовещенск окружен! Коммунисты на подступах к Хабаровску! Если в кратчайшие сроки не будет найдено эффективное оружие против этих тварей, боюсь, нас выдавят из альтернативной вселенной! Положение удручающее! Потери в личном составе за последние дни больше чем за всю компанию! И наши же павшие бойцы становятся в строй к противнику!

— Может быть увеличить состав Роттен СС? — предложил Виллигут.

— Я уже думал об этом, — признался фюрер. — Но вампиров давят количеством. Ты представляешь себе, сколько в земле мертвых? И любого из них, сохранившего хотя бы костяк, можно поставить в строй?

— Представляю. Мертвых всегда будет больше, чем живых.

— Вот именно, больше. Так что, Карл, бросай все дела, и срочно ищи... Хоть что-нибудь, чем можно остановить их... Иначе...

— Будем стараться...

— А! — отмахнулся Лепке. Я это уже слышал. Неужели нас переиграли? — Желваки на скулах фюрера ходили ходуном.

— Это мы еще посмотрим, — позитивно произнес Виллигут.

— Хорошо, я надеюсь на тебя, старина. Да, Карл, может быть, в архивах атлантов есть что-нибудь?

— Мои люди уже работают. Ты же знаешь, что с архивами не все так просто... Мы так до конца и не подобрали ключей к их языку. Двигаемся лишь по наитию, как слепые котята. Проблемы, проблемы, проблемы.

— Ты не сваливай на подчиненных свои проблемы. Лично участвуй в процессе! Подключай Зиверса и Хильшера. Хватит им без толку штаны протирать! Делайте что хотите, но чтобы был результат!

— Будет, — не стал расстраивать фюрера Виллигут.

— О результатах сообщайте незамедлительно! — произнес на прощание Лепке, покидая лабораторию.

Едва только фюрер хлопнул дверью, Виллигут вынул из чехла на поясе сотовый телефон — такую привычную для его родного мира вещь. В Рейхе же сотовая связь до сих пор оставалась новшеством, хотя и вовсю использовалась руководством Вермахта. Набрав номер Зиверса, Виллигут поднес трубку к уху. Несколько длинных гудков, и в трубке послышался знакомый голос:

— Гутен морген, Карл! Как прошла встреча с фюрером?

— И тебе не хворать, Вольфрам! Откуда знаешь о встрече? — произнес Виллигут.

— Какие наши годы? — рассмеялся в динамике Зиверс. — А откуда знаю? Не забывай, я же все-таки директор "Наследия". Обязан знать, что у меня твориться. Так как все прошло?