Жизнь и необычайные приключения Аллиотейи Нооби

— Отличная работа! — лицемерно восхитилась Тифф.

Вообще-то, подобные фокусы с дверью ей и самой приходилось проделывать. Ну, пусть не так ловко, что, учитывая слабость телосложения конторщицы, простительно. Но приходилось, чего уж там. Только не прилюдно же и не в приличном обществе?! Очень странная особа эта Гелррурра, особенно эти сияющие глазища с их странным двойственным выражением...

Тифф сообразила, что на нее смотрят ожидающе. Видимо, по праву близкого знакомства, ей следовало первой войти в апартаменты мэтра. Почетная, но малоприятная обязанность...

...Ну да, воняло. Мэтр Раваль лежал поперек постели, в состоянии закрайнего опьянения.

— Довольно крепкий мужчина, — отметила красавица-фейри

— Да, наф, точно из моряков, — уважительно подтвердил кучер.

Оценивали они, понятно, не сомнительную стать и разнузданный внешний вид пьянчуги, а его предусмотрительность. Невзирая на невменяемое состояние, мэтр Раваль цепко прижимал к себе початый кувшин, да еще поджимал ноги, предохраняя ужасающе дырявые носки от соприкосновения с малоприятными лужами у кровати.

— И что с ним делать? — в сомнениях поинтересовалась Тифф.

— Связать, облить водой и заволочь в прохладное место, — выдал жесткий, но действенный рецепт кучер.

— К-кого это "свя-язать"? — невнятно пробормотал алкоголик, приоткрыл мутный глаз и взглянул на конторщицу. — Ты? Опять пир-раты, а? Да я вообще не пил. Горло по...полоскал. Першило. Но сивушные масла, они, э-э, цепки...

Мэтр крепче прижал к себе кувшин, и с отвращением зажмурился. Через мгновение его вытошнило, да так, что Раваль в судорогах слетел с кровати.

Присутствующие отпрыгнули: дамы спасая юбки, умный кучер за компанию.

Мэтр, еще раз болезненно хрюкнул, поспешно привел в вертикальное состояние слегка пролившийся кувшин, замер на четвереньках и выругался. Довольно грубо.

Разъяренная Тифф заставила себя изобразить должное замешательство и смущение, впечатленный кучер вновь крякнул и задумался о сути сказанного ученым моряком-мэтром. Изящная полукровка покачивалась на каблучках у двери и разглядывала позорного пьяницу:

— Вязать такого сложно.

— Опять вя-язать?! — к сожалению не окончательно оглохший мэтр, крайне возмутился, взглянул на две пары незнакомых ног, оценил шелка юбок и попытался взглянуть выше. Это ему удалось, хотя и не совсем: прицел порядком сместился и взгляд мутных глаз сконцентрировался на бородатой физиономии кучера. Раваль напряг отравленный злодейским хуторским джином мозг и заподозрил неладное: — Ю-юбки? Баба? Борода? Баба с бородой! Кругом они, от-травители-из-вращенцы!

Сделав столь логичный вывод, старый лекарь-вояка не стал медлить. Прикрываясь на манер щита кувшином, он атаковал непристойных отравителей. Откуда появился в его руке длинный флотский кинжал, Тиффани не поняла. Кучер, в очередной раз крякнув, на этот раз не на шутку встревожено, шарахнулся за сундук. К счастью, спятивший мэтр поскользнулся в отвратительном болоте и конторщица успела повиснуть на его спине. К чести дюоссцев те тоже не поддались панике: кучер зацепил со стола едва надрезанный окорок и ловко врезал импровизированной копченой булавой по вооруженной руке пьяницы. Гелррурра скользнула сбоку. До висящей на мэтровой спине конторщицы донесся стук короткого удара и ее нечистоплотный двуногий скакун обмяк и начал заваливаться на пол. Саму Тифф успели подхватить в четыре руки и спасти от неприятной участи...

Оказавшись стоящей на полу конторщица с ужасом взглянула на неподвижное тело Раваля. Было ощущение что несчастного пьянчужку ткнули кинжалом.

— Слегка оглушен, — успокоила Гелррурра, показывая рукоять своего оружия, снабженного красивым чеканным, но, видимо, имеющим приличный вес, шариком.

— Благодарю! Эта позорная старая скотина... — Тифф добавила еще пару эпитетов из знаменитого портового словаря Порт-Нореста. — Полнейший засранец. Но пусть все-таки живет.

— Спасем, — заверила фейри и на ее до неприличности привлекательных губах мелькнула теперь уже полноценная шаловливая улыбка.

Начались хлопоты по спасению несчастного дурака. Мэтра отволокли в сухой погреб, надежно связали, окатили тремя ведрами колодезной воды, и устроили на стареньком, но чистеньком тюфяке. За присмотр за занемогшим постояльцем, уборку номера и все прочее Тифф пришлось хорошенько раскошелиться. Ничего, протрезвеет, возместит все до медяка, да еще с процентами за беспокойство, упырь неугомонный. Хозяину "Пламени горна" было приказано отпирать погреб лишь в случае наводнения, войны или иного стихийного бедствия. Удовлетворенный платой хозяин заверил, что так и будет. Тифф пообещала навестить болящего. Дня через три, а лучше через четыре...

В коляске Тифф потихоньку пришла в себя. Вот непредсказуемость судьбы: столько дел провернуто, а самый неприятный сюрприз преподнес поганый пьянчуга.

— Подъезжаем, — заявил кучер. — Вы, госпожа Кристли, наф, как хотите считайте, но ваше искусство сомнительное. Может, оно ничуть не сдерживает бесстыжесть людскую, а наоборот, подстегивает, а, наф?

— Может и наоборот, — согласилась уставшая Тифф. — Но оно, это искусство, существует и кому-то нужно им торговать. Я бы может чего благороднее выбрала: яды или алебарды с мечами. Но яды я ненавижу, а оружие слишком тяжелый и специфичный товар.

— Тоже верно, наф, — согласился возница. — Но насчет искусства я еще помозгую и у вас при случае уточню. Вы хоть и по искусству знающая, но так-то ничего оказались дамочка. Решительная. Про "Повелителя" народ, выходит, тоже не врет.

— Врут, все врут, — заверила конторщица.

Кучер ухмыльнулся.

Во дворе Тифф с облегчением сошла с коляски. Девушка-фейри выжидательно смотрела сквозь броню густых ресниц.

— Благодарю, уважаемая Гелррурра, ваша помощь была неоценима, — искренне поблагодарила Тифф.

— Просто — Гел, — поправила хранительница сундуков семьи Волпи. — Нам с вами нужно почистить юбки.

— Вот мерзавец и пачкун, — с тоской вздохнула конторщица, встряхивая забрызганным подолом. — Гел, я была бы крайне признательна...

— Узнает только Олив. И всё.

— Благодарю, — Тифф коротко коснулась ладони прекрасной полукровки, затянутой в плотную кожу перчатки — обворожительная фенке старалась не выставлять напоказ свою природную четырехпалость. — Если я могу ответить на какие-то вопросы или еще чем-то помочь...

— Найду время для беседы, — Гел поправила блестящую челку, низко стянутую богатым шитьем шарфа. — Дело в том, Тиффани, что я не дама и не человек, и никогда ими не стану. Мне очень нужно спросить совета у девушки, умеющей и быть, и не быть благородной дамой. Прошу меня простить за прямоту.

— Все верно, я могу быть, могу и не быть, — вздохнула Тифф. — Постараюсь оказаться полезной. Правда, я почти ничего не знаю о вашем народе.

— Я полукровка, — пожала острыми плечами красавица. — О нас никто ничего не знает. Поскольку я единственная. Из живых полукровок. Увидимся, Тиффани.

— Хорошо, Гел. Кстати, а как зовут вашего умного кучера?

— О, у него редкое и изысканное имя. Запишите в книжечку, а то не запомните. Его зовут — Наф.

Глава третья

Битва с мелкими ограми

К дому Аллиотейя попривыкла: ужасно нелепое и большое здание, распланированное донельзя примитивно, но пожить временно в таком можно. Кровать удобна, никто не беспокоит, кормят хорошо.

Вообще-то, Ал была бы не прочь, чтобы ее чуть-чуть побеспокоили, ибо становилось страшно скучно. Компаньонка целыми днями шныряла по городу, несостоявшийся жених укатил с отцом на свои замечательные рудники, шуршуллу не удавалось оторвать от подарочного бревна, а Блошша по большей части усиленно "помогала" вокруг кухни. Ну да, кормят там недурно. Впрочем, про кормление уже кто-то здесь упоминал.

Аллиотейя подошла к окну. Вид на реку с высоты воистину раскошен. Хоть и не задалось с замужеством, покои выделили не из последних. От такого простора в первые дни дух захватывало. Дальний берег Кедры едва виднеется в прохладной дымке, уже подернулись первой желтизной и багрянцем деревья на скалистых островках. Интересно, как вот то дерево с беленьким в черный рубчик стволом называется? Симпатичное, хотя и с грустинкой.

Девушке хотелось неспешно и со вкусом насладиться гордой меланхолией одинокой, отвергнутой и обманутой души. (В смысле, в одном случае отвергнутой, а в другом обманутом. Еще не хватало, чтобы один мужчина и то и другое вытворил.) Но упиваться одиночеством и ощущением загубленной жизни уже не очень получалось. Надоело. Конечно, несчастная леди Нооби небывало опозорена, раздавлена и потрясена свершившимся. Возвращаться в Порт-Норест вот в этаком, отвергнутом и уцененном (тьфу, вовсе по-конторщицки голова думает) качестве... Теперь о приличном замужестве нечего и помышлять. С другой стороны, вот, к примеру, компаньонка — незамужняя, но бодра, деятельна, довольна собой. В сущности, ведет глубоко ущербное прозябание. Ни капли утонченного, чувствительного, поэтичного... Ну, а действительно, на что можно надеяться особе с подобным происхождением? Хотя демоны знают, каково истинное происхождение Тифф. Все она скрывает, уклончива и неискренна, как давеча шуршулла, застуканная за дегустацией трости Волпи-Медведя. Хорошо, что старик в отъезде.

Самый старший Волпи был страшноват: громогласный, насмешливый, бесцеремонный. Вот так возьмет да и ляпнет в лоб что-то гадкое. По правде говоря, ничего подобного он пока не говорил, если не считать бесконечных подтруниваний. Но ведь способен нагрубить?! Способен! Происхождение самое подходящее: дюосско-медвежье. Хотя Волпи-Средний и того лишен. Именно что "средний". Спокоен, даже слегка вял, рассудителен и уныл как пара конторщиц. Фу, вообще никакой мужчина. Мог бы попытаться завоевать сердце понравившейся девушки. Мог! Многие, между прочим как-то так и делают.

Ал поднатужилась и затосковала. Напряженные мысли о синих глазах, о том, смутном и не свершившемся, (гм, тот странный момент в каюте просто забудем, якорь ему к ноге) но, несомненно, восхитительном, подманили долгожданную печаль. О, нужно было вытребовать комнату с видом на скалы. Безотрывно следить за вершиной утеса, где когда-нибудь появится фигура, укутанная в черный траурный плащ. Хотя почему непременно утес? Возможно, он разузнал, что покои возлюбленной выходят на реку и он, именно он! вот в той лодке, выгребающей на середину плеса...

Безутешная влюбленная (или уже не так и влюбленная?) хмыкнула. На зрения Ал не жаловалась, и была вполне способна разглядеть как одинокий гребец в лодке сложил весла и принялся расставлять на корме короткие удилища. Увы, это не он, не Себастио. Благородный лорд Лино, возможно, коварнейший обманщик и злодей, но с наживкой и уловкой он возиться не станет. Рыбья чешуя — страшно липкая и пахучая гадость, любой траурный плащ испоганит...

...А ведь в суде и не взглянул ни разу. Конечно, он клятвенно обязался хранить их общий секрет, но один взгляд, пусть краткий, но полный страстного чувства и невысказанной тоски просто обязан был случиться. Так во всех сагах и поэмах подмечено, да и вообще без взгляда нельзя. Негодяй...

Ал взглянула на китару. Нет, петь и играть не хотелось. Скучно в одиночестве. Быстрей бы Тифф возвращалась, или обедать звали. Да якорь их раздери, в смысле, о боги, что же опять-то мысли о еде?! Суп из крольчатины вроде бы обещали, гм...

В тоске — на этот раз по поводу приземленности собственных помыслов — Ал вышла на галерею. Отсюда открывался вид на задний двор, и ту часть усадьбы, отделенную полуразрушенной оградой, что некогда отводили под сад. (О да, истинный сад! Десяток диких деревьев и три относительно молодых, но страшно запущенных яблони.) Сейчас там, между деревьев, шныряли младшие Волпи. Вот! Растут как бурьян. Да, старшая умеет читать и считать, младшие азбуку учат, но разве это сбалансированное образование? Об этикете и правилах приличия не имеют ни малейшего представления. Биатрис козой через кусты скачет, юбку выше колен подхватывает. А если ее кто из дома увидит? И визжать приличествует двумя тонами тише...

У самой Ал когда-то имелись и няни, и учителя. Страшно давно, еще когда отец был дома. Потом от дорогостоящих услуг слуг пришлось отказаться, няня еще долго приходила просто так, проведать, повозиться с младшими. Старенькая Селла... Всё помнилось как вчера. Потом-то всем воспитанием детей занималась мама. Ну и самой Ал пришлось порядком поприсматривать за младшими сестрами. Хлопотное дело, но сейчас вспомнилось и слезы навернулись. Настоящие, не кремовые.

Аллиотейя вернулась в комнату и решительно открыла дорожный сундучок...

Когда она в плаще и с арбалетом прошла сквозь пролом в садовой стене, за кустами немедля пискнули:

— Прячься! Длинная прется!

— Я не длинная, а высокая, — холодно сообщила кустам леди Нооби. — И я не к вам, а потренироваться у обрыва. Будьте любезны соблюдать осторожность и не соваться под руку. Это оружие.

В кустах зашептались. Ал прошествовала к уцелевшему остатку стены над обрывом и тут сообразила, что нужно было прихватить с собой какую-нибудь мишень. Как назло ничего подходящего не попадалось. Наконец арбалетчица подобрала кусок кости — желтоватый и малопривлекательный, зато отлично различимый на фоне темного камня стены. Оставалось взвести оружие...

...Слава богам, не промахнулась! Костяшка, пораженная шариком, с треском разлетелась, осколки эффектно распрыгались вдоль стены. Довольная Ал положила оружие на плечо и принялась вдумчиво, взглядом знатока оценивать результаты стрельбы.

— А чего это вы нашего Старого Огра добили? — вреднющим голосом поинтересовались сзади.

— Где написано, что он был ваш? Увидела злобного огра, вот и пристукнула, — не оборачиваясь, отозвалась Ал.

— Все равно это был наш Огр. А вы вообще здесь чужая и не должны ничего портить, — настаивала неугомонная Биатрис.

— Это я кость испортила? — усмехнулась гостья, поворачиваясь к зрителям. — Можешь отцу нажаловаться.

— Я не про кость нажалуюсь. Я про что-нибудь иное нажалуюсь, — посулила смышленая наследница Волпи.

— Про что?

— Еще не знаю. Но мы придумаем, — заверила Биатрис. — Вот ходите здесь, все высматриваете, да еще из игрушечного арбалета долбите.

— "Долбите" — это простонародное, неуместное слово. Правильно говорить "стреляете". А арбалет не игрушечный. Он облегченно-дорожный, — нашла очень уместную конторскую формулировку Ал.

— Все равно! Не нужны вы здесь со своим "легко-дорожным", — выпятила губу девчонка.

— Я уже поняла. Но не могу же я пешком уйти? Жду корабля. Как придет, задерживаться не стану.

— Да ладно, Биа, пусть она ждет да стреляет, — сказал мальчик, не сводя очарованного взгляда с оружия.

— Вы меня, юные хозяева, уж извините, но должна напомнить, что в присутствии гостьи говорить "она" неприлично, — отстраненным тоном напомнила Аллиотейя. — Даже с врагами надлежит соблюдать вежливость.

— "Враг?!" — фыркнула старшая девчонка. — Вы что ли, враг? Ха-ха! Да не скажем мы папе ничего, не бойтесь.