— У меня никогда не будет общих дел с тобой и тебе подобными!
Как все жители приграничья, я не раз в детстве видел последствия резни в домах, куда пробрались вампиры. Осязал вонь паленой человеческой плоти — селяне, боясь распространения заразы, выжигали испоганенные жилища вчистую, вместе со всеми обитателями. И не представлял себе даже возможности компромисса с теми, кто регулярно покушался на наши жизни.
— Молодость, — смиренно вздохнул князь, а потом извинился. — Простите, забыл вам представиться: я последний представитель когда-то обширного рода Вирет, Андру Зени.
Андру Зени Вирет?!! Да чтоб я сдох! Вирет предпоследняя -правящая династия, а Андру Зени... Так звали пропавшего три века назад наследника короны Наорга! Именно из-за его исчезновения после смерти короля к власти пришла боковая ветвь, отпрыском которой являлся Фирит. Что-что, а генеалогию в мою голову вдолбили хорошо.
— Доказательства?
Слово вырвалось помимо воли. Уж больно невероятным казалось само предположение, что принц Андру стал вампиром. Хотя... если Фирит достойный сын своего рода, то удивляться нечему. Устранить преграду на пути к престолу для него ничего не стоило бы, возможно, что и для его предков тоже.
Вампир расстегнул верхние пуговицы камзола из тонкого сукна, полез за пазуху и достал цепочку, на которой болталась золотая печать. Он молча кинул мне цепь, давая возможность ознакомиться с атрибутом власти.
Хорошо ли я учился, плохо ли, но оттиск этой печати мне был знаком. В доме хранился древний свиток, выполненный из тисненого пергамента. Фамильный артефакт с королевской благодарностью моим предкам, которым дядя неимоверно кичился.
Письмо висело на стене, вставленное в богато украшенную самоцветами серебряную раму. При малейшей провинности дядя за ухо волок непослушного племянника к свитку, чтобы я мог лишний раз удостовериться, какой славный род позорю. Хорошо помню, как смотрел на красивую реликвию с вензелями, проклиная про себя и дядю, и умершего правителя, который додумался выказать расположение к прапрадеду. Так что, оттиск был мне знаком до последней черточки. Там еще прерывалась ножка цветка — розы, украшавшей королевский герб.
Я уставился на резной рисунок. Похоже, вампир говорил правду, передо мной действительно лежала та самая печать: на цветке имелась небольшая щербинка.
Я кинул реликвию обратно и сказал:
— Это ничего не меняет. Вы больше не человек.
Бывший принц улыбнулся:
— Ну, теперь вы хотя бы проявляете вежливость.
Ах ты, зараза! Учить этикету решил?!
— Это ненадолго, — пообещал я с угрозой и поторопил неприятного собеседника. — Так что заставило вас, бывшее высочество, искать со мной встречи?
Вампир неторопливо положил ногу на ногу, сцепил в замок руки, слегка нахмурился и сказал:
— С вами путешествует девочка, столь необходимая моему народу.
Вот оно как... Можно было бы и раньше догадаться.
— Зачем? Закуски не хватает?
Хотя я пытался сохранить видимость спокойствия, моментально поднявшаяся злость все-таки прорвалась, сделав голос хриплым.
Вампир поморщился:
— Эмоции. Вам, людям, не хватает сдержанности.
Все, пожалуй! Наслушался!
Я поднялся, давая понять, что разговор закончен.
— Сядьте, юноша! — неожиданно громко рявкнул князь.
Ноги сами собой подогнулись, и я послушно опустился на стул, заводясь от этого еще больше.
— Постойте! Я вам не все сказал! Даю слово, что ей у нас ничего не угрожает! — предупреждающе поднял руку Андру, глядя на мое лицо. Судя по налившимся жаром щекам, оно уже побагровело от ярости.
— Мои поданные сыты и вполне владеют собой! Они не станут бросаться на ребенка!
— Да неужели? — Я позволил скопившемуся внутри яду наполнить эти слова.
Вампир посмотрел на меня с осуждением и язвительно сказал:
— Вы же не кидаетесь с ножом на каждую проходящую мимо курицу, хотя, несомненно, очень любите ее мясо!
— Морра не курица, а ты не человек! За такое сравнение можно и кол в сердце получить! — обрезал я вконец обнаглевшего вампира.
Он устало вздохнул, очень по-человечески взъерошил короткие, не по моде стриженые волосы, и извинился:
— Простите за неудачное сравнение. Я всего лишь хотел сказать, что мы необязательно бросаемся на все живое. Конечно, кровь необходима нам для поддержания... э...
Тут Андру замялся, подбирая слово.
— Для поддержания тела и сущности, но мы можем спокойно находиться рядом с людьми, не причиняя им вреда.
Я хмыкнул, и вампир покачал головой, осуждая мое недоверие, а потом сказал:
— В наших владениях живет достаточно людей. Да, я забираю у них время от времени кровь. Совсем редко — жизнь. Но в остальном им приходится много лучше, чем, например, крестьянам вашего дяди. Мои люди сыты, живут в добротных домах, платят небольшой оброк и отдают долг крови.
— Ну, прямо сады Ирия описываете. Или хлев со скотиной, выращенной на убой.
Вампир вздохнул:
— Вы, Дюс, не желаете нас понять. Хотя для Морры (ну и странное же вы имя ей дали!), самое безопасное место на свете — это мой замок.
— Почему она так нужна вам?
Я хотел услышать ответ только на этот вопрос.
Вампир задумался, а потом, взвешивая каждое слово, сказал:
— В ней наше будущее и возможность стать кем-то большим, чем нежить.
Он горько усмехнулся:
— В нас по-прежнему слишком многое от людей. Хочется иметь семью и свое продолжение — детей. Без этого существование пусто.
Андру немного помолчал, потом подался вперед и зашептал, словно опасаясь, что нас услышат:
— Вы же знаете способности Морры! Ну зачем тащить ее в неизвестность, через одни опасности навстречу другим? Обещаю, если девочка нам не поможет, не справится, я доставлю ее, куда пожелаете!
Я вспомнил копошащихся в луже крови белых личинок гианы, и меня передернуло.
Потомства ему захотелось... А поминального костра, князь, не желаете ли? Мертвечина неупокоенная. Лучше бы вас, Андру Зени, тогда по-простому прирезали или отравили.
Вампир ждал моего ответа, не отводя напряженного взгляда.
— Нет! — Я встал, твердо решив больше не слушать нежить. — Вы получите ее только через мой труп!
Тьфу! Пафосно и глупо прозвучало, как у дешевых комедиантов в фарсе.
— Упаси Ирия стать тем, кто отправит вас по ту сторону, — насмешливо глянул на меня бывший принц, потом поднялся, раскланялся и сказал. — Ну, что же. Где нельзя перескочить, там можно перелезть. Уж не обессудьте, обещать, что мы не попробуем украсть Морру, я не буду. И еще, последнее. Вероятно, вас заинтересует то, что Фирит попросил нас разобраться с вашими обеими ипостасями? И с тем, кто известен как Дюсанг Лирой, и с тем, кто бродит по его землям в образе народного героя. Правда, король Наорга не в курсе того, что это один и тот же человек.
Ай да величество...
Любопытство взяло вверх:
— Ну и как? Согласились?
Вампир пожал плечами:
— Ваша смерть принесет больше бед, чем выгод. Особенно тому, кто решится отправить вас в подземный мир. Не стану скрывать, вы доставили нам немало хлопот, но... мы быстро восстанавливаем потери.
И тут я снова не удержался от вопроса, интересовавшего меня с тех пор, когда я понял, с помощью кого Фирит устраняет неугодных подданных:
— Что связывает вас с его величеством?
Князь вампиров Андру Зени улыбнулся:
— То же, что обычно связывает людей — взаимная выгода.
Он хотел добавить еще что-то, но замолчал, посмотрел мне за плечо, церемонно приподнял шляпу, раскланялся и неторопливо удалился. Его осанке мог бы позавидовать любой правитель. Казалось, вампир идет не по густой траве, а по ровному шелковому ковру.
М-да, королевская кровь, что и говорить.
Я повернулся и увидел ожидаемую картину: неподалеку стояли Танита и Агаи, настороженно глядя в прямую спину уходящей нежити.
Ну, сейчас начнется допрос.
— Кто это был? — тут же подтвердил мое предположение сирин.
— Правитель вампиров.
— Чего ему от тебя надо? — последовал второй вопрос.
Того же, чего и всем остальным в последнее время.
— Морру, — ответил я и, предвосхищая следующую фразу, сказал: — Если хочешь знать зачем, догони и спроси! Упырь сейчас сытый, не тронет.
Агаи воспринял ехидство за чистую монету и рванул за вампиром. Я успел поймать сирин за шиворот и с трудом удержался, чтобы не покрутить у виска:
— Совсем сдурел, парень? Умереть раньше времени захотелось?
Агаи обиженно выдернул воротник куртки из моих рук и пошел к шатру, то и дело оглядываясь на князя и присоединившуюся к нему свиту.
Танита посмотрела на меня укоризненным взглядом:
— Зря ты так, Дюс. Ну не хочешь правду говорить, так бы и сказал.
Вот это да. Я же еще виноват оказался. Может, мне стоит рассердиться на излишнюю недоверчивость нанимателей? Разве я дал хоть один повод для нее? Как дети, честное слово.
Ладно, пусть тешатся мнимыми обидами, а мне надо хорошенько поразмыслить над словами нежити. Не понравилась мне поговорка князя. Могу поспорить на сто золотых, что теперь нам и днем придется оглядываться — вампиры не оставят своей затеи и попытаются украсть ребенка.
Алхимики неупокоенные... опыты они ставить собрались.
И где это, интересно знать, упыри прячут свой замок? Наверняка в северной части Пустоши. Туда никто и никогда не ходит — нет убежищ, чтобы ночь провести. А те смельчаки, что все-таки решились.... Рассказов об их счастливом возвращении я не слышал. Теперь понятно, почему. Похоже, у его величества под носом выросло весьма неприятное гнездо, которое не выжжешь каленым железом, а он по-прежнему воюет лишь со своими подданными!
На следующее утро, стоило небу слегка посветлеть в ожидании солнца, я безжалостно растолкал спутников.
— Пора! Вставайте!
— Почему так рано? — позевывая и почесывая лохматую после сна голову, недовольно спросил сирин.
— А ему, наверное, наше общество не нравится. Хочет быстрее расстаться, — ехидно пропела Танита, собирая длинные волосы в хвост.
Широкие рукава мужской рубахи сползли вниз, открывая красивые сильные руки с четко обозначившимися мускулами. За время долгой дороги ушел тонкий слой жирка. Тело молодой женщины словно поправил умелый скульптор, выделив рельеф, истончив талию, подсушив всю фигуру.
Да и Агаи не миновали изменения. Куда только делся мягкотелый горожанин, худощавый, с нелепым, выпирающим неказистым пупырьком, животом, нажитым с помощью эля из любимой таверны? Городскую бледность сменил ровный, темный загар странника, мускулатура окрепла, хоть и не впечатляла объемами. Даже глаза стали ярче. Только щетина так и не выросла. Да и зачем птицам борода? Для увеселения окружающих разве что.
Жалко, в остальном сирин как был наивным мальчишкой, так и остался. Его супруга намного быстрее втянулась в походную жизнь. Рош-мах хоть и ехидничала на каждом шагу, однако признавала мой авторитет в отличие от этого... сильно ученого мужа.
Пришлось пускаться в объяснения:
— А потому, что дальше озера Мей я в своих странствиях не добирался. Отшельник сделал копию своей карты, но я не знаю, насколько она точна. Сам Унн сказал, что безоговорочно верить нельзя — карта составлена его постояльцами. Нам необходим хоть какой-то запас времени для маневра. Так что — быстро все проснулись!
Хоть я и торопил свой отряд, а все равно в путь мы двинулись, когда прячущееся за вершинами солнце окрасило облака в розовые тона.
Кони, как и я сам, воспряли духом после хорошего отдыха и спокойно пощипывали травку в ожидании седоков.
— Агаи, — остановил собравшегося прыгнуть в седло волшебника, — ты сегодня не едешь, а летишь!
— Зачем? — изумился сирин.
— По двум причинам: во-первых, эту дорогу я почти не знаю, а во-вторых, нам теперь придется оглядываться и днем. Ты же не хочешь, чтобы похитили Морру? А сверху все хорошо видно, и самое главное — видно далеко.
Я еще ни разу не видел полностью преобразившегося сирин. Это было впечатляюще. Огромная красивая птица с кривым тяжелым клювом хищника по размерам не уступала взрослому человеку. Темное, играющее синими и изумрудными искрами оперение, кипенно-белое витое ожерелье из перьев на горле, постепенно растворяющееся в ярко-голубом пятне, которое тянулось через всю шею до самого клюва.
Хорош, ничего не скажешь. Только не больно-то похож на мирную и безобидную птичку — любому хищнику клювом нащелкает. А если клюва не хватит, то лапами наподдаст, вон какие крюки отрастил.
Да, не тянет народ сирин на несчастных беззащитных страдальцев. Не знай я, что это мой товарищ, первым бы потянулся за оружием! Так, на всякий случай. Не мудрено, что люди до сих пор их боятся.
Взлетал Агаи тяжело, и, кажется, с помощью колдовства. Иначе чем объяснить внезапный порыв теплого ветра, который ударил в распахнутые крылья оборотня?
Воздушный поток подхватил массивное тело, и птица начала подниматься вверх по широкой спирали.
Отлично. Теперь у нас есть дозорный. Со зрением, насколько я помню, дела у него обстоят хорошо.
Высоко над нашими головами кружила огромная птица и указывала дорогу.
Пока все было спокойно. Вампиры, несмотря на угрозу князя, в пределах видимости не показывались. Теперь малышка постоянно ехала со мной.
Казалось, мы минуем остаток пути без приключений, но ближе к вечеру сирин неожиданно вырвался далеко вперед и пропал на час или два. Я уже начал тревожиться, когда черная точка снова появилась среди низких, похожих на высокие башни облаков.
Птица резко пошла на снижение, села почти у самых лошадиных морд. Ее линии тела словно поплыли, перья стали втягиваться, и через минуту перед нами предстал вымотанный, запыхавшийся и сильно встревоженный волшебник.
Не дожидаясь вопросов, он выдохнул:
— Плохо дело! Нам придется искать другое место для ночлега!
— А с тем что случилось? — хмуро осведомился я.
Новость неприятная. Нашу последнюю ночь в пустоши планировалось провести в доме колдуньи, баловавшейся черной магией и вынужденной в свое время бежать от цепких лап правосудия на край света. По словам Унна, женщина охотно предоставляла убежище редким путникам, не даром конечно.
— Сгорело, одни угли да печная труба остались, — мрачно ответил сирин, не сводя с меня взгляда.
Он словно надеялся, что ему скажут "Не бойся, ерунда, тут есть еще местечко".
Увы, это была не ерунда. На десятки верст вокруг — ни одного укрытия.
Я слез с лошади, спустил на землю девочку, давая ей возможность размять ноги, сел рядом с сирин и развернул карту. Нам предстояла нелегкая задача — найти надежный схорон.
— Я тут немного полетал, — выговорил приятель, с трудом переводя дыхание. — Искал что-нибудь подходящее. Вот в этом месте, — оборотень ткнул пальцем в карту, — большая балка. Одна ее сторона сплошь скалистая. По дну течет небольшая речушка. Дно — каменное, с обеих сторон доломитовые склоны. Я низко пролетал, но, кажется, там есть небольшая пещерка, в которой можно завалить вход.
Эх, не люблю я каменных нор, только делать все равно нечего. Не на деревья же лезть. Наши лошади не белки и даже не собаки. А пешком далеко не уйдешь. Решено, пусть будет овраг или балка.
