Заживо погребенный

Мара должна выполнить задание. И она его выполнит. Император прямо сказал: убедить или убить. Вот только второе делать не хотелось... Мара ненавидела Вейдера, она сама хотела стать ученицей Палпатина. Так почему она готова уступить это место какому-то мальчишке? Но, учитывая то, что у мальчика есть выбор только между смертью и обучением у Палпатина, ее можно понять. Хотя нет, нельзя. Ведь она уже стольких убила... Убила не задумываясь.

Кайл Наберрие. Он сильно отличался от того мира, к которому Джейд так привыкла. Открытый, искренний, честный, немного мечтательный, верный... Что такое верность Мара и так прекрасно знала, но мальчишка верен не тому человеку. Здесь он был на своем месте, но при этом как-то выделялся. Девушка даже удивилась, когда узнала, что он бывший агент СИБа. Но ведь мальчика отдали на воспитание дальним родственникам, а потом благополучно отправили в разведшколу, чтобы сделать из него идеального шпиона в рядах повстанцев — при такой биографии данному факту и не стоило удивляться.

Наберрие хотел битв, он жаждал сражений. Возможно, именно поэтому мальчишка пытался вывести из себя Мару. Кайлу не нравилось, что ему запретили вылеты с эскадрильей. Глупый юноша и не подозревал, что чуть не подписал себе смертный приговор. Не стоит недооценивать Мару Джейд, и злить ее тоже не стоит. Но, как правильно заметил Наберрие, они были на корабле Вейдера, и объяснять Темному Лорду, почему она убила его адъютанта, не хотелось. Даже друг Наберрие, Крит, спросил у него, почему Кайл это делает. Но тот лишь пожал плечами, провожая взглядом Джейд...

Ей опять снился некий дом, в котором девушка вновь бродила в поисках чего-то. И, коснувшись датапада, она опять просыпалась... Бессмысленный сон.

Мара решила прогуляться по кораблю. Но, видно, не только ей не спалось сегодня ночью. У обзорного окна стоял Наберрие, в черной рубашке и брюках. Кайл по каким-то причинам не жаловал серую адъютантскую форму, стараясь надевать ее только при исполнении обязанностей старшего помощника милорда. Джейд отметила про себя, что черный ему определенно шел.

— Что ты тут делаешь? — удивленно спросила она.

— Смотрю на звезды, — спокойно ответил юноша, но поняв, что от него хотели услышать что-то другое, добавил: — Моя смена закончилась, так что у меня есть свободное время...

— А Вейдер?

— Главнокомандующего не волнует, чем занимаются его подчиненные вне работы — конечно, только если это не нарушает устав, — пояснил Наберрие, уходя в свои мысли.

— О чем задумался? — поинтересовалась Джейд.

Почему она это спросила? Ей бы сейчас уйти, интуиция подсказывала, что это было бы наиверным решением.

— О нашем последнем разговоре, — спокойно ответил Кайл, даже не соизволив повернуться и продолжая держать руки за спиной. И не догадываясь, какой заманчивой мишенью сейчас был... Никогда нельзя поворачиваться к врагу спиной...

"Он должен доверять тебе", — наставлял Мастер. Быть может, все их разговоры, прикрытые отчетами и проверками безопасности, возымели действие? Или это от того, что он меньше времени проводил с ситхом?

— Как ты думаешь, чему надо быть преданным больше: семье или идеалам? Что для тебя семья, Мара? — спросил он, наконец обернувшись.

Вопрос не был связан с Империей напрямую. Семья и идеалы... Что такое семья, Джейд не знала. Ее вырастил Мастер, дав все самое лучшее; ее обучали лучшие специалисты в своем деле... Мара хотела, чтобы Император гордился ею, она старалась быть полезной во всем. И повелитель так заботился о ней... Что же ответить Наберрие?

Кайл, пристально наблюдавший за ней, отвел глаза:

— Ты не знаешь ответа. Спокойной ночи, Джейд.

Хотелось что-то сказать, ведь Мара не привыкла выглядеть глупой в чьих-то глазах. Только если раньше ей приходилось играть роль этакой беспомощной аристократки, то тут... Наберрие выбивал из колеи обычными вещами. Ее, знающую и об оружии, и о кораблях, и о диверсионной деятельности! Мальчишка явно отличался от всех, кто здесь был.

Но гордость Мары подождет — скоро некому будет обыгрывать ее на легких вопросах. Потому что если Кайл не согласится, она убьет его. Ничего изощренного, просто выстрел прямо в сердце из бластера. Конечно, можно было бы убить его световым мечом... Но Джейд лучше всего обращалась именно с бластером. И она не позволит ему увидеть ее непрофессионалом даже в последний раз. Всего один выстрел, и Наберрие уже никогда не потревожит ее мир.

Но, в отличие от всех ее предыдущих жертв, у мальчишки есть шанс. Все прочие ее мишени были мертвы. И только одна из них пала не от ее руки. Люка Скайуокера убил Вейдер... Собственный отец... До того как об этом ей сказал Император, Мара даже не представляла, что у ситха могут быть дети. Лея Органа тоже была дочерью Вейдера. Она желала отомстить за брата, и Мара обучила ее всему, чему могла, но... Мара вздохнула и отбросила назад волосы. Она не привыкла обсуждать приказы Повелителя, но... Все-таки лучше бы это сделал Тор. Из них двоих он был мастером боя на световых мечах, и ни на что другое забрак просто не годился. Тор даже не догадывался, что он всегда был лишь пушечным мясом.

Джейд улыбнулась и любовно провела рукой по бластеру, висящему на поясе.

* * *

Люк еще долго неподвижно стоял в ангаре, пока кто-то не подошел к нему и не коснулся его плеча.

— Ну вот, командир с главнокомандующим улетели, — сказал Дарк.

— Жалеешь? — тут же спросил Люк. Он чувствовал — что-то изменилось, но не хотел показывать этого. Еще в Разбойной эскадрилье Люк привык скрывать некоторые свои "странности". Но Ведж знал его слишком хорошо.

— Это ведь такой шанс послушать, как его сам милорд спас, — ответил Дарк. Затем сказал, опустив голос до шепота:

— Говорят, Кертен воевал еще в Войны клонов. Интересно было бы узнать про этих... как их... джедаев!

Люк пожал плечами. Когда-то он сам интересовался клоническими войнами, а насчет джедаев... Ему рассказов про них вполне хватило.

* * *

Дарен разлил каф по кружкам и протянул одну удобно устроившемуся в кресле племяннику.

— Какая сегодня по счету? — поинтересовался Кол.

— Ну, эта уже пятая кружка, — ответил Люк, отпивая напиток.

— Нельзя же столько кафа пить, — укорил доктор. — Ты же доведешь себя...

Люк усмехнулся. В этом светлом, просторном кабинете всегда было так уютно и спокойно.

— По мнению отца, уже довел. Присоединился к Восстанию, учился у джедаев... Он считает, что на худшее я не способен. Хоть и подозревает, что я полон сюрпризов.

— Ты скучаешь по нему, — заметил Дарен.

Люк поставил кружку на столик и отвернулся.

— Я должен быть там.

На столике задрожали приборы, часть напитка расплескалась. Кол с удивлением посмотрел на племянника.

— Извините, — проворчал Люк.

— Ничего, — последовал ответ.

Люк хмыкнул.

— Отец бы разозлился.

Дарен посмотрел на собеседника, и Люк продолжил:

— Он сказал, что нельзя бесконтрольно использовать Силу. Независимо от того, кем я хочу стать: ситхом или джедаем. Только если я не собираюсь стать стихийным форсъюзером, которых предпочитали уничтожать оба ордена. Я даже не представлял, что ситхи тоже контролируют свои эмоции.

"Ну, Вейдер же как-то терпел ваши ссоры первое время", — подумал Дарен, но вслух сказал:

— Я рад, что у вас хорошие отношения.

Люк улыбнулся.

"Вейдер только улетел, а мальчик уже стал таким напряженным. Похоже, Главком был прав насчет будущих неприятностей от Люка..." — Проблема в том, что Дарен вообще ничего в Силе не понимал. Не говоря уже о ее сторонах. Следовательно, врач ничем не может помочь мальчику. Темная сторона... Светлая... Дарен давно забыл об этих идеалистических понятиях. Жизнь намного сложнее, и ее не поделишь на черное и белое.

Дарен помнил самый страшный день в своей жизни. Тогда утром он узнал, что его любимую жену убили. Ее больше не было, ее теплые руки больше не обнимут его, и он не услышит ее прямых замечаний. Возможно, за эту самую прямоту Солу и убили. Сын... Убитый горем, Дарен должен был найти его... И он нашел. И если утром врач еще как-то держался, то сейчас, держа на руках бездыханное тело маленького мальчика, ему захотелось умереть. Холодное, окоченевшее, маленькое тельце такого родного существа, сердце которого давно не билось. Он мог даже сказать, сколько часов назад оно остановилось, мучился ли его ребенок или погиб мгновенно... Дарен многое мог узнать с помощью своего врачебного опыта. Но не хотел. Потому что это было слишком больно и жестоко — держать на руках мертвого сына, ребенка, которого он столько ждал... Дарен очень любил своих девочек, но все же это был его наследник — малыш с глазами своей матери, такой жизнерадостный младенец... Но врач уже не услышит его детского смеха и не увидит, как вырастет его сын. Тело Кайла Наберрие кремировали, а Дарен так и не смог сказать кому-нибудь о его смерти, решив, пусть лучше имя его сына числится в списке пропавших без вести.

На "Мститель" Дарен вернулся опустошенным от горя. Он словно умер вместе с женой и сыном. Его родители обещали позаботиться о дочерях. О, как же он хотел умереть! Дарен жаждал смерти настолько, что был готов навлечь на себя гнев Повелителя Тьмы. Лишь бы не быть, не жить, не чувствовать — уйти вслед за ними. Вейдер не любил, когда его беспокоили, и больше всего, когда он был в медицинской камере без маски. У Дарена был шанс... Тем более, он уже видел обожженное, безволосое, изрезанное шрамами настоящее лицо ситха. И Вейдер вряд ли захочет, чтобы свидетель был жив. Ведь Дарен был еще и свидетелем беспомощности могущественного ситха, когда тот лежал в операционной. Вейдер вполне мог посчитать, что с поддержанием его здоровья справятся и медицинские дроиды...

И он пришел, удачно застав милорда без маски, сидевшего спиной к нему. Дарен ждал, когда Лорд повернется к нему, вытянет руку в черной перчатке, и врач упадет на пол уже бездыханным.

Не получилось. Лорд повернулся и просто сказал:

— За них отомстят. Ступайте, Кол.

Дарен тогда ничего не понял, он просто ничего не чувствовал. Захотелось напиться...

Через неделю на своем столе Дарен обнаружил черный датапад:

"Солу Наберрие убил наемник Берик Зен. Перед смертью он не назвал имени своего нанимателя, поскольку не знал его. Зен лишь сказал, что Сола слишком много интересовалась подробностями смерти сенатора Амидалы. Мальчик, ее сын, погиб случайно, когда наемник выронил ребенка".

Темный Лорд выполнил свое обещание, и тогда Дарен терялся в догадках, по какой причине ситх сделал это. Позже он понял, что сам Лорд жил ради мести, отлавливая и уничтожая джедаев.

— Отцу было нелегко со мной, — Люк вырвал врача из воспоминаний.

Да уж, нелегко. Все, что касалось Люка, давалось Вейдеру нелегко. Дарен хорошо запомнил это.

Пару лет назад Вейдер вызвал его. На столе лежали две колбы с кровью. Милорд отдал необычный приказ проверить ДНК на предмет родства. Руки ситха сжимали край стола.

Кол дрогнул, когда узнал в одном образце кровь своего пациента. Во втором образце крови обнаружилось большое скопление мидихлориан. Образец принадлежал юноше двадцати лет от роду. Несколько мгновений — и наличие родства определено: отец и сын. При взгляде на диаграмму Дарену стало трудно дышать. У Вейдера был сын. Через несколько мгновений заработал разум, который упорно шептал ему, что за обладание подобной информацией ситх может и убить, дабы никто не узнал его тайну.

Он решил не искушать судьбу и связался с ситхом по комму.

— Тест положительный.

Несколько секунд на него смотрела черная маска. Невозможно было представить, что чувствовал человек, скрывающийся за нею.

Дарен ждал. Ждал приказа прийти к ситху, своего последнего приказа. Возможно, Вейдер выбрал его для выполнения анализа лишь потому что упрямый доктор все продолжал заниматься его здоровьем, несмотря на все угрозы и возражения. Кол был профессионалом в своем деле, а работая на ситха, привык и к постоянной смертельной угрозе. Врач уже давно не боялся смерти. Это был просто профессиональный риск, не более того.

Вейдер вновь удивил его:

— Проверьте ампулу с образцом си4ами67набу16747543435.

Вейдер не сказал, который из образцов нужно проверять, отлично понимая, что врач легко узнает кровь своего пациента.

Дарен ввел данные, с удивлением обнаружив, что это сенаторский архив. Более того, носителя ДНК не было в живых вот уже двадцать лет. Прочитав имя, врач впал в ступор: Падме Амидала Наберрие. На автомате он нажал кнопку для обработки информации... Родство: родитель. Она была матерью. Матерью ребенка Вейдера. Все это не укладывалось в голове. Падме ведь умерла беременной!

Дарен стер данные с компьютера. Он пойдет к ситху сам. Ему плевать, если Вейдер его убъет, он должен знать правду. Смерти Солы и Падме связаны, и потому Кол имеет право знать об этом молодом человеке. Ведь получается, этот мальчик являлся его...

Дверь в покои ситха открылась.

— Второй тест тоже положительный, милорд.

Ситх кивнул, он явно не сомневался в результатах. Дарен почувствовал, что его скоро выпроводят. Но без правды, он покинет эту комнату только в одном случае — вперед ногами.

— Милорд, — начал Дарен, призывая внимание ситха. — Я должен знать...

Лорд Вейдер смотрел на него так, как будто видел насквозь.

— Второй образец принадлежит Люку Скайуокеру.

"Скайуокер", — прошептал про себя доктор. Эта фамилия была широко известна двадцать лет назад. Одного известного человека, носящего эту фамилию, он считал мертвым. И сейчас, глядя в визоры маски, за которыми скрывались ярко синие глаза, Дарен понял, что ошибался.

— Он повстанец, — неожиданно бросил Вейдер. — Взорвавший Звезду Смерти... — в голосе ситха звенели одновременно горечь и гордость.

Так вот кого ищет вся разведка! Но как такое могло получиться — ведь Вейдер, точнее Энакин, явно не знал, что у него есть сын. Тем более что он в числится в Альянсе.

— Последняя подлость джедаев, Дарен, — сказал Вейдер, сжимая кулак.

Уходя, доктор долго думал, что же это было. В принципе, проверить ДНК мог и дроид. Но ситх почему-то дал возможность узнать Дарену самому. Что это — слабость Вейдера или его доверие? В первое он не верил, на второе не мог рассчитывать. И что нужно было от него Вейдеру? Уж точно не жалость и сочувствие. Но то, что сын второго человеке в империи является повстанцем... Дарен вновь вернулся к мыслям о родителях мальчика. Сын Падме был жив, а сам Дарен двадцать лет работал на Энакина Скайуокера...

Лорд даже не сказал ни слова о том, что нужно молчать. Наверно, он и так понимал, что Дарен будет молчать — не ради начальства, но ради жизни племянника. Племянник... Для Кола это слово приобрело новый смысл.

И сейчас этот племянник вопросительно смотрит на него. А Дарен уже погружается в следующее воспоминание...

В палату вкатывают закрытую медицинскую капсулу. Агент Вейдера говорит, что заняться пострадавшим лично — приказ главнокомандующего. В больничном крыле полно раненых, но врач забывает о них тотчас же, когда снимается защитный шезлонг, и он видит лицо человека. Дарен узнает его — ведь в последнее время он часто смотрел на его изображение. Люк Скайуокер. Мальчик был без сознания, и выглядел очень плохо. Но все же Вейдер успел...