Вечер черных звезд

— Спасибо, железяка, — Ит взял из воздуха стакан со светло-зеленой непрозрачной жидкостью и залпом выпил. — Что бы мы без тебя делали.

— Ну, даже навскидку могу предложить с десяток занятий, не требующих моего участия, — жизнерадостно отозвался искин. — Хотя это, конечно, как посмотреть.

— Занятия занятиями, но без тебя все равно было бы скучнее, чем с тобой, — подытожил Скрипач. — Ит, все-таки, чего тебя переклинило? Лежишь, глаза в потолок, на морде — вселенская скорбь, и не отзываешься... Впору испугаться. Чего с тобой такое?

— Да ничего, — пожал плечами Ит. — Задумался просто. И мысли... правильные они, Скрипач. Понимаешь? Очень правильные мысли...

— О чем это?

— Да о том, что я есть на самом деле, — горько сказал бывший созидающий.

— И кто ты на самом деле?

— Ничтожество. Полное ничтожество. Я ничего из себя не представляю, ничего не умею, ничего не знаю. Даже любить, и то не умею. И всю жизнь занимался ерундой, от которой пользы никому не было и не могло быть. И сейчас я для команды... черт, я же только мешаю всем, понимаешь?

Скрипач молчал. Чуть склонив голову к плечу, нахмурившись, он сидел напротив Ита, внимательно слушая, пока тот выговорится, но не отвечал пока что ничего. Вообще ничего.

— Даже на той же Маданге... если бы меня не было, Ри справился бы втрое быстрее и в сто раз более эффективно. И вообще... хоть вешайся, честное слово... сказки эти придурошные, преподавание... кому это все было надо?

Скрипач покивал в такт его словам, согласно покачал головой. А потом, без предупреждения, не готовясь, залепил Иту с размаху затрещину, да так сильно, что тот едва не свалился с кровати.

— Ты охренел? — заорал Ит, вскакивая. — Ты чего делаешь?!

— Это не я "чего делаю", — безмятежно отозвался Скрипач. — Это ты "чего делаешь". Ты что, совсем без мозгов? Ты не понял, кого ты цитировал?

Ит во все глаза уставился на него.

— Да, да, — подтвердил Скрипач. — Именно так. И сильно подозреваю, что, не врежь я тебе сейчас по морде, ты и дальше продолжал бы сыпать откровениями из арсенала неуважаемого мною любителя птичек.

— Ты думаешь, что... — Ит потер скулу, по которой его ударил Скрипач, и нахмурился. — Что это...

— А что тут думать? — поразился Скрипач. — Смотри сам. На той же Маданге мы бы без тебя просто погибли, и ты отлично об этом знаешь.

— Но я же сам вас туда затащил, — возразил Ит.

— Случайность, — парировал Скрипач. — Далее. Меня ты не бросил, спас. С палачом этим ты за нас всех дрался. Когда дьявол напал на Ри, ты сориентировался чуть ли не первым. Ит, то, что ты начал говорить, это... это чужая попытка вогнать тебя в депрессию и выбить из нормального состояния незнамо куда. И даже я, пусть и мало разбираюсь в этом всем, сумел это понять.

— Внушение? Ты так думаешь?

— Почти на сто процентов уверен, — заверил Скрипач. — Нет, я могу допустить, что ты ни с того, ни с сего для чего-то ударился в самоанализ, но в таком случае по морде тебе надо было съездить не один раз, а два или даже три. Хотя бы для того, чтобы отбить попытки заниматься таким самоанализом в дальнейшем.

Ит пристыженно молчал.

— Ну? — требовательно спросил Скрипач.

— Наверное, ты прав, — согласился Ит. — Секунду подожди, я попробую как-то проверить...

Он снова сел на край кровати, закрыл глаза, сосредоточился.

Свое или чужое?

Изнутри или извне?

Правда или ложь?

А ведь правда. Действительно правда. И все это — изнутри, свое, не чужое. Он действительно так про себя думал, но... Но! Никогда не думал в таком ключе. Значит, все-таки чужое — сам подход, сама структура мыслей.

Да, он действительно чувствовал себя никчемным рабом обстоятельств. Он действительно ненавидел свою беспомощность и робость. Он интуитивно осознавал, что не занимается ничем стоящим, а лишь тратит свою жизнь на ерунду и пустяки. Он и в самом деле ощущал себя мертвым грузом на той же станции и понимал, что пользы от него никакой.

Но.

Никогда до этого подобные мысли не заканчивались тем, что ему хотелось повеситься. Он огорчался, это максимум. Огорчался, да еще думал, можно ли что-то изменить, чтобы все стало лучше, чем есть.

А сейчас и с пользой все изменилось — уже не Ри вел основной расчет, а он, Ит. В Мадженте у него это получалось лучше и быстрее, чем у пилота. Словно оживало в нем в те моменты нечто, давно забытое, словно то старое и усталое существо, что просыпалось порой, с радостью бралось за эту работу. Словно он знал, что делать, чувствовал верные решения, интуитивно видел правильные векторы, точки, фрагменты. Сейчас он перестал быть бесполезен, и даже Сэфес, и даже Таенн одобряли и приветствовали его анализ и выкладки.

Чужое. Про никчемность и смерть — все-таки чужое. Значит, Скрипач прав.

— Рыжий, с меня что-нибудь, что сам захочешь, — сказал он, открывая глаза. — Пятьсот тарелок с картошкой и сто серых платьев в придачу.

— Если ты добавишь к этому всему тысячу портретов Марии и Дашин поцелуй — я подумаю, соглашаться или нет. А так, как ты сказал, не пойдет. Маловато, понимаешь ли, получается. Кстати, морда сильно болит?

— Да вроде бы не сильно, — отозвался Ит, ощупывая скулу. — Заговор какой-то. То Ри мне по морде врежет, то ты.

— Ничего, тебе это сейчас только на пользу, — отмахнулся Скрипач. — Пошли, навестим этих добрых людей, что ли. А то я по Дарье уже соскучился.

* * *

Даша и Ри сидели в каюте целительницы и пили чай. Черный чай. Ит и Скрипач, которым тоже было тут же предложено по чашке, сначала с недоверием посмотрели на странноватую (особенно с точки зрения Ита) жидкость, но, когда попробовали, обнаружили, что это, во-первых, штука очень неплохая, а, во-вторых, очень знакомая.

— У нас такого чая точно нет, — убежденно говорил Ит. — У нас только белый, изредка — красный. Но такого не завозят.

— И не выращивают? — спросил Ри с интересом.

— У нас он вообще не растет, — уверенно ответил Ит.

— Чего у вас только нету, — засмеялась Даша. — И того нету, и этого тоже нету...

— Ну и что? — возразил Ит. — У нас зато много чего другого есть.

— Вот и ладно, — подытожил Ри. — Народ, Даша сейчас про Барда с Сэфес говорила... Даш, расскажи им, пожалуйста, сама, что у тебя получается.

— А что, у нас опять что-то случилось? — с деланным ужасом поинтересовался Скрипач. — На роль самого больного человека тут имею право претендовать только я, и совершенно не хочу, чтобы это... того... узурпировали.

Даша шутливо погрозила ему пальцем.

— Хорошо, что ты не всерьез, рыжий, а то, знаешь ли, эгоизм — отвратительная и мерзкая штука, — сказала она в ответ. — В общем, вот что у меня вышло.

Тела удалось стабилизировать. После нескольких неудачных попыток Даша обнаружила, что самый простой и удачный способ как-то воздействовать на них — это постепенно, поэтапно восстанавливать клеточное дыхание. В тысячном объеме от настоящего, конечно. Но сам факт того, что начало получаться...

— Они, конечно, стараются этого не показывать, но то, что они живы — это не просто счастье, это... — Даша замялась, нахмурилась. — Вы, трое, боюсь, не сумеете понять, что именно они испытывали, когда поняли, что мертвы, и что испытывают сейчас, когда поняли, что это не так.

— Ну почему же... — начал Скрипач, но целительница не дала ему договорить.

— Сеть — это счастье, понимаете? Для них Сеть — это любовь. Любовь в чистом виде. Даже простой человек, случайно попав в Сеть, — Даша выразительно посмотрела на Скрипача, — будет потом землю есть, чтобы попасть туда снова. И даже не попав, только увидев, пусть издали, что она вообще существует. Думаете, почему они все это время ходили, как в воду опущенные, язвили, ругались, грустили — только потому, что, по их мнению, были мертвы? Да ничего подобного! Для них смерть была просто досадным препятствием на пути туда, где они счастливы сами и могут делать счастливыми других.

— Вот даже как, — задумчиво сказал Ри.

— Да, даже так, — подтвердила Даша.

— Но ведь мы ведем станцию через Сеть, и ничего не... — начал было пилот, но Даша его остановила.

— Именно что через Сеть, — подтвердила она. — "Через", это же совсем другое. Для вас сейчас Сеть — это набор цифр. А для Контроля Сеть — нечто невообразимо большее. Леон и Морис рассказывали о степенях толерантности экипажей, очень интересно. Сначала Сэфес, потом, при повышении толерантности — стадия Энриас.

— А чем они отличаются? — спросил Ит, хотя уже и сам почувствовал, чем.

— Просто Сэфес ближе, пожалуй, к Бардам — им легче выходить обратно, они проще переносят короткие включения, но и влиять на Сеть могут в меньшей степени. А вот в стадии Энриас степень толерантности уже больше пятидесяти процентов, — принялась объяснять Даша.

— Процентов чего? — заинтересованно посмотрел на нее Скрипач.

— Процентов того, насколько они позволяют влиять Сети уже на себя, — объяснила целительница. — Выходить таким экипажам гораздо сложнее, меньше четырех Встречающих их вывести просто не смогут, но зато оперируют Сетью они на гораздо более высоком уровне, чем просто Сэфес.

— А дальше? — спросил Ри.

— А дальше... — Даша вздохнула. — Дальше — названия разные, но суть одна. Барды после физической смерти могут уйти в Сферы Творения. Сэфес — превратиться в Сихес. Если я правильно поняла Мориса и Таенна, это происходит не со всеми. В общем, оба эти состояния подразумевают то, что существо, в них перешедшее, на Сеть больше не влияет, оно в ней просто живет. Некоторые, бывает, возвращаются, чтобы прожить еще одну земную жизнь, но это в основном, Барды. Сэфес возвращаются гораздо реже.

— Вот интересно, — задумчиво протянул Скрипач. — С тобой они на эти темы разговаривают. А с нами — ну ни полслова.

— Не сказал бы, — возразил Ит. — Рассказывают они все-таки довольно много.

— Тогда, когда сами того хотят или когда считают, что мы сумеем понять, — недовольно заметил Ри. — Все-таки немного обидно, согласитесь, ребята?

Скрипач и Ит синхронно кивнули.

— Не обижайтесь на них, — попросила Даша. — Они не рассказывают, потому что берегут вас, скорее всего. Кстати, Ит, откуда у тебя этот симпатичный синяк?

— Оттуда вон, — Ит ткнул пальцем Скрипача в бок. — Мог бы и послабее врезать, сволочь рыжая.

— Не мог, — развел руками тот. — На него опять влиять начали, а он опять внимать стал. Ну я и провел обряд изгнания бесов доступными средствами.

— Ого, — Ри стал серьезнее. — И на этот раз что?

— Ничтожество и никчемность, — неохотно ответил Ит. — Отчасти он, кстати, был прав. Я и сам так думаю.

Скрипач выразительно показал Иту кулак. Тот махнул рукой.

— Надо торопиться, — покачала головой Даша. — Ит, куда мы идем дальше?

— Я уже смотрел. Мир называется Анлион, достаточно высокая формация, проблем быть не должно, — сообщил тот. — После этого нам до нужной точки остается, по сути дела, два "шага". Первый — выход из этого сиура в Индиго, там только-только отзонированная планета, нет ни транспортников, ни официалов, ни информации...

— Стоп-стоп-стоп! — Ри нахмурился. — Зачем? Не проще ли будет пройти через логический узел этого сиура?

— А он нам не нужен, — возразил Ит. — По моим расчетам из этого низкоразвитого мира мы следующим шагом выходим как раз в противофазу этого сиура и попадаем в систему Орина.

— В систему? А почему не к планете? — удивился Скрипач.

— Искин, объясни им, почему нельзя к планете, — попросил Ит.

— К планете нельзя потому, что нас тут же случайно прикончат, причем свои же, — пробурчал с потолка тот. — Вернее, даже не так. Самту-ки справедливо предположила, что вокруг базы такого уровня находится сейчас очень мощная защита, которую нельзя обойти даже мне, если не будет команды с самой планеты. Орин — место приписки больше чем ста экипажей тех же Сэфес. А это означает, что сейчас над планетой ходит в произвольном порядке около сотни кораблей... если не больше, мы с ней предположили, что от сотни до трех. Еще она сказал, что станции, вполне возможно, тоже пойдут в большом количестве к планетам подобного рода — искины или поведут их туда сами, или по команде Бардов. То есть там могут быть и станции, несколько сотен. Далее. Помнишь, Стовер упоминал про "собак"? При таком количестве кораблей и станций для них пространство возле планеты — замечательная кормушка. Это значит, что от звезды к планете, вернее, к кораблям, пришло еще и около миллиона "собак". Можешь себе представить, что там сейчас творится? Меня, то есть станцию, они не тронут. А вот вас...

— Да уж, положеньице, — мрачно пробормотал Ри. — То есть мы выходим в систему, устанавливаем связь и пытаемся пройти, так?

— Примерно так, — согласился искин. — Только, боюсь, на это могут уйти сутки. А то и больше.

— Слушайте, сколько у нас осталось времени? — нетерпеливо спросил Ит. — Я что-то сбился. Вернее, меня этот проклятый Окист сбил со счету.

— Мало, — вздохнула Даша. — Совсем мало, Ит.

— Смотри сам, — Ри сел поудобнее. — Трое суток мы шли через Индиго, помнишь, те три мира, последним из которых был переходный?

Ит кивнул.

— Это три дня. Дальше — Санкт-Рена, это уже четверо суток. Потом мы вышли к Аргауну, это тоже сутки — всего пять. Потом — Окист, это шесть. Сейчас мы почти сутки у инженеров. Семь.

— Трое суток осталось, Ит, — тихо подытожила Даша. — Максимум. Даже несмотря на то, что считаете вы теперь быстрее... Я обратила внимание, что нас словно специально что-то задерживает чуть ни в каждой точке. Словно что-то мешает нам, не пускает.

— Я тоже это заметил, — мрачно согласился Ит.

— Скрипач, ты сам знаешь, что изначально мы с тобой планировали двухнедельный срок, но...

— Даш, не переживай, это ж не ты виновата, — рыжий опустил глаза. — Ребят, я стараюсь, конечно, вида не подавать, но мне последние дни... как бы это сказать... хреново. И чем дальше, тем хуже. Поэтому хорошо бы нам немножко ускориться, если есть возможность.

Ит горько посмотрел на него.

— Ты почему молчал? — спросил он с упреком.

— Чтоб не отвлекать, — поморщился Скрипач. — Вы же работаете, оба. Что вас дергать-то понапрасну? От этого же все равно ничего не изменится.

— Изменится, — агрессивно заявил Ит. — Еще как изменится. Искин! Выдирай оттуда этих трепачей, и стартуем. Тем более, что расчет давно готов.

* * *

Едва выйдя к планете, они поняли — что-то неладно. Официальная служба не отзывалась почти час, а это, насколько все знали, было поводом для серьезных опасений. И ответ, пришедший через час, эти опасения полностью подтвердил.

— Ни в коем случае не садитесь! — визуализации не было, только задыхающийся голос. — Тут катастрофа... На планете — пандемия, мы ничего не можем сделать...

— Что произошло? — встрепенулся Ри.

— Сначала подошел небольшой караван — три корабля и катер Сэфес... — начал голос. Ит и Ри переглянулись.

— Стовер, — пробормотал Таенн. — Спелся все-таки с Братством, тварь...

— Мы стали вызывать их, ответа долго не было... Потом на связь вышла женщина и...