Хейзел едва не впала в отчаяние, но тут почувствовала какую-то холодную точку под собой. Она со всей силой воли зацепилась за этот мысленный якорь. Внезапно земля загудела. Вихрь растений отпустил ее, и Хейзел подбросило вверх, словно снаряд из катапульты.
Она тут же почувствовала невесомость и открыла глаза. Перевернулась в воздухе. Земля была футах в двадцати под нею. И девушка начала падать. Тут сработала ее боевая подготовка. Хейзел училась падать из когтей гигантских орлов и теперь свернулась в клубок, превратила удар в переворот и вскочила на ноги.
Хейзел скинула скатку с плеча и вытащила меч. В нескольких ярдах слева от нее из моря травы торчала выскочившая на поверхность скала размером с хороший гараж для автомобиля. Хейзел поняла, что это и послужило для нее якорем. Она силой воли вызвала на поверхность эту скалу.
Трава шуршала вокруг нее. Сердитые голоса встревоженно шипели на массивный камень, остановивший их продвижение. Прежде чем они успели перегруппироваться, Хейзел подбежала к скале и забралась на ее вершину.
Трава раскачивалась и шелестела вокруг нее, словно щупальца гигантской анемоны. Хейзел чувствовала разочарование похитителей.
— Что, на этом вы не можете расти? — закричала она. — Убирайтесь, вы, куча сорняков! Оставьте меня в покое!
— За сланец, — сказал сердитый голос из травы.
— Что-что? — Брови Хейзел поползли вверх.
— За сланец! Зацепилась за сланец! Здоровенный кусок сланца!
Монахиня в академии Святой Агнессы как-то раз вымыла Хейзел рот щелочным мылом за то, что она произнесла схожее по звучанию слово, а потому она немного растерялась... Потом вокруг каменного острова из травы материализовались ее похитители. Поначалу девушке показалось, что они похожи на ангелов с рождественских открыток — десяток пухлолицых ангелочков. Но когда они приблизились, Хейзел поняла, что это вовсе не ангелы и совсем даже не хорошенькие.
Размером они были с маленьких детей, с пухлыми телами и физиономиями, но кожа у них имела странный зеленоватый оттенок, словно по их жилам тек хлорофилл. У них были хрупкие, ломкие крылья, похожие на засохшие листья кукурузных початков, и хохолки белых волос, напоминающих колосья. С их изможденных лиц с прилипшими к ним зернами смотрели зеленые глаза, из ртов торчали хищные клыки.
Самое крупное из этих существ в желтой набедренной повязке и с торчащими во все стороны волосами-колосьями выступило вперед. Оно зашипело на Хейзел, раскачиваясь из стороны в стороны так быстро, что набедренная повязка едва не свалилась с него.
— Ненавижу этот сланец! — жалобным голосом воскликнуло существо. — Пшеница не может расти!
— Сорго не может расти! — выкрикнул еще один "ангелочек".
— Ячмень! — завопил третий. — Ячмень не может расти. Будь проклят этот сланец!
Колени Хейзел задрожали. Над маленькими существами можно было бы посмеяться, но они окружили ее кольцом, пялились зелеными глазами и злобно скалились. Они были похожи на ангелочков-пираний.
— Вы имеете в виду этот камень? — сумела выговорить девушка. — Этот камень называется сланец?
— Да, камень! Сланец! — прокричало первое существо. — Плохая порода.
Хейзел начала понимать, почему этот кусок камня отозвался на ее зов.
— Это драгоценный камень? Он ценный?
— Ха! — сказал тот, на котором была желтая набедренная повязка. — Глупые местные жители делали из него всякие побрякушки. Ценный? Может быть. Но не ценнее пшеницы.
— Или сорго!
— Или ячменя!
Заговорили и другие, называя различные виды зерновых. Они окружили скалу, не предпринимая попыток взобраться на нее — по крайней мере, пока. Если они решат схватить Хейзел, то от такой большой стаи ей не отбиться.
— Вы служите Гее, — сказала она, в основном для того, чтобы заставить их говорить и дальше. Может быть, Перси и Фрэнк где-то неподалеку. Может быть, они увидят ее высоко над полем на этом камне. Жаль, что ее меч не светится, как у Перси...
Купидон в желтой повязке зарычал.
— Мы — карпои, духи зерна. Да, мы дети матери-земли! Мы ее слуги, испокон веков и навсегда. Прежде чем злые люди окультурили нас, мы были дикими. И мы снова одичаем. Пшеница уничтожит все.
— Нет, править будет сорго!
— Главнее всех будет ячмень!
К этим голосам присоединились другие, каждый из карпои славил свой вид растений.
— Отлично. — Хейзел поборола в себе отвращение. Значит, ты — пшеница, я говорю, вот ты — в желтых... штанах.
— Ммм, — пробормотал Пшено, — слезай со своего сланца, полубог. Мы должны отвести тебя к армии нашей хозяйки. Они нас наградят. Они убьют тебя медленно!
— Соблазнительное предложение, — сказала Хейзел. — Но спасибо, я вынуждена отказаться.
— Я дам тебе пшеницу! — сказал Пшено, словно предлагая ей равноценную замену за жизнь. — Очень много пшеницы!
Хейзел попыталась оценить ситуацию. Как далеко ее унесли? Сколько времени понадобится Фрэнку и Перси, чтобы ее найти? Карпои наглели, приближались к камню парами и тройками, скребли сланец, чтобы проверить, не повредит ли он им.
— Прежде чем я спущусь, — девушка повысила голос, надеясь, что его разнесет по полю, — объясните мне кое-что. Если вы духи зерна, то разве вы не должны быть на стороне богов? Разве богиня земледелия и плодородия Церера...
— Дрянное имя! — завопил Ячмень.
— Она окультуривает нас! — брызгая слюной, воскликнул Сорго. — Заставляет нас расти правильными рядами! Позволяет людям пожинать нас. Тьфу! Когда Гея снова станет хозяйкой мира, мы будем расти, как захотим! Да!
— Ну да, конечно... И значит, эта ее армия, куда вы меня несете в обмен на пшено...
— Или ячмень, — предложил Ячмень.
— Да, — согласилась Хейзел. — Эта армия — она где сейчас находится?
— За горным хребтом. — Сорго возбужденно хлопнул в ладоши. — Да, мать-земля, она сказала нам: "Ищите дочь Плутона, которая ожила. Найдите ее! Приведите ее ко мне живой! У меня для нее припасено много пыток". Нас вознаградит за тебя гигант Полибот! И потом мы отправимся на юг и уничтожим римлян. Нас нельзя убить. Но тебя можно.
— Замечательно! — Хейзел попыталась подпустить воодушевления в свой голос, что было нелегко, когда она узнала, что Гея заготовила для нее особую месть. — Значит, вас невозможно убить, потому что Алкионей захватил в плен Смерть?
— Именно!
— И держит, заковав в цепи, на Аляске. Так, постойте, как же называется это место?
Сорго начал было отвечать, но Пшено налетел на него и сбил с ног. Карпои затеяли драку, превратившись в воронкообразные зерновые облака. Хейзел уже подумывала, не броситься ли ей наутек, но тут из облака возник Пшено, борцовским приемом удерживающий Сорго за шею.
— Прекратить! — закричал остальным духам Пшено. — Многозерновые драки запрещены!
Карпои снова преобразились в пухлощеких ангелочков-пираний.
Пшено оттолкнул в сторону Сорго.
— Ишь ты, какая умненькая полукровка, — сказал он. — Пытаешься выведать у нас секреты! Нет, тебе никогда не найти логова Алкионея.
— Я и без того знаю, где оно. — Хейзел с напускной уверенностью пожала плечами. — На острове, в заливе Воскресения.
— Ха! — ухмыльнулся Пшено. — Это место давным-давно ушло под воду. Уж ты-то должна была бы знать! Гея тебя за это ненавидит. Когда ты нарушила ее планы, она была вынуждена снова погрузиться в сон. На долгие десятилетия. Алкионей смог восстать только с наступлением темных времен.
— Восьмидесятые годы, — подтвердил Ячмень. — Ужасно! Ужасно!
— Да, — сказал Пшено. — А наша хозяйка все еще спит. Алкионей на этот раз был вынужден спрятаться на севере, он ждет, планирует. И теперь Гея начинает пробуждаться. Но она помнит тебя. И ее сын тоже помнит!
Сорго радостно захихикал.
— И тебе никогда не найти тюрьму Танатоса. Вся Аляска — дом гиганта. Он может прятать Смерть где угодно. Тебе понадобятся годы, чтобы его найти, а твоему несчастному лагерю жить осталось считаные дни. Так что лучше сдавайся. Мы дадим тебе зерна. Очень много зерна.
Хейзел ощутила, как тяжел меч у нее в руке. Она боялась возвращаться на Аляску, но прежде у нее, по крайней мере, было представление о том, где искать Танатоса. Она предполагала, что остров, на котором она умерла, не был уничтожен полностью, а, возможно, снова поднялся, когда пробудился Алкионей. Хейзел надеялась, что база Алкионея находится там. Но если острова больше не существует, то она понятия не имеет, где искать гиганта. Аляска — громадный край. Они могут искать хоть сто лет — и ничего не найти.
— Да, — подтвердил Пшено, чувствуя ее смятение. — Сдавайся.
Хейзел покрепче ухватила свою спату.
— Никогда! — громко крикнула она, надеясь, что ее услышат друзья. — Если мне придется уничтожить всех вас, я это сделаю. Я — дочь Плутона!
Карпои надвинулись на нее, они обхватили камень и зашипели, словно собираясь раскалить его, а потом начали карабкаться к ней.
— Теперь ты умрешь, — пообещал Пшено, оскалив зубы. — Узнаешь, что такое гнев зерна!
Внезапно раздался свист. Рычание Пшена замерло. Он посмотрел на золотую стрелу, пронзившую его грудь, и тут же рассыпался, обратившись в подушечки для завтрака "Chex Mix".
XX
Хейзел
На миг Хейзел растерялась не меньше, чем карпои. Но тут в поле зрения появились Фрэнк и Перси и принялись молотить по всем растениям, что попадались им под руку. Фрэнк поразил стрелой Ячмень, и тот рассыпался на зернышки, Перси разрубил Сорго и бросился к Просу и Овсу. Хейзел спрыгнула на землю и присоединилась к схватке.
Несколько минут — и все карпои превратились в горстки семян и разные сухие завтраки. Пшено начал было формироваться снова, но Перси достал зажигалку из рюкзака и щелкнул ею.
— Только попробуй, — предупредил он, — и я подожгу все это поле. Оставайся мертвым. И не суйтесь к нам. Или трава загорится!
Фрэнк поморщился, словно пришел в ужас от этой мысли. Хейзел не поняла почему, но все равно крикнула кучкам зерна:
— Он это сделает! Он психованный!
Остатки карпои разнес по полю ветер. Фрэнк забрался на камень, чтобы увидеть, как их разметет.
Перси погасил зажигалку и подмигнул Хейзел.
— Молодец, что закричала. Иначе бы нам тебя не найти. Как тебе удалось так долго продержаться?
— Зацепилась. За сланец! — Она указала на камень.
— Что-что?
— Ребята! — позвал Фрэнк с верхушки камня. — Вы должны это увидеть.
Перси и Хейзел забрались к нему. Как только Хейзел поняла, на что смотрит Фрэнк, она резко выкрикнула:
— Перси, никакого света. Убери свой меч!
— За сланец! — Перси прикоснулся к кончику меча, и тот превратился в авторучку.
Внизу они увидели армию на марше.
Там, где проселочная дорога разветвлялась, направляясь на юг и на север, поле переходило в глубокий овраг. По другую сторону дороги до горизонта тянулись травянистые холмы без всяких следов деятельности человека, если не считать небольшого темного здания магазина на вершине ближайшего холма.
А весь овраг был заполнен монстрами — колонна за колонной направлялись они на юг, их было столько и шли они таким плотным строем, что Хейзел удивилась: как это они не слышали ее крика.
Они втроем прижались к камню, в растерянности наблюдая, как мимо промаршировало несколько десятков крупных волосатых гуманоидов, с телами, покрытыми звериной шерстью и частично защищенными помятыми доспехами. У существ было по шесть рук — по три с каждой стороны, и потому они походили на пещерных людей, эволюционировавших из насекомых.
— Гегенеи, — прошептала Хейзел. — Землерожденные.
— Ты уже сражалась с ними? — спросил Перси.
Она покачала головой.
— Нет, только слышала про них в лагере на уроке монстроведения.
Занятия по изучению монстров ей никогда не нравились — все эти чтения Плиния Старшего и других замшелых авторов, которые писали о сказочных чудовищах, обитающих на границах Римской империи. Хейзел верила в существование монстров, но некоторые описания казались ей такими дикими, что она считала их чем-то вроде нелепых слухов.
Только вот теперь мимо нее маршировала целая армия этих "слухов".
— Землерожденные сражались с аргонавтами, — пробормотала она. — А вон эти, за ними...
— Кентавры, — удивился Перси. — Но... тут что-то не так. Кентавры — славные ребята.
Фрэнк фыркнул.
— Нет, нас в лагере учили не так. Кентавры психованные, они постоянно напиваются и убивают героев.
Хейзел смотрела, как мимо нее рысцой проскакали люди-кони. Человеческий торс, а ниже пояса — лошадь. Одеты они были в варварские доспехи из шкур и бронзы, а их вооружение составляли копья и пращи. Поначалу Хейзел показалось, что на них шлемы викингов, но потом поняла, что из лохматой шевелюры кентавров торчат настоящие рога.
— У них разве есть бычьи рога? — спросила она.
— Может, это какой-то особый вид, — предположил Фрэнк. — Давай не будем у них об этом спрашивать.
Перси посмотрел вдаль, и его лицо помрачнело еще сильнее.
— О боги... циклопы.
И верно: следом за кентаврами топал отряд одноглазых великанов, мужского и женского пола, каждый высотой около десяти футов в доспехах из металлолома. На шести монстрах была упряжь, словно на быках, и они тащили осадную башню высотой в два этажа, оснащенную гигантской баллистой.
— Циклопы, кентавры... — Перси обхватил голову руками. — Нет, так не должно быть. Не должно...
При виде такой армии кто угодно мог впасть в отчаяние, но Хейзел понимала, что Перси горюет не от этого. В лунном свете он казался болезненно бледным, словно воспоминания возвращались к нему и больно жалили его мозг.
Хейзел посмотрела на Фрэнка.
— Нужно отвести его назад к лодке — на море ему станет лучше.
— Не вопрос, — сказал Фрэнк. — Их слишком много. Лагерь... мы должны предупредить лагерь.
— Они знают, — простонал Перси. — Рейна знает.
В горле у Хейзел застрял комок. Легион не мог сражаться с таким количеством монстров. Если они удалились от лагеря всего на несколько сотен миль, то их поиск уже был обречен. Им не добраться до Аляски и не вернуться ко времени.
— Идем, — сказала она. — Давайте побыстрее...
Потом Хейзел увидела гиганта.
Когда он появился из-за горного хребта, Хейзел решила, что глаза обманывают ее. Он был выше осадной башни — не меньше тридцати футов, с чешуйчатыми драконьими ногами, как у комодского варана, от талии до земли, а выше пояса он был облачен в сине-зеленые доспехи. Его нагрудник имел форму нескольких рядов голодных физиономий — чудовищ с открытыми ртами, требующими еды. Лицо у гиганта было человеческое, а волосы растрепанные и зеленые, словно куст морских водорослей. Он вертел головой из стороны в сторону, и с его волос падали змеи. Гадючья перхоть.
Гигант был вооружен громадным трезубцем и тяжелой сетью. От одного вида этого оружия Хейзел стало нехорошо. Она много раз видела такое оружие на занятиях по гладиаторским боям — оружие для самого коварного, опасного, смертельного сражения. Они видели перед собой громадного гладиатора.
— Кто это? — Голос Фрэнка дрожал. — Это не...
