Охота и рыбалка сотворили нашим новым друзьям "культур шок номер три", это — крючки, с использованием которых я нахлыстом за полчаса натаскал на перекате полтора десятка превосходных хариусов, и лук, о котором речь пойдет особая.
Луки мы не демонстрировали никому, они все время лежали в тулах. Когда охотники вышли к пойме ручья, впадающего в Урал выше по течению, сын вождя увидал небольшое стадо оленей на водопое, и тихо оповестил об этом всю команду. У людей Кремня луки давно были в руках, и углядев стадо, метров за триста, они присели и предложили скрадывать оленей, что бы подползти метров на двадцать — тридцать, иначе учуют, и удерут, не дав произвести убойного выстрела. Луки древних, конечно были еще те — обычные гнутые палки с волосяной тетивой. Сережка Степин, явно красуясь перед ними, пожал плечами, достал свой тисовый, из роскошного берестяного расписанного колчана, неторопливо набросил тетиву, надел наруч на левую руку. Прислюнив палец, парень определил силу и направление ветра, вдруг резко рванул к стаду. Рома Ким придержал бросившихся было за ним охотников, натянул свой лук и спокойно пошел следом. Сергей, за полминуты одолел бегом две сотни метров, выбежал на пригорок и одну за другой отправил две стрелы. Пока охотники с Романом трусцой добежали до Сергея, он еще преодолел полсотни метров, и дополнительной стрелой добил в шею подраненного в заднюю часть туловища молодого бычка. Две туши — как раз, что бы накормить свежим мясом всех присутствующих на галечнике. Охотники снова впали в ступор, теперь уже надолго — небывалая эффективность клееных длинных луков из тисового молодняка поразила их в самое сердце. Для исследовательской партии были изготовлены первые клееные луки из тиса — оленьи жилы по наружной дуге кибити , выраженная накладная рукоять, проклейка берестой снаружи по исконно русскому рецепту, плетеная крапивно — льняная — конопляно — волосяная тетива. Стрелы шлифованные на лучковом токарном станке, вывешенные и пристрелянные с наконечниками из чугуна разного назначения. Сам лук покрывался лаком на основе канифоли. Получился весьма неплохой вариант, с учетом подгонки оружия и стрел по руке стрелка, с помощью Кости Тормасова, имеющего разряд по стрельбе из лука и Сережки Степина — просто "лучника от бога", чувствующего древнее оружие на уровне инстинкта. Может и средние по нашему времени, эти луки в этом времени точно были супер оружием, метая стрелы прицельно на полторы сотни метров без напряжения. Диоптрический прицел для нашего оружия мы легко исполнили и на имеющемся у нас уже оборудовании. Классический прицел современного нам лука очень похож на оружейный диоптрический прицел. Кольцо несколько больших размеров делают светящимся с вертикальным уровнем для прицела внизу. Прицельные мушки в большом количестве находятся справа, они служат для регулировки прицела и введения поправок на ветер и расстояние. Мы же обошлись без подсветки, хотя мысли использовать впоследствии светящиеся составы — если удастся добыть, остались. Кольцо из кости для прицела и метки несложно было сделать и нам.
А вот дальнобойность даже лучшего "лука из палки" — максимум сотня метров. Действительный выстрел — двадцать — тридцать, для стрелы с кремневым наконечником, — может и менее. Стрелы наших луков прошивали тушу почти навылет, несмотря на широкий охотничий наконечник — срезень[18]. Охотники, с уважением поглядывающие на ножи наших парней, вырубивших ими длинные жерди для переноски добычи, подхватили оленей и двинулись назад. На всю охоту не затратили и часа, против ожиданий вождя, который полагал, что хоть места и богаты дичью, но она пуганая, и придётся ее загонять и добывать хорошо если не остаток дня, а то и больше.
Прибежавшего с докладом об удачной охоте сына, еще не выслушав, он "наградил" подзатыльником — Кремень решил, что тот по какой-то причине потерялся и вернулся на стан. Неприятно, но всякое же бывает... Или старшие отправили назад, как не справившегося, а то и хуже того — спугнувшего дичь, что совсем позор, как людям в глаза. Сынуля, потирая затыльную часть организма, нисколько не расстроенный несправедливостью, завопил, что де, все в порядке и его не прогнали с хоты, а охотники возвращаются с добычей, которую убили чудесным оружием пришельцы.
Мелкая змея Елена прошипела:
— А Вам, Дмитрий Сергеевич, поведение вождя никого не напоминает? Вы тоже иногда не выслушаете, и сразу — по шее...
— Эльвире Викторовне пожалуйся на непедагогические методы.
— Ага. Она вовсе прибьет.
— И часто прибивает?
— Не-а. Редко. Но — по делу. А если по делу — вроде необидно...
— Ну, я вроде кажется, то же по делу? Ладно, усовестила — больше мер физического принуждения не будет, буду воспитывать только словесно.
— Нет — нет — нет — нет — завизжала вредина, и зачастила:
— Лучше подзатыльник... и доходит быстрее, опять же... через уши-то, да если еще немытые, вон, как у Антошки Кима... пока дойдет... а нотации слушать — сама убьешься, и вашего драгоценного времени жалко... И скорчила уморительную рожицу — жертва я, мол, педпроизвола... Пожалейте меня, бедняжечку...
— Пожалел волк кобылу... буркнул я
— А я сейчас точно тебе леща такого выпишу, зараза — чуть что, все бы тебе Антон Ким да Антон Ким, — встрял обиженный Антон.
— Сама шею через раз моешь, а вдруг любимый питекантроп не придёт, а я как дура — с чистой ше-е-е-й ходить буду!
— Ах ты, паразит такой!
И на галечнике завязалась шутливая свалка, победа в которой оставалась пока за сильной половиной человечества.
Кремень одобрительно кивал головой и говорил что то вроде: "Так мол, ее, так. Пусть свое место знает!"
Я не выдержал, и покатился со смеху, через силу прикрикнул на ребят, что бы они прекращали битву, пока их не сдал в племя Кремня — одного, а другую — к Мамонтам, на перевоспитание. Свалка прекратилась, бойцы сели друг к другу спинами и надулись.
Охотничья команда принесла добычу. Мы с ребятами решили поделиться с кремнями рецептом полевой коптильни. Быстро нарезав прутьев, соорудили из них большую редкую корзину высотой около полутора метров. В нее поместили подсоленную оленину. Получившееся сооружение дополнительно обмотали ветками и листвой, сверху устроили редкую крышу. В галечнике прокопали недлинную канаву шириной и глубиной в ладонь, вывели ее под получившееся сооружение, плотно прикрыли верх канавы плитками песчаника, ветвями и песком — чтобы не проходил дым. У конца канавы раскопали яму побольше, замостили ее песчаником, и разожгли костер из ивы и ольхи. Дым от костра, благодаря небольшой тяге, уходил через канаву к мясу. Постепенно подкладывая небольшие ветки в таком сооружении можно закоптить за четыре — шесть часов вполне приличное мясо. Время у нас до возвращения посыльных было.
Пойманных мной хариусов пожарили в листьях и глине, поделили между всеми, устроив легкий перекус. От людей Кремня к столу были те самые пресные лепешки, напоминавшие вкусом, консистенцией и цветом еврейскую мацу. Ребята же были в восторге — пусть хоть какой то, но хлеб, ура! Я восторгов не разделял, но радовался, что теперь мы сможем вернуть этот привычный продукт питания на наш стол. Закваска — не проблема. Дрожжевой грибок в природе присутствует практически везде. А вот и испечем настоящий хлеб, когда соберем первые урожаи.
За обучением наших новых друзей — союзников незаметно прошло время. Оказалось, что коптить мясо впрок они не умели, делая запасы только зерновых — они не портились при хранении, подсушивая съедобные корни, среди которых были луковицы сараны и собственно дикого лука, собирали бобовые — возможно, предок фасоли. Из зерен распаривали в горшках у огня кашу, добавляя в воду для быстрого закипания раскаленные камни, сдабривая получившееся варево мясом. При удачном охотничьем сезоне мясо вялили на солнце. Так же поступали и с рыбой, если удавалось добыть острогой с берега, но такое случалось редко.
Глава 17. ... И какая же мать согласится отдать...
Дайте нам только повод — моментально закатим скандал.
А если повода не будет — тоже скандал закатим.
Но без повода намного интересней: неожиданный скандал — ушам отрада!!
Вот — вот придут люди племени Кремня, и мы отправимся в обратный путь... Ага. Разбежался. Уже представлял, что скоро побежим мы домой, и увидим берега ставшего родным Тургояка. Расчувствовался, понимаешь. А Корней Ивановича Чуковского не забыл? Между прочим, обязательный школьный курс : "Да и какая-же мать — Согласится отдать — Своего дорогого ребёнка — Медвежонка, волчонка, слонёнка, — Чтобы ненасытное чучело Бедную крошку замучило!" Ну как? Договариваясь с Кремнем, забыли отцы народов, что мамаши передаваемых на воспитание имеют к тому собственное отношение. А отношение было вот каким.
С утра пораньше, на следующий день после удачной охоты, мы с Мудрым Кремнем вели неспешный разговор у костра, обсуждая детали предстоящего "союза великих племен", довольные как принятыми судьбоносными решениями, заключенными договорами о сотрудничестве двух великих держав, и прочая, и прочая, и прочая... Некоторая расслабленность после проведенной с учениками зарядки и сытного завтрака, на которую как на бесплатный цирк с интересом полюбовались люди племени Кремня, способствовали неспешной беседе. Что еще для полного счастья в его первобытном варианте надо? Добрая охота, успешная рыбалка и полное брюхо после них — лежи себе, вкушай наслаждение полной мерой. Не тут то было. Посланные вернулись, притащив вместо ожидаемой ребятни на учебу разъяренных мамаш со всего племени, кто нашел возможность оторваться от любимых чад на время, поручив их заботам старших. Руководили "делегацией" жена вождя — точная копия палеолитической Венеры во плоти, и шаман ( а может, колдун — кто их разберет сразу). С визгом и воплями женщины выкатились на пляж и сурово поставили вопрос о лишении вождя за торговлю живым товаром — будущим рода — детьми — доверия. Причем самыми радикальными революционерками предлагалось лишить его и головы, вместе с доверием. Увидев нашу компанию, набежавшие дамы завопили совсем уж несносно, а я понял, что попал с Мудрым в классическую ситуацию, когда жена застает мужа на месте преступления — за распитием с друзьями на собственной кухне. Скалкой получают все, кто не успел смыться. Набор ингредиентов соответствовал — кухня — сойдет пляж, муж — в наличии, никуда соколик не делся, друганы мужа — все, кто не с нами прибежал. Посланники с виноватыми рожами и украшенные фингалами для симметрии, наверно, у одного справа, у другого — слева, украшали собой пейзаж на заднем плане.
Мдя. Ситуация, однако — похоже вождю на этой неделе трепка была показана по гороскопу, от судьбы не скроешься — от людей Мамонта не получил, доберет свое от супруги. "Шура понял, что его будут бить, возможно, даже ногами". Кремень съежился и попытался отползти от разъяренного женсовета. Видимо думал: "Пронесло с людьми мамонта, авось и на этот раз хитроумные пришельцы чего придумают." Толстомясая супруга ловко (откуда столько грации ?) подскочила к мужу, и нисколько не заботясь о его реноме у соплеменников, отвесила хорошего пинка, призывая всех духов камня, леса и воды в свидетели, что такого паразита еще не рождала земля, что вместо торговли камнем он торгует собственными детьми, продавая их людоедам, и кстати, где эти людоеды, ибо она сейчас им покажет, как отучиться от мясного меню, примерно так можно было перевести ее вопли на понятный язык.
Положение снова спас наш вездесущий Антон Ким. Упав на колени перед матроной, рядом он таким же образом поставил сынка разъяренной фурии, и на неплохом уже (А как же вы думали? Почти неделя практики и полного погружения) языке людей Кремня завопил.
— О несравненная своей красотой среди дочерей Великого племени Кремня! Попирающая своей силой самку мамонта! Рождающая могучих сыновей и дочерей! Мать народа Кремня! Услышь меня, друга твоего несравненного сына — могучего охотника Зоркого Оленя (Кланяйся ниже, паразит, а то нож не подарю! — это уже новоокрещеному Зоркому Оленю.) Позволь мне, воину племени Рода (Ну, раз уж так представился Кремню — так тому и быть, поправлять не буду) подарить в знак дружбы и любви этот ничтожный подарок. Я и мой отец — могучий вождь Род дарят это тебе в знак нашего расположения и дружбы. (Чего — чего? Эт когда я его усыновлял, боль зубную? Р-р-р-р-р-р!!!)
К ногам изумленной "Матери народа" вываливаются: пара горшков, иглы, нож из маленьких, приготовленных для обмена, еще зеркальце и браслет витого плетения... Немая сцена. Каких только эпитетов за свою жизнь не слышала бедная (гм...) женщина. Неуклюжая носорожиха было пожалуй, из категории необидных... Слышали о том, что женщины ушами любят? Ну, вот так-то. Видя что первоначальное напряжение спало, Антон быстро — быстро, насколько позволяет знание языка, сообщает, что он и его племя пригашают к себе детей Кремня, для учебы, так как хотят передать свои знания им, в обмен получив знания людей племени. Что хочет видеть у себя в гостях как достойную мамашу, так и несравненного по зоркости ее сына, первым заметившего на недавней охоте стадо и обеспечившего добычу (В принципе, почти что так оно и было), и достойного вождя, и его достойный отец — вождь с ним вполне согласен. Так хитрющий Антон Ким десятком слов приобрел в племени приемную мамашу и ярую защитницу его интересов.
— А кто твой достойный отец?
Эта мелкая зараза указывает на меня.
— А мать?
Антон запинается... молчит немного, а потом выпаливает, что его могущественная и несравненная мать, жрица науки Эльвира, осталась в священном месте хранить очаг отца с другими детьми.
— Когда бы ты не пришел к нам — ты или твои родичи, знай, что у моего очага ты всегда найдешь приют и ласку. Это говорю я — Мать племени Кремня, дочь людей Мамонта! Все слышали?
Потом жена вождя обратилась к соплеменникам, и заявила примерно следующее.
— Все слышали, как надо обращаться к уважаемой женщине? Учитесь. Слушайте все! Так вот, у меня — слава духам — появился новый сын. Как тебя зовут, юный воин?
— Антон. Тон... ("Тяжелый" — на языке племени Кремня) Значит — Тяжелый Кремень, так будут тебя звать у очагов моего народа. Могучая длань самозваной мамаши цепляет вихры парня и прижимает к необъятной груди, прямо к соску. Амба. Обряд усыновления — феноменальный по краткости, состоялся.
Я думаю: "Ну, вот. Без меня меня женили. На Эльвире, кстати... породнили с племенем Кремня... Неплохой вариант, как ни посмотри... Только вот согласия ни моего ни Елкиного никто не спросил!" В памяти поставив заметку — начистить самозваному сыночку и по совместительству — свату при первом удобном случае холку, выступаю вперед, и говорю, что де да, и я и дети подтверждаем вышесказанное, и у моих очагов, и в любое время, и так далее, и тому подобное...
Дама между тем обращается к своему супругу, победно усмехается и сообщает благоверному, что не возьми она ситуацию в свои нежные лапки, то он бы все про... провалил, в общем, и надежды на него, кроме как... ну почти никакой. В закрепление нам предлагают проследовать к стоянке, где у очагов определить все варианты сотрудничества, ибо дело это небыстрое и требует обстоятельности и внимания к деталям, что присуще только женщинам (Кто б сомневался!).
