* * *
После отбития нападения казахов, в свое время прошли подледные ловиты и переработка улова. В конце декабря празднование Нового года, с общим сбором всех попаданцев, имевших возможность прибыть в Петроград. Со ставшим традиционным новогодним фейерверком. В этот раз боярский праздник отмечали и многие из хроноаборигенов, особенно входящих в руководящий класс уезда.
Остров Тортуга. Карибское море. Январь-май по новому стилю 1558 года от РХ.
На второй день нового года в Порт-Иван на имя Логунова, ушла, обстоятельна радиограмм, а через неделю к нему вышла и каравелла 'Анжела', повезшая вместе с грузов и пакет, с подробно описанными требованиями по вновь проектируемым кораблям: бригу, корвету, легкому и тяжелому фрегату. С просьбой в первую очередь выдать 'на гора' проекты фрегатов или хотя бы легкого, рабочие чертежи которого и были готовы к осени этого года и второй их экземпляр был переброшен 'Касаткой' на 'Михайловскую' верфь осенним рейсом. Так же в пакете было, и распоряжение начинать сушку части бревен, хотя и не вымачивавшихся весь положенный срок, с закладкой новой партии срубленных стволов, вместо древесины, вынутой для подготовки к постройке корабля. Соответственно стало необходимо возведение сушильных сараев, стапеля по крупный корабль, пока без эллинга. Выстроить и ввести в эксплуатацию лесопилку с приводом от водяного колеса, то есть и само колесо с плотиной так же необходимо построить. Заодно 3 января на совете капитанов и флагманских специалистов при командующем флоте, новом совещательном органе организованном с этого года при адмирале, командующем вновь организованного, с 1 января 1558 года от Рождества Христова по Григорианскому летосчислению, Карибского флота боярского клуба-братчины 'Витязь' в связи с разрастанием в эскадре отдельных корабельных отрядов раскиданных на больших расстояниях, окончательно утвердили план мероприятий на этот год. Основные мероприятие это были налеты весной на гавани Номбре-де-Дьос и Пуэрто-Белью и осенью на Маракайбо.
* * *
Январь нового 1558 года начался с постепенного ввода в строй эскадры захваченных трофейных кораблей. Первыми вошли в строй бывшие флагманы 'Милагрос' и 'Инфант', за ними галеоны 'Сантьяго' с 'Индиана' и две каравеллы 'Бермуды' с 'Вискани'. Последними вышли из ремонта караки 'Санта Мария', 'Сан-Габриэл' и 'Санта Катарина Монте Синай'. В строй трофеи ввели переименованными и с новыми капитанами и экипажами. Так сорока пушечный галеон 'Милагрос' стал 'Святым князем Александром Невским', с капитаном Петиным, передавшим своего 'Юрия Долгорукова' механику с 'Паллады' Опанасюку. Тридцати двух пушечный 'Инфант' переименовали в 'Князя Дмитрия Донского', с капитаном, бывшим старшим механиком 'Паллады', Афанасьевым. Стармехом вместо него на 'Палладе' стал Воротников. Двадцатипушечные 'Сантьяго' и 'Индиана' получили новые имена 'Князь Иван Калита' и 'Князь Даниил Московский', на их квартердеки взошли капитанами Родин и Козлов, оба так же механики с 'Паллады'. Руководство решило, что пора допускать хроноаборигенов до более сложных механизмов. И с самого первого похода каждый из механиков имел в своем подчинении по паре младших механиков из местных, которых и обучал все это время. Девятипушечные каравеллы 'Бермуды', 'Вискани' внесли в эскадренные списки под именами 'Яна' и 'Жанна'. Для каракк избрали цветочные названия, шестнадцати пушечные 'Санта Мария' и 'Санта Катарина Монте Синай', стали 'Розой' и 'Незабудкой', а восемнадцати пушечная 'Сан-Габриэл' — 'Ромашкой'. На каравеллы и каракки назначили капитанов из местных, бывших старших офицеров галеонов.
Из вновь введенных в строй галеонов и каравелл, придав им десяток одно и двухмачтовых барок, сформировали отдельную эскадру 'Тобаго', в которой на 'Невском' и 'Донском' установили радиостанции, назначив её адмиралом Петина, а вице-адмиралом Семенова, опять временно отпущенного со своей должности коменданта основной базы флота. В течение января на суда эскадры загрузили припасы, в том числе и одну из привезенных радиостанций с увеличенной дальностью, бойцов, переселенцев и отца Павла с семьей, прибывшего на крайнем рейсе 'Паллады', для окормления паствы на краю Окумены и приведения в лоно церкви краснокожих язычников.
3 февраля загруженные суда покинули гавань Порт-Росса и взяли курс на остров Тобаго, у побережья будущей Венесуэлы. На котором, в бухте, известной попаданцам как Курляндская, было решено построить форт, и заложит порт с городком Рюрик-на-Тобаго, для торговли с материковыми индейцами, в основном для покупки у них каучука. Имеющиеся объемы, которого уже не удовлетворяли разрастающуюся промышленность Уральского уезда. Через месяц пути, эскадра, потеряв во время шторма одну малую барку, вошла в бухту Варяжская, так было решено впредь называть пока безымянную Курляндскую бухту, и, высадившись, приступили к возведению форта и временных деревянных причалов.
* * *
С 3 февраля по 7 марта два отряда барок в сопровождении галеонов, двадцати восьми пушечного 'Князь Святослав' под командой Лазарева и двадцати шести пушечного 'Князь Владимир Креститель' с капитаном Подопригора, совершили набеги на испанские жемчужные отмели на Рио-дель-Хача и в бухте Кариако. Набеговыми отрядами судов соответственно командовали Лазарев и Подопригора. Уже ранее бывавшие в этих водах и экспроприировавшие конкистадоров ушкуйники, высадив на берега десанты и отрезав ими пути бегства по суши будущим беглецам, используя своё подавляющее превосходство в артиллерии, без затей подошли и расстреляв охраняющие добытчиков жемчуга небольшие восьми и девяти пушечные каравеллы, забрали с барок весь добытый жемчуг. После чего без каких-либо потерь со своей стороны, за исключением израсходованного пороха и боеприпасов, легли на обратный курс и без происшествий прибыли в Порт-Росс. Результатом рейда стал жемчуг на общую сумму в 235 000 песо.
* * *
5 марта была закончена подготовка к рейду в гавани Номбре-де-Дьос и Пуэрто-Белью на кораблях ушкуйников. По информации служб Брусилова и Воротынского, гавань Пуэрто-Белью, одна из удобнейших гаваней на атлантическом побережье американского перешейка. Бухта раскинулась на берегу Коста-Рики (по-испански 'богатый берег'), примерно в 74 километрах от залива Дарьей и 15 километрах от гавани Номбре-де-Дьос. В конце 16 века, на её берегах раскинется город Пуэрто-Белью, который после Гаваны и Картахены будет, пожалуй, самый значительный из всех городов, заложенных испанской короной в Новом Свете. Его будут защищать две крепости, которые будут расположены у самого входа в гавань и смогут отразить атаку любого корабля. В будущем в них всегда будет находиться постоянный, сильный гарнизон в триста-четыреста солдат. В самом городе начнут проживать около четырехсот коренных жителей, кроме того, там будут жить и купцы, дожидаясь, пока нагрузят их корабли. Однако почва в этих местах постоянно выделяет не благоприятные для организма человека испарения, и поэтому климат не очень-то подходящий для постоянного проживания, и сами купцы охотнее будут проживать в Панаме, хотя их склады забитые товарами будут находятся в Пуэрто-Белью, в котором будут работать их служащие. Из Панамы на мулах туда начнут, привозят серебро к прибытию испанских галеонов и кораблей, доставляющих негров-рабов. А пока это небольшой поселок с менее чем полусотней жителей, но в гавани которого, уже начались погрузки части сокровищ Перу на королевские галеоны, в связи с чем серебро для погрузки уже начали привозить из Панамы на мулах. Но пока основным местом загрузки галеонов 'Серебряного флота' в настоящее время была гавань Номбре-де-Дьос, в которой и загружалась подавляющая часть серебра. Вот её и назначили целью номер один рейда, гавань Пуэрто-Белью шла дополнительной целью, под номером два в этом рейде.
Руководство ушкуйников хорошо знало эти места, и по сообщениям негласников Брусилова с Воротынским, и по рапортам разведгруппы Лазарева, которая была направлена в окрестности этих гаваней в январе 1558 года.
Вечером 6 апреля эскадра, без своего флагмана 'Паллады', оставшейся на базе, подошла к Пуэрто-де-Наос, что примерно в восемнадцати с половиной километрах западнее Пуэрто-Белью, и той же ночью, держась берега, вышла к Пуэрто-дель-Понти, лежащему в семи с половиной километрах от города. Там корабли отдали якоря. От эскадры отделилась флотилия в четыре вымпела под командованием Батова в составе — 'Архангел Гавриил', 'Архангел Михаил', 'Грозящий' и 'Гроза', с задачей в течение суток дойти до гавани Пуэрто-Белью, захватить её, находящиеся в ней суда и сам поселок с округой и произвести поиски драгоценных металлов с камнями и иного товара, предназначенного для трюмов 'золотых' галеонов. Экспроприировать найденный груз и погрузить его на борт своих судов. Захваченные суда так же забрать в качестве призов и привести с собой, по возможности загрузив и их необходимым карибским анклавам грузом. После выполнения задачи радировать на временный флагман эскадры о её выполнении и идти в точку встречи.
Вслед за отрядом Батова, ушли каравеллы 'Ольга' и 'Анжела', принявшие на борт по полусотни спецназовцев Лазарева в сопровождении 'Князя Святослава', пошли к близлежащему побережью, где в окрестностях гавани Номбре-де-Дьос высадили на берег 'моржей'. Лазаревские 'птенцы' форсированным маршем преодолели разделявшие их и поселок Номбре-де-Дьос расстояние в четыре с половиной километра и перед рассветом 7 апреля, тихо окружили мирно спящий поселок со стоящими на его рейде четырьмя галеонами, одной караккой, парой каравелл и полтора— двумя десятками барок.
Утром, с первыми лучами восходящего солнца, в бухту вошла эскадра ушкуйников, под командой Сенявина. Все находящиеся в гавани суда были тут же атакованы и на них высадились абордажные партии. Но практически на всех кораблях абордажные партии тут же обратились в призовые, какого-либо сопротивления команды судов ушкуйникам не оказали, так как большая часть экипажей стоящих в бухте судов, во главе с капитанами, сошла на берег, для отдыха перед переходом. А капитаны еще и уточнить количество и вид загружаемого на их суда груза, особенно этим интересовались капитаны галеонов, предназначенных для перевозки драгоценностей королевской казны. Ведь они могли погрузить на свои суда и контрабанду, если кроме золота с серебром и самоцветами, в трюмы их кораблей больше не будет грузиться ни каких официальных, королевских товаров. А оплата за перевозку неофициального, попутного груза, намного превышала жалование капитана флота Их Величества. Остатки команд сразу бросали оружие на палубу, как только на доски палубы ступала нога первого абордажника. Исключение составил капитан двадцати пушечного галеона 'Хуана', по каким-то причинам не съехавший на берег как остальные его коллеги, который собрал на шкафуте офицеров, и большую часть команды с солдатами, и попытался оказать сопротивления. Но и они смогли провести только один залп из пушек правого борта, когда с обоих бортов на него навалились 'Мудрый' и 'Мономах' и после 'орошения' палуб парой картечных залпов их орудий своих бортов, с их палуб посыпались абордажные команды. В мгновения ока проникнувших на мильдек и уничтоживших в скоротечной рукопашной сшибке солдат, находящихся у пушек, не дав последним произвести в упор залп с обоих бортов, в борта галеонам ушкуйников. А находящиеся на шкафуте испанцы были сметены двумя картечными залпами из пищалей. Оставшихся на палубе, после пушечной картечи и пищальных залпов, в живых испанцев добили из 'сакмарочек'. Окончательную зачистку галеона осуществили сабли и бердыши морских пехотинцев из абордажных партий обоих галеонов.
После чего настала очередь поселка. Взятие его под контроль не заняло много времени и не вызвало затруднений. Небольшая схватка, с наспех собранным отрядом из солдат и матросов с судов стоящих в гавани, солдат сопровождения обозов и охраны поселка, была выиграна в течение десяти минут. Эту плохо вооруженную и организованную толпу просто расстреляли картечью из тройки трофейных шестифунтовых пушек и пищалей десантников. Выживших достреляли из 'сакмарочек'. Захватив поселок и подавив последние очаги обороны, Черный приказал в первую очередь прихватить из церковной сокровищницы и поселковой казны, серебро, золото и разные драгоценности, в том числе и хранящееся для перевозки в метрополию, а так же начать очистку поселения от ценностей.
В числе пленных оказался казначей Панамы мэтр Альфонсо Мехия, который прибыл в Номбре-де-Дьос вмести с караваном мулов, буквально за день до нападения, привезших партию серебряных слитков в поселок. Мэтр прибыл, чтобы лично проконтролировать погрузку сокровищ на галеоны. Такое служебное рвение вышло ему не тем боком. Беседу с уважаемым казначеем проводили Черный и Воротынский. Её результатом стало отделение от остальных пленных четырех капитанов судов, из них двух с галеонов, пяти уважаемых купцов из Панамы и самого казначея с его секретарем от остальных пленных и отправка мэтра Мехия в Панаму за выкупом за него и иных выше перечисленных уважаемых людей.
Между тем алькальд Панамы дон Франсиско де Баррионуэво, получив известие о нападении пиратов, видимо кто-то сумел просочиться мимо заслонов 'моржей', стал собирать отряд для освобождения поселений в гаванях Номбре-де-Дьос и Пуэрто-Белью. Об этом сказал Воротынскому казначей города Панамы мэтр Альфонсо, после своего вояжа за выкупом. Чем уж его заинтересовал Воротынский остается загадкой, но казначей оказывал услуги ушкуйникам и в дальнейшем еще в течение двадцати трех лет, до самой своей смерти. Но Черный не слишком тревожился, правда, он приказал держать корабли готовыми к быстрому выходу в море, в том числе и все захваченные в гавани, если бы сила оказалась не на их стороне. А так же загрузить все трофеи на корабли эскадры и каждый день высылать в море дозоры из двух малых галеонов.
Дон Баррионуэво собрал войска и подошел к окрестностям Номбре-де-Дьос 23 апреля. Стрельцы, стоящие в дозоре, почуяли, откуда дует ветер, и, выбрав момент, когда испанцы были в теснине, бросились на их передовой, хорошо вооруженный отряд в сто человек. Дозор, перебив множество испанцев, отправил в город гонца, сам, оставшись на месте. Дон Франсиско алькальд Панамы предупредил Черного, передав через индейца-посыльного, письмо, в котором сообщил, что если он и его пираты сейчас же не покинет город, то испанцы нападут на него и его людей и никого не пощадят. Однако Черный, зная наверняка, по донесению разведки, что алькальд не располагает достаточными силами, пригодными для нападения на ушкуйников и нанесению им поражения, ответил письмом, переданным с этим же посыльным, что до тех пор не покинет он гавань, пока не получит выкупа, уже от самого алькальд в сумме двести тысяч песо и ста голов коров. Если же он вынужден будет уйти, то сравняет поселок и порт с землей и перебьет всех пленников. Алькальд Панамы никак не мог придумать, как же сломить разбойников, и, в конце концов, он не решился, бросил жителей Номбре-де-Дьос, особенно уважаемых купцов из Панамы, на произвол судьбы, и приказал своим людям покинуть окрестности города. А так же согласился выплатить требуемый выкуп. К концу апреля наконец собрали в Панаме деньги и выплатили ушкуйникам двести тысяч песо выкупа, пригнали стадо в сто коров.
