Перед бурей 2-3

— Надеяться всегда стоит, — сказал Джонатам, осторожно обнимая. Виновато покосился на Симону, девушка хмурилась, не понимая, почему эта сценка её так задевает. — Только что мы вообще не знали, очнётся ли он...

Луиса вздохнула и отстранилась. Сердцевед всегда найдёт слова утешения.

— Интересно, очнулась ли она? — задумчиво сказала целительница.

— Кто — она?

— Линета! Есть у меня подозрение, что именно жена привела Алека в чувство, — Луиса покосилась на Симону. Та причувствовалась к окружающему, дёрнула плечами:

— Я ничего не чую.

— Что ж, будем надеяться, что она благополучно вернулась домой, — Джонатам бросил взгляд в сторону Мечты.

— Вот бы ещё нам так же оказаться, — мечтательно сказала Луиса и поторопилась за Алеком. Но Джо перехватил.

— Подожди. Сам.

Девушка недоумённо нахмурилась, кивнула, поняв. В самом деле, сейчас Алеку лучше говорить с сердцеведом.

Я калека.

Да, Луиса тоже говорила, что зрение наверняка вернётся. Спасибо вам, конечно.

Но я не про то. Подумаешь, останусь слепым, тоже мне, беда...

Я нравственный калека. Единственное, что я умею толком — это ненавидеть. Остальное мне недоступно. Возможно, после экзорцизма я разучился чувствовать, как и плакать. Возможно, я всегда был таким.

Ты знаешь, что такое "режим два"? Это нейронный шок, вызывающий боль. Странные слова, такие шумные, дурацкие и пустые. Я не знаю, что скрывается за ними. Нет, я не брежу, друг мой. Парализатор, какое-то странное оружие, оно может создавать боль, может воздействовать так, что нервы оглушает не хуже целительских снадобий. Жаль, эту штуку я сначала сломал, а потом она наверняка потерялась в пожаре. Я бы на неё посмотрел... тьфу ты!..

Че Кома сказал мне, что отца пытали этим самым "режимом два". Знаешь почему? Потому что этот че Кома и, должно быть, его высокие покровители думали обо мне лучше, чем я заслуживаю.

Они пытали отца, чтобы я это почувствовал — и прибежал к нему на помощь.

Но я не ощутил ничего.

Не говори мне прописные истины. Я знаю, что когда человек вырастает, обзаводится собственной семьёй, он неизбежно отдаляется от родителей. Но кем надо быть, чтобы не чувствовать такое?!.

Я спешил отцу на помощь. Примерный сын, ха!.. Но, не узнай я об его похищении, я просто не обратил бы внимания на какие-то смутные ощущения, тревогу — тем более и обстановка-то была неспокойная.

Теперь лишь волей случая мой отец жив.

Там, на горе... я провалился в свою ненависть. Я видел испуг тех разбойников и разил их огнём, убивал всех и каждого. Если бы ты не явился, я бы и вас убил в ослеплении гнева... подходящее выражение, э?.. теперь мне в наказание слепота физическая за мою душевную слепоту. Судьба?.. не знаю.

Проклятье моему Дару!..

Нет, погоди. Он, этот Дар, мне ещё пригодится. Да. Я обращу ненависть против Стата и против тех... всадников стрекоз, носителей амулетов и парализаторов. Я Дораж!.. Им всем придётся заплатить, за то, что они прикрывались моим именем, за то, что они сделали с Радоном.

Что сказал Кэвин? Да, он и не мог рассказать всё с самого начала. Об остальном не расспрашивали? Не хотели заставлять? Да, он меня спас. И отца. А я его чуть не прибил, беднягу.

Оруженосец? Не знаю, что это взбрело ему в голову, но пускай, если хочет. Может быть зрение ко мне не вернётся, и тогда понадобится кто-то, кто будет носить моё оружие... и заодно водить меня. Может быть, стоит завести медведя, как Майнус?..

Кстати, про Майнуса. Может быть, он опять станет трендеть о традициях и о всякой мистической чепухне, но я выбью из него это эштаново пророчество. Знаю, что наше знание будущего может это самое будущее изменить до неузнаваемости. Но мне надоело ходить слепым... не в этом смысле. Если уж нас пятерых угораздило стать персонажами какой-то истории, то я хочу хотя бы знать её общий сюжет. Да, ты всегда хотел узнать это пророчество, но я был согласен с традицией, и все были согласны с традицией, кто её выдумал, такую дурацкую...

Ладно, это по возвращении. Сейчас надо хотя бы выбраться... зови всех, я хочу им кое-что рассказать. И этого... оруженосца зови тоже.

Алек рассказал всё, что произошло на горе. Кэвин дополнил. О высоких покровителях он мог сообщить лишь ту малость, что была известна всем разбойникам: существует некая загадочная общность, владеющая могучими и странными возможностями. Её люди летали по воздуху, могли передавать на огромные расстояния голос и знать, что происходит за много поприщ. Их оружие не было похоже ни на какое другое в Ойкумене.

Среди трофеев разыскали голосовой амулет, который Симона сожгла на шее разбойника. Все по очереди повертели в руках закопчённую медяшку, ничего в ней не поняли. Только Симона туманно высказалась — мол, эта вещь внутри больше, чем снаружи.

— То есть?

— Представь себе дикаря, который никогда не видел книгу. Он видит непонятные значки и понимает, что они что-то означают, что эта вещь — не просто сшитые вместе ровные куски кожи. Так и амулет, — девушка покачала его на пальце, — нечто большее, чем нелепое и неудобное металлическое украшение.

— Сравниваешь нас с дикарями? — обиделась Луиса.

— Возможно, для создателей этих штуковин мы и есть дикари.

— Если они такие... цивилизованные, — Джонатам посмаковал слово, — тогда какого мелкого эшта они делают эти металлическую ерунду такой нелепой и неудобной, как раз похожей на дикарские украшения? Это же просто-напросто опасно носить!..

Он кивнул на вещественное подтверждение этих слов.

— Че Кома таскал свой в кармане, — вспомнил Алек. — А вообще-то... люди носят металлические украшения прямо на теле, когда не боятся, что враг этим воспользуется. В мирное время, в своих землях.

— Ты хочешь сказать, что эти амулеты были сначала вроде тех украшений мирного времени?

— Может быть. Или, допустим, для своей работы они должны быть именно такой формы, — Алек пощупал цепочку. — Знаете, что такое "железное эхо"?

Симона кивнула. Остальные удивлённо переглянулись, пожимали плечами.

— Возможно, у Воличей этот эффект зовут по-другому. Или вообще никак не зовут. Что-то такое, что создаётся молниями... или наведённым в железе электричеством... или сильными манипуляциями с Узором. Волны, которые идут по воздуху сами по себе, — Алек попытался изобразить руками нечто волнообразное и зацепился цепочкой за край стола. Цепь порвалась, звенья рассыпались. — Ладно, об этом потом...

Догадок было много, и тайна амулетов пока была отложена. Они немного поспорили, что нужно Стату в Радоне, и как это связано с появлением статовского оружия у беричей.

А потом принялись обсуждать возможную предстоящую схватку.

Ближе к полудню Джурай поймал в лесу прознатчика. Ему перевязали две несерьёзные резаные раны, слегка поспрашивали и сунули в подпол одного из домов, к Чеду. Бывший служка всё это время просидел в темноте, изредка выводимый на прогулку.

Симона ощутила укол совести — стоило вырваться из заключения, как о товарище по несчастью забыла вовсе!.. На требование освободить и Чеда Джурай поморщился и буркнул, что парень ничего не сделал, чтобы заслужить свободу.

— Впрочем... — оглянулся на друзей. Джо покривил губы, Алек дёрнул плечами, Луиса прищурилась и неопределённо хмыкнула. Бессловесный обмен мнениями закончился, и Джурай сдвинул валун, прикрывающий люк.

— Эй, узник безвинный!.. Вылазь.

Чед, щурясь, выбрался. Кажется, мальчишка ждал, что его поведут на казнь. Когда Джурай перерезал верёвку, развернул его к лесу и слегка подтолкнул в спину, он растерянно замер.

— Вали отсюда. Только в ту сторону не вали, там тебя словят злые дяди — ещё более злые, чем мы.

Чед сделал шаг и остановился.

— Ну, чего ждёшь? Напутственного пинка?

— А ты? — тихо спросил Чед Симону.

— Я не иду.

Мальчишка посмотрел на неё, на Джонатама, который стоял рядом — слишком близко. Нахмурился, двинул бровями. С лица сползло выражение тупой безнадёжности. Взамен проявилась злость.

— Продалась, значит, — плюнул. — Вместе с ними теперь? За что? Они тебя все вместе или только этот...

"Этот" моргнул. Чед хрипнул, запрокинул голову и стал медленно подниматься в воздух, судорожно хватаясь за горло. Недостойное подражательство Алеку, мелькнула дурацкая мысль через багровый туман, заполнявший голову Джонатама.

— Не надо, — Симона положила руку на плечо Джонатаму. И ярость куда-то исчезла.

Чед тяжко свалился на землю, хрипя и кусая воздух.

— Да, я с ними, — тихо сообщила девушка бывшему служке. — Но скоро моё возможное предательство не будет иметь никакого значения. Потому что мы, скорее всего, все умрём здесь. Думай что хочешь. Иди куда хочешь. Нет, беги, торопись.

Они повернулись и ушли. Чед остался лежать, приходя в себя. Скоро о нём и думать забыли.

Джонатам просканировал окрестности, нашёл ещё несколько неявных следов присутствия человека. Их ловить не стали, зачем? Если сюда идут все остальные, как говорил пленник, то перехват этого полудесятка прознатчиков ничего не изменит.

А ещё Джонатам обнаружил ещё кое-кого и удивился.

— Ты ещё здесь? Тебе же велено было убираться вон!..

Сначала кусты, к которым он обращался, оставили его возглас без ответа.

— Я к тебе обращаюсь. Или мне огоньку подбросить?

Ветки заколыхались, из зелени выбрался мрачный и исцарапанный Чед.

— Я не хочу.

— Чего не хочешь?

— Бежать.

— В самом деле? Что же ты собираешься делать?

— Сражаться!.. — мальчишка горделиво вскинул голову и тут же перекосился от боли в шее. Джонатам усмехнулся.

— В самом деле? Откуда такая храбрость?

— Разбойники не набегали на Дорнох, — поведал Чед. — Но я слышал рассказы других. Я хочу, чтобы это прекратилось.

— Прекратить это не в твоей власти, пацан.

— Может быть, — Чед дёрнул плечами. — Но я могу хоть что-то сделать...

— Ну, попробуй, — Джонатам ещё немного с недовольной миной разглядывал его, повернулся и отправился прочь. Чед счёл это приглашением и поковылял следом, потирая шею.

— Тут... вот, — Джонатам невежливо ткнул пальцем. Джурай тоже скептически изучил предъявленного, хмыкнул и достал нож, отобранный у прознатчика. Покрутил рукоять между ладоней, и деревяшка расщепилась, осыпалась.

— Держи.

Чед поймал брошенный нож, но при этом едва не упал и порезался им. Под взглядами войев покраснел жарко, почти до слёз.

— Доломай рукоять, — велел Джурай, — потом снеси к Троллю. Он посадит на древко. С копьём умеешь?..

Багровый Чед что-то пробормотал.

— Ясно, — буркнул Джурай. — Лук?..

— Немножко, — робко сказал мальчишка, уже в десятый раз жалея, что решил остаться.

— Вали к Пегому. Скажи, чтобы испытал. Если будешь стрелять нормально, тебе дадут лук...

После полудня на луг перед деревней Проклятых вышел большой отряд.

Джурай засмеялся.

— Какая честь для нас!.. — разбойники выстроились во что-то напоминающее "черепаху". Передний ряд тащил большие ростовые щиты, длинные копья вздымались вверх.

Отряд остановился.

Задние ряды, из-за спин товарищей по разбою не видевшие "врагов", налегали на передние, кто-то, напротив, замедлил шаг, опасаясь оказаться первым и пасть геройской смертью.

Скоро строй окончательно смешался, оружие растерянно клонилось к земле.

Спеша на битву с армией, разбойники растерялись, обнаружив перед собой... раз, два три... полтора десятка человек!.. из них, судя по виду, воинов от силы пятеро!..

— Должно быть, те, ушедшие прознатчики, такое им понарасказывали!.. — хмыкнул Джонатам. — У страха глаза велики...

Он поперхнулся и умолк, покосился на друга. Алек — было жутко видеть его в повязке, слушал Луису, склонив голову. Целительница стояла рядом, быстрым шёпотом рассказывала ему, что происходит.

— Эй, вы!.. — неровный строй заколебался, и из него вынырнул мужчина, до того прячущийся за спинами своих солдат. — Кто таковы? Чего здесь делаете?

И выпятил представительный живот.

— А кто спрашивает? — нагловато откликнулся Джурай. Представительный потемнел лицом.

— Явос Брора, свободный командир армии дора Александра Доража!.. — выкрикнул.

Джурая звание не впечатлило.

— Слышь, дор, припёрся командир твоей армии, — громко сообщил он Алеку.

— Неужели? — без особого интереса откликнулся дор. — Что ж, пускай подойдёт... Погляжу на него.

И повернул перечёркнутое полосой ткани лицо в сторону Броры. Тот растерялся.

— Что?.. как?.. — залепетал.

— Я Александр Араган Дораж, — сообщил Алек негромко, но его услышали все. — И уж коли меня называют дором, я готов принять вашу присягу, мой свободный командир... — эти слова он произнёс с явственной издевкой.

— Что?.. — Брора моргал, не в силах понять, о чём говорит беловолосый слепец.

— Тогда я не прикажу казнить вас немедленно за преступления против Радона. Может быть, потом...

Брора с лязганьем зубов захлопнул рот. Он понял, что над ним издеваются.

— Взять!.. — рявкнул. Отрядники, растерянно слушающие диалог, промедлили. Качнулись вперёд. Сам Брора остался на месте и канул в отряд.

Радоничи по знаку Джурая выстроились во что-то похожее на боевой порядок, выставили копья. Против катящейся на них массы они выглядели откровенно жалко. По рядам разбойников прокатились смешки, и они пошли бодрее. Из глубины строя раздался крик — Брора непременно желал заполучить живым "этого слепого шута".

Сейчас, одними губами сказал Джурай.

Строй радоничей раздался, открывая примитивную треногу. Джонатам создал искру в запальной полости, ракета плюнула снопом искр и с визгом рванулась в сторону разбойников.

Разорвалась над рядами, разбрасывая огонь и железный жребий.

Кажется, никто из разбойников раньше никогда не видел применение боевых ракет. Воздвигнуть мысленную преграду, отбить ракету телекинетическим импульсом они не успели. Щиты были не у всех, и вскинуть их над головой догадались единицы.

Раненые вопили. Разбойники кто повалился навзничь, закрывая голову руками, кто вовсе перепугался до конфуза. Джурай взмахнул мечом, давая сигнал к атаке, и побежал навстречу отряду, вопя что-то неразборчивое.

Остальные вскинули копья и двинулись за ним.

Джурай бежал, не отводя взгляда от коряги на опушке леса. Вот приметный сучок... Он прищурился. Кажется, промахнулся, над деревом возникла лишь струйка дыма. Ага!.. Огненная змейка скользнула и канула в корягу.

Джурай вскинул меч над головой, и по этому знаку радоничи, атакующие разбойников, остановились и повернули назад.

Взрыв.

Железная и каменная дробь хлестнула по рядам, горящая деревянная щепа посыпалась на войско.

— Ну что, довольно с вас? — поинтересовался Джурай, отступив до исходных позиций.

Кажется, разбойники посчитали, что пока получили мало. Командиры пинками и руганью заставляли подняться, посылали в бой. Ещё одну ловушку заблаговременно обнаружили, мальчишка в строю завопил и шарахнулся, указывая куда-то вбок. Джонатам всё-таки зажёг замаскированный фитиль, и мина взорвалась, даже кого-то зацепила... в том числе и глазастого паренька... Ругнувшись с досады, сердцевед сделал зарубку в памяти.