Орел

А вокруг пушек уже возились их расчеты.

Пробанить ствол влажным банником, дабы ничего тлеющего не осталось внутри.

Загрузить шелковый мешочек картуза с заранее отмерянной порцией гранулированного черного пороха. Сухого, годного, только что извлеченного из индивидуального крепко смоленого бочоночка-капсулы.

Прибить пороховой заряд.

Загрузить пыж, ядро, еще один пыж.

Снова прибить.

Проткнуть затравочное отверстие.

Навести.

— Первый готов! — Раздался голос командира орудия.

— Второй готов! — Чуть попозже отозвался командир второго орудия.

— Пали!

Бах!

Бабах!

И снова два ядра улетело в цель, временно перекрывая одобрительный рев легиона. Который после новых попаданий стал только громче и сочнее.

Со ста пятидесяти метров стрелять по большим деревянным воротам было одно удовольствие. Конечно, стволы были коротковаты, а точность плоховата. Но как минимум одно ядро вновь залетело в ворота, легко прошив их насквозь. Второе же, в этот раз, попало в крепостную стену....

Михаил Александрович, превозмогая боль в раненой левой руке выглянул, свесившись со стены, оценивая повреждения.

— Ого! — Ахнул он, а потом присвистнул.

— Что там?

— Если эти, — махнул тверской князь на пушки, — будут громыхать хотя бы до вечера, то стену и ворота нам разнесут в пух и прах. Сам глянь. Одно дубовое бревно целиком вырвало, два соседних сломало и вывернуло. Да и в воротах вон уже две дырки зияют. Не знаю, сколько они еще продержатся.

— Стаскивай подводы, большие бочки и прочий хлам, чтобы свалить позади ворот, — начал распоряжаться Андрей Ольгердович. — И ратников с луками сюда.

— Он тут все порушит!

— Посмотрим, — крепко сжав губы, произнес второй сын Великого князя Литовского. А сам прикидывал шансы на отражение штурма.

Легион перед ним был как на ладони. И, на первый взгляд, совершенно невредим. Что говорило об очень маленьких потерях.

'Собачья кровь!' — мысленно выругался он.

Общее количество воинов, что смогли уйти с поля под Дмитровом и пробраться в Тверь, не превышало трех сотен. Да и за спиной, в городе, было неспокойно.

Горожане, узнав, что на них идет правитель Москвы, изрядно встревожились. Заволновались. Известие о разгроме наголову союзного войска уже пошли обрастать мистическими подробностями и разводить панику.

'Еще и эти громыхалки...' — зло сплюнул Андрей Ольгердович, внимательно наблюдавший за ними. Никаких мыслей о Преисподней у него не возникало. Потому как он слышал о том, что кое-кто в землях, лежащих к западу от Литвы, применял новое страшное оружие. И, судя по всему, он его увидел. Только в тех рассказах говорилось о очень редких и неточных выстрелах. Эти же бьют часто и довольно метко. Вон — пять залпов, из которых только одно ядро ушло в землю, да два перелетели стену и повредили дома за ней. В ворота, к счастью, угодило только три ядра....

Бах!

Бабах!

Вновь прозвучали выстрелы, заставив Андрея Ольгердовича вздрогнуть. Как бы он не храбрился и не объяснял себе рукотворное происхождение нового оружия, этот грохот все одно пугал.

— Нужно уходить, — тихо шепнул Михаил Александрович, подойдя к сыну Ольегрда вплотную.

— Что? Почему?

— В городе началось волнение, грозящее перерасти в восстание. Эта толпа нас просто раздавит.

— Проклятье!

— Мне сказали, что кто-то злит людей. Выкрикивает всякие непотребные вещи. Слышишь, — на пару секунд прервался Михаил Александрович. — Ревут уже.

— Что кричат-то?

— О 'Суздальском праве' для города, которое де, Дмитрий обещал, и благости этой новой московской правды.

— Конституции, — поправил его визави.

— Один бес! Уходим. Пока этот безумец не отрезал нам дорогу на Ржев.

Бах!

Бабах!

Снова дали залп пушки, смачно всадив оба ядра в ворота. Тем самым вырвав добрую их часть.

— Проклятье! — Дернулся и чуть присел Михаил Александрович. — Бесовские ступы! Уходим!

И все дружинники устремились за ним.

Нужно было отбить семьи сторонников и уйти на Ржев налегке. Чтобы не догнали.

Дмитрий Иванович же тому не мешал. Пускай уходят. Он мог перекрыть трое ворот Тверского кремля, поставив напротив каждых по когорте. Но зачем? Брать на себя лишнюю кровь не хотелось. А так — сами сбегут. И, возможно, с семьями. История о 'внезапном' появлении отряда татар на льду Оки уже стала известна всем, кому нужно. Так что иллюзий никто не испытывал.

Бах!

Бабах!

Андрей и Михаил рефлекторно дернулись, как и окружающие их люди, хотя это страшное оружие не могло их тут достать. Но все это было неважно. Они уезжали. В изрядной спешке, потому что город такой надежный крепкий еще вчера вдруг стал для них опасен. С ними были женщины, дети, старики из числа боярских семей да дружинников. Не все, конечно. Только те, до которых смогли добраться, потому что толпа горожан все большее и больше распаляясь, заблокировала многие усадьбы. Челядины и прочие верные люди с оружием в руках пока держали оборону. Но их будущее не было радужным. Все прекрасно понимали — отобьются от черни — придут легионеры. И вот не известно, что лучше.

А еще через час часть купцов с вооруженной охраной пробились к Владимирским воротам и стали махать тряпками, привлекая внимание. Тотальный погром, в который могло вылиться восстание черни, не был нужен никому, а особенно им.

Пушки замолчали.

Дмитрий Иванович быстро догадался о причинах странного поведения на стенах крепости. А когда, спустя минут пять возле изрядно развороченных ворот стали шевелиться люди, открывая их, то облегченно вздохнул. Ведь тут как? Чем больше разрушишь — тем больше потом самому и восстанавливать.

А потом в город вошли легионеры, вместе с паладинами, которых уже имелось два десятка. И за какие-то полчаса навели порядок. Бунтующая чернь оказалась психологически не готова драться с тяжелой 'кованой' пехотой. Тем более что пикинерам из обозов выдали тяжелые прямоугольные щиты . Скутумы. Это был вспомогательный инвентарь, которым они толком не умели пользоваться. Чего, впрочем, бунтующие толпы не знали. Им просто стало не по себе, когда на них двинулась стена больших прямоугольных алых щитов, украшенных золотыми орлами и молниями.... 

Глава 10

1365.06.02, Окрестности Ржева

Великий князь Литовский Ольгерд изрядно волновался. Новость о сокрушительном разгроме союзных войск московской пехотой оказалась очень некстати. Верить не хотелось. Совсем. Но потом прибыл уставший сын с остатками войска, несколькими союзными князьями и семьями.... У Ольгерда от этой картины засосало под ложечкой. А уж потом, когда они, успокоившись, рассказали о том, что случилось, стали сниться кошмары.

Это был действительно старый легион. В том Великий князь Литовский не сомневался. Конечно, епископ пытался что-то говорить о подражании, дескать, какой легион без больших крепких щитов? Но спустя пару недель и он замолчал, ибо из Твери пришли новые известия — город пал, и от бунта черни его оградили 'кованые пехотинцы с большими красными щитами'....

И вот теперь, после лихорадочного сбора войска, он стоял здесь — под Ржевом, а напротив него, под барабанный бой выступал легион. Ровные ряды закованной в ладный доспех пехоты строились быстро и слажено. Ольгерд оглянулся, окинув взглядом свои войска, которые спешно пытались хоть как-то подровнять дружинники и тяжело вздохнул.

Что он привел сюда, под Ржев?

Всего восемь сотен конной дружины. Больше просто не нашлось. Чуть за тысячу пехоты, спешно собранной по городам. Да наемников, ушкуйников с готами , пять сотен. И все.

Победит ли он? Уверенности в том у него не было, потому что прежнее войско в тринадцать сотен конной рати легион разбил без особого труда.

Вот замер легион, завершив построение.

Вновь окинув взором свое войско, Ольгерд нахмурился. Ему еще требовалось время. Нет, дружинники-то были готовы. А вот пехота, непривыкшая воевать в строю выглядела откровенно тускло. Как стадо баранов.

Он тяжело вздохнул и, кликнув своих ближников, поехал вперед — на переговоры. Совершать ошибку сына не хотелось. Да и вообще — драться не хотелось. Ведь расклад не был в его пользу.

Дмитрий Иванович усмехнулся и, взяв золотую пятерку кирасир , выступил навстречу своему противнику. Сражаться здесь и сейчас ему тоже не хотелось. Просто потому, что он не был готов к долгой кампании на территории Литвы. Пока не был. А оставлять без материального закрепления воинский успех — кощунство. По крайней мере, так он считал.

Встретились.

Ольгерд с минуту молчал, внимательно рассматривая доспехи своих противников и их лошадей, каждая из которых ощутимо превосходили его любимого боевого коня габаритами. Так, словно тот был жеребенком.

— Ты хотел поговорить? — Наконец первым произнес Дмитрий, прерывая эти смотрины. — Не хочешь драться?

— Не хочу, — честно сказал Ольгерд, встретившись взглядом с Государем.

— У меня нет к тебе никаких вопросов и обид. Твой сын попытался отстоять твои интересы, но проиграл. Бывает. Ступай с миром.

— А Тверь?

— Тверь, и все княжества малые, стоявшие под ее рукой мои. Если тебе нужны эти бояре да князья — забирай. Но без земли. Она моя.

— Они ведь твои родичи.

— И что?

— Ты ими вот так вот жертвуешь? Родная же кровь.

— Я и собой пожертвую ради пользы общего дела, если понадобится. Для меня нет уз крови, если они претят делу. Вспомни жертву Авраама, которому Всевышний повелел принести в жертву собственного сына — Исаака. Господь Бог нас дает каждому испытания по силе его. Вот и меня спрашивает, готов ли я пожертвовать своими родичами ради благополучия народа, врученного им в мои руки. Я — готов. А ты?

— Я? — Удивленно переспросил Ольгерд, пораженный словами визави.

— Да, ты. Чтобы ты сделал, если бы узнал, что твои дети, братья и дядья рушат созданную тобой державу? Простил бы их? Уступил бы жалостливым мольбам?

— Нееет, — усмехнувшись и зло сверкнув глазами, ответил Ольгерд. — Но ты ведь обижаешь бояр и тех, кто был верен тебе, пока ты сам не пошел против них.

— Выступить с оружием в руках и терзать державу беспорядками или грабежами — одно и то же. Ты ведь сам видишь — они не миром пошли договариваться да разъяснять, а за оружие схватились. Ибо враги всему доброму и светлому, что я делаю. Дай им волю — раздерут земли мои на клочки. Растащат их по углам, грызясь между собой, словно свора голодных собак из-за обглоданной кости. А земли от того пылают пожарами и стенают, умываясь в крови.

— Это холопы... это их доля!

— Чем лучше трудятся эти холопы, тем больше ты сам получаешь зерна, льна и прочего добра. Они основа твоей силы. А дружина — это лишь пенка. Без нее нельзя, но ее роль не так велика, как ты думаешь. Дай своим холопам сытно кушать и спокойно трудится — и ты не узнаешь свою державу. Расцветет как весенний сад.

— Ты сошел с ума... — тихо произнес Ольгерд, покачав головой.

— Может быть, — улыбнулся Дмитрий. — Пусть так. Но ведь ты не хочешь со мной драться?

— А ты?

— Я бы атаковал сходу, если хотел. Твое войско слабо и плохо вооружено. Мои легионеры сомнут его походя. Но я не хочу лишней крови. Ты признаешь за мной права на Тверь и ее уделы?

— Да, — после долгой минуты раздумий, произнес Ольгерд внезапно осипшим голосом.

— Тогда можешь спокойно уходить. Я не стану тебя атаковать или преследовать. Мир тебе.

— И тебе, — произнес Ольгерд чуть погодя, в спину отряду Дмитрия....

Войско Великого княжества Литовского ушло с поля боя очень быстро. Наемники разочаровались, но не сильно. Слухи о несокрушимой московской пехоте уже далеко разнеслись по окрестным землям. Тем более что Ольгерд им заплатил вполне честно, надеясь на доброе сотрудничество в будущем.

Легион же так и простоял на позициях до утра. Государь не верил в то, что боярство согласилось уйти без боя. И лишь донесение разведки, подтверждающей уход противника, послужил поводом для отхода легиона на Тверь и далее на Москву. Кампания завершилась. Но не война. Военное столкновение с Литвой теперь становилось просто неизбежным. Через год? Через два? Непонятно. Оставалось выяснить — какие силы Ольгерд сможет подключить для этой войны. И когда. Скорее всего, будут иметь место большие добровольные контингенты феодалов со всей Европы. Потому как идеи Дмитрия многим окажутся очень уж опасными для них....

Часть 4 — Литовская партия

— Хороший... Плохой... Главное — у кого ружьё.

к/ф 'Армия тьмы'

Глава 1

1368.05.28, Прага

Герхард стоял возле своего Императора, задумчиво листавшего 'Новый завет' отпечатанный на латыни в Москве. Удивительно белая и плотная бумага, которую наладились выпускать в тех краях, только придавала ценности книге, наравне с сочными иллюстрациями, индийскими цифрами и московскими правилами письма . Император же, задумчиво листал лежавшую перед ним книгу, не в силах прочесть ни слова — его мысли были бесконечно далеки от духовной пищи....

— Две тысячи книг... — медленно произнес Карл IV . — За сколько их изготовили?

— Меньше чем за год. Совокупно же, с начала печати, в Москве выделали свыше десяти тысяч книг.

— Ого! Это за каких-то пять лет?

— Да, сир, — кивнул Герхард. — 'Новый завет' на латинском языке — две тысячи томов. Столько же он напечатал на славянском языке. Еще тысячу — на греческом языке. Сейчас идут переговоры о новых тиражах и издании полного корпуса Библии. Остальные книги, напечатанные им — светские, преимущественно о науках. Например, тысяча томов 'Букваря' — книги, предназначенной для обучения чтению.

— Зачем ему столько людей, умеющих читать? Мне говорили, что у него малолюдная марка.

— Да, — кивнул Герхард. — Очень мало людей. И живут они очень бедно, настолько, что прибыв в те края, я сильно удивился. Укрепления в основном из земли и дерева, как у нас было в старину. Дома — тоже. В городах еще хватает крепких построек из рубленых бревен, а вот на селе — все совсем бедно. Землянки да мазанки повсеместно. Построек из кирпича и камня крайне мало даже в самых богатых городах.

— Как же тогда так вышло, что в тех глухих и бедных краях придумали столько необычных, дорогих и интересных вещей?

— Димитрий, — развел руками Герхард. — Про него ходит много разных легенд, одна другой чуднее.

— А ты сам что думаешь?

— Он... очень необычен. Я не знаю, с чем его можно сравнить. Беспокоен и напорист. Безжалостен и необычайно образован. Этакий викинг с венцом мудреца на челе. Свободно общается на латинском, греческом, татарском и итальянском языках. Может объясняться на данском, арабском и персидском, а также нижних германских говорах. Кроме того разбирается в геометрии, механике, арифметике и алхимии. Недурно знаком с Богословием и философией, риторикой и логикой. По крайней мере, это то, что я смог узнать. Скорее всего, Димитрий знает что-то еще. Ведь новую крепость Москвы строят по его проекту и под личным контролем. Да и про сталь со стеклом и зеркалами, поговаривают, что это через него получилась.