— Вот, девочки, знакомьтесь. Это — Льян. Фамилия — Рёко. Как империя. Рядовой необученный, первого года службы. Доброволец. Никаких драк, никаких разборок. Если что не так — ко мне. Сама разберусь. А лучше — подружитесь сразу. Вам ведь в бою спину друг дружке защищать. Так что думайте.

Чуть подтолкнула новенькую к ним:

— Всё. Сестрёнки тебе покажут место, ну и расскажут, что у нас и как. Понятно?

— Понятно, госпожа.

— Нет у нас господ, Льян. Есть сержант, есть бойцы, есть офицеры. Все мы одной судьбы, одной крови, одного дела. Воины. Все равны. Особенно — в смерти.

Замолчала на миг, потом махнула рукой, честь отдавая, исчезла в темноте. Сёстры и сообразить ничего не успели, как остались втроём с новенькой. Та несмело взглянула на них, но Юмика шагнула вперёд, протянула руку, как здороваются в Фиори:

— Я — Юмика дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде неделю.

— Я — Иолика дель Тумиан. Рядовой необученный. В отряде столько же, сколько и сестра.

Рёска подняла опущенные было глаза, потом несмело протянула свою ладошку:

— Льян... Рёко... Только сегодня пришла. Сама попросилась.

— Значит, будем теперь жить в палатке втроём!..

.Была у меня идея закатить бал напоследок, но вышла. Не стал я устраивать пир во время чумы. Да и кого приглашать? Толпу мужчин? И что нам делать? Наливаться спиртом и вином? Дам то точно не будет, а без них скучно. Так что не стал я ломать голову, а просто в последнюю ночь хорошенько выспался. В последнюю — в смысле, перед выходом к Кытху. И с утра, ранёшенько, едва солнышко забрезжило на горизонте, окрасив небо в розовый свет, сыграли побудку, и через два часа тронулись прочь от города с названием, которое я так и не смог выговорить. Скрипели возы деревянными осями, ревели и мычали консервы на собственном ходу, мерно стучали барабаны, отбивая ритм шага. Лишь столб пыли отмечал наш путь, да аккуратные кучки навоза. И первое, что отметили все — неожиданные результаты тренировок. Дисциплина в корпусе резко подтянулась. Не только среди солдат, но и у владетельных лордов. Больше не было никаких 'у меня род древнее', или 'да я сиятельный...'. Двадцать командиров. Двое начальников. Всё совсем по-другому. Иногда достаточно было просто спокойно сказать, и люди выполняли приказ без рассуждений и долгих разговоров. Даже сами сиятельные лорды удивлялись самим себе и своим подчинённым. Все стали как-то собранней, а я не раз ловил на себе взгляды, полные надежды.

День за днём, шаг за шагом по чужой территории. По земле, которую мы завоёвываем в силу обстоятельств, а не по собственной прихоти. И всё ближе к тому дню, когда сможем со спокойной совестью вернуться обратно, в Фиори. Народ задумчив, вечерами с жаром обсуждают то, что будут делать, вернувшись домой. Многие с задумчивостью посматривают в сторону расположения моего отряда. Уверен, когда всё закончится, многие сервы из тех, что сейчас служат у других лордов, уйдут от них в Парда. Во всяком случае, мне так кажется.

Каждый день высылаем разведчиков, они проверяют путь, чтобы тушурцы не устроили нам засаду. Потому что к такому мы ещё не готовы. Отбиться — отобьёмся. Но потери будут огромными. Поэтому проверяем всё. Провиант и прочее, что заказано, конкретно — масло и растительная вата, поступают вовремя. Но поскольку мы их пока не используем, то громадный обоз медленно тащится позади нас. Противник боя не принимает, нет даже мелких стычек, а убегает в глубину своей территории, оставляя пустые дома и поля. Нет пленных, нет скота для пропитания, нет ни крупы и зерна. Мы пока не бедствуем, запасы у нас большие. До Кыхта дойти хватит. Но вот потом... Кто знает, сколько нам придётся сидеть в осаде? На очередном совещании предлагаю выслать отряд в сотню воинов, чтобы перерезать беженцам путь. Суть в том, что возле долины, в горловине которой расположен город, есть широкая река, через которую перекинуты два больших моста. Тушурцы бегут в город, а оттуда расползаются по другим окрестностям империи. По слухам, эти места были раньше густо населены, и поскольку люди утаскивают и угоняют с собой абсолютно все, не может того не быть, чтобы у этих мостов не скопились беженцы, ожидая своей очереди на переправу. И это — единственное место, где мы сможем добыть провиант и пленников, жизненно необходимых для выполнения моего плана. Естественно, что мосты хорошо охраняются. Но они — деревянные. А значит, их можно сжечь. Вряд ли здесь знают способ сделать древесину негорючей. Поэтому имеется идея построить выше по течению плоты, поставить на них бочки с маслом и ватой, спустить вниз, и, заякорив под мостом — сжечь переправы к матери Нижайшего! Естественно, что потом нам придётся самим строить новые мосты, но руки пленников у нас будут, а такой труд ничего не стоит. Обсуждать не стали. Приняли план к исполнению сразу же. Ну а поскольку, как гласит древняя армейская аксиома — любая инициатива карается её исполнением, то и выполнять пришлось всё нам. А конкретно — моему отряду.

Я вот ещё что заметил: если рёсцы мне просто противны и ненавистны, то тушурцы как-то... В общем, до одного места. Есть они — нет их, всё-равно. Словно тени или призраки. Одно дело — старый Долма. Лекарь всё же решился уйти в Фиори со мной, и перебрался к нам в лагерь на постоянное житьё, так что малышка Шурика у меня ещё более частый гость в шатре. Гуль с гордостью носит белую накидку, по фиорийскому обычаю, означающему, что она замужняя женщина. Покруглела, посвежела, похорошела. А спят они с Долмой, или нет — их дело. Главное — замужем. Девчонки-новобранки стараются, Лейра ими довольна. Учатся жадно, особенно Льян. Но надо решать с ней вопрос. Одно дело — солдат военного образца: пять-шесть заученных до автоматизма приёмов, как в первом нашем сражении, выработанное чувство локтя, когда знаешь, что твоя основная задача, это удержать строй во что бы то ни стало. Другое дело — мясорубка. Меня то учили... По всякому. И диверсионно разведывательной деятельности, и партизанской, с одновременной егерской тактикой, и обычному бою, и такой вот свалке — один против всех. Идеальные учителя в последней — бывшие уголовники, которые сидят в тюрьме. В камере не развернёшься, места мало, и всякие размашистые удары и прыжки — дохлый номер. Да и с оружием там туго. Поэтому самый подлый способ и одновременно самый эффективный против толпы именно такой, когда в ход идёт всё — от спички, до кружки. Есть, правда, ещё более сильные методики, но массово они не применяются. Обычно в замкнутых военных группировках, всяческих сектах и прочих, не слишком афишируемых командах. Один из них — эрбо. Сокращённое от 'русский бой'. Минимум приёмов, как ни странно, но максимально эффективных и, одновременно, страшных по своей силе. Учат этому стилю, кстати, довольно жестоко и быстро. За полгода человек становится довольно сильным мастером, и равных ему в рукопашной схватке нет. У меня, кстати, в той, первой жизни, была высшая ступень. Но только бойца. Не мастера. Их у нас вообще наперечёт. На всю Русскую Империю может, человек десять-двенадцать наберётся. Но и того, что я изучил и отработал, хватало. Драться в обычном понятии этого слова, с молодецкими ударами, с кровью из носа и выбитыми зубами я не умею. Ну, в молодости не довелось, в пять лет я надел форму кадета. Когда осиротел после налёта саури. Деваться было некуда. Детские дома обычного типа мне сразу не понравились. Мне провели профессиональное сканирование, выяснилось, что я прирождённый солдат. Есть у нас такая вещь на Родине. Нет, служить то в армии может любой, мужчина, женщина — без разницы. Дело найдётся каждому. Но вот выше сержанта простому добровольцу — не подняться. Офицером может стать лишь тот, кто имеет для этого подходящие умственные и психосоматические наклонности. Выявляется это специальным оборудованием, обследование на котором человек проходит в своей жизни трижды — при рождении, по достижении пятилетнего возраста, перед школой. У нас она начинается с пяти лет. Ну и по окончании первого учебного заведения. После достижения шестнадцатилетнего возраста.

Эх, что-то я воспоминаниями увлёкся. В ущерб остальному. Словом, со Льян надо решать вопрос отдельно. На обычного солдата её выучат быстро. За месяц. Дальше — отработка физических кондиций и моторики. Но это ей не поможет. Надо что-то другое... Но мастеров уголовного боя в этом мире не найти. А больше здесь ничего не практикуется. Учить её самому? Можно. Но только, опять же, существует одно большое 'но'. Клятва. Те, кто владеет эрбо, дают некое обещание и клятву, что не раскроют эту методику никому из неграждан Империи, даже если им будет грозить смерть. И пусть я — бета, но русский офицер. И моё слово — крепче камня. Единственный вариант — дать девчонке подданство Русской Империи. Но это не в моей компетенции. А, значит, получается замкнутый круг. Обучить же её чему-то другому я просто не успеваю. Схлестнуться же с Рёко сейчас — значит погубить то, что я задумал, уничтожить прежнее раздробленное Фиори. Мне бы года три-четыре, чтобы успеть разобраться с Тайными Владыками и начать формировку армии, вооружённой огнестрельным оружием. Хотя бы самим примитивным! И тогда нам сам Нижайший не брат. Сотру в порошок любого!

Но вот времени как раз и нет. Правда, если верить словам Льян, то если девчонка откажется от своего титула, то сможет жить. Но согласится ли она на это? Для рёсцев с их вывернутыми мозгами подобное хуже смерти. И тут хлопаю себя по лбу ладонью — ну, не идиот ли я? Она ведь давно решила это сделать, когда решилась удрать к своему дедуле-герцогу. Уф! Вздыхаю я с облегчением. Совсем голова перестала работать. Надо хорошенько выспаться, вечером выход в рейд. Будем прорываться вперёд и жечь мосты. Лошади отобраны, и основные, и запасные, и вьючные под специальные средства, то есть масло и растительную вату. Люди — третья сотня тоже уже извещена. Естественно, что иду с ними и сам. Всё-таки и опыта у меня гораздо больше, чем у них, и личное присутствие очень много значит. Так что где-то недели полторы господа фиорийские лорды обойдутся без меня. Надеюсь, не рассорятся и не передерутся. Герцог дель Саур когда захочет, может действовать быстро и жёстко. Этот вопрос мы с ним уже давно обсудили. Так что корпус будет неспешно двигаться к Кытху, а мы рванём сегодня в ночь. Нам нужно пройти где-то три сотни километров, причём, по возможности, незаметно. Не дать себя обнаружить тушурцам, иначе нас обложат и уничтожат. Или усилят охрану мостов до такой степени, что выполнить задуманное будет невозможно.

...— Ну, девочки, ведите себя хорошо. Слушайтесь старших по званию и старайтесь. И всё у вас получится.

Трое девушек, сидящих в палатке, и уже приготовившихся улечься спать с удивлением смотрели на сержантшу Лейру. Такой они ещё её не видели — идеально подогнанная по фигуре чудная одежда с пятнами разного цвета, намазанные тёмной краской лицо и кисти рук, на голове непривычном способом повязанная такая же пятнистая косынка. Поверх одежды — лёгкая, но, как можно догадаться, очень прочная кольчуга в несколько слоёв и такие же плетёные из проволоки шаровары, выкрашенные в тот же пятнистый цвет непонятным способом. На боку — короткий меч, за спиной висит на ремне мощный, но небольшой самострел, на боку кинжал. Сержантша вздохнула:

— Переживаю я за вас, девчата. Вы уж не подведите меня, ладно?

Льян не выдержала:

— А куда вы такая?

Сержантша улыбнулась в ответ:

— Много будешь знать — скоро состаришься. В рейд мы уходим. И граф с нами.

— В рейд? А что это такое?

Вразнобой протянули сестрёнки дель Тумиан, но девушка приложила в ответ палец к губам:

— Скоро узнаете. А сейчас — не подведите меня. Скоро увидимся.

Поднялась с корточек и бесшумно исчезла в темноте, только полог палатки едва качнулся.

Глава 16.

...Я сижу почти у вершины раскидистого дерева и обозреваю окрестности. Передо мной широкая лощина, забитая до отказа людьми и скотиной. Пыль вздымается к верху непрерывной пеленой и мешает наблюдать, но рассмотреть удаётся практически всё. Быстро делаю пометки в небольшом блокноте. Там — охрана моста. Располагается в большой длинной казарме, типичном тушурском строении из плетёных стен, слегка обмазанных глиной, смешанной с соломой. Крыша крыта камышом, который отлично высох за лето. У самого моста — два колодца, что удивительно, поскольку в пятидесяти метрах от них протекает река. Непонятно. А всё непонятное настораживает. Что ещё интереснее, так это то, что из колодцев не пьют. Все берут воду из реки. Зачем было сооружать? Логика тушурцев мне в данном случае непонятна. Особенно, здоровенная глиняная фигура, сооружённая возле каменных колец...

В первую очередь пропускают скотину. Это понятно, почему — провиант. Мало ли, сколько придётся сидеть в осаде? Каждый кусок хлеба и мяса будет на счету. А вот лишние рты не нужны. Жители тушурского королевства плодятся, судя по всему, как кролики или крысы, и у короля явный избыток населения, как, впрочем, и в Рёко... Надо взять это на заметку. Далее — солдаты. Охранникам моста далеко до тех частей, с которыми мы встречались раньше. Доспехи лишь у командиров. Простые воины одеты в длинные толстые халаты, явно чем то подбитые изнутри, но наши мечи возьмут ткань очень легко. По виду — под полосатой тканью обычный толстый войлок. Не всякая сабля или меч прорубят множество слоёв грубого волоса. Но только не наши. Мечи фиорийцев рассчитаны на то, чтобы проломить металлический доспех, прорвать плетёную из трёх, а то и четырёх слоёв металлических колец кольчугу. И если даже лезвие не разрубит войлок, то плоти и костям под такой войлочной защитой не поздоровится — размозжит и переломает всё. Особенно учитывая то, что тушурцы, как правило, очень невелики ростом. Средний фиориец на голову выше самого высокого из вражеских воинов. Да и оружие у этих вояк ни к Нижайшему: дрянные сабли из простого болотного железа, медные наконечники копий, ни луков, ни, тем более, арбалетов или самострелов я не вижу... Сама река довольно широка, и, похоже, довольно глубока. Со спокойным неспешным течением, что очень облегчает и одновременно затрудняет нашу задачу. Где взять дерево — уже известно. Несмотря на отсутствие больших лесов, не так далеко мы обнаружили целые склады строевого материала. В Тушуре принято сначала ставить деревянные стены, а потом уже возводить капитальные строения. Похоже, что Кыхт как раз и затеял поставить несколько фортов для охраны переправ, но не успел. А отличные сухие брёвна так и остались лежать на местах будущих строек, словно специально для нас. Охраняет их по десятку вояк, которых нам даже смазать мечи не хватит... Мой отряд разделён на две части по пятьдесят солдат в каждом. Один со мной, второй у другого моста. Там я был с рекогносцировкой вчера. Всё тоже самое. Словно под копировальным аппаратом. Такая же охрана, такая толпа из двуногих и четвероногих, и такая сумятица и бестолковщина. По моим беглым прикидкам, в долинах перед мостами скопилось около сорока тысяч человек. И если наши фиорицы успеют вовремя — то рабочих рук хватит с избытком. Что ещё радует — удалось добраться до самого Кыхта. Внутрь, естественно, не пошли. Слишком уж мы отличаемся от местных, наш рост никакая маскировка не скроет. Но стены и внешние укрепления рассмотрели очень внимательно... Признаюсь честно, ничего подобного я не ожидал! Высота — все двадцать метров. Толщина — тоже великанская. Видел в одном месте нечто вроде трибуны. Похоже, правитель города любит наблюдать за тем, как его Кыхт напрасно штурмуют враги. А таких попыток было уже не мало. Мы не раз натыкались на следы предыдущих битв — скелеты, проржавевшие доспехи, поломанное оружие... Не всем беглецам везло, и не всех нашли победители... Не очень далеко от городских стен можно добыть отличный камень. А вот лес для требучетов придётся везти издали. Хорошо хоть канаты и оси приготовлены заранее. Зато проблем со снарядами я не жду... Прищурился на солнце — как раз полдень. Сегодня ночью мы сожжём мосты. А завтра утром должны подойти передовые отряды корпуса... Соскальзываю вниз, быстро перебирая руками по ветвям и наростам на бугристой коре дерева. Меня подхватывают внизу сильные руки ребят, но я отмахиваюсь, хотя в душе доволен — берегут сюзерена...