Маленькая волшебница

Рассказывая о своей жизни, Митлек подпер дверь колодой, белкой взлетел по невидимой лестнице, и спустя мгновение большая часть рухляди пропала. На ее месте обнаружился вполне себе приличный стол, шкаф и дорогущий холодильный короб с запасами еды. В шкафу оказался набор разнообразной одежды, часть из которой подошла бы разве что какому-то нищему, набор круп и вязка опресняющих морскую воду амулетов.

— Женского нет, — с сожалением сказал гостеприимный хозяин, подавая девушке стопку одежды, но Лиин махнула рукой, схватила, что было, поблагодарила за корыто с водой, заранее затащенное за гору настоящего хлама, и отправилась приводить себя в порядок.

А когда вернулась, наконец-то чувствуя себя чистой и вполне довольной жизнью, несмотря на то, что сползавшие штаны приходилось все время подтягивать, обнаружила, что мужчины сидят за столом и поедают копченое мясо, запивая его вином, и тоже чувствуют себя неплохо. Капитан даже побриться и вымыть голову успел. Лиин заподозрила, что прямо в море, не зря же там кто-то выходил.

— Вина хотите? — спросил Митлек, пододвигая к девушке блюдо с мясом и сыром. — Оно слабенькое и не сладкое.

— Давайте, — согласилась Лиин, которой нужно было запить капитанские откровения и собственные мысли о дяде, которого она когда-то искренне любила.

Потом они играли в карты и Лиин подозрительно везло — она успела выиграть половину зарплаты Митлека и вогнать в долги капитана, у которого денег при себе не было, впрочем, как и у самой девушки.

— Вы влюбились, — утверждал жизнерадостный Митлек, которому, похоже, было ни капли не жаль монеток, которые он отсчитывал. — Есть такая примета: влюбленным девушкам начинает везти в любых делах. Но только в том случае, если предмет любви этой любви достоин.

— А если мужчина влюбится? — заинтересовалась незнакомой приметой Лиин.

— Тогда он начинает проигрывать в карты. Высшие силы намекают, что эти деньги в любом случае надолго не задержатся в его карманах.

— Похоже, мы все в кого-то влюбились, — проворчал капитан, вписывая в "долговую расписку" очередную проигранную сумму. — Интересно, почему к женщинам судьба благосклоннее?

— Потому что правильно влюбившиеся женщины получают подарки, — рассудительно объяснил Митлек.

— А мужчины, соответственно, дарят, — добавила Лиин.

— Да, — подтвердил Митлек. — Вы не представляете, сколько я однажды заплатил за оранжерейные фиалки, которые любила одна рыженькая особа. Дело было зимой, я был бедным учеником, а она разносчицей в кабаке, рядом с моей школой. Эх, хорошая была девушка, настолько хорошая, что когда она надумала выйти замуж за того купчишку, который потерял из-за нее голову, ни подружки не открыли ему глаза на не совсем праведную жизнь избранницы, ни престарелые соседки, которые ее за эту жизнь ругали, ни бывшие возлюбленные. За нее все искренне радовались, представляете? А девчонки даже скинулись и купили белый кружевной зонтик, на который она половину года заглядывалась. А сейчас эта девушка растит троих детей и не позволяет мужу обманываться в партнерах. Его дела после женитьбы пошли в гору, так что и он в этой хорошей девушке не ошибся, несмотря на то, что будь жива его матушка, точно бы не разрешила жениться на вертихвостке.

— Правильно жениться — большая удача, — изрек Веливера.

А Лиин тихонько вздохнула.

Если хорошенько подумать и вспомнить, Валад никогда не дарил ей букетов из любимых тюльпанов и сирени. Нет, он приносил розы с обрезанными шипами, первые подснежники и те желтые невзрачные цветочки, которые принято дарить на женский день — они якобы счастье влюбленным приносят, детей вышедшим замуж и здоровье детям для тех, у кого они уже есть. Похоже, Валад даже не знал, что за цветы она любит, хотя Лиин вроде говорила. Да, она точно восхищалась весенним сочетанием тюльпанов, сирени и одуванчиков, выросших вдоль дорожек.

А потом стало и вовсе не до цветов. Да и ни до чего. Что Валад мог подарить на тех болотах? Точнее, что такое, что не имело бы отношения к отданному за провоз контрабанды, проигранному кем-то, кто ранее снял с трупа или попросту украл? Да, видимо, ничего.

Но все-таки было время, когда Валад мог бы дарить тюльпаны, пускай даже мелкие и бледные из оранжерей. А он дарил те цветы, которые демонстрируют скорее свою стоимость, чем отношение к особе, которой их дарят.

— Капитан, а вы знаете, какие мне цветы нравятся? — спросила Лиин, когда Митлек стал опять раздавать карты. — Это, конечно, не история моей семьи, но...

— Тюльпаны, — отозвался Веливера. — Вы купили брошь с этим цветком, хотя там были и розы, и эти, поэтические, маргаритки, и еще куча разной растительности. А потом, как лиса, ходили вокруг дорогущего шелка с этими же цветами. Айдэк очень веселился, когда рассказывал, как вы размышляли о том, не убью ли я вас за такую покупку, которую еще и шить надо.

— Ага, — сказала Лиин. Может, Валад просто ненаблюдательный?

— И сирень вы, похоже, любите. Нюхали давно отцветшие кусты и вздыхали, — добавил капитан, с сомнением глядя в полученные карты. — Хотя больше всего вы любите пирожные, те, с мятными листочками, и их не променяете ни на один самый прекрасный букет. Обжора, вы, элана.

Лиин фыркнула. Пирожные действительно были вкусные. И любить пирожные не так странно, как сладенькие травинки.

— Похоже, я опять проиграю, — печально сказал Митлек, и в этот момент кто-то забарабанил в дверь, устрашающим голосом рассказывая, что это морская стража и проклятым пиратам сейчас придет конец.

— Айдэк, — узнал устрашающий голос капитан и, облегченно выдохнув, отложил карты.

Мелане очень не понравилось состояние, до которого себя довел душечка Юмил. Она это высказала прямым текстом и громко, а потом еще и бормотала, пока осматривала капитанский бок, пыталась понять, справляется ли организм пациента со энергией, которой щедро и неумело поделилась Лиин, ощупывала голову на предмет поиска шишек, которые просто обязаны были появиться после оригинальной транспортировки до пещеры.

Шишек Мелана так и не нашла, за что обозвала капитана идиотом, не умеющим правильно подбирать время для обмороков. Веливера, который до поисков шишек почему-то не интересовался тем, как именно Лиин его дотащила и вообще, видимо, думавший, что свалился в двух шагах от пещеры, ответил кислой улыбкой и заверениями, что в следующий раз подберет получше, за что был обозван еще и болваном. А потом, как ни странно, стал благодарить Лиин, правда, почему-то за сообразительность. И выглядел при этом так забавно, что девушка только хихикнула и махнула рукой.

Сразу после благодарностей, Веливера вспомнил, что у него есть еще и корабль, да и в целом он, вроде как, торопился, поэтому решил выезжать немедленно. А злая Мелана вместо этого всучила какое-то зелье и обрадовала, что со старого маяка они выедут не раньше завтрашнего утра. Потому что сейчас у капитана такое состояние, что это путешествие в лучшем случае может закончиться очередным обмороком. В худшем ей придется объяснять капитанской маме, как ее сынок сам себя угробил. А мама после этого потребует притащить к ней дух бестолкового сына и выскажет ему все, что она о нем будет думать. И, как должен понимать душечка Юмил, думать она будет много всего нехорошего.

Капитан пожал плечами и согласился остаться. Только лошадей велел замаскировать иллюзий, и понятливый Митлек помчался это повеление исполнять.

В общем, на взгляд Лиин, странные у этой компании были отношения.

Утро выдалось туманное и довольно мерзкое, как и настроение у большинства присутствующих. Митлек и Айдэк маялись головной болью — они полночи пили, вспоминая побасенки далекой родины и, по словам Меланы, успели вылакать все запасы вина, находившиеся в маяке. Лечить их пришлось той же Мелане, но головная боль хоть и уменьшилась, полностью не прошла.

Веливера маялся плохими предчувствиями и желанием выехать немедленно, из-за чего рычал на всех, кто осмеливался подходить к нему слишком близко. Настроение капитану усугубляло то, что рядом с лошадьми утром обнаружился конопатый паренек, умудрившийся вляпаться в ловушку на конокрадов — параноидально настроенный Веливера был уверен, что несмотря на иллюзии, кто-то все равно заметил приезд гостей на маяк и мог этим фактом заинтересоваться. То, что он оказался прав, настроение капитану не улучшило. И что делать с пареньком, он не знал. Потому что мальчишка клялся, что ничего воровать не хотел, ему просто спать было негде. Да и выглядел этот оборвыш так, словно с недельку не ел и ночевал все это время в сточной канаве.

Бить пацаненка никому не хотелось, Айдэк вообще ворчал, что он после первого же удара помрет. Отпускать безнаказанным, даже Лиин не верила в "просто переночевать рядом с конячками", да и просто отпускать — тоже. Мало ли кто его встретит и о чем спросит.

— Забираем с собой, — разрешила капитанские сомнения Мелана. — Отмоем, откормим, а там посмотрим, на что он годится. Может вообще на обучение твоей маме отдадим.

— А когда будете отдавать, скажете, что это ее внучек нашелся, — мрачно сказал Митлек, держась ладонями за больную голову.

Пацаненок посмотрел на него печальными синими глазищами и шмыгнул носом. У капитана глаза были тоже синие, так что при особом желании во внука можно было даже поверить.

— Ладно, — сказал капитан, немного посверлив шутника недовольным взглядом. — Забираем. Мелана, набрось на него удушающую привязку, чтобы не сбежал по дороге. А то мало ли что ему в дурную голову придет. А так отбежит на пару шагов, начнет задыхаться и вернется обратно.

Пацаненок побледнел и замотал головой, но Мелана только улыбнулась, схватила его за подбородок и положила ладонь на лоб. Лиин тихонько хмыкнула. Она точно знала, что такие привязки можно создавать только со специальными артефактами в руках. Эти артефакты оставляют на теле человека своеобразное клеймо, снять которое можно только с их же помощью. И артефактов этих немного. Все они остались с давних времен, так же остались описания, как их делали. И все интересовавшиеся знали, что без сгинувших огненных магов там не обойтись.

С другой стороны, учитывая, что огненные маги на самом деле есть, возможно, большинство этих артефактов гораздо новее, чем говорят хранители императорской сокровищницы.

Лиин тихонько хмыкнула и посмотрела на капитана.

Мальчишка тем временем разревелся и стал жаловаться на судьбу. На мамку, которая сбежала с цирком. На папку, который бил мамку, а когда она сбежала, стал много пить, а потом ходить драться с соседями, которые совратили мамку с пути правильной жены. На кузнеца, который долго пытался доказать папке, что никто ее не совращал и не надо было слушать бабские сплетни, а потом не выдержал и врезал папке по голове кулаком так, что он прямо на том месте и помер. На дядьку, который обещался отдать в ученики к гончару, а на деле отобрал дом в наследство старшей дочке и продал племянника углежогам, у которых помощники вечно то угорают, то кровяным кашлем заболевают. На волков, которые чуть не сожрали, когда получилось от углежогов сбежать. И наконец, на Мелану, которая настоящая ведьма, окончательно погубившая бедняге жизнь.

— Собираемся! — рявкнул капитан на заслушавшуюся мальчишкиными причитаниями компанию. — С пацана глаз не спускать! Выезжаем!

Спорить с Веливерой никто не стал. Пацаненка усадили перед Айдэком. Лиин и капитану достались запасные лошади, и кавалькада тронулась в путь. Прямо сквозь туман, который то становился почти прозрачным, то опять наползал густыми белыми языками, скрывая все, что находилось в десятке шагов от людей.

Плохое предчувствие душечки Юмила так никуда и не делось, и в туман он вглядывался с таким подозрением, словно был почти уверен, что там сидят засады, крадутся враги и поджидает чудовище с такой пастью, что вполне способно проглотить и лошадь, и всадника.

Наревевшийся пацаненок вскоре заснул.

Туман постепенно рассеивался, а потом и вовсе затылки стало припекать солнце. А Веливера все мрачнел и мрачнел, заражая своим настроением всех остальных. Даже Лиин поймала себя на том, что пытается вспомнить все атакующие и защитные плетения, которыми когда-либо пользовалась, да еще и, не осознавая этого, выплетает заготовки и развешивает их вокруг себя.

А самое странное, что Мелана, прекрасно это видевшая, почему-то ничего не сказала. А потом и вовсе одобрительно кивнула.

Видимо, предчувствия капитана просто так не посещали.

Предчувствия капитану Веливере не врали.

К городу компания доехала уже после обеда, причем несмотря на возражения все того же капитана, Мелана решила, что непременно нужно остановиться в попавшемся по пути трактире и поесть. Она была уверенна, что час отдыха ничего особенно не решит. Зато люди, наконец добравшись до корабля, не попадают с лошадей, как спелые груши с деревьев.

Ел душечка Юмил со зверским выражением лица, зато ел много и в основном мясо. Мелана даже умилилась и заявила, что если мужчина требует мяса, значит мужчина практически здоров, несмотря на то, что физиономия до сих пор бледная и даже немного с прозеленью.

По городу кавалькада промчалась, как на пожар.

А в порту их ждал сюрприз — там собралась толпа стражников, четыре мага громко ругались на причале, и казалось, они вот-вот вцепятся друг другу в бороды. Какой-то толстенький и лысенький тип пытался перекричать магов и что-то скомандовать стражникам, но те были ребята умные и к разозленным магам подходить не желали, поэтому делали вид, что ничего не слышат, а если и слышат — не понимают.

Выход из порта перекрыла цепочка кораблей. Корабли были разные, даже парочка мелких и старых рыбацких лодок там затесалась, поэтому эта цепочка смотрелась скорее нелепо, чем устрашающе.

— Хорошо, что у них прибрежной стражи нет, — проворчала Мелана.

— Стража бы знала, что за корабль "Гордость Ловари" и ввязываться во что бы то ни было, не стала, — отозвался Айдэк.

А капитан Веливера раздраженно на обоих посмотрел и, решительно соскочив с коня, пошел к надрывающемуся толстячку. Остальные поспешили за ним, даже Лиин, хотя и не сильно понимала зачем.

— Что здесь происходит? — спросил Веливера таким тоном, что толстячок мгновенно замолчал и даже немного присел.

Потом он опомнился, попытался сделать невозмутимый вид, стряхнул невидимую пылинку с рукава и гневно рявкнул:

— Пиратов ловим, неужели не видите?! Уйдите и не мешайте!

— Профессионалам, — чуть слышно добавил Айдэк, и Мелана хихикнула.

На нее с одинаковым неодобрением посмотрели и толстячок, и душечка Юмил.

— Каких пиратов? — задал следующий вопрос Веливера.

— Да нам сообщили, что этот корабль... — начал отвечать толстячок, а потом до него видимо дошло, что разговаривает он с человеком моложе, чем сам, что одет этот человек в обтрепанную одежду, да еще и явно с чужого плеча, судя по висящей мешком рубашке, что вообще не должен отвечать на провокационные вопросы разных бродяг, и поэтому рявкнул: — Пошел вон, пока плетей не получил!