Эпоха Полтины. Декста Квинта.

Большую часть прочитанного он знал и так. По крайней мере, общеизвестные вещи: когда-то очень давно за морем Империей были обнаружены далёкие плодородные земли, доселе никому неизвестные и не заселённые. Вполне естественно, что столь лакомый кусочек решили побыстрее заселить, и за море потянулись корабли беженцев, безземельных, и прочих убогих, желавших начать жизнь с чистого листа и обрести на новой, второй земле — Терре Секунде — то, чего они не имели в Старом Свете. А вместе с ними за море хлынули ренегаты, убийцы, еретики, безбожники и прочие отморозки, стремящиеся оказаться как можно дальше от деспотичной власти драконознаменной династии, вездесущей церкви Блюстителей и от костра инквизиции. Тут-то и появилось гордое название "Колонист" — свободный человек, живущий собственными справедливыми законами по эту сторону Моря. Не чета всем рабам, крепостным, подавленным, униженным и не имеющим голоса — жителям Империи, что по Ту Сторону Моря. Чтобы стать колонистом, достаточно было лишь переплыть Море и сбросить оковы рыцарско-церковных и феодальных угнетателей, фанатиков, инквизиторов — всех закостенелых и упивающихся властью имперских подонков. В колониях было не важно какой ты расы — люди, полукровки всех видов, дромы, ландрасты, гремлины, элтарцы и прочие — в колониях не было расовых предрассудков и каждый мог с гордостью назвать себя колонистом, имеющим те же права, что и остальные. Конечно, это всё было не сразу, а пришло со временем. Изначально колонии были под имперской протекцией. Хоть и номинально, но всё же существовало имперское правительство. Регулярно платились налоги, поставлялись товары, колонисты были военно-обязанными. Так по крайней мере было до Колониальной войны за независимость.

Вот тут-то и начиналось самое интересное.

Первоистоком конфликта послужила гражданская война в Империи, вроде как вспыхнувшей на юге Старой Земли. Подробностей было не много, но факт остаётся фактом — император и верные ему люди проигрывали из-за отсутствия сильного флота, сопоставимого с флотом восставших торговых городов. Достойный флот был только у Северян и в Колониях — император выбрал колониальный. Благодаря этому мятежников удалось подавить. Вот только эта война для колоний сыграла очень важное значение.

Вернувшись домой, колонисты рассказали о царившем в империи беспределе, о зазнавшейся власти, о тирании и мракобесии среди храмовников. И этого оказалось достаточно для того, чтобы колонии провозгласили независимость, скрепив её печатями тридцати восьми крупнейших полисов. И у них всё получилось главным образом потому, что Империя около века восстанавливала свои силы после войны и просто-напросто позабыла о колониях. Зато потом, очнувшись, предъявила свои права на владение землями. Но, что удивительно, получила отказ от недавно слабой, развивающейся дочерней земли.

Кейн усмехнулся.

Хотя как сказать, отказ. На момент начала войны в 475-ом ему было шестнадцать и он уже год как служил в винтадской армии. На службе его заметили и перевели в особый корпус разведки, служившему непосредственно герцогу винтадскому. Так что это время Кейн уже помнил достаточно ясно, хотя при этих воспоминаниях его голову вновь стягивала тупая боль. Во всяком случае, он отчетливо запомнил бешенство своих начальников, когда основная часть колоний, до этого кричавшая о свободе и независимости от империи, готова была вылизать задницу каждому имперскому выродку, лишь бы не доводить дело до войны. Они были готовы прогнуться, но Винтада им не позволила. В те времена она доминировала в колониях и являлась главной военной силой, поэтому не составило большого труда поставить на место зажравшихся малодушных скотов. И с весны 475-го началась Колониальная Война за Независимость, которая длилась по осень 489-го, хотя официальной даты конца войны не было, как и, согласно политике Новой Истоии, не было и самой войны.

Дальше книги Кромберга ему мало чем помогли. В них в основном освещались какие-то отдельные этапы войны, военачальники, поражения и победы, упоминались имена героев и прочее. От всего этого у Кейна аж плыло перед глазами и он пропускал целые куски текста. Будучи военным разведчиком он и сам мог многое рассказать. По крайней мере он так думал до недавнего времени. В реальности оказалось, что у него в памяти зияли огромные дыры, заглянув в которые Брустер едва не терял сознание от боли.

Очередной такой приступ случился с ним, когда он наткнулся на упоминание так называемого Рулофского Блица. Испытав ту же удушающую слабость, что и при поиске места своего рождения, Кейн схватился за эту боль и с жадностью начал вчитываться в текст, но, к его разочарованию, информации было с горсть свинцовых пуль. Как было написано, во время военной кампании на острове Рулоф, происходившей уже ближе к концу войны, флот имперцев попал в засаду, и в ходе кровопролитного сражения маги применили заклинание, пленившее противников, в результате чего рулофское вторжение было остановлено.

Бездна! Кейн готов был поклясться, что участвовал в этом сражении, но ничего о нём не помнил! Абсолютно ни-че-го!

Он тогда хотел сразу же обратиться к Кромбергу, вдруг тому было известно об этом побольше написанного, но раскаты грома напомнили ему, что сейчас глубокая ночь и с расспросами придётся подождать. А утром Кейн проспал и не застал маира — тот спозаранку ушел готовиться к празднованию.

Из размышлений его вырвало громкое конское ржание и, пошарив взглядом по загону, он увидел своего бывшего коня, который скакал вокруг какой-то кобылы со вполне понятными намерениями. Кейн усмехнулся — жеребчик явно попал в рай.

Он достал папиросы и закурил, с удовольствием вгоняя в лёгкие дым винтадского табака, которым с ним поделился Уолтен.

"В любом случае мне некуда торопиться, — подвёл итог своим размышлениям Кейн и сделал очередную затяжку. — Дождусь Уолтена со своей лошадью и поеду к дому собраний. Посмотрю на стрельбу, потом пообщаюсь с маиром. Не думаю, что он мне расскажет что-нибудь новое, но кто его знает. Кто ещё может что-то знать по Рулофскому Блицу? Может, Джо? Вполне вероятно, он же был полевым хирургом. Кто ещё? Бэн?"

Кейн на мгновение замер с поднесённой ко рту папиросой, затем разразился отборной руганью.

Бездна! Он совсем забыл про Костоправа!

Остаётся надеяться, что этот придурок ничего не натворил и сейчас спокойно дрыхнет на полу местного трактира вусмерть пьяный. Для них всех было бы лучше, будь это действительно так! После того случая с лошадьми Кейн ему больше не доверял.

— Надеюсь, вы не меня так костерите?

Кейн обернулся и увидел направляющегося к нему Уолтена, ведущего под уздцы красивого пепельно-серого коня.

— Да нет, тебя ещё не за что. — Кейн сделал последний затяг и, выбросив окурок, направился навстречу коневоду. — Разве что за то, что ты заставил меня здесь мёрзнуть без малого час, не меньше.

— Привираете, и получаса не прошло. Вот, — он передал ему вожжи, — велюсский, мой лучший конь. Смирный, послушный, тренированный. Только вот цвет разве что к вашему мундиру не подходит.

— Поясничаем? — Кейн бросил насмешливый взгляд на улыбнувшегося коневода и, погладив коня по морде, подошел к седлу и заглянул в седельные сумы. — Всё переложил?

— За это можете не волноваться, всё на месте. — Уолтен поднял руку с оттопыренными указательным и средним пальцами. — Пальцами ручаюсь.

— Верю, верю. — Охнув, Кейн забрался в седло. — Что ж, вроде неплохо. Слушай, Уолтен, я тут в попыхах совсем забыл про своего помощника. Того, с которым я был в цирюльне. Случаем не видел его?

— Да, мужики видали. — Уолт упёр руки в бока и сплюнул. — Промчался по городу на коне, словно ошпаренный. Благо, что никого на пришиб. Так и ускакал, больше не видали.

Так значит Костоправ уехал из города. Что ж, это даже лучше, одной головной болью будет меньше.

— Ну, и на том спасибо. Бывай! — Кейн уже было пришпорил коня, но остановился и обернулся. — А который час не подскажешь?

— Подскажу. — Уолтен вытащил из кармана маленькие часики и всмотрелся в циферблат. — Без двадцати полдень.

Кейн кивнул и, развернув коня, поскакал к центру города.

До полудня оставалось ещё двадцать минут, значит на праздник он не опоздает.

13.

Небольшой отряд вооруженных мушкетами и клинками всадников неспешно скакал по тропе через пролесок. Все старше тридцати, с обветренными лицами, тепло одеты в тулупы из овчины, поверх которых накинуты пыльники, головы покрыты шляпами. Их окружала унылая картина: из-за долгого отсутствия солнечного света и постоянного холода деревья опустили свои нагие ветви, а ковёр уже начавшей гнить листвы плотно устилал землю. Осень среди лета — что может быть отвратительнее?

— Вот ржавчина! — один из мужчин, с опухшим лицом и мешками под глазами, печально посмотрел в сторону едва проглядывающего сейчас Дома Собраний. — Надеюсь, нам хоть немного винтажки оставят.

Возглавлявший отряд старик по имени Вартан неодобрительно покачал головой и слегка поджал губы с тронутыми сединой усами.

— Кларел, — пробасил он, — не будь у тебя твёрдой руки и меткого глаза, я бы, клянусь пальцами, никогда тебя в патрули не взял.

— А я чо, я ничо. Просто хочется горло промочить, праздник же всё-таки.

Остальные всадники хмыкнули. Каждый из них знал, что Кларел по прозвищу Счастливчик был большим любителем выпить. И если бы не Вартан, взявший его в городскую охрану, у алкоголя появился бы новый раб. Счастливчиком же его называли потому что он прошел всю войну без единого ранения — везунчик, что и говорить.

— Когда вернёмся, я лично прослежу, чтобы тебе налили полную чарку. А сейчас, будь добр, помолчи и гляди в оба.

— Да гляжу я, гляжу, — буркнул Кларел и, пришпорив коня, выехал вперёд и закрутил головой, осматривая открывшуюся им скалистую равнину. — Вот только всё равно везде тишь да гладь, хоть заглядись.

Вместе с этим последним словом грудь Счастливчика прошибла свинцовая пуля. Краем глаза Вартан успел заметить поднявшееся над камнями облачко дыма. Он стремительно сдёрнул мушкет и вскинул к плечу, действуя со сноровкой бывалого солдата, и практически не целясь выстрелил — судя по раздавшемуся сдавленному крику, его пуля нашла свою цель. Через мгновение раздались хлопки ружей, закричали попавшие в засаду солдаты, испуганно заржали лошади.

— Меня подстрелили! — вопил Счастливчик, ошарашено смотря на расползающееся по груди кровавое пятно и не веря собственным глазам. — Подстрелили! Меня, мать вашу, подстре...

Вошедшая в лицо пуля оборвала его на полуслове.

— Отступаем! — закричал Вартан, выхватывая из-за пояса пистоль. — В лес, все в лес!

Он натянул поводья и стал разворачиваться, но тут бок его лошади окрасился красным и она заржала от боли, встала на дыбы и стала заваливаться набок. Старик едва успел высвободить ногу из стремени и отпрыгнуть в сторону. От удара о землю потемнело в глазах и перехватило дыхание, а левую ступню словно пронзило раскалённой иглой. Всё вокруг заволокло пороховым дымом, в нос лез приторный запах крови, повсюду слышались крики. Едва придя в себя, Вартан перевернулся на живот и отполз в кусты, волоча за собой ногу. Добравшись до деревьев, он скрылся за ними и, тяжело привалившись к потрескавшемуся стволу, перевёл дыхание. Первым делом проверил пистоль, который ему чудом удалось не выпустить из пальцев. В остальном всё было в порядке, если не считать лодыжки, которую он в лучшем случае вывихнул. Но это не важно — главное сейчас подать сигнал своим. Его рука метнулась к поясу и ухватила пустоту. Вартан глухо зарычал и выругался.

Рог!

Видимо, он потерял его, когда упал с лошади или полз сюда.

Старик в отчаянии сжал кулаки. Шанс на то, что кто-то услышит хлопки выстрелов, практически нет. Да и вряд ли те, кто сидел в засаде, стали бы стрелять, будь хоть одна возможность быть услышанными. Что ж, надо смотреть правде в лицо — он старик и без лошади далеко не убежит. Особенно — Вартан опустил взгляд на ногу — с вывихнутой ступнёй. Значит, остаётся только рискнуть и попытаться добраться до рога — услышав его, остальные патрули немедленно предупредят маира.

До него донеслись приближающиеся крики и послышались редкие хлопки мушкетов. Нужно спешить, пока ещё есть время.

Вартан, подавив стон, ползком стал пробираться обратно, напряженно высматривая выпавший рог. Несколько раз ему приходилось замирать, вжимаясь в землю, когда рядом раздавались шаги. В эти мгновения холодный пот заливал старику глаза, он переставал дышать, а стук собственного сердца казался ему грохотом барабанов. Пока что опасность обходила его стороной и он медленно продвигался дальше. Но вскоре кусты кончились и ему открылось место недавней бойни.

Повсюду лежали тела стрелков, среди которых деловито сновали налётчики, добивая ножами как выживших, так и мёртвых — на всякий случай. Вартан насчитал по меньшей мере с десяток бандитов. Но самым главным было то, что он нашел рог — тот лежал буквально в нескольких шагах, рядом с его павшей лошадью. Проблема заключалась в том, что в её седельных сумках рылся один из налётчиков — горбоносый, заросший щетиной ублюдок. Вартану нужно было только добежать до него, схватить рог и дунуть что есть силы. За свою участь он уже не беспокоился — его жизнь на жизнь жителей Винтры — неплохой размен.

В этот момент горбоносый заметил рог и потянулся к нему.

Вартан размышлял долю секунды. Вскочив так быстро, как только мог, сделал несколько прыжков на здоровой ноге и, вытянув руку с пистолем, спустил курок. Выстрел угодил между глазами убийцы и тот камнем рухнул на землю. Вартан упал следом за ним, схватил рог и молниеносно поднёс его к губам. Глубокий вдох, и...

И рог разваливается на части в его руках, сломанный угодившей в него пулей. Один из осколков разрезает старику щёку, рот заполняется кровью. Застонав в бессильной ярости, Вартан поворачивает голову и видит бездонное дуло мушкета, смотрящее ему в лицо. Пересилив слабость, он сплюнул кровавым сгустком и прорычал:

— Катись в безд..

Грянул выстрел.

14.

Бэн продолжал сидеть на камне. За всё это время он даже не пошевелился. Просто сидел, уставившись в никуда затуманенным, ничего не выражающим взглядом.

После вчерашнего Дэйк всё ещё опасался подходить к нему, но паника уже прошла и теперь он смотрел на массивную фигуру Уилторса и задавался вопросом — почему он так его испугался? Нет, этот тип определенно был безумцем, но само по себе это не могло его напугать. Тут было что-то другое. От этого парня буквально так и веет жутью! Вернее, веяло. Все страхи уходят с рассветом. Пусть даже с таким, когда ни единый луч солнца не пробивается сквозь тучи.

Дэйк передёрнул плечами. Скорее всего он вчера хорошо струхнул, вот ему и привиделось чёрте-что. Так-то ведь всё прошло гладко, если не учитывать старика. Но за ним же в итоге не гнались. Да и бомбу, по всей видимости, ещё не обнаружили. Так что беспокоится пока не о чем.

В любом случае, конец уже не за горами.

Вытирая руки грязной тряпкой, Армастро подошел к Бэну и встал рядом с ним. Рассматривая лежащий под их ногами город, слегка поддёрнутый туманом, он невольно залюбовался им. Всё-таки там прошло его детство, это был его дом. И он вновь станет им, когда маир отправится к праотцам.