Отлично! Для меня это значит прежде всего то, что часть дороги, по которой я поеду, прикрывают охотники, служащие Тимохина, из бывших его солдат, сам эльф и его семейство, дружное и немаленькое, что для "элдаров" нетипично. И понятно, почему хуторянин такой спокойный — у бывшего полковника с охраной объекта все в порядке, подходы тоже контролируются, а значит, соседям достается халявный "кусочек" безопасности. Но все равно, как-то слишком беспечен хуторянин...
Но вот за автомобиль Кемменамендур мне уши, может, и не надерет, а на ночлег точно не пустит — его нелюбовь к "прогрессивным" видам транспорта вошла в поговорку. Лошадь нужна, потому что вариант "на своих двоих" — хуже не в пример.
Моим залогом за лошадку должен был выступать внедорожник Ивана Сергеевича. Договорился. Хозяин себя не обманул. Животине, которую он мне впарил, было десять лет, и, в целом, она была полна сил. Сил, хитрости и желания кусаться. Я чудом спас свою голень от ее зубов, сразу после того, как забрался в седло, и только тогда остолбенело глядевший на меня хозяин лошади вспомнил об этой ее милой особенности. Вот зачем ей моя нога, если только что, ради знакомства я угостил ее прекрасной сочной морковкой?
У-у, волчья сыть, травяной мешок, пошла-а! Для конного похода я был снаряжен не очень хорошо, но что делать?
Направление движения определить было легко, дорога в сторону кошек и котов Кемменамендура была видна довольно ясно — не заросла, значит, пользуются. Пока не отъехал далеко, надо отработать пару нужных действий — в момент опасности повод должен соскользнуть на локоть, а сама левая рука — приподнять СВД, висящую на груди и опирающуюся стволом на предплечье. Пришлось сообразить, что обычный хват поводьев левой рукой, когда они зажимаются между безымянным и средним пальцами, будет только мешать при стрельбе. Высшим пилотажем было бы вообще бросить поводья и управлять лошадью только ногами — один мой знакомый, не прибегая к помощи рук, направлял лошадь в повороты, волнообразным движением корпуса заставлял ее ложиться, вставать, останавливал и пускал вскачь. Особенно жутко было смотреть на то, как он привычно подтягивал согнутую в колене ногу к плечу, чтобы укладывающаяся на землю лошадь ее не раздавила. Я так не умею, а мог ведь научиться — чего не научился? Ладно, отработаем хотя бы остановку перед выстрелом — главное, не сжимать бока лошади пятками, для устойчивости. Вот коленями, приподнимаясь на стременах — это да, это можно, не пережимая... Вроде получается.
Шагом лошадка трусила весело, утомлять скачкой ее я не решался, часто останавливался, осматривая окрестности в бинокль, и к полудню мы успели отмахать по тропке, которая имела наглость называться дорогой, верст пятнадцать, прежде чем услышали выстрел. Мосинку я ни с чем не перепутаю. Стреляют из лесочка, метров двести до него. Если оттуда в меня стрелять начнут, мне несдобровать. Надо успеть. Лошадка сперва попыталась взбрыкнуть, но я отправил ее в галоп, попутно пресекая попытку повернуть голову и схватить меня за ногу зубами. Выстрел, еще один, значит два всего. Ближе, кажется, но не в меня. Перекинул поводья через ветки каких-то кустов, соскользнул с седла, прикрываясь лошадью, шмыгнул в лес. Теперь поспокойнее, лес суетливых не любит. Приклад к плечу. Шаги мельче, с пятки на носок, укрываясь за стволами. Выстрел из той же Мосинки, третий... Точно не в меня, куда-то, по ощущениям, вправо. Приноровиться к мельканию светлых пятен среди листвы. Почувствовать ритм, в котором покачиваются ветки. На опушке сильнее, потом замирает, замирает... Посмотреть на лениво шевелящиеся листочки, на все сразу, "рассеянным" взглядов. Поймать в прицел один. Почувствовать его движение. Теперь снова рассеять внимание.
Лес приобрел глубину, превращаясь из мешанины зеленого и коричневого в ажурную конструкцию стволов и веток, прозрачную и торжественную, как колоннада храма. Выстрел, четвертый. Кто-то стреляет в кого-то, кто совсем близко от меня. Из темных глубин отпрыгивают солнечными зайчиками пятна света. Вот плавится серебром "изнанка" листа, вот белеют цветы гигантской черемухи, вот — золотой стрелой — луч солнца, вот — что-то блеклое, неправильное. И странный металлический щелчок оттуда. Не колеблясь, одним движением приник к "щеке" приклада винтовки, выстелил. Сильный толчок в плечо, грохот, еще выстрел — еще толчок и грохот. Пахнуло порохом, начисто перебивая тонкий запах черемухи, лесной сырости и молодых, клейких еще листочков; я, пригнувшись, сменил позицию, шмыгнув за узловатый ствол дуба и положив ствол винтовки на удачно подвернувшуюся развилку, образованную стволом и нижними ветками какой-то молодой рябинки. И мысль, догнавшая меня только теперь, после выстрела, и ошпарившая кипятком — а во что я стрелял-то? Выстрелов больше не слышно, но это ничего не значит. А я вот торопиться не буду. Я подожду. Почти уверен, что тот, в кого я стрелял, — человек.
Его тела не было видно, но я не сомневался, что попал. Прислушался к лесу, "вошел" в неторопливый ритм слегка покачивающихся веток, в этом же ритме качнулся к следующему дереву, еще к одному. Теперь зигзаг выпишем, главное — появляться на виду, без укрытия, в течение двух-трех секунд, не больше. Лучше — меньше. И нельзя надеяться на стволы молодых деревьев — мощная винтовочная пуля пробьет их на раз.
Ага, вот и моя пораженная мишень валяется. Подходить пока не стану, посмотрю чуть издали, прильнув к земле и просунув ствол винтовки сквозь ветви куста дикой малины. Так, что видно? Почти ничего не видно. Привстать? Лохмотья какие-то, нет, это не лохмотья, это камуфляж лохматый, "лохматка". Кто ж таков? Вряд ли эльф-лесничий натянет "лохматку" у себя в лесу. Не лесничий, однозначно. Уже хорошо, уже отлегло... СКС-М у него, вот так дела! Точно, не эльф. И что-то не так с карабином, не пойму что. Лицо и шея какой-то зеленой краской намазаны. Хорошо подготовился... Это что? Шаги? Опять залег, перехватил поудобнее винтовку, посмотрел сквозь прицел — из-за дерева скользнул тонкий силуэт, склонился над убитым. Мосинка. Куртка с растительным узором, дорогая. Очень дорогая. Деревце, вышитое на куртке, охватывало своими тонкими веточками грудь и плечи. Спину, понятно, тоже, хотя сейчас я ее почти не видел. Листочки, рельефно "пробивающиеся" на ткани были нежно-зеленого цвета, но я был уверен, что летом они нальются изумрудной глубиной, осенью пожелтеют, но, естественно, не опадут, а зимой покроются белыми точками, идеально маскирующими владелицу. Изящные сапожки из зеленоватой кожи, и размерчик-то не мужской, даже если на эльфийскую хрупкость скидочку сделать. Эльфийка, нет сомнений, хоть и волосы спрятаны под широкую панаму защитного цвета. Такую курточку абы кто не наденет. Родня Кемменамендура, больше некому.
— Даро!— насколько мог мягко скомандовал я. Как же! девушка отпрянула, вот она уже за ближайшим деревом, ствол Мосинки направлен в мою сторону. А я в кустах этих... Чувствую себя мишенью.
— Ты кто? — крикнула эльфийка, а я задумался — почему, собственно, я решил, что передо мной девушка — ей может быть и сто пятьдесят, и двести лет... Нет, точно девушка, не старше меня, я такие вещи нюхом чую!
— Да не бойся, друг я, мэллон! — меня начал уже забавлять этот разговор. Точно девушка и неопытная. Опытная, осознав, что подставилась, не стала бы задавать дурацкие вопросы таким грозным тоном, — был бы враг, давно пристрелил бы тебя, как вот этого...
Логика ли моего замечания подействовала, или еще что, но когда девушка решительно крикнула "Покажись!", в ее голосе не было такого уж испуга. Только задор. Да и стреляй она на голос, давно бы меня убила. Ну, ранила бы точно. Значит, по сути, ничего мне не угрожает.
— Ладно, выхожу!
Я медленно встал, опустил СВД стволом вниз, и неспешно вышел из-за своего укрытия, как медведь из малинника. Подошел к убитому мной мужику, намеренно не обращая внимания на эльфийку, присмотрелся к телу. Вообще, дела! Ствол СКС-М венчала ни много ни мало труба глушителя — ПББС, кажется, так это называется! Лохматка, самозарядка с ПББС, — это я кого привалил? Спецназ Ярославский? Не верю! Так кричал один деятель из истории пришлых, до Переноса. Да и не будет шляться один спецназер по местам, где можно схлопотать пулю, а кроме времени кормления манулов разведывать нечего... Или есть чего, просто я не в курсах? Спецназеров группа должна быть...
Легкий шелест шагов заставил меня отвлечься от размышлений. А хороша! Волосы светлые, платиновые, глазки так и сверкают, фигурка изумительная — худенькая и спортивная, ноги, что называется, от ушей, плечи развернуты, сквозь по-детски приоткрытый ротик виднеются белейшие зубки...
— Так вот ты какой, мэллон, — произнесла девушка с некоторым разочарованием, ну уж тут, как говорится, чем богаты...
— Представляешь, кто это может быть? — я указал стволом СВД на убитого. — Перевернем? — и, не дожидаясь согласия, перевернул мужика на спину.
Вот это красота! Не краска зеленая, на руках и лице, — кожа зеленая. Алху это, натуральный алху. Враг элдаров и прихвостень княжеского дома Твери. По-другому, гурка. Гурками они стали неизвестно почему — спасибо какому-то острослову из генерального штаба тверской армии, назвавшему небольшой народец — полулюдей, полудриад — с зеленоватой кожей и прекрасным "чувством леса" — гурками, по образцу британских наемников из истории пришлых до "Переноса".
— И что гурка делает на территории Ярославского княжества, да еще с винтовкой с глушителем?
Этот вопрос я адресовал стоящей рядом со мной эльфийке, которая, может, и выглядела недовольной, но изумленной или испуганной — отнюдь.
— Это Макар, — сказала девушка, и не успел я задать вопрос, откуда она знает, как зовут гурку, как она подняла на меня загоревшиеся гневом глаза и сказала, — да не Макар. А макар!
— Ах, макар! — завершил я этот идиотский диалог и начал было собирать трофеи с поля боя — то есть обирать труп "убийцы". Но не успел я нагнуться за винтовкой, как ствол Мосинки ударил меня поперек живота, наподобие шлагбаума перегородив дорогу.
— Это ты куда, маэтор? — подозрительно спросила красавица, и уж простите мой синдарин, кроме подозрительности в ее голосе звучала неприкрытая насмешка. Вот зачем так резко, я ж готов с ней поделиться.
— Я убил, мой трофей, — в духе букваря для недоразвитых эльфийских детишек пояснил я свои действия, очень кротко, без гнева и пристрастия.
— Ты, как же! — фыркнула эта невозможная девица, — да если бы я не дала тебе зайти ему во фланг, да если бы не подставлялась специально под его огонь, что бы ты сумел?! Сам бы лег, ветринаэр!
— А ты что, предвидела, что я буду проезжать мимо? И, соответственно, зайду во фланг алху? Это раз. И обзываться на того, кто тебя спас, — нехорошо! — это два! А если хочешь меня как-то назвать, то у меня имя есть, Петр Корнеев! И познакомимся, наконец, тебя вот как зовут? — спросил я, аккуратно двумя пальцами отводя ствол винтовки от моего живота.
Девица, посмотрела на меня исподлобья, и пробурчала, надув губки:
— Это кто еще кого спас! Он почти на опушке был, значит, на дорогу смотрел, выцеливал. Убил бы тебя, лошадь твою забрал — и поминай, как звали. — Подумала и добавила одно из традиционных эльфийских оскорблений:
— Лле хольма веэдан! (Пахнешь подобно человеку!)
Сделано, правда, это было таким неуверенным голосом, что я чуть не расхохотался. Есть еще тонкость — эти слова подразумевали, что я вежлив, как человек, то есть груб, волосат, вонюч и кривоног. Настоящий мужчина! Пряча улыбку, я заметил абсолютно благодушно:
— Могу и по элдарски — Мани наа эсса эн лле, арвин эн амин? (Как ваше имя, моя леди?)
— Арквейн... — не успела эльфийка ответить традиционной любезностью, дескать, солнце и луна радуются нашей встрече, как я перевел разговор на шкурное.
— Кто тебе Кемменамендур?
— Одхрон амин.
Отец, значит. Так и думал.
— Я как раз к нему еду, давай не будем ссориться, а отвезем все барахло к нему и поделим. И кстати, на тебя этот макар охотился?
— Нет, что ты, — девица даже улыбнулась, услышав это предположение, — на отца, конечно. Он не один был, группа из троих алху. Наши манулы их заметили, была перестрелка, двух убили сразу, этот вроде ушел, кажется, был ранен...
Вот как? Посмотрел поближе — точно! Вот на бедре пятно кровавое расплывается. Под лохматкой бинты незаметны, но чувствуется, что наверчено много.
— Думали, он к Реке пойдет, — продолжала Арквен, — не ожидали, что так близко затаится. Я сегодня просто обход делала, зашла в лес, а он, наверно, решил, что его ищут, стрелять начал, я в ответ. Я и не поняла сперва, что он стреляет..., стрелял... Хорошо, что промахнулся...
Да. Это неплохо. Все интереснее и интереснее: как же понимать — алху на главного "манульщика" Ярославля охотятся? И что теперь им за это будет? От Твери, например? Надо, надо к папаше Арквейн заглянуть на огонек.
— Собираем все и валим, — предложил я. — тело так оставлять нехорошо, похоронить бы надо, но как?
— Нечего его хоронить! — снова надулась эльфийка. Вот ершистая какая! Ладно, есть у меня идея.
Я подхватил СКС алху, ножом разрезал "лохматку" и стал обладателем ценного военного имущества. СКС-М с глушителем и оптическим прицелом ПУ, четыре магазина по двадцать патронов, еще патроны в подсумке россыпью, "чекан" с сосновыми накладками на рукоять, поцарапанными, потертыми и без следов лака, "сипайский", значит — вот популярное оружие! Нож с наборной рукоятью в кожаных ножнах, две гранаты ГОУ-2 в специальных подсумках, еще какие-то мелочи в подсумках разгрузки, не до них сейчас, после посмотрю...
Арквейн с надменным видом протянула руку, подразумевая, что немедленно вложу в нее самозарядку. Ага. Щаз!
— Сперва поцелуй!
— Аута микула орку! (Иди поцелуй орка!)
А вот это очень грубое эльфийское оскорбление. И очень традиционное.
— А ты целоваться-то умеешь?
Эльфийка вспыхнула как маков цвет, резко повернулась и пошла в сторону дороги.
Да, не встретил я еще такой девицы, чтобы ее "на слабо" не пробить было. Вот как встречу, так, наверное, и женюсь.
Когда я дошел до лошади, Арквейн с ней вовсю уже любезничала. Еще бы, встреча старых друзей, кто бы сомневался.
— Алексей дал? — а кто ж еще? Кажется, фермера в модной кепке зовут именно Алексеем, — Угу!
С этими словами я достал из переметной сумы бутыли с бензином. Будет мой коктейль Молотова исполнять другую функцию — помяну я этим коктейльчиком одного загадочного убийцу по имени макар... Бросил барахло на землю, повернулся и побежал обратно. Сложить ручки, ножки тоже — одну на другую. Взяться покрепче за капюшон "лохматки". Хорошо, что до опушки недалеко — а иначе лесной пожар может быть. Оттащить тело подальше от деревьев. Так, чтобы пожара не было, траву и сухие ветки долой. Фитиль самодельный из бутылечка вынуть, тело полить, аккуратнее, аккуратнее. Вторую бутылку, и еще разок... Поджигаем... Я едва успел отпрыгнуть, как пламя взвилось столбом, неожиданно сильно и ярко. Резко пахнуло бензином и нестерпимым жаром. Ветра нет, что приятно. Критически оглядев место "огненного погребения" алху и убедившись, что лесу все-таки ничего не грозит, мы оставили гурку догорать, а сами направились дальше по дороге — она должна была, по уверениям Арквейн, привести нас прямо к воротам усадьбы котовладельца Тимохина.
