| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ну, конечно, милорд, — девушка поставила поднос на сервировочный столик. — Сейчас я намажу маслом вот этот ломтик очень свежего хлеба. Ручаюсь, вам понравится и то и другое, — пропела она и, лукаво поглядывая на ректора, подняла крышку супницы. — О, кажется, получилось неплохо!
По комнате поплыли такие умопомрачительные запахи, что Смит, который безуспешно боролся с приступом жесточайшего голода, сменил гнев на милость и согласно кивнул. Обрадованная Пруденс тут же накрыла стол на две персоны и, пожелав милордам приятного аппетита, ретировалась из кабинета.
Когда они остались одни, ректор неодобрительно посмотрел на приятеля, который с энтузиазмом поглощал деликатесы, принесённые его секретаршей. Что другое, а готовить она умела.
— Адам, обжора ты этакая! Прекрати так сладострастно стонать, а то народ что-нибудь не то подумает, — наконец не выдержал он.
— К чёрту народ! — заявил профессор. — А ты, если не поспешишь присоединиться ко мне, то скоро останешься с носом.
Поняв, что он не шутит, ректор выхватил у него тарелку с пирожками.
Когда начисто подметённые тарелки засияли первозданной чистотой, Бернштейн, попивая вишнёвый сок, лениво произнёс:
— Везёт тебе, дружище, такую секретаршу себе отхватил. Ведь и готовит просто замечательно, и внешне недурна, а уж какая внимательная и заботливая! Эх, мне бы такое сокровище, — профессор хитро прищурился. — Постой-ка, Дэн! Ведь она же у тебя временная. У девочки нет соответствующей твоему рангу подготовки. Может, возьмешь себе другую, а мне отдашь Пруденс?
Ректор иронично хмыкнул.
— И не мечтай! Девчонка только стала входить в курс дела. Мне не нужен новый человек и весь этот бардак с самого начала. Адам, прекрати свои подначки.
— Брось! Какие подначки! Я ничего такого не имел в виду, — Бернштейн с ехидной хитрецой взглянул на друга. — Просто, ты всё время ворчишь на девочку, вот я и подумал, что она тебе в тягость. Но раз такое дело, то я не буду настаивать.
Пруденс, которая без всякого зазрения совести подслушивала под дверью, сжала кулачки и, подняв вверх сияющее личико, радостным шепотом воскликнула:
— Yes!!! My love, наконец-то ты попался!
Придя домой после дежурства на основной работе, усталая, но счастливая Пруденс долго не могла заснуть. Все её мысли занимал любимый человек и новый поворот в их отношениях. Во всяком случае, ей так казалось.
* * *
В это же время поздно ночью в госпитале Академии растрепанная Сара Рудич тоже не спала. Изувеченная настолько, что ей отказала вампирская регенерация, она долго смотрела в потолок палаты, а затем потихоньку сползла с кровати. С трудом дотащившись до поста медсестры, она воспользовалась её отсутствием. Пошарив в укромном местечке — там, где обычно сестрички прятали ключи от медицинского шкафчика — она достала скальпель, и полоснула им по запястьям. Сползая спиной по холодной кафельной стене, она неотрывно глядела на алые ручейки, уносящие жизнь из её несчастного тела.
Неожиданно раздался резкий звонок срочного вызова врачей и в полутьме коридора мелькнул гибкий мужской силуэт.
— Ах ты, сучка!.. Думаешь, что нашла способ от меня сбежать? — прошипел мужчина, склонившись над умирающей. — Ничего не выйдет! Я тебя и на том свете достану! — подхватив невесомое тело на руки, он понёсся навстречу бегущим врачам.
— Отпусти, Давид!.. Умоляю! Дай мне умереть, — чуть слышно прошептала Сара.
— Даже не мечтай! — прозвучал безжалостный ответ.
* * *
Через две недели после этого инцидента в светлом вестибюле госпиталя Академии навстречу изящной брюнетке с броской внешностью нерешительно поднялся молодой мужчина. Тёмное одеяние и трагическая красота делали его похожим на падшего ангела. Выразительное умное лицо словно магнитом притягивало взгляды окружающих, но они тут же отводили взгляд и это лишний раз подтверждало, что все в курсе его семейных дел. Заметив мужчину, вставшего на её пути, брюнетка прибавила шагу и с непреклонным выражением на лице обогнула живое препятствие.
Саади развернулся и смерил с головы до ног точёную фигурку жены. Затянутая в облегающее пурпурное платье вызывающего фасона Сара Рудич была сама сексуальность и растерянно-виноватое выражение на его лице начало таять. Скрипнув зубами, он бросился следом за строптивицей, которая предпочитала умереть, чем признать в нём господина, имеющего право безраздельной власти над её душой и телом.
— Сара, погоди! Ты же не знаешь, где мы теперь живём. Нам выделили новый коттедж на Сиреневой улице.
Саади догнал свою миниатюрную жену и попытался подстроиться под её мелкие шажки на высоченных каблуках-шпильках, но ему это плохо удавалось.
— Ясно, — покосившись на мужа, Сара едко усмехнулась. — Прежние соседи нажаловались ректору, что от нас много шума, и я их понимаю. Сама была бы рада куда-нибудь сбежать от скандалов и драк. Думаю, нас переселили на окраину, поближе к студентам... Не смей дотрагиваться до меня!.. Саади, я не собираюсь возвращаться к тебе!.. Убери руки, мерзавец, или я закричу!
Оттолкнув мужа, попытавшегося взять её за руку, Сара устремилась навстречу худенькой молодой женщине в облачении врача, которая только что шагнула в вестибюль госпиталя из бокового коридора. При виде скандально известной супружеской пары она смешалась и сделала несколько нерешительных шагов с таким видом, будто готова провалиться сквозь землю, лишь бы с ними не встречаться. Но бежать было уже поздно, и она с растерянным видом застыла на месте.
— О, Алисочка! Моя дорогая, как же я рада тебя видеть!
Просияв голливудской улыбкой, которая имела ту же степень искренности, что и у всемирно известных звёзд, Сара Рудич обняла ту, что числилась у неё в самых близких подругах. Видимо, женщина-врач так не считала и ответила на её бурную радость и горячие объятия натянутой улыбкой. Она неловко переступила с ноги на ногу и, высвободившись, попятилась назад.
— Сара, я не понимаю, что тебе нужно, — тихо пробормотала женщина-врач и поморщилась. — Извини! После дежурства я совсем никакая... как ты себя чувствуешь? — она бросила виноватый взгляд на Саади и её щёки запылали нервным румянцем. — Что на этот раз тебе нужно? — переспросила она и в её окрепшем голосе прозвучали холодные нотки.
— Моя дорогая, ведь ты же не откажешь несчастной подруге в пристанище, — сказала Рудич утвердительным тоном. Она мстительно глянула на молчащего мужа и безапелляционно добавила: — Идём, Алиса! Поможешь собрать мне вещи. Сама понимаешь, я не хочу оставаться наедине с этим уродом. Вечером у меня назначено свидание с симпатичным молодым человеком, и я не могу позволить себе отсвечивать очередным синяком под глазом, — не дожидаясь ответа женщины-врача, она потянула её за собой.
— Сара! — воскликнул обескураженный Саади.
— Заткнись! Я не с тобой разговариваю. И вообще, какого чёрта ты тащишься за мной? Тебе мало того, что было? Снова моей смерти хочешь?!
— Меньше патетики, дорогая! Видишь ли, теперь мы с Алисой соседи, — произнёс помрачневший Саади. Вклинившись, между мнимыми подругами, он небрежным движением отстранил женщину-врача, и с решительным видом подхватил жену под руку. — Тихо-тихо! Не нужно дёргаться! Дорогая, не понимаю, чем ты недовольна, — проговорил он с закипающей яростью. — Всё равно нам по пути, а твои каблуки внушают мне опасение. Они слишком неустойчивы. Ну-ка, расскажи, моя бесценная сука, что за идиот решился на свидание с тобой?
— Это не твоё дело!
— Не скажи! Я всё ещё твой муж.
— Убирайся, или я позову на помощь!.. Я закричу!
— Мы уже не в госпитале, визжи сколько угодно. Сама знаешь, что никто не придёт тебе на помощь. Люди знают, какая ты редкостная...
— Какая же ты бесчувственная скотина! — экспрессивно воскликнула Сара и размахнулась, чтобы влепить мужу пощёчину, но тот перехватил её запястье. — Пусти, мерзавец, ты сломаешь мне руку!.. Давид, после того, что случилось, другой бы уже умер от стыда! Будь у тебя хоть капля совести, тебя бы здесь не было. Ты хоть представляешь, что я испытала в состоянии клинической смерти?
Сара всхлипнула, и по лицу Саади прошла болезненная судорога.
— Родная, пожалуйста, не плачь! — пошёл он на попятный и попытался привлечь к себе жену. Но она уперлась ему ладонями в грудь.
— Убери свои лапы!
Саади заглянул в её лицо с широко распахнутыми глазами и медленно отступил. Руки, протянутые к ней, сами собой упали и безвольно повисли вдоль тела. Гнев, дающий ему уверенность в своей правоте, внезапно иссяк. Саади было не по себе. Несмотря на всё своё вызывающее поведение и демонстрацию независимости, Сара его боялась. Боялась до ужаса. Страх лишил её движения привычной координации, пальцы мелко вздрагивали. Страх неизбывным призраком светился в её глазах. Такого ещё не было. Во всяком случае, раньше Саади этого не замечал, их борьба шла на равных — он действовал с позиции силы, Сара платила ему сначала искусной игрой на нервах, а затем неверностью, что доводило его практически до безумия.
Жалость острым ножом полоснула его по сердцу. Страх жены не принёс ему радости. Несмотря ни на что, Саади никогда не переставал её любить. Умирая от желания прижать её к себе, он потеряно побормотал:
— Хорошо-хорошо, любимая!.. Успокойся, видишь, я уже отошёл и не трогаю тебя. Сарочка, пожалуйста, не плачь! Ну, что ты хочешь? — на его лицо легла грусть. — Понимаю, моя несравненная пери, конечно же, ты мечтаешь, чтобы я умер и этим избавил тебя от своего присутствия. Смерть и для меня была бы избавлением, но я не могу.
— Трус! — истерически выкрикнула Сара, не обращая внимания на любопытные взгляды. Она уже привыкла, что для окружающих их ссоры служили своеобразным театральным действом, разгоняющим скуку, и дающим повод для множества сплетен. Но настроение мужа изменилось, и она насторожённо притихла.
Прозвучавшее оскорбление заставило Саади вспомнить о гордости, и на его лицо легла мрачная тень.
— Говори, что хочешь, — резко сказал он и горько улыбнулся. — Всё равно больше презирать, чем я презираю себя, ты не сможешь. Но Бог мне свидетель, я уже не раз стоял на краю. Умереть легко, но стоит только подумать, что я больше никогда не увижу тебя, и моё сердце готово разорваться от горя. Не знаю, чем я провинился перед Всемилостивейшим, если заслужил такую кару, как одержимость тобой, — в тихом голосе Саади прозвучала такая мука и неизбывная тоска, что все, кто слышал их разговор, почувствовали себя более чем неуютно.
Он отвернулся от жены и быстрым шагом бросился прочь. Сара сразу же перестала плакать и проводила его бегство насмешливым взглядом. Достав косметику, она поправила макияж и пошла по дорожке, вызывающе покачивая бёдрами. Она намеренно задела плечом встречного студента, облачённого в комбинезон, говорящий об его принадлежности к клану Дракона.
— О, простите! — женщина с зазывной улыбкой заглянула ему в лицо. — Кажется, я была настолько неловка, что задела вас, но я готова загладить свою неловкость. Всеми доступными мне способами.
Коротко стриженный светловолосый юноша, по виду совсем ещё мальчик, был немногословен.
— Бл... не интересуюсь, — коротко ответил он и отправился дальше, не реагируя на ругань оскорблённой Сары.
Оставшаяся ни у дел Алиса очнулась от созерцания происходящего и, тяжко вздохнув, вернулась в госпиталь. Подойдя к дежурному администратору, она спросила:
— Карин, как там у нас с наличным составом на вечернее дежурство? У кого-нибудь из хирургов есть желание поменяться? Я с удовольствием выйду в вечернюю смену.
— О да, мэм! Вам теперь не позавидуешь, — сочувственно посмотрев на неё, сказала администратор. — На вашем месте я тоже дежурила бы только в ночную смену, раз наша шалава выписалась. Говорят, она уже назначила кое-кому свидание. Представляете?! Боже мой, так жаль Давида! Если бы меня любил такой красавец, я бы не то что не смотрела на других мужчин, я бы ноги ему целовала... А вот, нашла! Профессор Ливанов просил его отпустить сегодня вечером, а знаете почему? — администратор подалась к Алисе и заговорщицки понизила голос: — Говорят, что он попал под чары этой распутницы, когда прописывал ей...
— Прости, Карин, потом расскажешь. Я спешу.
'Тварь! Грязная распутная тварь! Жаль, что ты не сдохла!' — ожесточённо твердила Алиса, выпутываясь из своего одеяния в предбаннике душевой.
ГЛАВА 11. О личном и общественном, или Любви все возрасты и ранги покорны
Полуденное солнце, заливающее кабинет ректора веселым ярким светом, прошло точку зенита и покатилось к закату. Лорд Смит уже предвкушал скорый отдых с походом на поверхность — компания его друзей хотела покататься на лыжах, и тут порог его кабинета перешагнул высокий кареглазый шатен. Это был импозантный мужчина, необычайно элегантный в своём модном светло-сером костюме и белой рубашке со строгим галстуком. Утончённые черты лица и длинные кудрявые волосы, забранные в хвост по моде, принятой в среде вампиров, придавали ему вид куртуазного придворного времен Людовика XIII. Внешне он очень походил на кардинала герцога де Ришелье, и для полноты картины ему не хватало только красной сутаны с эспаньолкой и лихо подкрученных усиков. Увы! Растительность на лице у вампиров начисто отсутствовала.
— Заходи, Макс, присаживайся. Подожди немного. Сейчас подойдёт Адам, тогда и побеседуем.
Стараясь не показать досады, ректор попытался сосредоточиться на чтении документов, хотя понимал, что это напрасный труд. И в самом деле, визитёр уселся в кресло и, вальяжно развалившись, насмешливо глянул на его склонённую макушку.
— Что, Айзек, всё пашешь, не поднимая головы? Смотри, жизнь пройдёт, а ты так ничего, кроме геморроя в заднице, не приобретёшь.
Посетитель слишком действовал ему на нервы и ректор, сохранив наработки, аккуратно опустил крышку ноутбука и поднял голову.
— Сколько раз просить, не зови меня Айзеком. И перестань хамить.
Добившись своего, декан факультета социологии профессор Беккер воззрился на него с насмешливым интересом глазах.
— А мне так нравится! Если ты недоволен, то издай письменный приказ, чтобы я называл тебя исключительно по первому имени, — с язвительным удовольствием произнёс Беккер. — Кстати, возвращаясь к теме твоей личной жизни и геморрою, то я замечаю некоторый прогресс на этом фронте. Впервые у тебя приличная секретарша, а не какая-нибудь бесполая грымза. У Пруденс вполне миловидная мордашка и ножки от ушей. И поскольку на ней юбка, больше напоминающая широкий пояс, то я догадываюсь, что она положила на тебя глаз. Миленькая девочка! Жаль, что её старания пропадают втуне. Ты же у нас трудоголик и бедную девушку, как пить дать, заморишь работой, вместо того чтобы холить и лелеять, — Беккер подался к упорно молчащему собеседнику. — Ай-я-яй, Айзек! Должен заметить, что ты жуткий жмот. Зачем же держать девушку на полставки, даже если она временная? Имей совесть. Она уже чуть живая на двух работах. Думаешь, как я просочился к тебе без доклада? Бедная девушка просто спит на своём рабочем месте.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
