Нищий.

— О! государственный преступник проснулся! Иди к капитану, он велел, как ты проснешься, так сразу к нему. Давай шустрее, капитан не любит, когда его заставляют ждать.

Я поднялся и тут же схватился за голову — она трещала, как будто в ней били тысячи молоточков безумных кузнецов. Усилием воли я заставил боль немного стихнуть, но она била и била в затылок толчками крови.

— Что, головка болит? — засмеялись матросы. — Столько дней пить — не заболит ли... Ничего, проветришься, шагай.

И я зашагал. Наверху уже начинались сумерки, корабль под парусами шел в неизвестном направлении, а где располагались мои спутники — было неизвестно. Я спросил первого попавшегося матроса, где находится каюта капитана, он в двух словах мне объяснил, и скоро я стучал в покрытую лаком дверь.

— Войдите!

Я толкнул, вошел, пригнувшись, чтобы не удариться о низкую притолоку: за столом сидел капитан, рядом с ним Амалон и они о чем-то беседовали.

Капитан жестом предложил мне присоединиться к их обществу:

— Приветствую, господин Викор. Амалон мне уже рассказал немного о вас... Вы как-то скромно умолчали, что тот шторм, который чуть вас не утопил, вызвали вы. Первый раз вижу живого стихийника... — Капитан усмехнулся, и в его темных глазах проскочила искорка лукавства. — Значит, разнесли вражеский фрегат? Сильно, сильно...

— Разнес... и нас в придачу, — тоже усмехнулся я, — я же необученный маг, чуть нас всех не погубил. Только мне кажется, лучше уж так, чем болтаться на рее вражеского корабля, так вот.

— Согласен. Болтаться на рее вредно для здоровья, — открыто засмеялся капитан. — Ладно. Теперь к делу: мы находимся в рейде и пробудем в море еще минимум две недели. Наша задача — поиск вражеских кораблей, разведка, уничтожение противника. Как мне рассказал господин Амалон, теперь ожидать вражеского нападения нужно в любой момент. Я хочу вот что вам предложить: вступайте в армию Караса, в том качестве, в котором вы сочтете нужным. Соответственно ваши люди тоже. Я не требую ответа сейчас — эти две недели вы будете служить Карасу, а потом решите, надо вам вступать, или нет. Пока что вы отработаете ваше спасение и проезд. Господин Амалон будет лечить, ну а вы... Вы смотрите сами, как и где вы принесете больше пользы. Как офицер вы будете жить в офицерской каюте, пока в статусе кандидата на офицерское звание. Если сможете свои способности стихийника пустить на пользу Карасу, государство вас не забудет. Что скажете, господин Викор?

— Викор, — вмешался Амалон, — я буду тебя обучать, насколько могу. Тут, на судне. Прошлый раз ты не рассчитал силы, а если бы контролировал, скорее всего, потопил бы вражеский корабль, а мы бы остались целы. Тебе надо почаще применять свои способности, и ты научишься держать их под контролем. Почему бы тебе пока не поработать корабельным магом? Кстати сказать, капитан тебе приличное жалование положит, мы же совсем пустые после бегства, а в Карасе не раздают дома и еду бесплатно. Мне кажется, это неплохой выход из положения.

— Хорошо. Я поговорю с нашими охранниками. Они, конечно, вступят в армию. Я же, пока мы в море, подумаю. Что-то я уже досыта наелся войной... да и тетушку куда девать — я ее крепко подставил, я же не могу ее бросить. И кухарка моя тоже, куда денется? И двое мужиков... да и с вами, Амалон, не хотелось бы расставаться — мне еще учиться и учиться на мага, что-то меня заинтересовала эта магия... Вы же не бросите тетушку Марасу?

— Не брошу, — тихо сказал Амалон, — мы решили жить вместе, у меня больше никого нет, кроме нее... и тебя, Викор. У нее тоже никого нет... Вот только теперь труднее будет жить — ни дома, ни денег.

— Так, господа, хватит сентиментальных грустных мыслей, — капитан усмехнулся и посмотрел на нас с Амалоном, — все в ваших руках. Вы тоже имеете право на часть добычи с имперских кораблей, которые мы захватим, у нас рейдерские обязанности. Мы можем захватывать и даже сжигать любые корабли под неприятельским флагом, а так как нашим неприятелем сейчас является империя, соответственно, все имперские корабли -наша добыча. Вы будете иметь свою долю с каждого корабля. В ваших интересах, чтобы захваченных кораблей было как можно больше.

— Что же, это интересно, — я поднял брови и побарабанил пальцами по столу, — есть шанс нам заработать на домик, а, Амалон? Что же, я в вашем распоряжении, капитан. Командуйте.

Лежа на кровати в кают-компании и слушая храп лейтенантов, я думал: 'Вот опять на войне, опять в чине лейтенанта, только теперь я что-то вроде орудия главного калибра. В любом случае придется тут проторчать минимум две недели'.

Честно говоря, пока что мне тут нравилось. Что дальше будет — посмотрим.

Этот крейсер отличался от маленького шлюпа, на котором мы ушли в море. Громадные баллисты на корме и на носу, сотни людей команды, три огромные мачты, несущие мощное парусное вооружение — все это вызывало почтение. Я ловил себя на том, что вот-вот должен увидеть где-то пушки, торчащие из орудийных портов, и потом вспоминал: я не на Земле, нет тут пушек. Вот только — почему нет? Почему не изобретен порох, хотя есть зажигательные снаряды для баллист, на основе нефтепродуктов. Вообще, я убедился, что местные метательные приспособления были очень совершенны — громадные камни летели на расстояние сотен метров — только вот перезаряжались медленно... Еще удивило меня отсутствие боевого мага на таком крупном военном судне. Оказалось, на море боевые маги были не очень нужны — редко когда требовалось поджечь корабль, да и били заклинания магов на довольно близком расстоянии, тогда как баллисты метали грузы на сотни метров. Они, кстати, могли бросать и камни, и огромные стрелы, и сосуды с зажигательной смесью.

Три дня корабль барражировал в водах возле Кардизона, пока, наконец, наблюдатель в корзине наверху мачты заметил парус неизвестного корабля, и крейсер пошел за сближение.

Все три дня я усиленно занимался с Амалоном, пытаясь понять — как правильно управлять стихией воздуха, как не навредить самому себе, направив всю силу ветра на нужный объект. Время от времени я создавал маленькие вихри. Для этого, как оказалось, достаточно держать контроль над своими желаниями. Первый раз, когда я потопил вражеский фрегат, мною было вложено в заклинание, повторенное неоднократно, столько страстного желания уничтожить, что это вылилось в катастрофу. Теперь я старался создавать небольшие вихри, которые столбами бродили по поверхности моря, не причиняя вреда нашему кораблю. Мощность вихря зависела от того, как я напитал его своим желанием, для чего я его создал — нельзя было поддаваться эмоциям, в этом случае выплеск магической энергии был неконтролируемым, и это постоянно вдалбливал мне Амалон.

Парус корабля был все ближе и ближе, наконец, стало видно, что это судно под имперским флагом. На бригантине тоже заметили преследующий корабль, пустились по ветру, поставив максимальное количество парусов, и расстояние перестало сокращаться. День подходил к вечеру, и ночью судно вообще могло уйти.

Капитан фрегата вызвал меня на мостик:

— Господин Викор, теперь настала пора и вам подключиться к делу — давайте, остановите эту бригантину.

— Постараюсь.

Меня даже взяло нервной дрожью — не опозориться бы, да еще и свой корабль бы не загубить... Я встал в носовой части и стал произносить длинное заклинание, стараясь контролировать свои эмоции.

Произнес, выждал... Наконец я заметил, что мое колдовство стало давать результат: ветер вдруг стих так, что паруса фрегата бессильно повисли на мачтах, он как будто, затаился перед прыжком. Потом впереди возникла крупная зыбь, видно было, что вода поднимается в завихрениях воздуха, образовался огромный столб, вращающийся вокруг оси, и, как разумное существо, погнался за ускользающей бригантиной. Столб настиг ее, ударил в корму, повалил мачты и завалил на бок — я про себя тихонько охнул: потопил! А мне ведь надо было только остановить... Пригляделся — бригантина все-таки поднялась на киль, правда, неровно — тянули утонувшие снасти.

Вызванный мной 'хобот' урагана поболтался вокруг и рассеялся, оставив проливной дождь, заливший палубу нашего корабля и все вокруг потоками дождя. Вокруг раздались радостные крики:

— Молодец маг! Так и продолжай!

Людей не смущали ни дождь, ни поднявшееся волнение — главное было, что погоня завершена, враг остановлен, деморализован и теперь его легче взять.

Так и оказалось. Когда наш фрегат сблизился борт о борт с поврежденным судном и сбросил на него абордажный мост, вцепившийся острыми крючьями в бригантину, оказать грамотное сопротивление абордажной команде было просто некому — половину команды судна смыло и унесло ветром, оставшиеся были в ужасном состоянии.

Несколько часов мы перетаскивали грузы с бригантины — мешки с сахаром и мукой, крупы, какую-то одежду и ткани — такое впечатление, что этот корабль был направлен для поддержки экспедиционного корпуса, высаженного на Кардизон. Я сказал об этом капитану, тот подтвердил мои предположения:

— Я уверен, что где-то на материке стоит воинская часть, готовящаяся к нападению на нашу столицу. То, что захвачены Пиратские острова, подтверждает версию: большое вторжение совершится в ближайшие месяцы. Жаль, капитан не остался в живых — место высадки неизвестно другим членам команды. В судовых документах тоже нет никаких данных — что же, будем ждать следующего судна. Вы хорошо поработали, господин Викор, ни одного убитого или раненого из абордажной команды. Я доволен. Продолжайте в том же духе. — Капитан улыбнулся и кивком отпустил меня с мостика.

Вот так и началась моя служба на 'Черном принце' в качестве орудия главного калибра. Так-то служба была необременительна: я ел, спал, учился, писал свою книгу заклинаний, никто не требовал от меня отстаивать вахту или выполнять какие-то работы по службе. Главное было — останавливать суда, на которые показывал пальцем капитан. И я делал это.

Примерно один раз в два дня нам встречался корабль империи, который благополучно выгребался до нитки. Не всегда обходилось без ранений и даже без смертей — один из кораблей, военный бриг, сопротивлялся очень яростно, несмотря на большие потери после урагана, и из нашей абордажной команды погибло семь человек. Обычно, после того как корабль разграблялся, его оставляли с командой на борту, дожидаться помощи — в общем, на волю Бога — но в этот раз капитан, находясь в ярости от понесенных потерь, приказал сжечь это судно дотла, вместе с людьми. Впрочем, живых там уже не было — абордажники, разъяренные сопротивлением и гибелью товарищей, не брали пленных. Единственно, кто спасся с этого судна, был корабельный пес, которого подобрали солдаты. Он ластился к людям, махал хвостом и скоро прижился на 'Черном принце'. Только иногда он выл на море, как будто оплакивая своих погибших хозяев — тогда его прогоняли, и заунывный вой прекращался...

Скоро, как заправский маг, я уже четко дозировал необходимые усилия по уничтожению кораблей — мачты сносились, но само судно оставалось на плаву.

Мои спутники влились в экипаж фрегата — охранники вошли в абордажную группу, а женщины — тетушка работала помощником корабельного лекаря, кухарка же стала помощницей корабельного кока, двое мужчин-слуг работали матросами.

Я постоянно думал и думал: а что дальше? Капитан уговаривал меня оставаться на флоте. Я понимал, что ему выгодно иметь на борту мага-стихийника, большую редкость в этом мире, но мне претило это бесконечное болтание в море, уничтожение кораблей... надоела кают-компания и постоянно колыхающаяся под ногами палуба. Хотелось жить на твердой земле, ощущать запах травы, леса, а не смолы и тухлой рыбы, о чем я и заявил капитану.

Он заметно расстроился, но развел руками — что делать, насильно мил не будешь, хотя и старался постоянно завлечь меня на флотскую службу: мне шли отчисления от добычи, жалованье — несколько десятков золотых уже были на моем счету. Мы сбывали свою добычу, не появляясь на берегу: в определенные дни в определенном месте к нам подходил корабль обеспечения, на который и перегружался захваченный груз — вероятно, это были купцы, скупавшие товары по договору, они же доставляли нам еду и свежую воду.

Прошло две недели с того дня, как мы попали на рейдер, но конца свободному плаванию все не было видно. На мой вопрос о дальнейших планах капитан отвечал, что сейчас он не может уйти в порт, так как идет война, и он не вправе оставить свое место в строю. Мне кажется, он хитрил, выгадывая максимальное время, в течение которого я останусь на борту его судна.

Все-таки и это когда-то должно было кончиться, и кончилось — 'Черный принц' направился в порт города Новый Саналон, столицы Караса.

— Господин Викор! Вы не передумали? Может быть, все-таки останетесь на борту корабля и продолжите службу? — Капитан нахмурился и побарабанил пальцами по столу. — Скоро будет война, вас так и так не оставят в покое. Каждый гражданин Караса в случае войны будет мобилизован, в меру его способностей. У нас всеобщая воинская обязанность — людей не так много, чтобы позволить себе содержать постоянно многомиллионную армию, так что вас точно загребут в ополчение. Не лучше ли сразу остаться на крейсере — в комфортных условиях, в чистоте и порядке — ну неужели лучше в поле, с толпой простолюдинов?

Я усмехнулся, в словах капитана сквозило пренебрежение флотского офицера к пехоте.

— Господин капитан, если я когда-нибудь решу служить на флоте, то только под вашим командованием, клянусь вам! Но все-таки мне хочется ощущать под ногами твердую землю, а не качающуюся палубу. Благодарю вам за наше спасение. Надеюсь, я отработал свой долг?

— С лихвой. Вы заслужили каждую свою монету, которую получаете. — Капитан открыл ключом тяжелый дубовый шкаф-сейф и достал оттуда увесистый мешочек с монетами. Распишитесь вот тут, в ведомости.

Я расписался за получение награды — это были двести золотых, вполне приличный куш, надо сказать. Уже в каюте я рассмотрел монеты — они были чуть больше, чем имперские, и на них выбит другой профиль, как я потом узнал — профиль канцлера республики Карас.

Государство Карас было республикой, управляемой канцлером, сенаторами, и напоминало чем-то США в начальной стадии своего развития. Главный город, и практически единственный — остальные поселения были именно поселениями, а не городами — это была столица, Новый Саналон. Само название Карас, как мне сказали, взялось от гномьего слова 'карос' — ровное место, площадь. Именно в этом месте, на площадке, образовавшейся у подножия гор, возле удобной бухты, где и возник будущий порт, зарождалось государство Карас.

Материк был богат полезными ископаемыми, их добывал народ гномов — частично продавал людям, частично перерабатывал. Гномы, как известно, всегда и во всех мирах владели кузнечным искусством, с которым могло сравниться только искусство эльфов — но эти больше уповали на магические составляющие их изделий, а не на искусное кузнечное дело.

Я немного даже волновался — увидеть существ из сказки было очень интересно. Ну да, я видел одного гнома — оружейника, и одного эльфа — следопыта у бандитов, но о самих этих народах практически ничего не знал. Отрывочные данные, что мне приводил Амалон, и рассказы моих сослуживцев на крейсере, а также те, которые я слышал в империи, скорее всего не имели ничего общего с действительностью. Ну, как кинофильмы о гордых индейцах с Гойко Митичем в главной роли. В рассказах карасовцев всегда эльфы были гордыми и великодушными, а имперцы называли их хитрыми и изворотливыми. Они же называли гномов грязными и жадными, а карасовцы — мудрыми и умелыми. Теперь мне предстояло самому узнать, кто есть кто в этом мире.