Они быстро последовали его приказу. Луис молча шёл впереди. В узком коридоре только и были слышны их шаги. После многочисленных переходов они вновь попали в ту часть дома, которую Катя хорошо знала. На миг ей почудилось, что всё это было сном, и Лена сейчас выйдет встречать их, одетая в какой-нибудь экзотический наряд. Луис привёл их в хорошо знакомую гостиную, где на самом видном месте стоял Ленин портрет с траурной лентой. Катино наваждение вмиг рассеялось. Стол был накрыт на троих, и Луис пригласил их сесть.

— Больше не могу! — сказал он, не глядя на них. — Я же не изверг. Я не могу больше тебя там держать. Но прошу тебя в последний раз, скажи, почему она оставила меня? Может, я плохо к ней относился? Или стал ей противен? А, может, она полюбила кого-нибудь? Я всё передумал, я не могу спать, не могу жить без этого, скажи мне, Катя!

Неожиданно Катю осенила мысль: "Если ты хочешь, чтобы тебе поверили, надо сказать что-то близкое к правде". Она может сказать, но, не называя болезни. Если анализы были анонимны, он никогда не узнает.

— Она узнала, что больна, — осторожно сказала Катя, тщательно взвешивая каждое слово, — эта болезнь неизлечима. Лена была обречена на боль и страдания, а она не хотела страдать и заставлять страдать тебя. Она любила тебя, Луис, и она хотела, чтобы ты запомнил её молодой и красивой, а не больной и безобразной.

Луис что-то хотел сказать, но Катя продолжила:

— Не спрашивай меня названия этой болезни, я всё равно не вспомню, да это и неважно.

В его глазах появились слёзы, слёзы медленно катились по коричневым от загара небритым щекам. Катя отвернулась, ей стало страшно, она легче переносила его угрозы. Так уж принято, что мужчины не плачут. За столом повисло молчание. Потом Луис поднял рюмку.

— Давайте помянем. Светлая ей память.

Они выпили, потом он продолжил:

— Спасибо, что рассказала. Теперь я знаю причину и не буду винить себя, что не был достаточно внимателен. Так распорядился бог, а она лишь ускорила финал.

— Я тоже любила её Луис. И в память о ней я бы хотела устроить выставку её картин в Москве. Ты позволишь?

— Они твои, это указано в завещании. Я прикажу их упаковать. Когда вы едете?

Катя посмотрела на Игоря, ловившего их каждое слово.

— Когда мы едем, Игорь?

— Чем скорее тем лучше, — сказал он.

— А отель? — спохватилась Катя. — Нет, надо найти нового управляющего, а потом ехать.

Игорь кивнул и поднялся.

-Да, Катя, — вдруг вспомнил Луис, — тот парень, бармен, не помню его имя...

— Юра, — подсказала Катя.

— Да, просил передать тебе письмо. Но я забыл, обо всём забыл. Вот, возьми. Он протянул ей запечатанный конверт. Ну, — он посмотрел на Катю и Игоря, — будьте счастливы.

Он пошёл к выходу, а Катя смотрела ему вслед. Он шёл медленно, еле передвигая ноги, ссутулившись, как старик, а старику, недавно исполнилось сорок, и всего лишь несколько дней назад он выглядел подтянутым, уверенным в себе мужчиной средних лет, но горе имеет обыкновение неузнаваемо менять облик людей, неумолимо приближая их к старости и смерти.

ГЛАВА 45

Было совсем неудивительно, что после пережитых волнений Катя, положив письмо от Юры в карман чёрного платья, сразу же забыла о нём. Несколько дней они провели вместе в маленьком домике у моря и, если бы не глухая боль от потери подруги, она бы чувствовала себя счастливой. Просыпаться и засыпать в его объятиях, вместе встречать закаты и рассветы — всё это было для неё новым и неизведанным, а постоянные разлуки лишь усиливали их страсть. И всё-таки через несколько дней Игорь должен был вернуться, а Катя должна была остаться, чтобы передать дела. Когда Игорь улетел, Катя занялась поиском нового управляющего. Дело осложнялось тем, что она почти никого не знала и, соответственно, не могла никому доверять. Всё чаще её мысль останавливалась на Ксюше, но Катя считала её слишком мягкой и слабохарактерной. В конце концов, после долгих колебаний она решила дать ей шанс с месячным испытательным сроком и в случае, если она не справится поискать кого-нибудь в Москве, где у неё было много знакомых ещё из института. Луис согласился с её решением, не особенно вникая в суть дела. Он всё ещё не оправился от своей потери и с большим трудом мог думать о чём-нибудь другом.

Катя вызвала Оксану для беседы. Поговорив о текущих делах и, выслушав её отчёты, она сразу перешла к делу.

— Я уезжаю в Москву, а поскольку ты единственный человек, который здесь разбирается во всём, мы с Луисом решили, чтобы ты осталась вместо меня.

— Здесь, в твоём кабинете? — её лицо просияло, как у ребёнка, получившего давно желаемую игрушку.

— И в кабинете и на территории, — её почти детский восторг был приятен Кате. — Дело в том, что я собираюсь вернуться в Москву, и порекомендовала Луису взять на это место тебя. Если у тебя получится, — осторожно сказала Катя, то ты останешься, если нет, то я найду кого-нибудь в Москве, а ты останешься на прежней должности.

— Получится! — с жаром воскликнула Ксюша, внезапно осознав, какой шанс ей предоставляет судьба, — Да, я землю переверну, у меня все пахать будут. Я такой порядок здесь наведу!

— Замечательно, тогда я проведу с тобой несколько дней, чтобы ты вникла в суть дела, а потом уеду.

— Счастливая ты, Катя, — не удержалась Оксана. — Такого мужика себе такого отхватила! Тебе, наверно, и работать теперь не нужно!

-Наверное, бог решил меня наградить за то, что оставил сиротой в детстве и бесплодной в юности, — горько усмехнулась Катя и добавила, грустно глядя Ксюше в глаза: — Я бы всё это отдала, не задумываясь, только за одну единственную возможность — прижать к груди своего собственного ребёнка.

— Ты выйдешь за Игоря замуж? — не унималась Оксана, вопрос детей её никогда особенно не интересовал. Она считала, что без них гораздо лучше, поэтому не разделяла Катиных страданий.

— Я ещё не разведена официально, — отмахнулась она от Оксаны, не желая обсуждать с ней свою личную жизнь. — И давай лучше займёмся делом.

Двух дней катастрофически не хватило, не всё шло гладко у Оксаны, несмотря на её очевидные старания, и Катя никак не могла решиться уехать и оставить её одну. Оксане не хватало гибкости мышления, умения ладить с людьми и, конечно, знаний, которые обязательно должны быть у человека в этой должности. Умению руководить невозможно научиться, человек рождается или лидером или исполнителем. К сожалению, наблюдая за Ксюшей, Катя это осознала в полной мере. "Слишком много амбиций, слишком большое желание показать свою власть там, где надо просто проявить гибкость", — жаловалась она Игорю на Оксану, который просил её приехать скорее. Но Катя была слишком ответственна, чтобы бросить дело на произвол судьбы, поэтому терпеливо занималась обучением Ксюши. Прошло две или три недели, прежде чем ей показалось, что она сможет уехать. Заказав билет и подробно расписав, все рекомендации, Катя вернулась к себе, чтобы собраться. До вылета самолёта оставалось около шести часов. Она улыбнулась: каких-нибудь шесть часов, и она упадёт в объятия Игоря, с которым не виделась целую вечность.

Она достала сумку, с которой приехала сюда, и открыла шкаф. На вешалках были развешаны летние платья и костюмы. Катя с сожалением посмотрела на них — в Москве уже началась осень, придётся влезать в ненавистное пальто. Её взгляд упал на чёрное платье, в котором она была в тот день, когда её запер Луис. Она взяла его в руки, чтобы сложить, как вдруг ей показалось, что в кармане что-то зашуршало, и тут она вспомнила о письме, которое ей дал Луис перед отъездом. Ругая себя за рассеянность, она распечатала конверт, пытаясь прикинуть, сколько же оно провалялось в кармане. "Наверное, не меньше трёх недель", — решила она и стала читать.

"Здравствуй, Катя!

Надеюсь, что у тебя всё хорошо. Здесь произошло такое событие, о котором тебе надо знать. В один из дней моего дежурства в баре ко мне подошёл мужчина, который представился твоим мужем, Павлом. Он был неряшливо одет, небрит, непричёсан, а его глаза... Если бы ты видела его глаза! Он стал просить у меня твой адрес, которого я и сам не знал, но пообещал, что постараюсь узнать. На это он покачал головой и сказал, что уже будет поздно. Народу в баре не было, и я предложил ему выпить. После двух рюмок, бедняга рассказал мне, что убил твою сестру, кажется, он называл её Златой. Он зарезал её кухонным ножом после того, как прочитал её дневник. Он узнал, что она всю жизнь ненавидела тебя и что она, здесь я не уверен, но передаю тебе слово в слово, убила твоих родителей и хотела убить тебя. Потом он достал тетрадь и взял с меня клятву, что я передам этот дневник только тебе лично в руки. Он настаивал, что ты должна об этом знать. Потом он ушёл и насколько я знаю, после нашего разговора он пошёл в милицию и во всём признался. Это был очень громкий процесс, его показывали в новостях, у них осталась девочка пяти лет, которую определили в детский дом. Самое странное в этом деле было то, что он не рассказал никому о дневнике и никто не знал причины, заставившей его убить мать собственного ребёнка. В общем, Катя, постарайся приехать или дай мне знать, что делать с этим дневником, который, наверно, должен быть передан следователю, но я, пойми меня правильно, не хочу иметь с этим дело. К тому же Павел настаивал, чтобы сначала ты его прочитала!

Прости, что расстроил тебя.

Твой друг Юра.

P.S. Ещё твой муж просил тебя позаботиться о девочке".

Катя отложила письмо и почувствовала, что вся дрожит. Её колотило так, что она была вынуждена закутаться в одеяло, несмотря на тёплый летний вечер. Этого не может быть! Паша зарезал Злату ножом! Это какой-то страшный сон, по её щекам текли слёзы. Люди из прошлого, которых все эти годы, проведённые в другой стране, она пыталась вытравить из своей памяти, вновь появились в её жизни. Одна, правда, уже в могиле, но её муж в тюрьме. Катя заставила себя снова прочитать письмо. Господи, зачем он её убил? Катя сколько ни пыталась, не могла заставить себя поверить в это. Пашка, её Пашка, которого она так любила. Но, не будет же Юрка врать?! Кате казалось, что она хорошо знала Павла, с которым она прожила семь лет, она бы никогда не подумала, что он способен на такое, он был таким добрым и ласковым когда-то. Когда-то, а потом она заставила его... Нет, об этом лучше не думать сейчас. Сначала она должна прочитать этот злосчастный дневник, а потом... Боже мой, ну как Злата могла убить её родителей?! Похоже, что она была психически больна, иначе это трудно объяснить.

Катя сжала виски руками, пытаясь собраться. Что же ей делать? Она должна лететь в Москву и разбираться со своим прошлым. Уже завтра она прочтёт этот дневник и решит, что делать.

Усилием воли она поборола приступ слабости, и кое-как побросала оставшиеся вещи в сумку. Неожиданно она вспомнила, что Игорь будет её встречать. " Я приготовлю вкусный ужин, выпьем вина и займёмся любовью". Тогда его слова звучали восхитительно, но в свете последних событий это стало невозможно. Ей просто необходимо остаться одной и разобраться в том, что произошло. Пока она не узнает правду, ей придётся отложить все свидания. Она решила ничего не рассказывать Игорю. Она никогда не сможет признаться ему какой глупой и доверчивой она была раньше. А объявить любимому, что её бывший муж обвиняется в убийстве её двоюродной сестры, которая отправила на тот свет её родителей?! Да он никогда не захочет иметь с ней дела, и лучше она первой разорвёт с ним отношения, чем дождётся, что он сделает это сам. Катя взяла мобильный и отправила сообщение. "Не надо меня встречать, я не вылетаю этим рейсом. Свяжусь с тобой, как только буду в Москве."

После этого она выключила телефон: в Москве она поменяет номер, и он не сможет с ней связаться. Это была единственная ниточка, которая их связывала. Катя швырнула мобильный в сумку и заплакала. Ну, почему она не может быть счастливой?

В аэропорту Шереметьево Катя напрасно искала глазами Игоря, испытывая страстное желание кинуться ему на грудь и обо всём рассказать, но, к сожалению, он правильно понял её сообщение, и, скорее всего, обиделся. "Ну почему мужчины никогда не могут прочитать между строк?", — горько подумала она и, подхватив тяжёлую сумку, вышла на улицу. Ей казалось, что она не была здесь вечность. Погода, как всегда, была ужасной: свинцовое небо, мелкий моросящий дождь. "Добро пожаловать домой! Похоже в этом городе для тебя всё по-прежнему: неприятности и мерзкая погода". Обдав её кучей брызг, подъехал очередной таксист:

— Такси, девушка?

Прежде, чем сесть в машину Катя кинула прощальный взгляд на аэропорт. Может, он всё-таки приехал? Но, вокруг был только дождь и мрачные пассажиры под зонтами, спешившие по своим делам. Она села в такси и вздохнула. Мог бы и приехать. Подумаешь, написала — не встречай. И когда мужчины будут понимать нас правильно?

Юрка работал без выходных, поэтому Катя подъехала прямо к гостинице. По хорошо знакомым коридорам она поднялась в бар. Целая жизнь прошла с тех пор, как она отсюда уехала.

Юрка смешивал коктейль, поэтому Катя села на табурет и буркнула:

-Кофе.

Юрка поднял глаза.

-Катя! — Водка пролилась мимо, потому что он смотрел на неё.— Ты чудесно выглядишь. Загорела, похорошела.

-Ты тоже хорош, как всегда.

-Ты давно приехала?

-Сразу из аэропорта. Дневник у тебя?

-Да. Сейчас принесу. Посиди. Он налил ей мартини. — Мне очень жаль, что я был вынужден тебе написать об этом. Но я подумал, что может для тебя это важно?

-Ты всё правильно сделал. Я должна это знать. Катя отпила мартини и глухо сказала: — Мне страшно его читать.

— А ты читай здесь, я буду рядом, буду тебе наливать столько, сколько нужно, чтобы ты смогла его прочитать.

Катя улыбнулась.

— Спасибо, ты настоящий друг. Но я поеду домой. Здесь не место для этого.

— Как знаешь. Кате показалось, что он вздохнул свободнее. Кому нужны чужие беды?!

— Ты не знаешь, что с ним?— наконец решилась она спросить.

— Пока под следствием. Кажется в Бутырке. Показывали в новостях.

— Какая прелесть. Ладно, неси дневник.

Юрка пошёл за дневником, а Катя сидела, бездумно глядя перед собой.

— Ты пойдёшь к нему? — Юра протягивал ей толстую коричневую тетрадь.

— Не знаю. Сначала я прочту это, — она показала на дневник, — а уже потом решу.

Катя поднялась.