Бесценный дар

Переулок оказался очень узким, они побежали по каменной, плавно изгибающейся кишке. Впереди вертикальной щелью тускло светился выход. Они протиснулись в щель, и выскочили на улицу, застроенную высокими, с прорезями окон, домами. Из переулка немного впереди выскочил парень в серой куртке, и, радостно ухмыляясь, двинулся к замершим посреди мостовой Тильди и Безилу. Тео потянул их обратно, но сзади мелькнула жёлто-зелёная куртка, и они завертелись на месте.

— Я не пойду к ним, — задыхаясь, сказала Тильди. — Там бордель.

Мужчина в яркой куртке развёл руками, словно пытаясь ухватить их в охапку, и, укоризненно улыбаясь, пошёл к ним. С другой стороны подходил парень в сером. Тео зажмурился, ухватил за руку Тильди. Бежать было некуда.

Его затрясло, как только что под окнами борделя. Странно, он видел сквозь зажмуренные веки незнакомую улицу, где они очутились. Дома, камни мостовой и черепичные крыши стали тусклыми, полупрозрачными и словно поплыли зыбкими волнами. Силуэты людей стали почти не видны, только двигался, слабо покачиваясь, странный двуногий контур человека в топорщащейся куртке, помахивая нелепыми отростками. Руки, с трудом вспомнил Тео. Он протягивает к нам руки.

Его словно толкнули. Он прыгнул в сторону, увлекая за собой Тильди. Пихнул её к стене дома, вжал в туманный, колышущийся, как желе, камень. Тео обдало жаром, кожу будто облили кипятком. Голова закружилась, виски сдавило. Ничего вокруг не видя, кроме серой вязкой мути, только ощущая рядом тоненькое трепещущее тело, он закрыл Тильди собой.

Недалеко, словно сквозь ватное одеяло, прогудел вопрос, и Тео скорее догадался, чем услышал: "Где они?"

И ответ Бэзила, ясный и чёткий: "Не знаю. Здесь никого нет. Вам показалось." Голос Бэзила эхом отдался в ушах, невероятно убедительный, и Тео почувствовал, как слова эти вибрируют в воздухе и пронизывают насквозь жалкий, полупрозрачный силуэт человека в серой куртке. Ему стало смешно, он тоже захотел сказать что-то, напугать жалкое существо, загнать его в один из этих домов. Он почувствовал, как дёрнулась Тильди, как она толкнула его горячим кулачком в грудь. Тут же сзади закричали, в голос Бэзила вмешался другой, визгливый, и Тео понял, что кричит человек в серой куртке.

Он вздрогнул, потерял равновесие и выпал из стены. Сверху на него свалилась Тильди. Мгновение она лежала, глядя на него широко открытыми, светлыми глазами. В её зрачках Тео увидел своё отражение.

Он с трудом отвёл от неё взгляд. Человек серой куртке таращился, глядя на них, вытянутая трясущаяся рука указывала прямо на Тео. Кричал выскочивший из узкого переулка преследователь. Держась одной рукой за голову, он кинулся ловить Кристиана. Тот обежал испуганного парня в серой куртке, и кинулся в ноги человеку в жёлто-зелёном. Тот всё ещё стоял рядом с Безилом, лицо его было сонным, словно он забыл, зачем сюда пришёл. От толчка Кристиана он пошатнулся, не устоял на ногах и неловко упал. Подскочивший серый ринулся к ним, и махнул ногой, целя тяжёлым башмаком Кристиану в голову. Нога его скользнула на булыжниках мостовой, и он обрушился на пришедшего в себя, и попытавшегося встать зелёно-жёлтого.

Тео поднялся на ноги, потянул за собой Тильди. В глазах всё ещё плыло, и он видел только серо-зелёный калейдоскоп, ворочающий на мостовой. Тильди ахнула, сжала ему руку. От барахтающейся кучи отделился Кристиан, на четвереньках отполз немного, поднялся на ноги и бросился прочь по улице, крикнув: "Бегите!"

Тильди потянула Тео вслед Кристиану, Бэзил подхватил её с другой стороны. Но он успел увидеть, что человек в серой куртке стоит на коленях посреди мостовой, зажав ладонями живот, а пальцы у него почему-то красные, как куртка под ними.

Загрохотала по булыжникам карета, остановилась, когда они пронеслись мимо. Тео услышал: "держите вора!", и всадник, сопровождавший экипаж, тоже закричал им вслед.

За ними погнались, и Тео скорее почувствовал, чем услышал, топот копыт по камням мостовой. Это всадник присоединился к охоте.

Они свернули на узкую, кривую улочку, где стены домов нависали, почти смыкаясь верхними этажами. Убежать от конного было почти невозможно, и они постарались запутать след. Свернули ещё раз, пробежали по тёмному, вонючему переулку, поскальзываясь на отбросах. Сгорая от страха, что он окажется тупиком, вылетели на перекрёсток. Задыхающаяся Тильди повисла на Тео, и они с Бэзилом почти тащили её за собой.

— Море! — прохрипел Кристиан, бежавший впереди. Он остановился, вытянул руку: — Море!

Прямо перед ними, залитый слепящим светом, тянулся берег моря. Под послеполуденным жаром, исходящим от солнечного диска, море казалось покрытым расплавленным золотом. На берегу чернели несколько силуэтов фелюг с торчащими вверх острыми копьями мачт. На одном из кораблей, и возле дощатого причала суетились люди.

Беглецы застыли на месте. Берег оказался ловушкой. Оглянулись назад. Там уже показались преследователи. Всадник на сером коне выехал вперёд, и теперь, даже особо не торопясь, рысцой двигался к беглецам. Он прикрыл глаза ладонью, закрываясь от слепящего солнца, и глядел на них.

Тильди вскрикнула, сжалась в комок. Безил дёрнулся, завертел головой. Тео оглянулся на корабль. Он увидел стоящего на берегу, рядом с причалом, человека. То ли повисшее над горизонтом ослепительное солнце, то ли быстрый бег по городу сыграли с Тео шутку, но силуэт человека показался ему невероятно высоким. Он словно был вылит из расплавленного золота, и сиял непереносимым, оранжево-белым огнём. Человек протянул к ним руку и крикнул, а голос его раскатился по берегу низким, гудящим эхом: "Идите ко мне. Скорее!" Не было сил противиться этому голосу, и не было сил двинуться с места от внезапно накатившего ужаса перед этой страшной фигурой. Но Тильди уже бежала вперёд, подхваченная Бэзилом, и Тео, очнувшись, побежал за ними. Туда, где чернела фелюга, и стоял страшный огненный человек.

Глава 27

— Я запрещаю вам предпринимать любые действия до моего приезда. — За спиной главы Ордена виднелись сосны и водная гладь. На экране коммуникатора, установленного служителем на столе, красовался легко узнаваемый пейзаж, ставший почти символом страны.

По воде залива, в глубине которого угадывались башни делового центра крупного города, что расположился на другой стороне планеты, бежала мелкая рябь. Сосны раскачивал лёгкий ветерок. Изображение было нестабильным, и по экрану то и дело проскакивали помехи.

— Послушайте, это очень важно, — брат Альред вцепился в край стола. Коммуникатор пошатнулся. — Они собираются провести обряд призывания. Вы понимаете, что это значит?

— Брат Альфред, вы считаете, что знаете всё? — любезно спросил глава Ордена. Сосны за его спиной закачались, на воду залива упала тень, и с экрана словно повеяло холодом. Высший магистр помотал головой. Ему не хватало слов. — Смотрите новости, братья, — изображение пошло рябью, голос главы прорывался сквозь треск и гудение. — Если хотите знать больше.

Экран заполнился полосами и точками, звук пропал совсем. Потом контакт прервался. Члены совета переглянулись. На брата Альфреда они старались не смотреть.

— Что это значит — смотрите новости? — спросил один.

— Проблемы со связью, — с облегчением отозвался другой. — Зато ясно, что надо подождать.

— Так что же, — Альфред обвёл всех взглядом. Члены совета прятали глаза. — Мы ничего не решим сегодня?

— Брат, — член совета протянул руку. Альфреда недолюбливали многие, но боялись его все. — Брат, не стоит сейчас совершать необдуманных поступков. Когда приедет наш...

— Пока он едет, эти отступники совершат обряд! — гаркнул Высший магистр.

— А, может, так и нужно, чтобы обряд был свершён, — проворковал член совета, на всякий случай отодвигаясь со стулом подальше.

Высший магистр выпрямился и обвёл взглядом совет. Ему расхотелось говорить. Он, как наяву, увидел брата Викентия и брата Базиля, в одиночку гонящихся на своём автомобиле за фургоном. Фургоном, несущим в своём объёмистом чреве всю верхушку ордена Чёрной Розы. Несущим в себе опасность, о которой эти глупцы не хотели даже подумать. Он велел высадить себя на окраине, когда ему всё стало ясно, когда он увидел, кто садится внутрь. Он пообещал, что вернётся с подмогой, и велел преследовать противника. Совет поставил его в безвыходное положение. Братья не дождутся обещанной помощи. Или магистру придётся нарушить клятву послушания. В любом случае это выйдет ему боком. И если обман низших служащих ордена пятнает честь, нарушение клятвы пятнает душу. Брат Альфред зажмурился. Он решал, что ему дороже.

* * *

Фургон остановился. Помахивая полосатым жезлом, по обочине прохаживался полицейский. Сверкал цветными огнями автомобиль дорожной полиции. Митрофан высунулся в окошко. Впереди вся дорога была забита машинами. На ближайшем перекрёстке машины разворачивались и устремлялись в объезд. Митрофан окликнул подошедшего полицейского, поговорил с ним, и заглянул в фургон. К нему повернулись унылые, сонные лица.

— Друзья, дороги нет. Говорят, мост закрыт на ремонт.

— Что за чушь, — желчно отозвался Никодим. — Его чинили месяц назад.

— Сказали, кто едет транзитом, могут пойти в объезд. А куда нам, то ждать сутки.

Члены совета переглянулись.

— Я думаю, надо попробовать в объезд, — неуверенно предложил один.

— Нет, так ещё хуже, — Митрофан помотал головой. — Я эту дорогу знаю. Лучше сутки подождать, зато потом за пару часов доедем.

— Как были у нас две беды в стране, так и остались, — процедил в раздражении Высший магистр Никодим.

Козёл в клетке жалобно заблеял. Никодим поморщился.

— Друзья, — бодро предложил Высший магистр Бенедикт, — давайте не будет терять время, и поищем подходящее место для ночлега. Лично я не хочу ночевать в открытом поле.

Митрофан резво вернулся в кабину. Фургон повернул назад, к ближайшему мотелю.

* * *

— Я говорил, надо было его в сортире заловить, — брат Базиль надвинул бандану на самые брови.

— А я говорю, надо ждать Альфреда, — Викентий злился. Полчаса назад фургон остановился у мотеля, и его пассажиры торопливо сбегали в туалет. После всех туда прогулялся водитель, и судьба его висела на волоске все пять минут, что Викентий удерживал Базиля от решительных действий.

Потом стайка отщепенцев потянулась в крохотный холл, сгрудившись у маленькой стойки администратора, глядевшего на них красными глазами человека, отказавшего уже сотой компании подряд. После длительных переговоров стороны пришли к соглашению. Фургон закатили на стоянку, голодные магистры потянулись в буфет, а человек в форменном комбинезоне с надписью: "мотель "Балдахин" вдвоём с Митрофаном вытащили во двор клетку с козлом. Потом работник мотеля скрестил руки на груди, прислонился к забору, и стал смотреть, как Митрофан пытается надеть на козла поводок. Козёл брыкался и выворачивал голову из ошейника с живостью угря.

— Проклятая скотина! — с этим нечестивым криком магистр предпринял последнюю попытку, которая увенчалась успехом. Упирающегося козла потащили за шею из клетки.

Тот стал метаться по двору, огороженному высоким решётчатым забором, Митрофан мотался за ним, делая гигантские скачки. Работник ухмылялся у забора. Потом козёл встал, расставив ноги с острыми копытцами, и принялся мочиться на плитки двора. Улыбка растаяла, как снег, и между магистром и работником возникла короткая, но эмоциональная перепалка. Потом работник положил что-то в карман и вытянул откуда-то за блестящее коническое рыльце резиновый шланг. Он принялся поливать фигурные плитки двора, а хмурый Митрофан затолкал животное в клетку.

* * *

Магистр Евстахий поёрзал на диванчике, поджал сухие, голенастые ноги и закрыл глаза. Остальные магистры легли спать в фургоне. Утомительный спор с администратором закончился со счётом 2:5. Из уважения к возрасту Евстахия и полу сестры Гонории администратор разрешил им заночевать в холле. Гонория прикорнула на кушетке, а Евстахию достался диван полтора метра длиной. Сестра уже давно мирно посапывала за ширмой, расписанной птичками, а Евстахий всё не мог умоститься поудобнее. Съеденная в буфете пицца вела в желудке свою, отдельную от организма жизнь. В унисон с пиццей выводил свою булькающую арию жидкий кофе. Престарелый магистр обхватил себя руками, уткнулся головой в диванную спинку, и стал проделывать дыхательные упражнения, основу любой медитации и залог крепкого сна. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Сон всё не шёл. Счёт вдохов и выдохов пошёл на десятки. Евстахий горестно подумал о своей мягкой постели, такой удобной, с выдавленной годами сна выемкой. Ещё он вспомнил свою покойную жену, её тёплый бок, у которого в постели было так уютно и хорошо. Вот кто умел варить кофе. Он вспомнил утреннюю чашечку горячего кофе, собственноручно испечённый женой круассан на вышитой салфетке, и зажмурился ещё крепче.

Мерно тикали на стене холла часы. Где-то за стеной, за оградой мотеля, заглушённый расстоянием, прокричал одинокий петух. Ему вслед заскрипел сверчок, и Евстахий стал дышать в такт его песне. Скрип, скрип, скрип, выводило насекомое, и магистр тихо вздохнул, держа под мышками наконец согревшиеся руки.

* * *

Хрустнуло под ногой, и чёрная тень замерла. Постояла, застыв в позе одинокого дерева, и двинулась дальше. Сплошной стеной поднялся забор. Тень вытянула оттуда-то из складок одежды, такой чёрной, что та сливалась с ночью, нечто маленькое и поводила над собой. Хитрая штучка в руке завибрировала. Рука поводила ещё, обозначив высоту забора и контур нитей сигнализации.

Приборчик спрятался в кармашке, тень нагнулась, превратившись в подобие приступочки. Другая тень, до этого совсем неразличимая в темноте, отошла немного, потопталась туда-сюда, перетекая чёрным пятном на выложенной плиткой площадке у забора, потом подпрыгнула и подлетела вверх. Упруго оттолкнувшись от живой приступки, взмахнула в воздухе невидимыми руками, сделала сальто над забором и приземлилась на другой стороне. Мягко спружинив на фигурных плитках двора, фигура застыла, прислушиваясь. Было тихо. Где-то в деревне, за лесопосадкой и невидным отсюда ручьём, кричал одинокий петух. Назойливо скрипел сверчок из остриженного под пирамиду куста туи.

Чёрный человек двинулся вдоль забора, ступая кошачьим шагом по шершавому покрытию. Отделённая от двора низкой оградкой, за углом открылась квадратная площадка автостоянки. Над площадкой подмигивал одинокий фонарь. Другой фонарь, в противоположном углу залитого асфальтом квадрата, тускло подмигивал багровой нитью, ничего не освещая.

Угловатый контур фургона вырос у самого забора. Чёрная фигура скользнула вплотную к фургону, слилась с его массивным силуэтом. Что-то зашуршало, еле слышно звякнуло и тут же стихло. Тёмным крылом бесшумно отошла в сторону дверца. Фургон еле ощутимо качнулся. Просипел стравливаемый из вентиля газ. Внутри фургона негромко стукнуло, потом послышался шорох, ещё раз звякнуло, словно упал металлический предмет. Скрипнула дверца, опять брякнул металл. Настало мгновение полной тишины, потом её разорвал душераздирающий вопль, в котором не было ничего человеческого. Из фургона фурией вылетела чёрная тень, и с размаху ударилась всей массой о забор. Забор загудел. Мигнул фонарь над площадкой, коротко пискнул сигнал потревоженной сигнализации, и холодное ночное небо над мотелем наполнилось визгливым воем сирены.