Архивы фон Шпенглера: Кащей

Внутри девушки — угасал последний огонек веры... Душа, как путник в лютую метель, засыпала, не в силах бороться с нахлынувшим холодом...

Все это, заняло не более трех ударов Иванова сердца, но и Василисе и Ивану они показались вечностью.

Звуки еле сдерживаемой рвоты, которые издала Кадэнс — вернули всех к реальности.

— Будешь любить любой, Вань? Даже такой? Ты будешь любить омерзительную нежить?

Иван, наконец, полностью осознал все, что только что произошло. Мир — свернулся в точку. Отчаяние заполнило все существо Ивана. Он упал на колени, роняя меч.

— Ты все еще считаешь, что нежити — не место на земле? Тогда — тебе придется убить и меня... И своего ребенка, Ваня. Прости... У этой сказки не будет счастливого конца... Я не дождалась тебя. И теперь — я за чертой, которую ни мне, ни тебе не переступить.

Пусть я и не-мертва, но и умирать я не готова. Прощай. Я все еще люблю тебя... Но это уже ничего не меняет.

* * *

Василиса развернулась, ожидая в любой момент выстрел в спину или меч, выходящий из ее груди. Как ни странно, этого не произошло.

В два шага, она вошла в каморку и положила ладонь на руну. Вихрь энергии охватил ее, но за мгновение до этого — из глаза мумии скатилась слеза. Последняя капля влаги, которая еще была в ее изуродованном темным колдовством теле...

...Она так и не услышала, как стоящий на коленях мужчина, с поседевшими висками, сжал до боли, до треска костей, руку на рукояти магического клинка и выдохнул с хрипом: "Буду!"...

* * *

Три месяца спустя

* * *

Герхард удобно расположился в глубоком кресле перед камином. Кресло было настолько огромным и удобным, что его вполне хватало на двоих: Кадэнс уютно устроилась на коленях своего любимого. На столике, рядом с креслом, стояла открытая бутылка токайского асу и два бокала. Сладкая парочка коротала зимний вечер, пока за окном поместья ревел ветер необычно холодной для Германии зимы.

— Артефакт от Ивана я убрала в хранилище. Проверила как ты учил — он не активен. Ума не приложу, где он достал это копыто цилиня.

— Иван ищет Василису по всему миру. Попутно собирает артефакты. Неплохое хобби, хоть и опасное. Но с его деньгами — может себе позволить. К тому же, Благословение на нем.

— Гер, а ты правду ему написал? Ну, о возможности...

— О том, что, ПОТЕНЦИАЛЬНО, Василису можно вернуть к жизни? Ты же знаешь, что да.

— Я знаю, что ты в это веришь. Я знаю, что ты меня никогда не обманешь. Я знаю, что люблю тебя больше жизни... Но я знаю, так же, что ты человек... Прости, родной... Просто... Ты же можешь ошибаться...

— Могу. Но не в данном случае. Я несколько раз проверил трофейные записи Кощея. Сверил с Кодексом Шпенглеров. Копию — выслал Николасу. Удивительно, но он был на пороге открытия. Ему просто не хватило света и внутреннего добра, что бы понять, что там, где есть темный путь — есть и светлый. Впрочем — тут играет роль абсолютная уникальность ситуации. Его горю этот рецепт не помог бы. Да и с Василисой все будет очень сложно. А вот напоминание о моей... травме — это было обидно.

— Родной... Прости меня, дуру. Пожалуйста... Я не это имела в виду... Что же я такая глупая и неуклюжая...

Маг пригубил вино, стараясь не смотреть в полные раскаяния и слез глаза девушки. Впрочем, как и всегда, долго обижаться на свою Кадэнс, он, разумеется, не мог.

— Ничего. Уже прошло. Ну, не плачь, девочка моя... — Герхард погладил Кадэнс по голове и та прижалась к его груди щекой, зажмурилась и обхватила его шею левой рукой, впрочем, все еще немножко всхлипывая — но уже, скорее от счастья.

— Я у тебя такая глупая и бесполезная... Если бы я только могла хоть как-то помочь тебе... Я жизнь бы отдала...

— И сделала меня глубоко несчастным, между прочим. Как ты себе представляешь, мою жизнь, без тебя, душа моя?

— Спасибо... Ты знаешь, как подарить мне счастье... Я... Не представляю нас друг без друга. Ты — такая же часть меня, как... мое сердце, наверное...

— Ну вот видишь... Кстати, я смотрю, к наличию человеческого тела — ты удивительно быстро привыкла.

— Как сказать.... Ты же помнишь, сколько проблем у меня возникло даже с банальным туалетом?

Оба зафыркали, вспоминая что-то, известное только им двоим, и, вместе с тем, явно не очень приличное.

Кадэнс было лениво тянуться за своим бокалом, так что она изящно позаимствовала бокал у Герхарда. Маг усмехнулся, но с посудой расстался без споров.

Еще какое-то время они наслаждались тягучим вином, цвета меда и друг другом. Затем — разговор продолжился.

— А что у нас с Гектором? Насколько я понимаю — он тебе периодически пишет? — Герхард поцеловал девушку в нос. Кадэнс смешно напорщила носик и зажмурилась.

— Ну, он передает всем приветы и сообщает, что вернулся в ЮАР, что бы провести ритуал освобождения души Билла, которую он поймал в твой нож-ловушку, что бы не дать душе пострадать от черного колдовства. Насколько я понимаю, он уже наладил с Биллом контакт и последний высказался в том духе, что не возражал бы быть вселенным в тело леопарда или какой-то сильной птицы.

— Представляю себе это зрелище. А, впрочем, Билла можно понять. Ну, и спасибо ему еще раз, за то, что он спас тебя. Между прочим, в последствии, ритуал, который спасет Василису — мы можем отработать на нем. Кстати, ты уже сделала заказ на завтра?

— Ага. Нас ждут в семь вечера "У Фрица". Монтойя обещался привезти какой-то сюрприз. Он все еще мечтает отблагодарить тебя за эту идею со стазисом. Когда выяснилось, что стрелы были отравлены и я просто не смогла бы его спасти. Хорошо, что дотащили его до Брюса.

— Какая же ты у меня умничка.

— Скажи.... — девушка выдержала паузу, прежде чем начать этот разговор. — А что... Что сказал тебе Николас, по поводу...

— Моей травмы? Он считает, что это пройдет. Более того — он хочет попробовать один из своих вивисекторских ритуалов, что бы существенно ускорить процесс "заживления". Правда существует 10% риск, что в результате я стану овощем... Ну — ты же знаешь Николоса.

— А может не надо?

— Если честно — я тоже так думаю. Я уже начал привыкать к отсутствию магии, к тому же — ты отличная ученица и делаешь большие успехи. Думаю, что за год — полтора, моя магия ко мне вернется. Ну а до этого — буду чуточку осторожнее. К тому же... Знаешь, вчера я впервые смог ощутить Поток. Слабенько, но... Может быть даже смогу через месяц — другой активировать артефакты. Это — существенно упростит все.

— Родной мой... Это правда?! Значит, надежда есть?

— Думаю да, малышка.

* * *

Где-то в далеком убежище, в уральских горах — изучала записи Кащея обращенная в нежить Василиса. Она уже поняла, что Иван стал Посланцем Небес, решивших пресечь кащеевы злодеяния его руками, и давно пришла к выводу, что следующая на очереди будет она, а потому — спешно готовилась к этой встрече...

В джунглях Камбоджи, Иван, в сопровождении отряда из трех доверенных бойцов — штурмовал небольшой лагерь кхмеров, непонятным образом сохранившийся и в 21 веке. Дело было не в их политических взглядах. Просто лагерь был расположен на руинах древнего храма, хранившего в себе, согласно записям в старом буддийском монастыре, "Руку Варды" — артефакт, который, для воскрешения его невесты — был просто необходим. Иван, узнав о том, что Василису можно вернуть — поставил себе цель добиться этого любой ценой. За плечами был приобретенный опыт, спутниковый телефон позволял в любой момент получить консультацию у нового друга, а на поясе висел верный зачарованный меч, а значит — цель была вполне достижима...

Николас задумчиво разглядывал астральный слепок своего ученика. Он первый раз видел такую картину потоков маны, но в потенциале это могло пойти Герхарду только в плюс. При должном подходе, разумеется.

Брюс, задумчиво листал очередную, выкопанную на месте самоуничтожившегося терема Кащея книгу. Его Костяные Слуги — продолжали растаскивать обломки и зарываться все глубже в подвалы бывшего терема. То, что Герхард с друзьями успел унести ноги до того, как здание коллапсировало в самое себя, повинуясь чарам саморазрушения, активировавшимся по факту срабатывания эвакуационного телепорта — было чудом. Как будто, некая высшая сила — СДЕРЖАЛА на короткое время это заклинание....

Кащей вынырнул на короткое время из водоворота ужаса, боли и бесконечной муки, в котором провел... Годы? Тысячелетия? Мгновения? Когда он снова обрел способность видеть — он с трудом различил лицо Богини. В ее взгляде он прочитал лишь скуку. Похоже, она осталась недовольна осмотром того, что осталось от его души... И снова ввергла его в те Нигде и Никогда, где его ждала лишь нескончаемая пытка. Добрая Богиня была милосердна... Но если ее терпение кончалось...

Ну а над виллой фон Шпенглеров — завывали суровые ветры зимы, надеясь, видимо, выморозить, застудить этот полный любви и счастья дом. Но — куда им было до того тепла и радости, которые окутывали этих двоих уютно устроившихся в одном общем кресле и потягивающих приторное вино.

Пусть Герхард и лишишся своего магического дара. Пусть Кадэнс застряла в человеческом теле... Они были вместе... И они были счастливы. И ни что более не имело значения.