Марсианская святая (Нф-детектив)

− А вот это странно, − покачал головой Сэм. − Могла бы и слетать к родственникам.

− Сразу после того, как ей ткнут в спину шокером, − напомнила Миранда.

− Ах да... Ей же запрещают выходить, − вспомнил Сэм.

− Грегор, мне нужен ваш совет, − обратилась к Урквину Миранда. − Я не знаю, что теперь делать после того, что вы мне сообщили.

− Всё зависит от того, что вы хотите.

− Я хочу понять, кто я, − твёрдо ответила Миранда. − Может, мне стоит пойти к Клементине и поделиться с ней той информацией, что я от вас получила?

− Это плохая идея, − хором сказали Сэм и Грегор. Они сами не ожидали такой синхронизации, так что оба повеселели.

− Почему плохая? − не поняла Миранда.

− Если Клементина пересадила вам лицо Петы и стёрла вам память, то, наверняка, она ведёт какую-то свою игру, − пояснил Грегор. − И, наверняка, это очень грязная игра. В ней пока что много непонятного, но, судя по всему, Клементина пойдёт на многое, чтобы игра продолжалась по её сценарию. Полагаю, что она прослушивает ваши болталки. Слежка другими методами также не исключена. Если вы попытаетесь вывести Клементину на чистую воду, то вам просто не хватит опыта и данных, а в ответ она может попытаться убрать вас обоих. Руками своих протопресвитеров, например... или даже руками того старика. Вынужден признать, расстановка сил и интересы сторон во всей этой истории − загадка даже для меня, а ведь, казалось бы, распутывать тугие клубки − моя профессия.

− Что же мне делать? − взмолилась швея.

− Держите язык за зубами о том, что узнали о себе, − посоветовал ей Урквин. − Продолжайте расследование. Возможно, со временем я смогу раскопать больше информации, или же вы всё вспомните сама, перестав принимать лекарства, что ещё лучше... Или не вспомните ничего стоящего. Всё зависит от того, насколько вы были осведомлены до того, как вас обманом принудили принимать монамнезин. Возможно, что вы ничего не знали изначально, и вас используют просто как швею, чтобы сопровождать Сэма в этом опасном предприятии. Я не стал бы исключать и такой банальный вариант. Тяга всё переусложнять и везде видеть заговор − главный враг детективного расследования.

− Неизвестность ещё хуже холода, − призналась Миранда. − Её я ненавижу почти так же сильно, как мёрзнуть.

− Держитесь и будьте благоразумны, вот, собственно, и всё, что я могу вам посоветовать, − сочувственно сказал ей хозяин дома.

− А мне что делать? − спросил Сэм у Грегора.

− Ты достанешь мне списки посетителей Клементины за прошлые годы. Держу пари, наш убийца там как-то засветился. Это для него личное дело. Возможно, он был удалён из списка или его переносили несколько раз. Попроси Клементину дать списки за как можно больший период. За десятилетия − это было бы лучше всего. Я проанализирую их и попробую найти ключик к личности дедушки с микрогранатной винтовкой.

− Хорошо, я рискну, − поёжился Сэм. − Надеюсь, Клементина будет настолько любезна, что передаст нам эти списки, если они всё ещё существуют, конечно.

− Ты уж постарайся, − улыбнулся ему Урквин. − От твоих успехов зависит не только твоё вознаграждение, но и моё.

− Вот ведь ты эгоист, − в шутку пригрозил Грегору Беккет.

− Какой есть, − вздохнул тот и спросил: − Ещё какие-нибудь поисковые запросы?

− У меня всё, − тут же ответил Сэм.

− А у вас, Миранда?

− У меня есть маленький вопрос, − призналась гостья.

− Я весь внимание, − наклонился в её сторону Урквин. Его очки блеснули в мягком свете потолочных светильников.

− Когда мы были в центральном холле Экзархии, мы посетили мемориал Клементины, − нерешительно начала Миранда.

− Да, я ведь просил Сэма возложить цветы, − подтвердил Урквин.

− Там была статуя, − Миранда попыталась подобрать слова. − То есть пластинированное тело одной из монахинь. Она единственная сидела. Более того, она обнимала Клементину за колени. Кто эта монахиня?

− Почему вы ей заинтересовались? − спросил Урквин.

− Мне показалось знакомым её лицо, − ответила Миранда.

− Хорошо, минуточку, − согласился помочь Грегор и снова погрузился в себя.

В этот раз он молчал несколько минут, прежде чем поделиться с гостями результатами своих поисков.

− Похоже, я проворонил ещё одну великую загадку, связанную с Клементиной Сидонской, − сказал Урквин, когда вернулся в реальность.

− Какая ещё загадка? − заинтересовался Сэм.

− Тайна сто семнадцатой сестры, − ответил Урквин. − На момент гибели «Космодамианска» на его борту находились сто семнадцать сестёр из Ново-Елисаветинской обители милосердия. Все они были швеями плоти и ухаживали за раненными, а также проводили несложные операции своими Зингерами. Более ответственную работу делали настоящие врачи во главе с Клементиной Сидонской. Известны имена ста шестнадцати сестёр. Их тела были найдены и захоронены. Некоторых из них пластифицировали для мемориала, который вы видели. Однако, имя одной сестры до сих пор неизвестно. Её тело так и не было найдено. Именно эту сестру Клементина назначила своей первой помощницей. Именно она стоит рядом с Клементиной на большинстве фотографий, сделанных на борту «Космодамианска». Она-то и обнимает Клементину за колени на мемориале.

− Но как такое возможно? Ведь её тело не было найдено, − возразил Сэм.

− Есть информация, что это не пластинированное тело, а муляж, − ответил Урквин. − Энтузиасты просветили экспозицию карманным сканером, и, согласно его данным, по крайней мере, тело сидящей сестры − ненастоящее и сделано из простого пластика. Что-то вроде манекена. За голову они не ручаются. Голова статуи может быть настоящей. Тут сканер не дал однозначных данных.

− Жаль, − вздохнула Миранда.

− Я подобрал для вас фотографии этой загадочной монахини, − Грегор вывел их на экран. − Исследователи заметили, что странная помощница принимала участие практически во всех операциях, проводимых Клементиной Сидонской. Вот, смотрите, Клементина оперирует тяжело раненного солдата своим Омроном. У изголовья операционного стола стоит её первая помощница и держит руку на голове пациента. В другой её руке − Псалтирь. Судя по всему, она читает вслух из книги... А вот другая операция. Клементина оживляет штурмовика, погибшего при абордаже вражеского крейсера. Её помощница снова стоит у изголовья. Одна рука − на лбу пациента, другая держит Псалтырь. Губы приоткрыты. Фотография такая чёткая, что я могу разглядеть текст на странице и даже сказать, какую именно песнь она декламирует.

− Какую же? − спросила Миранда.

− Тридцать седьмой псалом, − ответил Урквин.

− Воспоминание о субботе, − кивнула Миранда. − Я знаю этот псалом.

− Сейчас трудно сказать, что это было − религиозный обряд или что-то другое, − заметил Грегор. − Как я уже сказал, тело этой девушки так и не было найдено, а имя до сих пор остаётся загадкой. На одной из групповых фотографий она помечена, как «С. Н.», но эта пометка не помогла установить её личность.

− Спасибо, Грегор, − Миранда подарила Грегору полный признательности и теплоты взгляд.

− Да пустяки, − отмахнулся тот. − С вас ещё сто тысяч.

Миранда достала свою болталку и протянула хозяину дома. − Списывайте.

Тот повозился с интерфейсом гаджета и вернул его Миранде. − Списано. Полон надежд на наше дальнейшее сотрудничество.

− Если вы узнаете, кто я, Грегор, я заплачу вам гораздо больше, − пообещала ему Миранда.

− Просто очаровательно, − огладил свою бороду Урквин.

− Разрешите ещё один вопрос напоследок? − осмелела гостья.

− Конечно, − кивнул Урквин.

− Прошу, не поймите меня неправильно, − женщина бросила взгляд на своего напарника: − Но я никак не могу взять в толк, как вы и Сэм стали друзьями. Я имею в виду, вы такие разные...

− Как принц и нищий? − хмыкнул Беккет, который уловил скрытый в её словах подтекст. Было видно, что он уязвлён.

− И вовсе нет, − начала было возражать напарница, но хозяин дома примиряющее поднял руку и сказал:

− Я готов удовлетворить ваше любопытство, госпожа Миранда, если Сэм не против.

Беккет буркнул:

− Да валяй.

− Хорошо, − кивнул Урквин и перевёл взгляд на гостью: − Как вы могли заметить, мы с Сэмом в некотором смысле конкуренты − оба занимаемся сыскной деятельностью. Но между нами есть большая разница. Я принадлежу к богатому и влиятельному роду марсианских промышленников. Мне не нужно в поте лица зарабатывать себе на жизнь, в отличие от Сэма. Для меня раскрывать преступления − это в первую очередь высокоинтеллектуальное хобби. Я берусь только за самые запутанные дела, и требую соответствующей их сложности оплаты.

− Я же берусь за всё подряд, потому что кушать каждый день хочется, − саркастическим тоном вставил Беккет.

− Но как тогда вы сошлись? − повторила свой вопрос швея.

− Правда жизни такова, что запутанные преступления не всегда удаётся раскрыть в кабинетной тиши, как мне хотелось бы, − продолжил Урквин. − Часто бывает, что необходимо присутствие детектива на месте преступления, чтобы собрать улики, запустить дронов-разведчиков, опросить свидетелей или задержать преступника.

Грегор вздохнул: − Раз так, значит, мне нужно покинуть уютный купол, куда-то ехать и даже рисковать собой. Я не готов пойти на такое даже за большие деньги.

− И тут на сцену выхожу я, − сказал Сэм, повернувшись к Миранде. − Вечно голодный и бесшабашный детектив.

− Не прибедняйся, Сэм, − попросил его товарищ. − Когда я искал себе доверенного помощника, который станет моими глазами и руками вдали от дома, я поспрашивал у коллег, и мне рассказали об одном молодом парне, который безо всяких телесных модификаций на равных участвовал в поимке слетевших с катушек киборгов и вышел живым и невредимым там, где более опытные охотники погибли.

− Отвага и слабоумие − вот мой конёк, − прокомментировал слова друга Беккет.

− Я бы сказал, отвага и осторожность, − поправил его Урквин и обратился с вопросом к гостье: − Теперь вы понимаете, Миранда? Наше с Сэмом сотрудничество носит взаимовыгодный характер. Когда он рискует за меня, я плачу ему. Когда я разгадываю головоломки за него, то он платит мне. Зная тягу Сэма к сомнительным и малоприбыльным заказам, я всегда стараюсь, чтобы он не оставался в убытке из-за нашего партнёрства, и беру с него меньше, чем с других, за свои аналитические услуги... И всё равно он едва сводит концы с концами, но тут уж ничего не попишешь − он сам выбрал себе такой род занятий. Хоть филантропия и не в моих правилах, но Сэм, пожалуй, единственный человек, чей достаток мне небезразличен, поэтому, когда я могу подкинуть ему хорошую работёнку, я всегда рекомендую его своим заказчикам, и он, как правило, их не разочаровывает.

− Теперь я поняла, − кивнула Миранда. − Вы уважаете Сэма и бережёте его гордость.

− Вы всё правильно поняли, − кивнул Урквин с улыбкой.

− А теперь, когда мы узнали, какой я на самом деле бедолага, пожалуй, нам пора, − поднялся из своего кресла Сэм. − Спасибо за гостеприимство, Грегор, но теперь − со всей той информацией, что ты нам сообщил − нам пора возвращаться к расследованию. Убийца не будет ждать, пока мы тут прохлаждаемся, да и Клементина с её благодетелями тоже.

На том и порешили.

После ужасов марсобуса стылая капсула транспортного пути показалась Миранде райским местечком. Закутавшись в термолюксовое одеяло, она смотрела в потолок кабины и думала о чём-то своём. За покрытым инеем окном была чернота верхнего эшелона.

− Ты не спишь? − послышался голос Сэма.

− Нет.

− Размышляешь над тем, что сообщил Грегор?

− Нет. Я устала думать об этом, − честно призналась Миранда.

− Тогда о чём?

− О звёздах.

− О звёздах? − удивился детектив. − А что о них думать?

− Грегор сказал, что у покровителей Клементины есть частная собственность за пределами Солнечной системы.

− Да, на Альфе Центавра, − вспомнил Беккет.

− Это далеко? − поинтересовалась Миранда.

− Четыре светового года.

− А сколько туда лететь?

− Смотря на чём. Всё зависит от кратности двигателя, − ответил Беккет.

− Кратности двигателя?

− Смотри, пространство − оно как бумажная салфетка. Его можно сложить пополам, потом ещё пополам, и так далее − но не больше семи раз.

− Почему не больше семи? − удивилась Миранда. − Салфетку можно складывать бесконечно. Ну, теоретически...

− А практически − не больше семи раз. Это называется пределом сложения салфетки. Пространство ведёт себя точно так же, как бумага. Мы не можем сложить его пополам больше семи раз. То ли пространство такое толстое, то ли у нас пока что силёнок не хватает. В общем, даже сложив пространство максимальное число раз, мы всё равно не можем лететь быстрее скорости света. Зато мы можем лететь в семь раз медленнее света, а при семикратном сложении − это на самую капельку медленнее скорости света в вакууме. Если до Альфы Центавра четыре световых года, то корабль с семикратным сложением долетает туда за десять лет − с учётом разгона и торможения. Десять лет − это вполне приемлемо.

− Десять лет, − заворожено повторила помощница. − Это так невообразимо долго. Выбросить десять лет из жизни. Кто решится на такое?

− Известно кто, − усмехнулся Сэм. − Бессмертные.

− Но разве такие есть? − удивлённо спросила Миранда.

− У нас есть, − подтвердил детектив. − Я же рассказывал тебе про полную киборгизацию. Полные киборги − это фактически роботы с человеческим сознанием. Они технически бессмертны, если вовремя заменять износившиеся или вышедшие из строя компоненты.

− Технически бессмертны, − задумалась Миранда. − Даже если бы я была технически бессмертной, я бы ни за что на свете не захотела провести десять лет в заточении внутри космического корабля.

− Это ты так говоришь, потому что ты не бессмертна, − возразил Беккет. − Нам, людям с ограниченным сроком жизни, не понять таких, как они. К тому же, они весело проводят время в полёте. Десять лет пролетают незаметно.