Оставив хитрого купца, девушка заспешила к индийцам, главное дело она сегодня выполнила. Сейчас быстрей к индийцам, отдать лекарю бумаги, и засесть за переделку оставшихся интервью. Если не лениться, вечером можно быть в типографии, а утром приступить к набору. Однако просто вернуться назад не получилось. Решив сократить путь она скользнула в узкий переулок заваленный мусором, не успела пройти дюжину шагов, как сзади её окрикнули.
— Подожди внученька, не угнаться старику за тобой — голос показался ей смутно знакомым. Повернулась, точно, Всеслав. Дождалась когда подойдёт, поклонилась в пояс, коснувшись шапкой земли. Старик ласково погладил её по голове — вижу, всё у тебя как надо сложилось. Набольшие индийцев, мужи достойные, за зря обид чинить не станут. А что отрока изображаешь, то не беда, не легка женская доля. Но не горюй, Господь смелых любит, по сему не оставит тебя — Всеслав приобнял её за плечи и повёл к выходу на улицу — скрывать не стану, пришёл не просто поддержать тебя. Нужна мне помощь твоя, не откажешь старику?
— Если в силах моих, всё сделаю.
— Благодарствую красавица. Однако дело у меня не простое. Интересны мне мысли Владимира Сергеевича по поводу слов киевского купца, напечатанных в прошлом номере. Который якобы знает путь до Индии и земель киданей. Стоит ли доверять ему куны свои?
— Лекарь считает его татем, который соберёт с людей серебро, а как подойдёт время выплаты, сбежит из города. Возможность обернуться туда — обратно за четыре месяца он просто высмеял.
— Вот оно как — задумчиво прошептал старик — а ведь я пращура сего купчишки знал. Железный был старик, на ровне с воями в степь хаживал. Да, измельчал их род.
Что ж — Всеслав остановился не доходя до улицы — благодарствую красавица, сильно ты мне помогла. Хотел лёгкого серебра себе на остаток лет, ан нет, не вышло. Ну всё, беги по своим делам.
Неожиданные встречи в тот день не закончились. Перед воротами индийского дома ошивался знакомый ей юноша, Радим, сын отцова подельника, которого до свалившейся на них в прошлом году беды, прочили ей в мужья. Вроде отец даже сговаривался о свадьбе, через год — полтора, но жизнь решила иначе. Одним чудом, в тот год они не сделались изгоями и большинство отцовых приятелей, забыли дорогу в их дом. В том числе и отец Радима, ну и понятно, ни о какой свадьбе речи уже не шло. Наверное к лучшему, не лежало сердце к нему. Вроде и отец у него купец не из последних и сам он пригож, но всё не то. Сердцем чувствовала, не её мужчина, не будет с ним счастья. Интересно, чего он у индийцев забыл?
Оказалось её и забыл, увидев, пошёл наперерез, преградил дорогу. Девушка попыталась сделать вид, будто не заметила наглости, попыталась обойти неожиданное препятствие. Не тут то было, Радим схватил её за руку и ловко вывернул кисть. Схватил за грудки и с силой впечатал в забор. Рука с груди скользнула вверх, предплечьем прижав её шею к забору.
— Я смотрю, ты не рада мне, суженая — усмехнулся Радим — а я истосковался весь. Хотя, на кой ты кому теперь нужна?
— Ты белены объелся — прохрипела Лада — какой я тебе суженая? К архиепископу на суд захотел?
— Вот потешила — рассмеялся купеческий сынок — скоморохам до тебя далеко. И при чём тут архиепископ? Или ты думала, что я тебя прям здесь снасильничаю — он опять рассмеялся — да к тебе теперь не один мужик не подойдёт, даже если с кольцом во рту стоять будешь — девушка попыталась вырваться, одновременно нанеся ему удар коленом в пах. Радим как чувствовал, скрутился, приняв её удар бедром, в отместку надавил на заломленную кисть, заставив вскрикнуть от боли — нет, тебе придётся индийцам вот это объяснять — убрав руку с горла, он схватил её за промежность — а, Васька Писарь. Что-то я не нахожу у тебя кой чего необходимого для Васьки. Не продумала. Косу ведь дома привязываешь, а тут не догадалась — он снова рассмеялся — как же индийский лекарь у себя под носом девку переодетую не усмотрел? Видать не так уж он и хорош, как люди бают.
— Ладно, что тебе надо?
— Так то лучше. Теперь слушай внимательно, хочу знать, как они зеркала и бумагу делают.
— Я то тут, каким боком? Индийцы всё сами мастерят, секретами не делятся. Чужим в те мастерские даже хода нет.
— Охотно верю, но ты уж будь ласкова, постарайся. Иначе о твоём маленьком секрете узнает весь Новгород, а индийцы в первую очередь. Как мыслишь, они будут сильно рады узнать, как ты их полными дурнями выставила? Кабы не они, не вернуться б твоему тяте домой, а ты вон им как отплатила. Про остальное и не говорю. По сему, сроку тебе четыре седмицы, не справишься, ославлю тебя на весь город — последние слова он буквально выплюнул, после чего от души зарядил ей коленом в пах.
Очнулась она от холодной воды текущей по лицу. Открыв глаза, обнаружила перед собой Путимира с ковшиком. Покрутила головой, опознала сени гостевого дома, видать он её и перенёс. Девушка со стоном утвердила себя в сидячем положении.
— Ты меня перенёс — дождалась утвердительного кивка — благодарствую.
— Погодь благодарить, рассказывай.
— Да особо нечего, сам разберусь.
Она даже не заметила его движения, только лицо обожгла хлёсткая пощёчина, выбившая слёзы из глаз. Лада не успела охнуть, как Путимир сжал её лицо пальцами, развернув к себе.
— И за что такого недоумка Олег привечал — прошипел глядя ей в глаза — когда вокруг нас столько серебра закрутилось, нет ни какого "сам разберусь". Вспомни, что тебе Алексей говорил, когда на работу принял. Со всеми непонятками к нему, а ты сам всё решил. Кем ты себя возомнил! Да кто ты без индийцев! Не нравятся их правила, так ни кто не держит, возвращайся в трактир, за объедки работать! Что вылупился, нравиться у нас, говори сейчас!
— Нравиться — прошептала девушка.
— Тогда рассказывай, кто и зачем.
— Радим, купца Славки Холмского старший сын, дом у них на Полоцкой улице, рядом с церковью Ирины Египетской. Хочет знать секрет зеркал и бумаги, на всё дал месяц.
— Ну вот — Путимир покровительственно похлопал её по щеке — а ты боялся. Можешь о дальнейшем не беспокоиться, как срок подойдёт, мы тебе скажем, что делать. А теперь приведи себя в порядок, Владимир Сергеевич давно тебя ждёт.
Отходила от пережитого она довольно долго, когда же пришла к лекарю, первым делом хотела рассказать ему про ВСЁ. И будь что будет. Но лекарь прервал её в самом начале. Сказал, чтоб она не брала дурного в голову, теперь это не её заботы. Придёт время, он скажет, что делать. А сейчас все силы бросить на новый тираж, ибо дел много, времени же, совсем не осталось.
Почему она тогда не призналась? Лада и сама не могла дать чёткий ответ. Может, увидела достойного мужа, попавшего по её вине в сложное положение, и не стала его усугублять. А может просто, почувствовав, что ему сейчас не до неё, осмелилась урвать себе ещё хоть малую толику времени, побыть не опозоренной девкой, а уважаемым Васькой Писарем. Или просто испугалась?
Тираж успели выпустить в срок. Ну почти в срок, газета поступила в продажу не утром, а после обеда. Печатали без остановки всю ночь, последнюю страницу они с лекарем набрали перед рассветом. Потом, всем миром, сшивали готовые номера. По этому, в Новгород возвращаться смысла не было, да откровенно говоря, после всего случившегося, не очень хотелось. Не смотря на бессонную ночь, спать тоже не хотелось, хотелось побыть одной. Подходящее для этого место располагалась совсем не далеко. Верста с хвостиком в сторону Ильменского озера, находилась огромная поляна, почему-то не распаханная. Отец говорил, будто в былые времена, рядом находилось капище старых богов, а сами места считались заповедными. Люди, помня старых богов, пока избегали селиться по близости. Пару лет назад, они выбирались туда всей семьёй. Они с сестрой со смехом носились среди одуванчиков, оставляя за собой маленькие вихри из поднявшихся воздух семян. Отец с матерью сидели в тени леса, с улыбкой наблюдая за резвящимися дочерьми. А жизнь была проста и понятна.
В отличие от её жизни, поляна совсем не изменилась, разве что одуванчиков стало ещё больше. Теперь они сплошным ковром покрывали землю, создавая невероятную картину зимней сказки посреди лета. Лёгкий ветерок, время от времени срывал то тут, то там их белоснежные семена, и уносил прочь, создавая сходство с позёмкой. Лада заворожено смотрела на нерукотворное чудо, словно видя его в первый раз. Собственно, так оно и было, ибо до этого момента она смотрела, но не видела, слушала, но не слышала. Сейчас она чувствовала тоже самое, что и у индийцев в поместье, когда попыталась выучить дыхательные упражнения Олега. Только сейчас, ей не пришлось правильно дышать, управлять собственной силой. Оно пришло само.
Как она появилась на поляне, Лада не заметила. Женщина, неправдоподобно красивая, с волосами цвета январского снега и глазами цвета молодой листвы, которая бывает только в травень. Одетая в странное мужское платье, плотно облегающее её стройную фигуру. Вот только не было, а сейчас уже идёт, окружённая вихрем взлетевших от её шагов семян. Налетевший ветер поднял воздух их бесчисленное множество, перепутал с её снежно белыми волосами, на краткий миг превратив её фигуру в бесплотный призрак сотканной из ветра и белого пуха одуванчиков. Но вот, она сделала следующий шаг, покинув белоснежное облако, только в волосах остались запутавшиеся семена одуванчиков. Ещё шаг и она уже рядом. По началу Лада подумала, что незнакомке лет восемнадцать. Пока не встретилась с ней взглядом. На мгновение в её глазах она увидела... Нет, такое не увидишь, почувствовала, бездну прожитых незнакомкой лет. В этот момент женщина улыбнулась, став почти обычной. Поздно, Лада уже поняла, кто она.
Согнулась в низком поклоне, а когда поднялась, в глазах незнакомки плясали весёлые искорки.
— Я не та, о ком ты подумала. Хотя, по странному совпадению, у меня, то же имя, но на моём родном языке значит оно совершенно другое.
— Чем я могу служить тебе, госпожа — прошептала девушка.
Она звонко рассмеялась — ну, если лет через пятьдесят, сохранишь то, что у тебя здесь и здесь — она по очереди дотронулась ей до лба и груди в области сердца — мы обязательно вернёмся к этому разговору — она взъерошила девушке волосы — смотрю, ты загружена как ладья у жадного купца. Предскажу тебе ближайшее будущее, надо тебя чуть разгрузить.
Очень скоро произойдёт то, что ты давно ждёшь, но совсем не так, как ты себе это представляешь. И жизнь предложит тебе сделать выбор, стать женой или птицей. В обоих вариантах есть свои положительные и отрицательные стороны. Подумай хорошо, переиграть не получиться.
— Прости, не ... — начала было Лада, но незнакомка не дала ей договорить, приложив свой тонкий палец к её губам.
— Конечно не понимаешь — рассмеялась она — на то оно и пророчество. Однако если будешь внимательна, то очень скоро поймёшь смысл сказанного — незнакомка отступила от неё на пару шагов и рассыпавшись семенами одуванчиков улетела вместе с порывом ветра.
Проснулась Лада от лёгкого покалывания на запястье. Перевела взгляд, обнаружила майского жука неуклюже карабкающегося по её руке. Сняв с себя незваного гостя, удивлённо огляделась вокруг. Лес, поляна с одуванчиками, на которой только её следы и солнце уже цепляющееся за маковки сосен. Не двусмысленно намекая на необходимость поскорее вернуться домой. Идя по лесу, она ни как не могла отпустить свой странный сон с беловолосой красавицей. В том, что он вещий, она ни на мгновение не сомневалась. Сомневалась в одном, кто же к ней явился.
Воскресный день шёл своим чередом, отец занимался с учениками, мать хлопотала по хозяйству, Лада убиралась в хлеву, когда к ней подбежала сестрёнка с расширенными от ужаса глазами.
— Лада, сестрица моя, прячься скорее, за тобой страхолюд пришёл, пока мать его отвлекает, ты спрятаться успеешь!
— Так, а теперь начни с самого начала. И не кричи так, страхолюд услышит.
Сестрёнка испуганно приложила ко рту ладони и продолжила уже шёпотом — я во дворе играла, а тут кто-то в ворота постучал, ну я пошла открыть, а там... ОН, сам огромный, морда страшная, как рявкнет на меня не по нашему. Потом говорит, уже по человечески, где мол твоя сестра, подавай её сюда. Ну я бегом к матери, а потом сразу к тебе. Ой — она в испуге закрыла руками лицо — а ворота то я не закрыла. Он может уже во двор зашёл, прячься быстрее.
— Знаешь что, уж больно мне охота на этого страхолюда посмотреть, согласись, не каждый день такое диво по Новгороду ходит, и уж к нам в гости ещё ни разу не заглядывало.
Да, действительно, не заглядывало. Внутри что-то оборвалось, когда она увидела, что за страхолюд пришёл к ним в гости. Голова замотана белой тряпицей, левая кисть тоже перемотана, сам стоит скособочившись. Этого человека она уж точно не ждала в гости, ведь отпели его давно, но вот пришёл. И не знаешь, радоваться сему или нет, как часто говорили индийцы в подобных ситуациях — приплыли. На негнущихся ногах она сделала шаг вперёд.
Пожары в нижнем городе бушевали весь день, стихнув только к вечеру. Гореть было уже нечему. Картинка получилась так себе, деревянные кварталы сгорели практически дотла. Кое где сиротливо торчали обгорелые остовы печей. До этого момента Алексей особо не приглядывался, но всегда казалось, что в самом богатом городе Руси их всё-таки должно быть больше. Или нет, это на севере по чёрному топить слишком дорогое удовольствие, даже при наличии вокруг непроходимых лесов до горизонта, здесь всё же потеплее, да и не самый состоятельный народ жил в нижнем городе.
Если Алексея картина сгоревшего города наталкивала только на сравнения реальной жизни с прочитанным, то для спутников это был шок. Апокалипсис своими руками. Понятно, шедевры деревянного зодчества апериодически горели. Но такого пепелища специально устроенного, да ещё с таким количеством жертв здесь не видели. Подполковник посмотрел на потрясённых соратников, да ребята, вы ещё Читы с Новосибирском не видели. В последнем, от правобережной части остались одни кучи щебня с торчащими в разные стороны кусками арматуры. Для него, находящегося под действием наркотика, зрелище получилось жутковатое. Увидели бы средневековые воители город до и после, не иначе умом бы тронулись.
Обе враждующие стороны затихли на две недели, силясь осознать произошедшее. Дружинники князя периодически ходили на разведку, однажды вернулись с языком, рассказавшим много интересного. Злополучный штурм обошёлся коалиции князей почти в пять тысяч убитыми. Кое у кого из князей анус резко сократился до размеров мышиного глаза. Боярство вообще взвыло. Нижний город, с его разбитыми в щепки укреплениями, считался не серьёзной целью, по этому, в первых рядах шли именно боярские дружины, они же больше всего пострадали в огненной западне. Потянулось боярство к своим князьям с резонным вопросом: "а оно нам надо?". Есть конечно вопросы к Мстиславу, но не столь серьёзные, чтобы заживо сгореть. Жили рядом с ним столько лет и ещё поживём. Это у Боголюбского с ним счёты, ещё с отрочества, вот пусть сам и разбирается. Собственно, случилось то, на что и рассчитывали.
