— Где?! Ой, правда, он!!! Галка, как я выгляжу?
— Нелли, присмотри за кассой, я быстренько!
— Оксана, куда?! А я как же?! — пискнула Нелли, с неудовольствием покосилась на пустующую кассу и обратилась к соседке слева: — Поражаюсь я тебе, Аринка! Все девчонки на ушах стоят, а тебе хоть бы хны. Тебе, что совсем-совсем неинтересно?
— А чего тут интересного? — презрительно приподняла бровь та. — Подумаешь, звезда! Сегодня одна, завтра другая, а о первой послезавтра и никто не вспомнит. Из помойки вылезла — на свалку отправится.
— Злая ты, Арина, — поджала губки хорошенькая Нелли и уверенно добавила. — А по-моему, ты им просто завидуешь!
— Вот еще! — громко фыркнула Нарышкина. — Чему завидовать-то? Что они чизбургер сперва заказать боятся, чтобы своей драгоценной репутации не навредить? А уж если решатся и закажут, так его и прожевать толком не смогут. Потому что все посетители будут на них пялиться, а на автографы очередь будет выстраиваться больше, чем в праздничные дни — на столики.
— Смотри, он идет сюда! — восторженно пискнула Нелли, не отрывая глаз от красавца-певца. — Только бы ко мне подошел, только бы ко мне! — тихонько взмолилась она.
— Добрый день, — прозвучал бархатный голос Кириллова, обращаясь к Арине.
— Здравствуйте, что будете заказывать? — оскалилась в ухмылке та.
Певец вздрогнул, но быстро справился с собой и, улыбнувшись своей знаменитой улыбкой, которая сводила с ума тысячи поклонниц, сказал своим мелодичным голосом:
— Мне, пожалуйста, мороженое.
— У нас есть вафельный рожок, мороженое с наполнителем, "МакФлурри" с разными начинками, — затараторила Нарышкина, обрушив на звездного клиента весь ассортимент мороженого, от которого тот даже растерялся.
— Возьмите "МакФлурри" с шоколадной крошкой, — звонко подсказала Нелли и зарделась от собственной смелости.
Кириллов нежно улыбнулся ей, поблагодарил за помощь и оплатил заказ. Дожидаясь, пока Арина принесет мороженое, он перебросился парой вежливых фраз с Нелли, отчего та влюбилась в него окончательно и бесповоротно и сильно расстроилась, когда напарница вернулась, и Кириллов с интересом воззрился на противную Аринку! Подумаешь, блондинка натуральная, мышь серая! Но тщетно прекрасный брюнет старался обратить на себя внимание загадочной Нарышкиной. Та поспешно сунула в руки певца поднос с мороженым, на одном дыхании выпалила "Спасибо-за-заказ-ждем-вас-снова" и, вскинув руку вверх, выкрикнула: "Свободная касса!" Тут же Кириллова обступила толпа девиц разных возрастов и оттеснила от кассы, так что ему с трудом удалось вырваться из оцепления и пробиться к выходу.
Когда певец выбежал наружу, половина посетительниц рванула следом, но вскоре большинство из них вернулось разочарованными. Две неудавшихся охотницы за звездой подошли к Нелли, чтобы купить молочный коктейль.
— А куда делся Кириллов? — поинтересовалась у них она.
— Как сквозь землю провалился, — расстроенно ответили те. — Завернул за угол, мы за ним, а там — никого. Только одна девчонка идет, мы у нее спросили, не видела ли она Андрея, она ответила, что кто-то в машину сел и уехал, а кто, она не разглядела. А мы и машины никакой не слышали. Чудеса!
— Нет, девочки, — глядя им за спину, ответила Нелли. — Чудеса — вон!
В двери "МакДональдса" входила очередная звезда, всенародно любимый актер Денис Хворостян...
Из дневника Арины Нарышкиной:
Все девчонки сегодня на ушах стояли. Каждый десятый клиент оказывался каким-нибудь актером, певцом или телеведущим. Я-то телевизор почти не смотрю, так что мне их лица ни о чем не говорят, а вот коллеги мои просто пищали от восторга. (Честно говоря, было б от чего пищать!)
Буфет что ли в Останкино сломался, что они к нам валом повалили? Или звезды массово сбрендили и с кремлевской диеты перешли на биг-маковую?
* * *
— Не нашла клад? — был первый вопрос Оливье, который он задал Глаше после пробуждения.
— Какой клад? — невинно поинтересовалась она.
— Известно, какой. Значит, не нашла, — констатировал маркиз.
— А ты откуда знаешь, что я его искала? — спросила удивленная Глаша.
— Да уж изучил тебя немножко, за время нашего знакомства, — улыбнулся он.
— Я ж не для себя старалась, — вывернулась Гликерия. — Вот если бы у нас была повозка сундуков с драгоценностями — мы бы смогли предложить ее руководительнице русалок в обмен на амулет. Какая девушка устоит перед подобным искушением!
— Ты забываешь, что русалки — не простые девушки и драгоценности им ни к чему, — заметил ее спутник.
— Это еще почему? — удивилась она.
— Им не надо себя украшать, чтобы стать красивыми. Они и так прекрасны.
— Подумаешь, красавицы хвостатые, рыбы скользкие, — фыркнула Глаша.
— У них нет хвостов, — огорошил ее Оливье.
— Как это нет? — удивилась поклонница фэнтези. — Они же русалки!
— Говорят, что нет, — повторил маркиз.
— Так ты их никогда не видел?
— Видел издалека, — признался Оливье. — Но близко не знаком.
— Что ж тебя Кларисса не представила? — ехидно осведомилась Глаша.
— Так она с ними дружбы не водит.
— Она? — уточнила Глаша. — Может быть, они?
— Чего ты на нее так взъелась? — рассердился Оливье.
— Потому что все мои беды — из-за нее, — напомнила Гликерия. — И это по ее милости я вынуждена болтаться в этом отсталом королевстве, кормить комаров, торговаться с дриадами и думать, как очаровать русалок.
После эпизода с мантикорой сказка, в которую она попала, перестала казаться ей доброй и чудесной. Теперь девушка всерьез подумывала о возвращении домой, пока ее и ее спутника не слопали какие-нибудь местные страшилища. Тут, конечно, интересней, чем в Москве, но ей еще пожить охота, а не только в местные легенды посмертно войти.
— Боюсь, тебе это не грозит, — заметил маркиз. — Они предпочитают мужчин.
— Вот-вот! — мигом вспомнив о коварстве речных соблазнительниц, воскликнула Глаша. — Ты подумал о том, как я тебя от их домогательств защищать буду?
— Думаешь, они на меня польстятся? — с притворной надеждой поинтересовался Оливье.
— Думаю, они польстились бы и на Квазимодо с Сирано де Бержераком, — осадила его Гликерия. Разумеется, после такого загадочного заявления ей пришлось посвящать кукуйского маркиза в тонкости классической французской литературы, на что задетый Оливье ответил, что Квазимоды с Сирано и в их королевстве имеются, и не в единичном экземпляре, а затем надулся, как гамбургский петух.
— Да ладно тебе, — примирительно заметила она. — Лучше расскажи, как с русалками себя вести будем.
— К русалкам тебе одной идти надо, — вмешалась жека. — Иначе они Оливье не отпустят. Русалки — это такие бестии! Уж я-то знаю, у меня про них все записано.
— А почитать можно? — заинтересовалась Глаша.
— Это секретная информация, — нахмурилась книга. — Ты что мне не веришь? Говорю же — Оливье им на глаза показываться никак нельзя.
— Вот те на! — расстроилась девушка. — Оливье, значит, нельзя, а меня они одну разве станут слушать?
— Смотря что говорить станешь, — ухмыльнулась жека.
— Никуда я тебя одну не отпущу, — решительно заявил маркиз.
Все трое горячо заспорили и в итоге пришли к следующему решению: к русалкам Глаша пойдет одна, а Оливье в это время затаится в сторонке и в случае чего вмешается. Такой план более-менее устроил и девушку, не желавшую отправляться к русалкам в гордом одиночестве, и маркиза, рвущегося составить ей компанию, и жеку, сильно волновавшуюся за безопасность племянника своей хозяйки.
До русалочьей речки добирались целый день, но по пути ничего интересного не происходило. Глаша забавлялась тем, что слушала байки из жизни Кукуя, которые травила жека, а когда той надоедало молоть своим острым язычком, слово брала сама Глаша и пересказывала любознательной книжке сюжеты современных кинофильмов. Особенно впечатлили жеку "Ночной дозор", "Шестое чувство" и "Таинственный лес", и даже маркиз с интересом прислушивался к историям своей необыкновенной попутчицы.
Наконец, на закате дня впереди показалась полоска воды, и Оливье, сверившись с картой, сообщил, что в этой реке под названием Серебрянка и живет главная русалка, или принцесса, как она себя называет. Им пришлось проехать по берегу еще часа полтора, пока речка не сделала поворот, а маркиз, все это время с умным видом изучающий землю под ногами, остановку.
— Кажется, здесь, — он указал на смятую траву на берегу и на чуть заметные следы, ведущие к воде.
Жека спрыгнула с Глашиных рук и мелко засеменила по земле на звериных лапках.
— Это следы русалок, — авторитетно заявила она, склонившись над отпечатками миниатюрных ножек, которые по изяществу ступни могли бы посоперничать с обладательницей самых маленьких хрустальных туфелек Золушкой.
— Как следы? — снова поразилась Глаша. — А хвосты?
— Хвосты они только по праздникам надевают, чтоб зевак порадовать, — махнула лапкой книга.
— Как это — надевают? — в замешательстве спросила девушка.
— Так и надевают. Они же все-таки женщины, а не рыбы, — хихикнула жека. — А ты думала, они чем весь берег вытоптали? Плавниками что ли?
Трава на берегу действительно была смята так, словно здесь резвилось стадо молодых лошадок, а по своим размерам русалочья танцплощадка не уступала школьному спортивному залу.
— Хороводы здесь водят, — сообщила книжка и предупредила: — Смотри, чтобы они и тебе голову не вскружили да в омут не утянули.
— А они могут? — дрогнула Глаша.
— А то! — заверила жека.
— Может, ты мне какое заклинание выдашь? — с надеждой попросила девушка.
— Сама справишься, — строго глянула на нее книга. — Я тебе не палочка-выручалочка!
— А жаль, — вздохнула Гликерия, — она бы мне пригодилась.
— Упаси небо! — ужаснулась жека. — Представляю, чтобы тогда тут началось!
Тут девушку окликнул Оливье и поманил к кромке деревьев, растущих метрах в ста от реки. Оттуда хорошо просматривался берег, и спутники решили, что маркиз затаится здесь, а Глаша первой попробует наладить контакт с русалками. В случае чего, Оливье мигом придет ей на помощь.
До наступления сумерек они успели привязать коней подальше от берега, чтобы те не выдали их присутствия раньше времени, как следует перекусили (ненасытная Глаша выдула не меньше литра молочного коктейля) и, укрывшись за ветвями деревьев, принялись ждать.
* * *
— Ну ты как? — вечером поинтересовалась Настя у Ларисы.
— Хуже не бывает! Это не девушка, а чума! — раздраженно заявила волшебница, без сил падая на диван. — Я за сегодня сменила два десятка личин, устала, как мумрик, а она клюнула только на двадцать первую. Сперва я обернулась Даной Борисовой, — пояснила Лара, — и двинула ей навстречу — ноль внимания. Тогда я зашла за угол, прикинулась Андреем Малаховым и дворами рванула к метро, чтобы попасться ей на глаза еще раз. Со мной даже дворник поздоровался и дети, которых вели в детский садик, а эта Огрызкина меня не заметила! Хорошо, ей до метро топать и топать, я еще раз успела облик сменить и у перехода ее встретить — на этот раз в виде Дмитрия Маликова. И опять ничего! Я уж у нее время спросила, она ответила, на меня не глядя, и мимо прошла. Тут на меня трое студенток налетели — едва от них отбилась, пришлось автографы на тетрадках раздавать. Еле успела в последний вагон того поезда забежать, в котором Нарышкина уехала. Потом пять остановок из вагона в вагон перебегала, чтобы ее догнать. В вагон я уже вошла в виде актрисы из сериала — все пассажиры меня узнали, а эта противная Отрыжкина даже глазом не моргнула. Тогда я решила идти ва-банк и обернулась актером Чудиным...
— Ах! — в восхищении выдохнула Настя.
— Это тебе "ах"! — буркнула Лариса. — А гнусная Барышкина меня опять не узнала. Пришлось пойти на крайние меры и толкнуть ее на эскалаторе. В ее глазах уже мелькнуло какое-то подобие узнавания, наша железобетонная вот-вот была готова пойти на контакт, как сзади какие-то малолетние школьницы завизжали "Чудин! Чудин!" и мне пришлось спасаться бегством.
— И как, спаслась? — хмыкнула подруга. — Ларка, ты вообще головой думаешь? Чудин ходит только с охраной, ездит на машине с тонированными стеклами, и то телохранителям с трудом удается отбивать его от поклонниц. А ты сообразила — в метро появилась! Да эти малолетки тебя бы в момент на кусочки разорвали, ты бы и перекинуться обратно не успела. И вообще — как ты вообще на такое решилась? Завтра же фотографии прогуливающихся в метро Чудина и Улановой появятся в желтой прессе и доставят немало неприятностей настоящим Алексею и Нине. Ты хоть в курсе, что Нина по контракту не имеет права появляться на публике не в образе своей героини?
— Да ладно тебе, Насть, — беззаботно отмахнулась волшебница. — Это же желтая пресса, что с нее взять? Спишут, как всегда на двойников или фотомонтаж. Ты дальше слушай. Дальше я пошла в "МакДональдс", сначала в виде солистки "Бриллианта" Алисы Калининой, потом...
— Ты с ума сошла, — простонала фея. — Да Калинина скорее позволит себе отрубить ногу, чем добровольно посетит "МакДональдс"!
— А что мне было делать-то? — огрызнулась Лара. — Надо же как-то эту Дурышкину уламывать!
— И как, уломала? — рассерженно спросила Настасья.
— Э... как тебе сказать, — дурашливо ответила Лариса, копируя Фрекен Бок, — относительно. Потом я ее еще долго уламывала под видом актеров и певцов — и без толку. У Арины уже смена заканчивалась, и я собралась домой идти не солоно хлебавши. Потом решила попытать счастья в последний раз: вспомнила про фотку Сазонова, про которую ты мне говорила, обернулась им и подошла к ней по дороге в метро.
— Героический поступок, — оценила подруга. — А она?
— А она сперва обрадовалась, даже в гости позвала, то-то, говорит, бабуля обрадуется. А только я согласилась, как она призадумалась, нахмурилась, а потом как выпалит: "Я вас раскусила — вы его двойник! Сазонов никогда без охраны не ходит, он же теперь депутат. А вы — аферист! Мошенник! Маньяк! Извращенец!" — и газовым баллончиком мне в лицо.
— Да ты что? — ахнула Настасья, прижав ладони к щекам. Газ на оборотническую магию действовал, как вода на огонь, проще говоря — ликвидировал. — Ну и?
— Ну и, — пробурчала Лариса. — Мне еще повезло, что она не осталась, чтобы меня добить контрольным ударом коленом между ног, а попросту развернулась и поскакала за угол. Естественно, вся личина с меня спала. Стою, как дура, в пустом переулке — слезы ручьем...
— Ладно, горе ты мое, — вздохнула Настя. — Ты есть-то будешь?
— Издеваешься? — простонала Лариса. — Я только этим весь день и занималась. Меня от чизбургеров, картошки и мороженого тошнит так, что я ими наелась на всю оставшуюся жизнь.
— Значит, не будешь больше в своем Кукуе страдать от их отсутствия и рваться домой, — спокойно ответила подруга.
— Нет в тебе ни капли жалости, Настасья! — с чувством сказала волшебница.
— Да у меня сердце кровью обливается, как я представлю себе, что твои сегодняшние похождения выплывут наружу — а они непременно выплывут! — и бедным звездам попадет от продюсеров, жен и любовников.
