Музыка тишины

Дарг почувствовал, что настала пора спускаться. В глазах уже двоилось, дышать становилось всё тяжелее, неотвратимо немело тело. Он сложил крылья и полетел вниз. После неба возвращаться на землю не хотелось, однако, похоже, его время уже на исходе. Внизу в глубине огромного леса синело озеро Сайхо, и дарг взял курс на каменистый берег.

Приземлившись, одноликие проворно спрыгнули с его спины. Девочка сразу же принялась водить руками вдоль его тела, и он почувствовал лёгкое тёплое покалывание. Это было приятно.

— Мы вылечим тебя, — ласково улыбаясь, пообещала она.

И дарг поверил ей. Поверил её тёплым рукам, ласковой улыбке и исходящему от неё серебристому свету. Ему должно было быть больно, ведь яд уже начал действовать, он не раз видел, как это бывает, когда мерзкая отрава медленно скручивает жилы, но боли почему-то не было. Одноликие несколько раз куда-то уходили и возвращались. Остро пахло травами. Мальчик вскипятил воду в чашеобразной выемке большого валуна. Вот так просто одним прикосновением. Видимо, Варга сильно любила его, раз так безоговорочно слушалась. Девочка аккуратно растирала, и нарезала растения, попутно выдавливая из некоторых сок. Ей было неудобно, ведь в её распоряжении были только камни да меч мальчика, но она не жаловалась, полностью сосредоточившись на своей работе. По мере того как очередной компонент добавлялся в кипящую воду, снадобье меняло запах. В нём сквозили сладкие медовые нотки и горьковатый отзвук полыни, и ещё что-то острое дурманящее. Дарг прислушивался к запахам и медленно погружался в дрёму.

— Откройся. Мы не причиним вреда, мы поможем. Откройся, — попросил рядом нежный голос.

Никогда ни одному из одноликих он не позволил бы к себе прикоснуться по своей воле, а ей открылся. Плотные чешуйки, покрывавшие тело, приподнялись, что мгновенно сделало его беззащитным и уязвимым. Девочка осторожно погладила тонкую чувствительную кожу между чешуйками на лапе.

— Уил, — обратилась она к мальчику, — здесь.

Мальчик сделал небольшой надрез. Дарг дёрнулся от неожиданности и тревоги, но не почувствовав никакой боли расслабился. Девочка оторвала от своего платья кусок материи, опустила его в отвар, отжала, промокнула ранку и только потом перешла к другой лапе. Снова лёгкое поглаживание, надрез и влажная материя. И снова, и снова, и снова — на других лапах, на спине, на груди, у основания хвоста, где кожа особенно чувствительная, у горла аккуратно, чтобы не задеть артерию.

— Пей, мой хороший, — остаток отвара, горькое лекарство, которое она заставила его выпить. — Тебе надо принять вторую ипостась. Так надо, чтобы вышел яд.

Дарг понятия не имел, откуда она про это узнала. Да, его народ действительно был двуликим, и в своей второй ипостаси дарги очень походили на людей только костяной гребень на затылке и вертикальный зрачок выдавали принадлежность к другой расе. Это был тщательно охраняемый секрет. Ни один дарг ни за что бы не выдал его, и он только порадовался, что сил на обращение у него не осталось.

— Сейчас, — понимающе кивнула девочка и взяла меч.

Словно во сне он наблюдал, как острое лезвие скользит по тонкому запястью, как набухает на бледной коже яркая алая полоса. Её кровь была сладкой и несла в себе живительную силу. Но этого было мало. Тогда мальчик тоже поделился с ним. Его кровь оказалась терпкой на вкус. Теперь дарг многое о них знал. Кровь ведь не просто красная жидкость — это мощнейший источник связывающий, несущий силу, отражающий сущность. Не многие согласились бы поделиться ею с другим, особенно с тем, кто умеет чувствовать всё, что в ней сокрыто. Это не просто помощь — это величайший акт доверия. Странные ему попались одноликие... странные во всём.

Однако разве можно после такого дара отплатить чёрной неблагодарностью и оскорбить недоверием? Сил значительно прибавилось, и дарг без дальнейших колебаний обратился, после чего сразу же провалился в тягучую как смола полудрёму. Было жарко, всё тело плавилось, пот тёк ручьями. Время от времени его обтирали влажной материей, смазывали чем-то маслянистым неприятно стягивающим кожу, поили отваром и густым мясным бульоном, аккуратно придерживая голову. И снова бархатные объятия полузабытья.

Когда дарг окончательно пришёл в себя, было утро. Холодное и пасмурное. Собственное тело казалось ему невесомым, а сознание на удивление ясным. Одноликие заботливо укрыли его тёплым чёрным плащом, который до этого был на мальчике. Небо над ним почему-то двигалось. Это показалось очень неправильным. Потом он понял, что движется вовсе не небо, а он сам. Дарг повернул голову, даже это простое движение потребовало не малых усилий, видимо, совершать более сложные действия сейчас лучше даже не пытаться. Да, он действительно двигался — оказалось, что одноликие тащат его вдоль берега на связанных сосновых ветках.

Вместе с постепенным осознанием на дарга нахлынуло ощущение зыбкости всего происходящего. Серое небо в набухших тяжёлых тучах, тёмная вода озера, угрюмые сосны, сплошной стеной громоздившиеся над берегом, звук шагов, шуршание веток по камням, жалобный голос одинокой кукушки.

Мог ли дарг клана Оринги представить себе, что однажды его жизнь и честь сохранят два маленьких одноликих? Он вспомнил цвет и вкус их крови. Итак, девочка... без сомнения человеческое дитя, но то, что было заперто внутри её недолговечного и такого уязвимого смертного тела оставалось непонятным. То, что она целительница, притом истинная с рождения, не удивляло — такова её изначальная сущность. Редкость, однако, не исключительность. А вот всё остальное. Дарг без труда мог распознать отпечатки стихий, и распознал — Эльда и Варга без сомнений, но не магического свойства, как у одарённых одноликих. Просто как данность они есть, но никак себя не проявляют пока, а вот третья составляющая была ему совершенно незнакома. Он не мог дать ей точное название, лишь весьма размытые определения по своим ощущениям — нечто белое, искрящееся, сладкое, с высоким чистым звучанием.

С мальчиком дело обстояло несколько проще... хотя... Ему покровительствовала Варга, но в его крови, хоть и в меньшей степени, так же было явное присутствие Вирхи. Конечно, вода и воздух изначально существуют в полной гармонии между собой, и всё же так, чтобы совместно проявиться столь ярко и отчётливо в одном одноликом... даже среди даргов таково никогда не случалось.

Одноликие были накрепко связаны, только опять же как-то странно. Две части одного целого, но не единственные части. Каждый из них был связан ещё как минимум с одним одноликим, при том тоже очень крепко, неразрывно. У них была семья, значит, где-то их любили и, наверняка, ждали.

Так дарг вспомнил о своём клане и о своей семье. Да, дорого он заплатил за своё любопытство. Наверняка его уже похоронили. Не забыли, но уже и не надеялись на возвращение. Примут ли его теперь обратно? Хотя стыдиться ему было нечего — он не уронил свою честь, даже после почти десяти лет издевательств одноликих. Многие из его сородичей ломались и соглашались покорно нести унизительную службу. Не удивительно. Люди были весьма жестоки и изобретательны. У него самого осталось не мало шрамов и, что самое страшное, рабское клеймо на шее... и даже не одно, что красноречиво свидетельствовало о неоднократной смене "хозяина". Он до сих пор помнил, как раскалённый металл прожигал чешую и оставлял на коже очередной вензель. Никому из них так и не удалось заставить его подчиняться. Его бы с удовольствием убили, как обычного строптивого раба, но дракон был слишком большой и дорогостоящей редкостью, поэтому его раз за разом перепродавали, и у каждого нового счастливого владельца имелся свой способ укрощения. Он не знал на долго ли ещё хватило бы у него воли, но ему повезло, Кео сжалилась над ним и послала этих необычных детей. Разумеется, после стольких лет рабства дарг научился понимать язык одноликих, только не доверял ему, как и самим одноликим. Он бы никогда не позволил себя оседлать, даже ради собственного спасения, но эта человеческая девочка вдруг обратилась к нему на его языке, разве можно было не понять, что это воля Кео? Дарг сам подставил им спину и вынес их с Проклятой земли. И не ошибся. Одноликие ведь могли бросить своего крылатого спутника, как только его лапы коснулись земли, и он превратился в обузу, но не бросили, напротив, лечили, заботились...

День тянулся медленно. Одноликие несколько раз останавливались передохнуть и негромко о чём-то разговаривали. Они так и не заметили, что дарг проснулся, а он наблюдал за ними из-под полуопущенных век. Только теперь ему представилась возможность хорошенько их рассмотреть. Ещё на рыночной площади дарг почувствовал исходящие от девочки волны спокойствия и умиротворенности. Без сомнения целительский дар наложил свой отпечаток на весь её облик. Благодаря ему она казалась мягкой и нежной. Хотя маленький курносый носик, чуть пухленькие щёчки, тёплые янтарные глаза и чёткий контур губ, придающий лицу некоторую строгость, уже сами по себе делали её очень хорошенькой. Мальчика же нельзя было назвать ни миленьким, ни хорошеньким, ни смазливеньким — он был просто красивым. Может, ему и не хватало истинной мужественности, но таким простительно. К тому же он ещё очень молод, да и не всем же иметь брутальную внешность. Вместо этого ему досталась пластика хищной кошки и терпкая дикая кровь. Не самая худшая альтернатива.

Сам дарг, как и подавляющее большинство представителей его расы, в своём втором облике выглядел достаточно внушительно: высокий, с пропорционально сложённым и в меру рельефным телом. А так... на лицо ничего особенного: русые волосы до плеч, тёмные брови, густо сросшиеся на переносице, высокие скулы, квадратный подбородок, крупный нос, широкий лоб и глубоко посаженые тёмно-вишнёвые глаза. По меркам одноликих совсем не красавец.

В отсутствии солнца, вечерние сумерки подкрались тихо и незаметно. Одноликие оставили дарга на берегу, а сами ушли в лес. Первой вернулась девочка с охапкой веток и сухого мха.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец заметив, что пациент проснулся, спросила она.

— Не знаю... тело будто без костей, — сообщил дарг, — сколько времени прошло?

— Шесть дней.

— Так долго...

Девочка опустилась рядом с ним на колени и привычно принялась водить ладонями вдоль его тела, попутно давая разъяснения.

— Надо было весь яд вывести, в тебе его очень много скопилось, несмотря даже на то, что тебе регулярно давали противоядие. Рано или поздно это могло тебя убить.

Дарг не спрашивал, откуда она это знала, да если бы и спросил, вряд ли она смогла бы ответить.

— Яд выходил вместе с потом, поэтому потребовалась смена облика. К сожалению, лекарство вызвало жар, но другого выхода не было. Мне очень жаль.

— Я не в обиде, — заверил её он.

— Ещё я вывела твои шрамы... мне показалось, что для тебя они были мучительны... особенно те, что на шее.

Невероятным усилием воли дарг всё-таки поднёс руку к шее.

— Их нет! — вырвался у него потрясённый шёпот.

Ребристые очертания вензелей действительно бесследно исчезли, будто и не было их. На нём не осталось ни одного рабского клейма. Избавиться от этих проклятых меток для дарга всё равно, что родиться заново.

— Меня зовут Лариан, — теперь у него было право вернуть себе имя, и он был просто обязан открыть его той, что спасла его.

— Эмили, — просто представилась девочка, — а моего брата зовут Вильгельм, правда, я зову его Уилом. Кстати вот и он.

Действительно мальчик шёл к ним с двумя тушками зайцев.

— Ну, с добрым утром, спящая красавица, — добравшись до своих спутников, поприветствовал дарга Уил, и устроился свежевать свою добычу.

Жаль, что в отличие от Эмили, языком даргов он не владел, но Лариан решил не обращать на это внимание. Зато свежевать получалось у мальчика ловко, чувствовался не малый опыт. Тем временем на его плечо выбрался маленький светлячок-куини — один из младших детей Эльды. Вот это да. Это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Дело в том, что куини — младших детей стихий, а если проще, духов стихий, видели редко даже дарги, а одноликим малыши и вовсе никогда не показывались. Возможно ли, что даже их люди научились порабощать? Нет, это уж слишком!

— Как вы заставили его служить?! — процедил Лариан. Получилось чересчур резко, но разве можно по-другому, когда происходит такое?!

— Кого? — не отрываясь от своего занятия, спросил Уил.

— Куини Эльды, — указал на человечка дарг.

— Ааа, так ты про Камушка. Мы его не заставляли. Он сам захотел пойти с нами.

Человечек только чирикнул и закивал, подтверждая.

— Не бойся за него. Мы его не обижаем, — улыбнулась Эмили, — похоже, ему нравится путешествовать.

Потом, пока Эмили заворачивала кусочки мяса в листья гайсоваго дерева, чтобы они пропитались солоноватым соком, Уил сноровисто развёл костёр. Лариану было неловко просто лежать, пока остальные заняты делом, но девочка строго-настрого запретила ему понапрасну тратить силы, а потом ещё и кормила собственноручно, мелко нарезав его порцию ужина. Пока ели, одноликие рассказали о том, какой путь проделали до встречи с ним. Из всего услышанного Лариан понял, что ничего не понял. Во-первых, откуда на мёртвой земле куини, тем более куини Эльды? Ведь для духов земли это просто пытка. Во-вторых, какая к чертям ледяная молния? От этого не пробуждается природный дар и не появляется способность понимать язык зверей и детей стихий. В-третьих, охотник, решивший на них разбогатеть, появился подозрительно вовремя. Кажется, у Кео на них большие планы, раз она так их бережёт. Ну да ладно, разобраться с этим время ещё будет.

После ужина, его одноликие (он и сам не заметил, как стал считать их своими) устроились спать на сосновых ветках по обе стороны от Лариана. Видимо, они и раньше так спали, чтобы согреться самим и не дать замёрзнуть ему.

На следующий день, Лариан уже стал потихонечку вставать, и пробовать ходить, правда, не без посторонней помощи. Как это было тяжело, трудно описать словами — о смене ипостаси пока можно и не мечтать, из одежды на нём был только плащ Уила, а погода теплом не баловала. Оно и понятно — осень же. И всё равно выздоравливать было очень приятно, будто открываешь мир заново, и радость от этого просто зашкаливает и переполняет.

Так незаметно прошло ещё несколько дней. И вот однажды очередной сюрприз Кео буквально спланировал им на головы. Меньше всего Лариан был готов встретиться на пустынном берегу Сайхо со своей семьёй.

Три жёлто-коричневых дарга клана Оринги тихо, как осенние листья опустились на прибрежные камни. Уил сразу же встал перед Эмили, закрывая её от них. Поза вроде бы расслабленная, но Лариан чувствовал, как мальчик весь подобрался.

После продолжительного рассматривания путников, незваные гости всё-таки приняли вторую ипостась. Двое мужчин и женщина — родители и брат. Лариан не двигался. Имеет ли он ещё право называть их родными?

— Лариан? — наконец, недоверчиво произнесла женщина.