Дракон

Нет ну а что? Я же, как лучше хочу! Он меня благодарить должен. Подумаешь, поубиваю ему мозг немного. Зато будет бедному марионеточнику закалка на будущие. Так сказать будем вырабатывать иммунитет. Дейдару ему будет проще выносить. Нет, конечно "Искусство это взрыв!" — неплохой девиз. И хоть человек взрывчатка конченый псих, но сие не мешало быть ему одним из моих любимых персонажей манги. Снова же мне тогда больше и нравилось в нем его неуравновешенность, опасным образом приблизившаяся к чувству самосохранения.

Во взглядах же на искусство я больше склонялся на сторону Сасори. Помнится, он в противовес к своему будущему напарнику считал, что истинное искусство может быть только в вещах долговечных. Вот и я так же думаю, со своим уклоном правда. Думаю что взрывы это просто замечательно, но если ими не могут наслаждаться люди, то это явление не может называться искусством. Я имею в виду наслаждаться на постоянной основе, а не увидеть один раз и отойти в мир иной от слишком сильных положительных эмоций.

Три дня срок не маленький, а потому достал я кукольника знатно. Притом следует помнить, что наши взгляды на проблему были почти одинаковы. Главное в искусстве — вечность! И казалось бы, чем же я тогда достал своего спутника? Сам не уверен... Да уж думал поломаю свой по истине не имеющий костей язык. Но слава Рукидо, ставить гипс на такой важный орган не пришлось. Зато я попрактиковался в искусстве словоблудия! Что делать мои лаборатории иногда могут быть довольно скучным местом. Разговаривать с клонами? Нет, приятно, конечно, пообщаться с умным человеком, но так и до шизофрении не далеко. Мои подопечные с странностями своего каге/мастера/змеюки/господина ( нужное подчеркнуть ) уже свыклись, и достать их так просто не получается.

Не смотря на схожесть наших взглядов на поднятую мной тему, были и разбежности. Мелочи, по сути. Сасори видел искусство в своих куклах, я же твердо считал, что искуснее науки в этом мире ничего нет. Законы, правила, открытия они вечны, ибо передаются от поколения к поколению. Даже когда частичка старых знаний теряется всегда найдутся те, кто воссоздадут потерянное. Разница не велика, ведь искусство создания марионеток тоже часть науки. Но здесь как в христианстве, православные и католики, все молятся одному богу, но никак не могут ужиться вместе.

Но будет мне философствовать. Злой на меня скорпион, скорее, всего, что бы уменьшить время нашего общения взял неплохую скорость. Наверное, хотел побыстрее закончить задание и избавится от такой назойливой компания как я. Как закономерный итог мы прибыли в место назначения на второй день путешествия ближе к вечеру. Остров был маленький. Небольшой пяточек суши, большую часть которого занимали скалы. Самодостаточным он явно быть не мог. Я даже сомневаюсь, есть ли на островке пресная вода. По словам Сасори на острове может быть до десятка человек, включая и собственно мастера боя. Как уже упоминалось, он был обычным человеком, потому до поры на него никто внимания не обращал. Да и сейчас ни он ни его ученики нам не нужны. Нас интересует то что было на островке до прихода людей.

По слухам Рукидо некоторое время прожил на островке, никто уже не может сказать точно, что именно привело сюда легенду. Так и никто не помнит как на острове появилась толи часовня, толи что. Построил ее сам Рукидо, или его последователи в память об идоле. Ну, все те же слухи говорят, что в часовне покоится какой-то оставленный сенином артефакт. В последнее мне верится с трудом, думаю, мы только время зря тратим.

— Ничего не чувствую.

Артефакты если они уровня и руки Рукидо сложно не заметить с близкого расстояния, если они не экранированы. И хоть мы с напарником не сенсоры, но нашей чувствительности для этого достаточно.

— Все равно надо проверить.

Местные жители встретили нас не радостно. Два парня в явно боевых стойках ждали нас перед входом. Надо ли говорить, что участь их была предрешена? Мастерство, техника, все это, безусловно, важно, но не играет ровным счетам никакой роли, если противник быстрее. Притом даже не на один порядок... они даже не заметили, что уже мертвы. Два наверняка отравленных сенбона от Сасори, и у смелых ребят подкашиваются ноги. Не надо считать нас монстрами, поверьте мне самому не легче! Они могли уйти! Зачем было ставать у нас на пути? Если бы они стояли сторонке на них бы даже не посмотрели. Ведь это не противники, так досадная помеха не более. Будь я один, я бы избежал и этих жертв. Зачем? Ведь на моих руках и так слишком много крови. Вот в такие моменты начинаю жалеть, что вступил в Акацки!

В часовне нас встретил только один человек. Коротко стриженый средних лет человек, в простой грубой и серой одежде. На вид ему можно дать лет сорок, сорок пять. В руках у него был отведенный за спину не длинный шест. Мужчина растеряно посмотрел на нас, перевел взгляд за открытие двери здания. Его взгляд ожесточился. Я знаю, он сейчас видит бездыханные тела своих товарищей. И понимаю причину его растерянности, товарищи мертвы, но ведь не было слышно звуков схватки.

Хорошо он один, остальные прячутся в скалах, я чувствовал. Хоть они не умрут сегодня. Хотя...

— Сасори но Данна, проверьте нижний уровень сами. Я пока задержусь.

Так теперь, хищно выпускаем длинный язык погулять и подышать воздухом. Эмоции — я контролирую их, меня сложно вывести из себя, особенно когда я не хочу показывать их. Эмоции — прах...

Лицо куклы закрыто, и я не вижу на нем чувств, мой коллега бесстрастно направляется к спуску на нижний этаж. Мужик хочет преградить ему путь, но я не даю. Плавно перетекаю к нему.

— Твой противник я. Ку-ку-ку.

В его карих глазах пылает огонь, но он держится, не кидается сломя голову на убийц его друзей. Уважаю. Медленно сближаемся, словно боясь навредить друг другу, обмениваемся ударами. У моего противника шест, простое и действенное оружие. Но я не хочу обнажать Кусанаги. Ускоряюсь, бью ногой в голову, уклонился, заносит свою палку, отталкиваюсь руками от пола, кручусь, снова ускоряюсь, попадаю по руке. Палку уносит прочь, но соперник не смущается, наоборот, словно бы освобождаясь от пут, его движения стаю быстрее и техничнее. Минут десять мы кружим в красивом танце. Я потерял шляпу. Стоим. Он смотрит на меня напряженно, я безумно скалюсь в ответ. Снова сходимся. Хорошо комната не имеет мебели, и довольно просторна, ничто не мешает танцу. Ведь я не Джеки Чан, и лестницами, лавочками там драться, не обучен.

Снова разрываю дистанцию.

— Что то нашли?

— Нет. Пустышка. Заканчивай сколько можно возиться?

— Ожидаемо. Знаете, я, пожалуй, останусь. Можете меня не ждать. Я отсюда сразу к себе.

— Как хочешь.

Танец продолжился, жаль, музыки нет. Я не использовал техник, дрался на минимуме сил, замедлялся как мог, и все равно был быстрее моего противника. Оказывается, опуститься ниже я просто не мог, и так тело, выдрессированное на автомат, противилось такому зверскому пренебрежению настоящими возможностями. Мой противник был хорош, давно перешёл планку техничности, он стал на путь виртуозности, перешел от ремесла к искусству, если вы понимаете, о чем я. Но он уставал, его сил было не достаточно что бы продолжать такую длительную схватку. Он сдавал, и мне приходилось еще больше стараться не убить мужика нечаянно напитанным чакрой кулаком.

Наконец мой клон развеивается, и я узнаю от него, что Сасори ушел достаточно далеко. Прерываю бессмысленную драку. Через минуту мастер боя обессилено заваливается на левый бок. Диагноз: потеря сознания, критическое изнеможение, порвано — половина связок, остальная половина не далеко ушла. Подлечим пациента, моих знаний тут более чем достаточно. Так хорошо теперь водички на голову.

— Лежи спокойно не дергайся. А чтоб тебя. Вот теперь не будешь мешать. Слушай меня. Да успокойся! Мне действительно жаль, что так получилось с твоими подопечными, как я полагаю? Молчишь? Твое право. Извини, но они сами стали на нашем пути.

Распечатываю подле парализованного на полчаса тела, некоторые полезные вещи. Еду, одежду, деньги, разные мелочи полезные в быту. Мне не жалко еще пару комплектов есть.

— Можешь все это выбросить в море, но сначала подумай об тех детях, что попрятались в окрестных скалах. Придёшь в себя и подумай. Двигаться сможешь через минут двадцать. Да и вот. Свисток. Надумаешь что, или захочешь взять реванш свисти, я услышу. Но не обещаю, что буду поддаваться.

И я ушел. На душе было как то пакостно, и куда делась моя темная сторона, когда она так нужна? Больше помочь этим людям я не мог, да даже если бы попытался меня вряд ли бы кто услышал. Потому я поступил, так как поступил. И теперь будет, кому присмотреть за теми детьми, которых попрятали от опасности подальше в скалы. До сих пор не понимаю, зачем было становится на нашем пути? Ладно бы защищали они, какую то реликвию... хотя возможно так и было. Только нужная нам вещь не совпала с охраняемой ими. Биджу! Читать мангу было намного проще нежели проживать реальную жизнь. Нужно уходить из Акацки. Мои цели достигнуты, выдоить из них большее не получится. Оставаться в их приятной компании больше не вижу смысла. Они только останавливают и тормозят меня, все хватит! Решено.

Я стоял на распутье, дороги вели в разные стороны и я размышлял куда податься. В дороге я скоротал почти неделю, но гадское состояние души не исчезало, легче не становилось. Кажется, я никуда особо не спешу, поэтому думаю, могу сделать крюк. Анко. Я уже заскучал за ее милой мордашкой.

На дворе царствовала ночь — прекраснейшая пора для того что бы неофициально наведаться к своей пассии. Охранение ночной Конохи мне понравилось. Оно не было идеальным конечно, но и того расхлебательства что было при моем прошлом визите не было. Что послужило тому причиной, я... знаю. Как не удивительно, но прямого приказа усилить охрану не поступало. Просто верхушка деревни, что то разнервничалась в последнее время, заволновалась, да. Вот и подчинённые получили пару выговоров, а те, кто не успел, до греха решили не доводить и проявили личную инициативу. Откуда я знаю? Так ведь где-где, но в своей бывшей деревне шпионская сеть у меня работает превосходно.

Но наполировавшая свои протекторы охрана остановить меня все равно была не способна. В особняк моей девушки я решил проникать с внутреннего двора. И не зря! Куноичи еще не спала. С крыши мне открывался прелестнейший вид. Девушка плавала в своем огромном бассейне. На ней был красный купальник, и только посмотрев на него мне показалось, что он маловат на Анко. Минимум на два размера, не знаю, ошибся я или нет, но это меня мало волновало. Лунное свечение ласково игралось на мокрой коже моей любви. Очарование. Как же она прекрасна!

Долго любоваться я не мог, душа и тело жаждали действий. Не отводя взгляда я приближался к ней. По пути освобождаясь от излишек одеяния.

— Орочимару...

Девушка, почему то засмущалась. Никогда не могу понять ее. Иногда она настолько раскована и развратна, что только и успеваешь царапины заживлять. А иногда такая скромняжка, что и не верится что это моя Анко.

— Анко...

Пораженный коварно пущенными в меня брызгами, я, словно раненый на водопои зверь, погрузился в воду.

* * *

Минору очнулся рывком, ему потребовалось минут десять что бы вспомнить что же произошло накануне. Все это время он провел, как и подобает истинному адепту Боя. Он не шевелился и никак не проявлял активности, понять, что мужчина пришел в себя, было практически невозможно. По крайней мере его ученики такого не умели. Да теперь уже его ученики...

Даже месяца не прошло, как умер сенсей. Умер тот кто и основал школу Боя. Да название не ахти, но сенсей никогда не заморачивался придумыванием названий.

— Бесполезная трата времени.

Так бы он сказал... Но уже никогда не скажет, он — по истине великий человек и учитель скончался, и оставил продолжателем своего дела Минору. Своего первого и самого преданного ученика. Минору не хотел, видят боги, не хотел взваливать такую огромную ответственность на свои плечи.

— Учитель, но почему? Я не готов, я не смогу...

— Сможешь к-хее-хе, ве... ведь больше некому.

И он скончался, старость не сжалилась да над ним. Великое горе свалилось на маленькую школу. Многие ученики ушли. Они утратили веру, но Минору не винил их, он и сам был на краю. Остались самые верные. Никко и Рензо они помогали, да. Хоть и молоды их тела, но дух был стойким, они многое взяли на себя, пока их старший брат не взял себя в руки. Заботились об самых младших, о провизии и продолжении занятий.

Учителя похоронили недавно. Просто не знали, что делать с телом, хотелось попрощаться красиво. Наконец было решено сделать из нижних этажей часовни склеп. Там било полно тоннелей, по некоторых не ходили столетиями.

А потом малышка Сашико увидела их. Двое шли по воде. Учитель предупреждал о таких визитерах, но никто не принимал его слов всерьёз. До того момента...

Минору испугался, все испугались. Сенсей говорил, что боятся нечего, главное не противится таким людям и все будет нормально. Но также он рассказывал множество страшных историй о таких людях, тогда их считали сказками. А сейчас испугались. Посчитали, что они пришли за телом. Глупость несусветная, но это понятно сейчас, а тогда в голове была каша. Набравшись храбрости, Минору решил встретить врагов достойно. Никко и Рензо пошли также.

И чем все это закичилось? Парни мертвы, а сам Минору по прихоти врага остался жить с осознанием собственной ничтожности. Для всех было бы лучше, если бы он умер! Но нет, мерзкий голос вновь бьёт набатом. "Подумай о детях!". И от правоты вражеского голоса хочется кричать...

Похоже он в действительности кричал. И его услышали. Дети подносят пиалу с водой, ничего не остается как судорожно вбирать влагу. Половина води, проливается, но это ничего, нормально... главное Минору вспомнил. Ему оставили возможность отомстить. И он ею воспользуется, он будет очень стараться, превзойдёт сенсея и отомстит. Ведь нет ничего не возможного, в этих любимых словах учителя нельзя сомневаться. Никак нельзя!

— Минору-сама, как вы?

— Нормально Сашико. Вас не тронули? С вами все в порядке? Никто не пострадал?

— Нет, мы же спрятались, нас никто не видел.

— Хорошо...

— Ми... Минору— ссамма...

"Это не возможно! Рензо! Это его голос, но... но он же... нет это галюцинации. Начинает подступать сумашествие."

Но, не смотря на такие печальные мысли, голова мужчины непроизвольно повернулась на бок. Туда откуда шел слабый голос.

Они выжили. Оба. Дети вытащили из их тел сенбоны, наверное, они были смазаны каким-то снотворным или слабым ядом. Кто сейчас скажет. Но парни выжили. А через неделю Минору решился. Потрясение отступило, непонимание не пропало, но затупилось. И мужчина достал искусно вырезанный из белой кости свисток, полюбовавшись невольно, проработанностью выполненного под голову дракона духового инструмента, он поднес его к губам. Набранный в грудь воздух ушел, но звука так и не последовало. Недоуменно посмотрев на подарок, Минору снова подул в него, но ничего не произошло и на сей раз, свист упорно не хотел появляться. И когда раздражение начало потихоньку накапливаться, мужчина вздрогнул.