Ледяной укус. Книга 2

— Да.

— Я даже не знала, что ты там.— Судя по темной одежде, он присутствовал на приеме в качестве дежурного стража.— Значит, ты видел, как прославленная Джанин подняла шум, утащив меня оттуда. ..

— Никакого шума не было. Вряд ли кто-нибудь вообще заметил. Я видел, потому что наблюдал за тобой.

Я не позволила себе эмоционально среагировать на последнее заявление.

— А вот она считает иначе. Чтобы избавить ее от волнений, мне следовало весь вечер просидеть в углу.

Я пересказала ему наш разговор в коридоре.

— Она просто беспокоится о тебе,— вздохнул Дмитрий.

— Она слишком остро реагирует.

— Иногда матери склонны проявлять избыточную защиту.

Я уставилась на него.

— Да, но это же Джанин. И она меня не защищала. Думаю, она больше волновалась, как бы я не поставила ее в неловкое положение. А все эти разговоры о том, что я слишком молода, чтобы стать матерью, вообще полная чушь. Я не собираюсь делать ничего подобного.

— Может, она имела в виду не тебя.

У меня упала челюсть.

"Для этого у тебя нет никакого жизненного опыта — ты ведь фактически и не жила еще. Ты тогда не сможешь делать ту работу, к которой стремишься".

Маме исполнилось двадцать, когда я появилась на свет. Пока я росла, мне всегда казалось, что она родила меня чуть ли не старухой, но теперь... Она же была всего на несколько лет старше! Совсем не старая. Может, она думала, что слишком рано обзавелась ребенком? Может, она плохо справлялась с задачей растить меня из-за молодости? Может, она сожалеет о том, как все сложилось между нами? И может... может, у нее был личный опыт контактов с моройскими мужчинами и люди распространяли о ней слухи? Я унаследовала многие ее черты. В смысле, сегодня вечером я даже заметила, какая красивая у нее фигура. И лицом она хороша — для почти сорокалетней женщины, конечно. В молодости наверняка была очень, очень привлекательна...

Я вздохнула. Не хотелось мне думать об этом, потому что тогда, возможно, я должна буду переоценить свои взаимоотношения с ней — может, даже начать воспринимать ее как реального человека,— а у меня уже и без того слишком много напряженных взаимоотношений с людьми. Лисса всегда беспокоит меня, хотя с ней в последнее время вроде бы все в порядке — в виде исключения. Мой так называемый роман с Мейсоном совсем запутался. И потом, конечно, был еще Дмитрий...

— Что-то мы с тобой не воюем сегодня,— выпалила я.

Он искоса взглянул на меня.

— Хочешь повоевать?

— Нет. Ненавижу воевать с тобой. В смысле, словесно. Я не имею в виду гимнастический зал.

Мне показалось, я заметила намек на улыбку. Всегда полуулыбка для меня. Редко-редко широкая, в полную меру.

— Я тоже не люблю воевать с тобой.

Сидя здесь около него, я диву давалась, чувствуя, как внутри разливается тепло и счастье. С ним рядом всегда появлялось особенное ощущение, какого никогда не возникало в присутствии Мейсона. Невозможно заставить себя полюбить, осознала я. Любовь либо есть, либо ее нет. И если ее нет, нужно иметь мужество признать это.

А если она есть, нужно сделать все, что в твоих силах, чтобы защитить тех, кого любишь.

То, что я произнесла дальше, потрясло меня саму, в сказанном начисто отсутствовал эгоизм, и потому я действительно сказала, что думала.

— Ты должен принять его.

Он вздрогнул.

— Что?

— Предложение Таши. Ты должен им воспользоваться. Это действительно отличный шанс.

Я вспомнила слова мамы о готовности или неготовности иметь ребенка. Я не была к этому готова. Может, в свое время и она не была. Однако Таша была. И я знала, что Дмитрий тоже. Они действительно отлично ладили между собой. Он мог быть ее стражем и иметь от нее детей... Прекрасный вариант для обоих.

— Никогда не думал, что услышу от тебя что-либо подобное,— сказал он с заметным напряжением в голосе.— В особенности после...

— После того, какой сукой я себя проявила? Да? — Я плотнее закуталась в его пальто. От него пахло Дмитрием. Можно было вообразить, будто он обнимает меня. Адриан, возможно, прав, говоря, какой властью обладает запах. — Ну, как я уже сказала... у меня нет больше желания воевать с тобой. Не хочу, чтобы мы возненавидели друг друга. И... Ну...— Я на мгновение зажмурилась и снова открыла глаза.— Какие бы чувства я к тебе ни питала... хочу, чтобы ты был счастлив.

Снова воцарилось молчание. И только тут я ощутила боль в груди.

Дмитрий обнял меня, притянул к себе. Я положила голову ему на грудь.

— Роза...— вот все, что он сказал.

С той ночи с заклинанием вожделения это был первый раз, когда он вот так прикасался ко мне. То, что происходило во время тренировок... совсем другое. Сейчас это даже не имело никакого отношения к сексу. Сейчас это означало просто быть рядом с тем, кого любишь; ощущение такой нашей связи буквально затопило меня.

Пусть Дмитрий уходит к Таше — я все равно буду любить его. Наверное, я всегда буду любить ого.

Мне нравится Мейсон, но я, скорее всего, никогда не полюблю его.

Я вздохнула в объятиях Дмитрия, желая одного — чтобы они длились вечно. Быть с ним — правильно и хорошо. Неважно, насколько мне больно думать о нем и Таше,— поступать так, как лучше для него, тоже правильно. Теперь, понимала я, настало время преодолеть свою трусость и сделать еще кое-что правильное. Мейсон сказал, нужно разобраться в самой себе. Ну вот, это произошло.

Неохотно, но я отодвинулась от Дмитрия, вернула ему пальто и встала. Он, чувствуя мое смущение, с любопытством смотрел на меня.

— Куда ты? — спросил он.

— Иду разбить кое-кому сердце,— ответила я. Еще мгновение я позволила себе полюбоваться Дмитрием — темные понимающие глаза и шелковистые волосы. А потом вернулась в здание. Я должна извиниться перед Мейсоном... и сказать ему, что между нами никогда ничего не будет.

ВОСЕМНАДЦАТЬ

Ноги начали уставать от высоких каблуков, поэтому, войдя внутрь, я сняла туфли и пошла босиком. Я ни разу не была в комнате Мейсона, но помнила ее номер, который он как-то упоминал, и потому нашла ее без труда. На мой стук дверь открыл Шейн, товарищ Мейсона по комнате.

— Привет, Роза.

Он отступил в сторону, я вошла и оглянулась. Нa экране ТВ мелькала реклама — одним из недостатков ночного образа жизни была нехватка в это время хороших программ,— и почти все плоские поверхности покрывали пустые банки и.ыюд газированной воды. Никаких признаков Мейсона.

— Где он? — спросила я.

Шейн подавил зевок и задумался.

— Чуть раньше он побросал вещи в сумку. Я решил, вы с ним отправляетесь на какую-нибудь безумную романтическую прогулку. Пикник или что-то в этом роде. Эй, очень милое платье.

— Спасибо,— пробормотала я и напряженно задумалась.

Упаковал вещи в сумку? Это не имело никакого смысла. Мало того что тут идти некуда, тут и возможности уйти нет. Базу охраняли почище Академии. Мы с Лиссой ни за что не сумели бы вырваться из Академии, если бы она не применила принуждение. Во имя всего святого, зачем Мейсон упаковал сумку, если не собирался никуда уезжать?

Я задала Шейну еще несколько вопросов. Оставалась одна возможная версия, и я решила до конца разобраться с ней, какой бы безумной она ни казалась. Нашла стража, ответственного за охрану и расписание. Он сообщил мне имена стражей, которые охраняли границы базы в то время, когда Мейсона видели в последний раз. Большинство были мне знакомы и сейчас находились уже не на дежурстве, что облегчало поиск.

К несчастью, первые двое вообще сегодня не видели Мейсона. Они начали расспрашивать, почему я ищу его. Я ответила что-то неопределенное и быстро ушла. Третьим в моем списке был парень по имени Алан — страж, обычно в Академии охраняющий кампус начальной школы. Он только что вернулся с горного склона, где катался на лыжах; его снаряжение валялось рядом с дверью. Узнав меня, он расплылся в улыбке.

— Конечно, я видел его,— ответил он, наклонившись к своим ботинкам.

На меня нахлынуло чувство облегчения; до этого момента я не осознавала, как сильно обеспокоена.

— Знаешь, куда он пошел?

— Нет. Выпустил его, Эдди Кастиля... эту, как ее звать... девчонку Ринальди... через северные ворота и больше их не видел.

Я вытаращилась на него. Алан продолжал расшнуровывать лыжные ботинки с таким видом, словно мы обсуждали состояние горного склона.

— Ты выпустил Мейсона, Эдди и... Мию наружу?

— Ага.

— Но... почему?

Он закончил возиться с ботинками и поднял на меня взгляд, с довольным и одновременно смущенным выражением лица.

— Потому что они попросили меня.

Я похолодела. Мне было известно имя стража, дежурившего с Аланом у северных ворот, и я тут же отправилась искать его, но ничего нового не услышала. Он выпустил Мейсона, Эдди и Мию без единого вопроса и подобно Алану не видел в этом ничего плохого. Вид у него при этом был какой-то... оцепенелый, и этот вид я не раз наблюдала прежде — так выглядели люди, когда Лисса применяла к ним принуждение.

В особенности так они выглядели, если Лисса не хотела, чтобы позже они что-либо отчетливо помнили. Она могла сделать так, чтобы воспоминания оказались похоронены глубоко в их сознании, а могла изъять их полностью или заставить всплыть позже. Она, однако, очень хорошо владела принуждением и именно поэтому могла заставить людей вообще все позабыть; то, что у этих стражей все же сохранились какие-то воспоминания, свидетельствовало о том, что их обработал человек, не столь продвинутый в применении принуждения. Кто-то, скажем, вроде Мии.

Я не склонна падать в обморок, но в этот момент почувствовала, что могу потерять сознание. Мир начал вращаться, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Когда я снова открыла глаза, все вокруг встало на свое место. Прекрасно. Никаких проблем. Идем дальше. Сегодня чуть раньше Мей-сон, Эдди и Мия покинули базу. И мало того — с использованием принуждения, что полностью запрещено. Никому не сказали ни слова, просто вышли через северные ворота. Я видела карту окрестностей лыжной базы. Северные ворота перекрывают подъездную дорогу, связанную с единственным относительно крупным шоссе в этой области, ведущим к маленькому городку на расстоянии примерно двенадцати миль. Мейсон говорил, оттуда ходят автобусы.

Спокан.

Спокан — где, возможно, живет шайка стригоев и их людей.

Спокан — где Мейсон мог осуществить свою безумную мечту убивать стригоев.

Спокан — о котором он узнал от меня.

— Нет, нет, нет...— пробормотала я и почти бегом бросилась к себе.

Там сняла платье, надела теплую зимнюю одежду: ботинки, джинсы и свитер. Схватила куртку, перчатки, метнулась к двери и... остановилась. Опять я действую не подумав. Что я собираюсь делать? Нужно рассказать кому-то, это ясно... но тогда у этой троицы будут большие неприятности. И Дмитрий предупреждал меня, чтобы я не болтала об истории со стригоями в Спокане, а ведь он сообщил мне эту информацию в знак уважения к моей взрослости. Так. Пройдет достаточно много времени, прежде чем на базе заметят мое исчезновение. Если, конечно, я смогу отсюда выбраться. Несколько минут спустя я стучалась и дверь Кристиана. Он выглядел сонным и циничным, как обычно.

— Если ты пришла извиняться за нее,— высокомерно заявил он,— то давай начинай и...

— Ох, заткнись! — взорвалась я.— Дело вообще не в ней.

Я торопливо изложила ему все детали происходящего, и даже у Кристиана не нашлось остроумного ответа на услышанное.

— Значит... Мейсон, Эдди и Мия отправились в Спокан охотиться на стригоев?

— Ну да.

— Блин! А ты почему не с ними? Это же вполне в твоем духе.

У меня рука зудела врезать ему, но я сдержалась.

— Потому что я не сумасшедшая! Но я собираюсь догнать их и помешать натворить глупостей.

Тут до Кристиана наконец дошло.

— А от меня что тебе понадобилось?

— Мне нужно выбраться с территории базы. Мия использовала к стражам принуждение. Мне нужно, чтобы ты сделал то же самое. Я знаю, ты умеешь.

— Умею,— согласился он.— Но... Ну...— Чуть ли не в первый раз он выглядел смущенным.— Я не очень хорош в этом. И на дампиров принуждение практически не действует. Лисе в сто раз сильнее меня, а может, и любого мороя.

— Знаю. Но я не хочу втягивать ее в неприятности.

Он фыркнул.

— Но ты не против втянуть в них меня, так?

— В общем, да.

— Ты — та еще штучка, тебе это известно?

— Да. Уж какая есть.

Итак, пять минут спустя мы с ним шагали к северным воротам. Солнце еще стояло высоко, и большинство гостей находились в здании. Это хорошо — так, я надеялась, легче сбежать.

"Какая глупость!" — звучало у меня в голове. Все равно что самоубийство. Почему Мейсон пошел на это? Да, он носился со своей безумной идеей, что надо срочно действовать, и был явно расстроен тем, что стражи не предпринимают ничего в связи с последним нападением. И тем не менее. Неужели настолько расстроен? Он должен осознавать опасность. А может... может, я так сильно выбила его из колеи, что он бросился и омут головой? И сумел уговорить Эдди и Мию отправиться вместе с ним? Их-то, впрочем, убедить не так уж трудно. Эдди пойдет за Мейсоном куда угодно, а Мия пылала таким же энтузиазмом, как он, и просто рвалась расправиться со всеми стригоями в мире.

И все же, несмотря на все вопросы, одолевавшие меня в связи с тем, что они сделали, одна вещь не вызывала сомнений — я сама рассказала Мейсону о Спокане. Очевидно, вся вина лежит на мне — если бы не я, ничего бы не произошло.

— Лисса всегда смотрит человеку в глаза,— подсказывала я Кристиану, пока мы шли к выходу.— И говорит очень, очень спокойно. А больше я ничего не знаю. Ну, еще она сильно сосредоточивается, что и тебе советую. Сосредоточься на том, чтобы навязать им свою волю.

— Без тебя знаю! — рявкнул он.— Я видел, как она это делает.

— Прекрасно! — бросила я в ответ.— Просто постарайся, чтобы от тебя был толк.

Прищурившись, я разглядела у ворот лишь одного стража. Улыбка фортуны! Сейчас как раз была смена караула. При солнечном свете риск появления стригоев уменьшается. Стражи, конечно, по-прежнему при исполнении, но могут позволить себе немного расслабиться.

Наше появление вроде бы не слишком обеспокоило дежурного.

— Что вы здесь делаете, ребятки?

Кристиан сглотнул, его лицо заметно напряглось.

— Ты пропустишь нас через ворота,— сказал он.

Голос немного дрожащий — еще бы, он, конечно, сильно нервничал,— но в остальном у него получилось очень похоже на успокаивающий тон Лиссы. К несчастью, никакого эффекта на стража это не произвело. Как и подчеркивал Кристиан, воздействовать на стражей с помощью принуждения почти невозможно. Мие просто повезло. Страж улыбнулся нам.

— Чего-чего? — явно забавляясь, спросил он.

Кристиан снова попробовал:

— Ты позволишь нам выйти.

Улыбка сделалась слегка неуверенной, страж удивленно мигнул. Его глаза не остекленели, как у жертв Лиссы, но Кристиану удалось ненадолго "зачаровать" его. К сожалению, мне было ясно — этого мало, чтобы заставить стража выпустить нас и все забыть. По счастью, меня долго обучали принуждать людей без применения магии.