Она вспомнила, какие мучения вызывали попытки спрятать собственную ауру прежде, чем она научилась заставлять её циркулировать вместе с системой кровообращения.
"не волнуйся," добавил он, все еще серьезно.
"я знаю, о ком ты думаешь."
Он снова направился за куском ткани.
Но не зная этого, он сказал слишком много, позволил себе слишком много.
"Ты знаешь о ком я думаю?" мягко сказала Елена, и она была удивлена тем, как опасно мог звучать ее собственный голос, как мягкие лапы тигрицы.
"Не спросив меня?" Дэймон попытался ловко обхитрить.
"Ну, я предположил..."
"Никто не знает, о чём я думаю," сказала Елена.
"Пока я сама не расскажу ему"
Она пошевелилась, заставив Дэймона опуститься на колени и посмотреть на неё.
С жадностью.
Затем, так же, как она заставила его опуститься на колени, она же привлекла его к своей ране.
17
Елена возвращалась в реальный мир медленно, нехотя.
Оказалось, она впилась ногтями в кожаную куртку Дэймона и на мгновение задумалась, не останется ли после них следа — её размышления разбились о резкий, настойчивый стук.
Дэймон поднял голову и зарычал.
Мы — пара волков, разве нет? — Подумала Елена.
Сражаемся до последней капли крови.
Другая часть ее сознания добавила: от этого стук не прекратится.
Но он же предупреждал этих девушек...
Этих девушек! Бонни и Мередит! Он ясно выразился, чтобы их не беспокоили. Если только дом не загорится!
Но, врач — о, Боже, что-то случилось с той слабой, несчастной женщиной! Она умирает!
Дэймон все еще рычал, на его губах блестели следы крови.
Но только следы, потому что ее вторая рана была полностью исцелена, так же, как и первая, пересекающая скулу.
Елена не ведала, сколько времени прошло с тех пор, как она притянула Дэймона к себе, чтобы он излечил порез поцелуем.
Сейчас когда ее кровь текла по его венам, и ему помешали насладиться этим, он напоминал дикую черную пантеру в ее объятиях.
Она не представляла, удастся ли ей остановить или хотя бы придержать его, не воспользовавшись своей безграничной Властью над ним.
"Дэймон! — сказала она громко.
Там, за дверью — наши друзья. Помнишь? Бонни, Мередит и целитель. "
"Мередит", — изрек Дэймон, и снова его верхняя губа приподнялась, обнажая пугающе длинные клыки.
Он до сих пор был не в себе.
Если бы сейчас перед ним стояла Мередит, его бы это не испугало — думала Елена... да, она знала, что ее рациональная, заботливая подруга заставляла Дэймона нервничать.
Они настолько по-разному смотрели на мир.
Она раздражала его, как камешек в ботинке.
Но сейчас он был в таком состоянии, что мог избавить себя от этой занозы, оставив за собой растерзанное тело Мередит.
"Отпусти меня посмотреть", — сказала она, как только стук повторился... Как их остановить? Ей и так непросто. Объятия Деймона лишь окрепли.
Она ощутила прилив нежности, потому что знала, сжимая ее в объятиях, он больше усилий тратил, чтобы сдерживаться, не желая навредить ей, , как мог бы, если применил десятую часть силы, заключенной в стальных мускулах.
От волны чувств, захлестнувшей её с головой, на краткий миг она беспомощно закрыла глаза, но Елена понимала, что из них двоих она должна быть голосом разума.
"Дэймон! Может, они хотят предупредить нас о чём-то... может, Ульма умерла... "
Упоминание смерти отрезвило его.
Глаза сузились, кроваво красный свет, просачивающийся сквозь кухонные жалюзи, отбрасывал на его лицо столбики алого и черного цвета, придавая ему ещё больше красоты — и больше демонизма — чем всегда.
"Ты останешься здесь."
Решительно произнес Дэймон, и не думая изображать из себя "хозяина" или "джентльмена".
Сейчас он был диким зверем, защищающим свою самку — единственное создание на земле, которое не было для него ни конкурентом, ни пищей.
Смысла спорить с ним не было, не в таком состоянии.
Елена останется здесь.
Дэймон уйдет и сделает все, что от него потребуется.
А Елена пробудет здесь столько, сколько он посчитает нужным.
Елена искренне не понимала, кому принадлежат последние мысли.
Она и Дэймон по-прежнему пытались распутать клубок своих эмоций.
Елена решила присматривать за ним, и только если он действительно станет неуправляемым...
Ты не захочешь видеть меня неуправляемым.
Резкий переход от необузданного животного инстинкта к превосходству хладнокровного и полностью овладевшему собой сознания оказался страшнее, чем когда он был неприрученным зверем.
Она не знала, был ли Дэймон самой здравомыслящей личностью из всех, с кем она была знакома или просто по части сокрытия собственной дикости ему не было равных.
Она соединила кончики разорванной блузки и наблюдала, с какой естественной грацией он достиг двери и затем, внезапно и яростно, чуть не сорвал её с петель.
Никто не ввалился внутрь; никто не подслушивал их личный разговор.
Но Мередит стояла, одной рукой удерживая Бонни, и подняв другую, намереваясь постучать снова.
"Да? "— спросил Дэймон ледяным тоном. -" Кажется, я говорил вам... "
"Говорил. И вот... "— вставила Мередит, хотя в данный момент перебить Дэймона было равносильно попытке самоубийсва.
"И вот, что?" — прорычал Дэймон.
"Снаружи собралась толпа, угрожающая спалить дотла всё здание. Не знаю, горюют ли они по Дрозне или недовольны тем, что мы увели Ульму, но они явно в бешенстве, и у них есть факелы. Я
НЕ хотела прерывать лечение ... .. . Елены, но доктор Меггар сказал, что его они не послушают. Он человек. "
"Он был рабом", — добавила Бонни, освобождаясь из крепкой хватки Мередит.
Подняв на Дэймона свои лучистые карие глаза, она протянула к нему руки:
Только ты можешь спасти нас, — проговорила она, озвучивая послание, что несли её глаза. Это значило, что обстоятельства сложились крайне серьёзно.
"Ладно, ладно. Я позабочусь о них. Вы позаботитесь об Елене. "
"Конечно, но... "
"Нет."
Дэймон не был похож на себя, может, тому виной была её кровь и свежи в памяти события, от которых Елена до сих пор была не в состоянии внятно сформулировать предложение, или же он как-то преодолел свой страх перед Мередит
Он положил руки на её плечи.
Он был выше её только на полтора или два дюйма, так что без проблем мог посмотреть ей в глаза.
"Ты лично позаботишься об Елене.
Трагедии происходят здесь ежеминутно: непредсказуемые, ужасающие, смертельные трагедии.
Я не хочу, чтобы с Еленой что-то случилось.
Мередит долго смотрела на него. Прежде, отвечая на вопрос, касающийся непосредственно Елены, она бы посовещалась с ней хотя бы взглядом, но не в этот раз.
"Я буду оберегать ее", — просто сказала она. Голос её был тихий, но тем не менее говорил о многом.
От ее позы, от тона веяло невысказанное "ценой своей жизни", — и это не выглядело театрально.
Дэймон отпустил ее, шагнул к двери, и, не оглянувшись, исчез из поля зрения Елены.
Но его голос ясно прозвучал в её голове: "Если существует хоть один способ защитить тебя, ты будешь в безопасности. Клянусь".
Если существует хоть один способ защитить её.
Чудесно.
Елена тщетно пыталась расшевелить свой мозг.
Мередит и Бонни смотрели на нее.
Елена глубоко вздохнула, на мгновение перенесясь в старые добрые времена, когда девушку, недавно побывавшую на свидании, осаждали долгими расспросами и тщательным разбором полетов.
Но Бонни произнесла только:
"Твоё лицо — оно выглядит намного лучше! "
"Да", — проговорила Елена, оборачивая вокруг себя кусочки материи блузки в попытке соорудить подобие топа, "Проблема в ноге. Мы не... не успели закончить. "
Бонни открыла и тут же закрыла рот, что с её стороны было проявлением такого же героизма, как со стороны Мередит — обещание, данное Дэймону.
В следующий раз она открыла рот, чтобы сказать:
" Бери мой шарф и давай сделаем повязку на ногу. Мы его сложим, выведем концы вбок и через петлю затянем повыше раны. Это для поддержания уровня давления. "
Тут вмешалась Мередит:
"Думаю, доктор Меггар уже закончил с Ульмой. Может, он осмотрит тебя."
В другой комнате доктор снова мыл руки. Вода, льющаяся в таз, добывалась с помощью огромной помпы.
Неподалеку лежала куча одежды в темно-красных пятнах и от неё разило так, что Елена была благодарна доктору, постаравшемуся замаскировать этот запах душистыми травами.
Кроме того, в большом, уютном на вид кресле сидела незнакомая Елене женщина.
Страдания и страх могут изменить человека, Елена знала это, но не представляла, насколько... впрочем, не догадывалась она и о том, как облегчение и избавление от боли могут преобразить.
Она помнила, что привезла с собой женщину, съёжившуюся почти до размеров ребенка. Изможденное, опустошенное лицо, искажённое агонией и неослабевающим ужасом, казалось абстрактным наброском уродливой старухи.
Её кожа имела болезненно серый оттенок, а пучков тонких волос, свисающих будто морские водоросли, едва хватало, чтобы прикрыть голову.
Весь её облик кричал: она была рабыней — от оков, сжимающих ей запястья, и чуть прикрытой наготы, до испещренного шрамами, окровавленного тела и босых ног в коростах.
Елена даже не могла сообразить, какие у женщины глаза — они казались такими же бесцветными, как и вся она.
Сейчас Елена видела перед собой женщину, которой было, возможно, чуть за тридцать.
. Её худощавое, привлекательное лицо, наделённое аристократичными чертами, отличалось волевым, прямым носом и темными, проницательными глазами, дивные брови изогнулись подобно крыльям летящей птицы.
Она отдыхала в кресле, положив ноги на специальную скамеечку, и медленно расчесывала волосы — тёмные, с редкими вкраплениями седины, придававшей выражение достоинства даже её простому домашнему халату глубокого синего цвета.
На её лице, дополняя образ, виднелись морщинки, но главным было охватывающее тебя острое чувство нежности к ней, вероятно, из-за немного округлившегося живота, на котором сейчас покоилась её рука.
Когда она бережно положила туда руку, лицо её расцвело, вся она буквально засияла изнутри.
На мгновение Елена подумала, что, должно быть, это жена доктора или его домработница. Ей нетерпелось спросить, жива ли ещё несчастная, умирающая рабыня Ульма?
Тут она заметила то, что складки темно-синего халата совершенно не могли утаить: отблеск железного браслета.
Эта худощавая таинственная аристократичная женщина и была Ульмой.
Доктор сотворил чудо.
Целитель, как он сам себя называл.
Очевидно, что, как и Дэймон,
он мог исцелять раны.
Ни один человек, замученный и исполосованный хлыстом, как Ульма, не мог так быстро приблизиться к выздоровлению без вмешательства мощной магии.
Попытка просто соединить в правильных местах и зашить окровавленное месиво, что привела Елена, определённо была бы безуспешной, вот почему доктор Меггар исцелил ее.
Елена никогда не бывала в ситуациях, подобных этой, но вспомнила о хороших манерах, воспитанных в ней, как во всякой уроженке Вирджинии.
"Очень рада нашей встрече, мэм. Я Елена", — сказала она и протянула руку.
Расчёска упала на стул.
Женщина устремилась вперёд и завладела обеими руками Елены.
Эти пронзительные темные глаза, казалось, пожирали лицо Елены.
Ты... это ты, — сказала она, и затем, скинув со скамеечки обутые в тапочки ноги, опустилась перед Еленой на колени.
О, нет, мэм! Пожалуйста! Уверена, доктор велел Вам отдыхать. Лучше присядьте.
"Но это именно ты!"
По неведомым причинам женщине было необходимо подтверждение.
И Елена готова была сделать что угодно, чтобы успокоить её.
"Это я", — сказала Елена.
"А теперь, мне кажется, вы должны снова сесть."
Повиновение было незамедлительным, и все же был своего рода радостный свет во всём, что делала Ульма.
Елена поняла это, всего после нескольких часов проведенных в роли рабыни.
Повиновение, когда есть возможность выбора совершенно отличается от того повиновения, когда непослушание означает смерть.
Но сев, Ульма протянула руки.
"Посмотри на меня! Дорогой серафим, богиня, Стражница, кем бы ты ни была, посмотри на меня! После трех лет жизни подобно животному, я снова стала человеком благодаря тебе! Ты пришла словно сияющий ангел и встала между мной и плетью."
Ульма начала всхлипывать, но это были слёзы радости.
Её глаза осмотрели Еленино лицо, задержавшись на шраме на скуле.
"Ты не Стражница; у них магические способности защищающие их, и они никогда не вмешиваются.
За три года они никогда не вмешивались.
Я видела все моих друзей, таких же рабов как и я, которым доставалось от его кнута и гнева."
Она потрясла головой, будто была неспособна физически выговорить имя Дрозне.
"Мне так жаль, так жаль..."
Бормотала Елена.
Она оглянулась и увидела, что Бонни и Мередит были точно также поражены.
"Это не важно.
Я слышала, что ваш друг убил его на улице."
"Это я ей рассказала об этом", — гордо сказала Лакшми.
Никто не заметил, как она вошла в комноту.
"Мой друг?" — нерешительно спросила Елена.
"Ну, он не мой... То есть, он и я... Мы..."
"Он наш хозяин", — резко сказала Мередит из-за спины Елены.
Ульма все еще смотрела на Елену с любовью в ее глазах.
Каждый день я буду молиться за то, чтобы твоя душа вознеслась отсюда.
Елена была удивлена.
"Души могут возноситься отсюда?"
"Конечно.
Раскаяние и благие деяния помогут достичь этого, и те, кто молится за других, я думаю, тоже всегда учитываются."
Ты определенно говоришь не как рабыня, -рассуждала Елена.
Она старалась придумать способ приподнести это деликатно, но смутилась, её нога болела и её эмоции были в смятении.
"Ты не кажешься — ну, в общем, не схожа с моими представлениями о рабах," сказала она.
"Или я просто глупа?"
Она могла видеть слёзы на глазах Ульмы.
"О, Боже! Пожалуйста, забудьте о том, что я спросила.
Пожалуйста..."
"Нет! Нет никого, кому бы я охотнее рассказала.
Если ты захочешь послушать о том, как я так низко пала"
Ульма ждала, смотря на Елену, было ясно, что меньше всего Елена хотела приказывать Ульме.
Елена посмотрела на Мередит и Бонни.
Она больше не слышала криков с улицы, и совершенно точно здание не было в огне.
К счастью, в тот момент
Доктор Меггар снова поинтересовался.
"Все друг с другом познакомились? "— спросил он, и брови его разошлись на разные уровни — одна вверх, другая вниз.
В его руках была бутылка с остатками Черной Магии.
"Да", — сказала Елена, — "но мне интересно: мы не должны попытаться покинуть дом или что-то вроде этого.
"Очевидно там была толпа..."
"Еленин друг собираеться дать им "почву для размышлений", — со смаком сказала Лакшми.
"Они все пошли на Площадь Собраний принимать решение на счет имущества Дрозне.
"Спорим, что он снесёт несколько голов и в скором времени вернется", — весело добавила они, не оставляя никаких сомнений о его возвращении.
