— Не, этот вариант не пройдет. Давай рассмотрим случай Кхата, он сам сказал, что удрал из Степи именно поэтому. В общем, так: некая дама троллей расы решила прибрать к рукам завидного жениха, но тот отчего-то все не делает ей подарок, а просто так приласкать по балде дубиной нельзя. Не поймут, в первую очередь жених, выстроит неприличную фигуру и пошлет куда подальше. Можно, конечно, пойти на хитрость и спровоцировать ссору, в ходе которой двинешь ему по черепу. Но и тогда у мужа есть выход просто не прикасаться к жене год, по прошествии которого брак аннулируется. При наличии шамана покривить душой не получится и все поверят. Уважения такая дама, ясен пень себе не прибавит, а вот осложнит жизнь точно.

Мира хихикнула.

— Кхат, наверное, потому и удрал из Степи, опасаясь того, что решительная особа могла за год соблазнить нашего здоровяка. Так сказать подальше от соблазна, поближе к свободе.

Гайлэ разулыбалась, гнолла продолжила:

— С мужиками другая история: вариант — по башке и в койку даже не рассматривается, свои же пристукнут и будут правы. Вот и ухаживают, как могут: с цветами там напряженка, букетик не подарить, дарят шкуры, мясо, украшения и стараются стать как можно более удачливыми и ловкими охотниками или воинами. Производят впечатление по-своему. К стихам тамошние мужики непривычны тоже, а за то, что кто-то вдруг начнет горланить боевые песни могут и морду набить. — мира почесала нос, — Тебе, думаю, не очень понравится срифмованное пособие по убиению с последующим расчленением врага в качестве серенады.

Девушки переглянулись и рассмеялись.

— И только будучи более-менее уверенным, что избранница его не отвергнет, мужчина делает дорогой его сердцу подарок. — гнолла покосилась на Ледяного Феникса в руках подруги, — У шамана нет ничего дороже его тотема, так что это самый главный подарок на который он способен. Такими вещами просто так не разбрасываются.

Гайлэ любовно погладила тонкими пальчиками феникса и спрятала его за пазухой.

— В степи что, действительно настолько туго с поэзией? — поинтересовалась она, решив отвлечься от неожиданного расставания.

— Гм, особой популярностью у тамошних женщин пользуется древняя песня еще времен раскола, когда резались прислужники проклятого бога с оставшимися верными Валларахель народами. — мира прикрыла глаза, вспоминая: — Там поется, что-то вроде сделаем ткань из кишок человечьих, ля-ля-ля черепа и далее в том же духе. — гнолла содрогнулась, — Мне ее мама в наказание за шалости на ночь вместо колыбельной пела. После ночных кошмаров желание баловаться отбивает надолго.

— Сурово. — Гайлэ поежилась.

— Сурово. — согласилась Мира, — Зато честнее что ли? Никто никогда никого не принудит к нежеланному замужеству, ребенок всегда будет окружен заботой и любовью и почти никогда никто не лицемерит. Бывает всякое, конечно, но настолько редко, что не идет ни в какое сравнение с другими землями. Степняков считают варварами, зато этому варвару не нужны никакие клятвы, если сказал, значит, сдохнет, но сделает!

Мира потянулась и зевнула.

— Давай спать, все равно делать больше нечего. — предложила гнолла.

* * *

В отсутствии побратимов дисциплина в обозе особо не пострадала, но внимание, временами даже излишне назойливое начали девушкам уделять. Правда после того как дивная пригрозила перестать готовить, ухаживать стали поменьше и, соблюдая рамки приличий. К чести охраны надо отметить, Краузу не пришлось вмешиваться ни разу.

Мира немного притихла, ее задорный смех раздавался все реже, в отсутствии тролля, к которому привязалась как старшему брату, гнолла стала уделять больше времени тренировкам внутренней силы. Решив усложнить себе задачу, Миршатта упросила Гайлэ научить ее создавать светлячков, чем практически всю дорогу и забавлялась, по вечерам устраивая целые иллюминации из гирлянд светящихся шариков каждый раз осушая резерв досуха.

Деревня Набеженки показалась сразу после полудня на третий день пути, в этот раз на обеденный привал было решено не останавливаться, поесть уже на месте. За три версты до деревни, как было принято, у края дороги стоял деревянный, любовно вырезанный и отполированный знак с хорошо читаемым названием.

Истосковавшиеся по нормальной постели разумные сразу как-то повеселели, тяжеловозы прибавили ход, предчувствуя отдых в стойле и овес в кормушке, а не в неудобной торбе.

Четыре улицы по десять домов с каждой стороны, окруженные невысокими заборчиками с пышными садами позади домов, радиально разбегались от центральной площади с небольшим постоялым двором в центре нее. Вся деревня пряталась за крепким трехметровым частоколом из ошкуренных, аккуратно подогнанных и специально обработанных бревен с заостренными сверху концами, оставляя снаружи возделанные поля с поспевающей пшеницей. Сквозную дорогу с обеих сторон перегораживали массивные ворота, запирающиеся массивным брусом.

Обоз медленно втянулся в распахнутые настежь ворота, бодро простучав по булыжной мостовой подкованными копытами тяжеловозов и обитыми железом колесами. Проводив обалделыми глазами мостовую, Мира высказала их общую с Гайлэ мысль:

— Ни хрена себе деревенька! Не в каждом городе деревянная-то есть, а тут на тебе! Булыжная!

Мира продолжала вертеть головой, Гайлэ от нее не отставала: деревенька выглядела на удивление аккуратной и чистой, нигде не было видно ни луж с толстыми раскормленными свиньями находящимися там на постоянной прописке, ни пьяниц под заборами. В общем, ничего из того, о чем постоянно писали в приключенческих романах, из которых эльфийка черпала знания об окружающем мире. Чисто выметенная мостовая едва не сверкала чистотой хорошо обработанных камней без единой выбоины или ямки. Не деревня — картинка! Девушкам понравилось. Постоялый двор был подстать деревне: обширный, обстоятельный, всерьез собирающийся простоять тут века. Трехэтажный гостиничный дом, белеющий свежей побелкой, резные наличники на широких окнах, красная черепица крыши и такие же обихоженные постройки подсобных помещений.

Повозки вкатились во двор, где обоз уже встречали расторопные слуги, тут же принявшиеся помогать выстраивать повозки так, чтобы они никому не мешали и при этом были на виду. Распряженных лошадей тут же увели в большую, рассчитанную на полсотни копытных обитателей минимум конюшню для обихода и отдыха.

Мира с Гайлэ подхватили свои небольшие мешки, изрядно похудевшие после нападения упырей, и направились в здание постоялого двора. На крыльцо вышел встречать гостей хозяин двора — еще не старый, но уже в солидном возрасте с нитками седины в темных волосах подтянутый, высокий с мощными плечами бывалого воина мужчина. Гайлэ мельком отметила, что Крауз Толье с ним знаком, и судя по искренним улыбкам и объятиям знаком давно и близко. Мужчины обменялись приветствиями, от души намяв друг другу бока, затем радушный хозяин пробежался глазами по лицам прибывших, задержавшись на девушках. Особенное внимание уделил вплетенному в косу тотему в волосах Миры. Кивнув собственным мыслям, мужчина нахмурился, увидев вышедшего из крытой повозки Разора.

Рыцарь Ордена Ночи спокойно выдержал взгляд хозяина и поприветствовал его:

— Доброго дня, Брогар.

— И тебе не хворать, рыцарь. — Брогар голосом отметил его статус, выражая явное сомнение в том, что Разор на самом деле является членом уважаемого во многих странах Ордена.

Крауз положил руку на плечо давнего знакомого:

— Не торопись судить, Брог, давай внутри поговорим.

— Что это я?! — спохватился мужчина, — Сначала устраивайтесь, комнаты уже готовы, банька истоплена, поговорить можно и потом. Для девушек, — Брогар учтиво кивнул Мире с Гайлэ, — есть возможность привести себя в порядок в номерах.

Мира подергала Гайлэ за руку и прошептала наклонившейся к ней подруге на ухо:

— Давай одну на двоих снимем? — гнолла немного помялась и призналась, — У меня денег не очень много.

— Можно нам одну на двоих? — попросила эльфийка, с улыбкой добавив, — Посекретничаем перед сном.

Хозяин постоялого двора пожал плечами, про себя подивившись странной компании.

— Отчего нет, можно. — Брогар степенно распахнул тяжеленную дубовую дверь, приглашая гостей внутрь.

— Спасибо. — поблагодарили они, проходя внутрь.

Внутри помещение гостиницы вполне соответствовало виду снаружи, даже более того: чисто, светло, накрытые белоснежной скатертью, с отполированными до блеска украшенными резьбой ножками массивные столы. Что поразило девушек, на всех без исключения столах находились не только скатерти, но и ажурные кованые подставки с льняными, накрахмаленными до приятного хруста расшитыми салфетками. Лавки со стульями с удобными высокими спинками красовались искусной резьбой и не отставали от столов, на сидениях была даже мягкая светло-бежевая обивка! Столы располагались по обеим сторонам от входа, оставляя достаточно широкий сверкающий чисто выскобленными досками проход к лестнице на второй этаж, где располагались комнаты для постояльцев. Справа за столами располагалась длинная стойка с массивной, блестящей столешницей и высокими стульями перед ней. Сразу за ней находились полки, заполненные разномастными бутылями. Чуть в стороне, висел закрывающийся шкаф с ключами от комнат, и к каждому была прикреплена деревянная резная бирка с номером! Слева находился огромный камин, по летнему времени нетопленый, над ним висела картина с изображенной на ней какой-то красивой статной женщиной. В воздухе ощущался умопомрачительный аромат свежеиспеченного хлеба.

Девушки застыли на пороге, пораженные до глубины души обстановкой. Мира моргнула, стараясь прогнать морок, но ничего не изменилось, Гайлэ тихо прошептала:

— Мира, а мы точно на границе? А то я такого не видела даже в гостиницах в нашем Лесу!

Довольный произведенным впечатлением Брогар обогнул застывших подруг и прошел к шкафу, снял с крючка ключ и протянул его Гайлэ.

— Прошу, Ваш номер четыре, второй этаж, дверь слева по коридору. Пообедаете позже или сейчас подавать?

Гайлэ, с трудом оторвав взгляд от полотна, перевела глаза на Брогара, смутилась собственной реакции, но в следующий момент резко встряхнула головой, прогоняя нерешительность, с улыбкой произнесла:

— В таком заведении будет кощунством обедать в пропыленной одежде!

— Ванная с горячей водой в номере в соседней комнате. — мужчина польщено улыбнулся в ответ, в очередной раз подивившись странной дивной, в которой не было ни капли обычной для ее народа надменности и спеси.

Мира отмерла, услышав волшебные слова и со счастливым визгом, выхватив у Гайлэ ключ, устремилась наверх, прокричав напоследок:

— Чур, я первая!

Проводив подругу глазами, Гайлэ поспешила следом, поблагодарив обалдевшего Брогара.

— Действительно подруги. — пробормотал мужчина, проводив летящей походкой исчезнувшую эльфийку за поворотом лестницы.

Крауз устроился на стуле перед стойкой и облегченно вытянул ноги.

— Подруги, не удивляйся. — подтвердил купец, усмехнувшись оторопелому виду давнего друга, — После того, что они пережили кто угодно подружится.

— Не подогревай мое любопытство, дружище, — проворчал Брогар, — оно и так бьется в истерике. Лучше иди, попарь свои кости в баньке и давай за стол. Пока приводите себя в порядок, уж как-нибудь потерплю.

Эльфийка вошла в предоставленную им с гноллой комнату, уже почти не удивляясь ни кроватям, с белоснежным бельем, ни легким прозрачным занавескам на высоком окне, на широком подоконнике которого стояла расписная глиняная ваза с полевыми цветами. Мягкий светлый ковер, устилающий пол в номере, так и манил пройтись по нему босыми ногами, что эльфийка тут же и проделала, сняв сапожки. Мира, судя по сброшенным у двери ботиночкам, тоже не удержалась от подобного соблазна. Слева стоял небольшой столик с задвинутым стулом, рядом располагался шкаф, куда можно было повесить и положить одежду. Справа находились дверь в уборную и ванную комнату, откуда донесся восторженный визг подруги:

— А-фи-геть! Тут канализация гномья есть, и горячая вода идет из крана!

— Мойся, давай, я тоже хочу! — крикнула Гайлэ в ответ с оттенком легкой зависти и нетерпения в голосе.

Дивная обнаружила на соседней кровати распотрошенный впопыхах дорожный мешок подруги и сваленную небрежной кучей грязную одежду на полу. Улыбнувшись хаосу, который умудрялась создавать Миршатта на ровном месте, сама принялась разбирать свои вещи, рассортировывая их по аккуратным стопкам. Что в стирку, что можно положить на полку в шкафу, а во что можно и переодеться.

Гайлэ аккуратно разложила вещи по причитающимся им местам, и бережно взяв в руки рубаху Кайтара, взятую ей "на время" закрыла глаза, зарываясь в нее лицом и втягивая непередаваемый аромат степных трав, овеянный ледяной свежестью вечно покрытых снегом горных вершин. Разложив рубаху на кровати, Гайлэ несколько минут любовалась на искусную вышивку и, не доверяя ни чьим рукам, осторожно, задержав дыхание, прошлась по ней чистящим заклинанием, убирающим возможную грязь, но оставляющим в неприкосновенности нужные запахи. Сложив рубаху, Гайлэ положила ее на подушку, решив про себя, наложить на ткань специальное плетение, предотвращающее разрушение материи из-за применения чистящих заклинаний.

Обычно проще постирать или приобрести новую одежду, чем тратить время и драгоценную энергию на укрепление с чисткой, тем более что укрепление дело муторное, требующее полной сосредоточенности и немалой усидчивости, а чистка очень быстро изнашивает ткань. Но в данном случае Гайлэ была готова пойти на такие жертвы со своей стороны.

Эльфийка честно призналась самой себе, что беловолосый орк прочно обосновался в душе и сердце дивной, но сомнения насчет его к ней отношения все еще оставались, не смотря на все уверения подруги.

Вскоре на пороге ванной показалась сияющая и румяная Миршатта, распространяющая приятный запах мыльных трав и просто таки лучащаяся хорошим настроением, закутанная в огромное для нее мохнатое полотенце и расчесывающая на ходу влажные волосы. С правого виска свисала тонкая косица с неизменным Фениксом на ее конце, Гайлэ непроизвольно погладила своего, находящегося под тонкой тканью рубашки.

— Твоя очередь! — жизнерадостно объявила Мира, плюхнувшись на свою постель.

Дивная не заставила себя долго ждать, подхватила гребень с чистой одеждой и скрылась внутри небольшой комнаты с большой медной бадьей посреди нее исходящей паром от наполнявшей ее горячей воды. Гайлэ прокричала, торопливо избавляясь от одежды:

— Мира, я тебя обожаю!

За собственным стоном удовольствия от погружения в горячую ароматную воду, она не услышала, что ответила подруга. Гайлириэль расслабленно прикрыла глаза, откинувшись на пологую стенку бадьи, и отдалась во власть наслаждения и блаженства, впервые за многие дни ни о чем не думая.

Отскоблив кожу до чистого скрипа и вымыв волосы, Гайлэ замоталась в полотенце, после чего посмотрелась в небольшое зеркало, висящее на стене. Ласково погладив Феникса покоящегося на груди, Гайлэ решила немного пошалить. Расчесала волосы, забрав его в высокий хвост, обвязала алой лентой и быстро заплела тонкую косицу на левом виске, на кончике которой закрепила своего Ледяного Феникса, оставив свисать тотем как у Миры чуть ниже скулы.