Два лика времени

— У нас есть пословица, — сказал я, — меньше знаешь, крепче спишь. Или еще говорят: "Меньше знаешь, дольше проживешь".

— Ответь, наконец, где это "у вас"? — жалобно попросила она.

— Далеко, — сказал я, подумав, что вот-вот тан Румал благополучно очухается в своем кабинете, забыв все, что с ним случилось за последние дни.

— Вы из страны шаманов, с гор Ундории? — в ее глазах мелькнула искорка неподдельного интереса. Поняв, что ответа не дождется, грустно произнесла: — Все же, мне жаль, что я не смогу прибить эту мерзкую гадину, председателя. А так хочется!

— Марна, — сказал я, — не всегда нужно потакать своим желаниям. Легко стронуть лавину с гор, но как ее потом остановить?

— Я понимаю и постараюсь быть хорошей девочкой, — она по-детски беззащитно посмотрела на меня, и не скажешь, что недавно валяла по полу, — у меня ведь, не было в жизни никого, кого бы я могла полюбить. Отчим с матерью готовы были продать меня в веселый дом, одноклассники писали доносы, а друзья по партии...Ты ведь уже понял, что я член запрещенной партии?

— Теперь об этом не знает, наверное, только старуха Го, — ответил я.

— У меня были товарищи, но все какие-то одержимые.

"Ага, — подумал я, — как будто ты исключение, едва меня не прирезала кухонным ножом!".

— Мой тренер по борьбе, тан Уард, относился ко мне с уважением, я думала, он мог бы заменить мне отца, но нет, это был холодный и расчетливый человек. Мы все ходили по краю пропасти, рисковали и были повязаны смертью. Мой тренер ненавидел Бьорна Рау, это была его идея застрелить тирана во время праздника.

— К счастью, на вашем пути оказался я.

— Я не буду больше спрашивать и пытать, кто ты такой и откуда явился. В конце концов, какая разница! Нужно будет, сам расскажешь!

— Придет время, обязательно все узнаешь.

— Пойдем ужинать. Я накормлю моего будущего мужа вкусной едой.

Наконец-то, я услышал от нее слова, которые так долго ждал!

Я прошел за ней на кухню, любуясь стройной, точеной фигуркой и думая о том, что главное теперь предотвратить катастрофу. Иначе ни мне, ни ей, жизни не будет. Даже если мы укроемся на "Святогоре".

На следующий день Марна предложила поужинать вместе с Умником. Она его посчитала интересным человеком и собеседником. Слежки за нами больше не было, хотя Умник сообщил, что кое-кто в безопасности выражает удивление и недоумение, почему закрыли это дело.

— Никто, между тем, толком не может этого объяснить, — с улыбкой сказал он, пока мы наворачивали вкусную кашу. Умник от еды отказался, обычное питание ему не требовалось, к разочарованию моей будущей половины.

— Я так старалась, — с огорчением сказала она.

— Верю, что вкусно, но я уже поел, — сообщил он и продолжал: — младший следователь тан Кирм обратился к старшему, тану Рухо, напомнив, что следовало бы отправить агентов для продолжения слежки за членом запрещенной партии. Я случайно подслушал их диалог.

— Каким членом? — не понял тан Рухо.

— За Альтой, что живет у мадам Го.

— Ты с боста (крепкое дерево) упал? Зачем за этой белошвейкой следить?

— Так вроде за ней уже следили?

— Не говори глупости и займись лучше делом. Девку давно схватили и отдали на рудник, что возле Тэны. Там она и загнулась.

— Не может быть! Я позвоню высшему начальству!

— Ты самому тану Румалу в столицу позвони, — отвечал тан Рухо, давая понять, что дальше эту тему обсуждать не собирается.

— И что этот Кирм? — поинтересовалась Марна.

Умник не ответил, только пожал плечами. Кирму пришлось память подчистить, сразу всем этого делать было нельзя, могли с некоторыми документами произойти нестыковки. Поэтому он старался действовать без спешки и аккуратно.

— У меня идея, — сказал я, — устроим на выходные экскурсию в Гарц?

Марна одарила меня таким взглядом, словно услышала великую глупость.

— Петер, это раньше можно было взять билеты на пароход, ту же "Танарию". Теперь по морям и океанам ходят только военные суда. К тому же, за день или два туда не доберешься.

— Зачем нам пароход, — сказал я, — когда есть Умник.

Она что, забыла, как оказалась в будущем, на мертвой планете?

— Я поняла, кто он такой! — девушка даже в восторге захлопала в ладоши. — Хлудд из бутылки, как в старой сказке.

"А что, похож, — подумал я, — чем не джинн из тысячи и одной ночи?"

Хвала Творцу, я отключил у него растреклятый документ, называемый "Кодекс по встрече". Так что теперь он не брыкается, как необъезженная лошадь.

— Смотаемся в Гарц? — спросил я Умника.

Он согласно кивнул головой, чем весьма меня порадовал. Это вам, знаете ли, не свобода пополам с анархией и издевательскими ссылками на древние бумаги, а ручное управление! Красота!

— Не забудь, для жителей Гарца ты Петер Логус, инженер, закончивший институт города Унт в Бруссии, — сказал Умник и обратился к подруге, — а ты станешь Марной Логус, его двоюродной сестрой.

В глазах девушки я заметил недоверие, но вся она светилась от предвкушения удивительного приключения.

"Кстати, а как там испытание страшной бомбы в Гарце?" — спросил я.

"Не взорвалась, ученые в шоке, разбираются"

Вслух он спросил, что мы слышали о событиях в Раске.

Почти вся химическая промышленность Акрии, судя по сообщениям, накрылась "медным тазом". Рвануло знатно, народу погибло немеряно.

Марна сразу погрустнела.

— Ужасно, — она закрыла лицо ладонями, — ты как-то заметил, что хорошо бы уничтожить запасы химического оружия. Я сказала об этом Звергу, ты его помнишь.

Еще бы я не помнил крысомордого, к которому, в свое время ее даже приревновал!

— Я виновата, что подала им такую идею! В Раске погибли десятки тысяч человек!

— Не казнись, зато миллионы останутся целы.

— Правда? — она с надеждой посмотрела на меня. — А если нет? Если не получится?

— Получится, — ответил я.

Хотел бы я быть в этом уверен! Но постарался, чтобы в голосе не осталось и тени сомнения.

— Мне пора, — сказал Умник, — в выходной отправимся с утра. Кстати, заранее постараюсь найти Оша. Что-то этот загадочный тип меня своей неуловимостью раздражать начал.

Впервые я услышал, что его что-то может раздражать. Берегись, Ош, Умник идет!

— Кто такой Ош? — спросила девушка, когда Умник исчез. — Нет, нет, если это секрет, не говори!

— Какой там секрет, — я махнул рукой, — просто все факты указывают на то, что этот знаменитый физик один из инициаторов войны.

— А как же моя винтовка и Бьорн Рау?

— То-то и оно, получается, что, даже оставив председателя жить и здравствовать, мы не избавились от надвигающейся беды. Этот физик у нас, как кость в горле, прячется, шифруется так, что уже который месяц не можем до него добраться.

Я подумал, что случится, когда, мы, наконец, решим этот вопрос. И пришел к неутешительному выводу. Прореха во времени закроется, корабль с "Умником" станет недоступным вплоть до того дня, когда он снова прилетит не к мертвой, а вполне живой, планете. На живую планету он ни за что не станет высаживаться. "Святогор" либо останется на вечной орбите, либо отправится дальше. И то, и другое меня не устраивает, но что я мог сделать? Война была еще худшим вариантом, точнее, самым плохим, какой только можно вообразить.

Глава двадцать третья

Бьорн Рау вернулся в свою шикарную холостяцкую квартиру в ужасающе дурном настроении. Сегодняшнее заседание парламента поставило точку на его грандиозных планах. Мир словно покатился под откос и чем все закончится, неизвестно даже Творцу. Взрыв на заводах в Раске, практически уничтожил город вместе с химической промышленностью. Газеты пестрели страшными подробностями, парламент бурлил, общество требовало наказать виновных. Бурлеты скрипели зубами и вынашивали планы переворота. Председателю пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться в кресле. Ответственность за происшедшее взяла на себя запрещенная рабочая партия. Облавы и гонения не принесли заметных результатов. Крупную рыбку поймать не удалось. Мелочь не в счет. Вскоре пришли вести из-за океана. Там случилось что-то непонятное. Хваленая бомба вдруг не захотела взорваться. Испытания провалились, физики ломали головы и шепотом поминали темные силы. Это была добрая весть, хоть ненамного разрядившая обстановку.

Но, хуже всего было, то, что натворил тан Румал в Моме! Пока вместе с коллегами из парламента они ломали голову, каким образом привлечь таинственный объект на свою сторону, этот толстый хряк испортил всю игру. Поначалу действия полицмейстера казались безукоризненными, хотя, опять же, странным выглядело то, что об аресте Марны тот не удосужился вовремя доложить. Если затеял собственную игру, с какого, спрашивается, перепугу, отправил девицу на рудники? Где урки, недолго думая, свернули ей шею. Что неудивительно при ее строптивом характере. Про загадочного пенсионера главный полицмейстер страны даже не вспомнил. Все бумаги, касающиеся этого дела, куда-то исчезли. Тан Румал, в свою очередь, оказался выбит из колеи. Не в силах объяснить собственные недавние поступки, он сказался больным. Пока полицмейстер отсиживался дома, председатель подготовил приказ о его увольнении.

В то же время следователь безопасности Рухо Айве, поразмыслив о странных словах своего подчиненного Кирма, решил самостоятельно разобраться, в чем тут дело. Поначалу думал, что не найдет ничего, чудит тан Кирм, может, на отдых парню пора? Все же, в памяти отложилось что-то, связанное с непонятной слежкой. Смутные воспоминания не давали ему покоя. Вот и посмотрим, в чем там дело. Записей и бумаг он, к своему удивлению, не обнаружил никаких, хотя помнил, несомненно, что-то было! Посему решил пойти старым, надежным, но медленным методом опроса добропорядочных граждан. Начал со старухи Го, которая вывалила на него гору информации и весьма утомила разговорами. В основном, конечно, то были глупости, но попадалось и кое-что интересное, касательно одного ее жильца. После того, как пожилая мадам принялась жаловаться на свои многочисленные болячки, тану Рухо удалось с большим трудом от нее отделаться. "Ну и въедливая старуха! — подумал он. — Жильцам не повезло, я бы здесь и дня не выдержал!". Затем неутомимый сыщик прошелся по магазинам и обнаружил удивительную вещь. Если о попытке грабежа банка не осталось ни одного документа, продавцам в магазинах было известно гораздо больше, чем полицейским. И впрямь, никто из сослуживцев не мог припомнить подробностей по этому делу. Рухо Айве, крайне заинтригованный, однако человек дотошный и упрямый, принялся собирать факты заново.

. Не верил он в шаманов, о которых среди темных крестьян ходили самые невероятные истории, ни в Творца. Рухо Айве отличался практицизмом, который ему внушил в детстве отец, наиболее убедительным средством внушения являлся жесткий армейский ремень. По поводу парализованных грабителей у тана Рухо имелось достаточно простое объяснение. По-видимому, преступник раздобыл специальное средство, которым он воздействовал на налетчиков. Это могло быть, к примеру, пружинное устройство, стреляющее шипами или иглами, смазанными временно парализующим ядом. Кто-нибудь догадался осмотреть бандитов? Тан Рухо не поленился заглянуть в научный отдел к химикам и убедился, что подобная отрава, в самом деле, существует. Правда, действие ее оказалось недолгим, и раздобыть такое вещество было не так-то просто. Но ведь известно, за деньги можно купить все на свете. Что касается превращения объекта в женщину, следователю хотелось смеяться. Как будто в магазинах не продаются резиновые маски, какими обыватели пользуются во время праздников. Что стоит преступнику переодеться где-нибудь в туалете и нацепить женскую маску? Полицейские к этой "женщине" даже не подошли и не спросили документы, растяпы!

С такими мыслями, полный светлых надежд, оптимизма, изрядной доли самоуверенности, а также пренебрежения к коллегам, следователь отдела полиции города Мом вошел в мрачное здание архива, расположенное на размокшей от дождя площади перед церковью Творца. Площади мостили только в Кнатре, столице государства. Слишком расточительным это считалось делом. Булыжник приходилось везти с востока, с горных массивов, обходился он не дешево. Из булыжника строились разве что, наиболее ответственные секретные объекты.

В полутемном прохладном холле следователь показал охраннику удостоверение, тот кивнул, пропуская. Спустившись по широкой лестнице и миновав анфиладу арочных дверей, тан Рухо попал в большое помещение, где ему открылись длинные ряды стеллажей, плотно уставленные папками с документами. За столом при входе сидел толстый лысый архивариус, тан Бамберг в военной форме без знаков различия, сосредоточенно заполнявший карточки с номерами папок. Отыскать нужную бумагу можно было разве только с помощью такой карточки.

— Уважаемы тан Рухо, — архивариус оторвал взгляд от бумаг, разложенных на столе, — Вы у нас сто лет не появлялись. Мир перевернулся, или в речке желх сдох?

— Все гораздо серьезнее, приятель, — ответил следователь, который прежде частенько заглядывал в архив и хорошо знал толстяка. Немало свиянки они потребили вместе в злачных заведениях города, — где у тебя свежая информация?

— Какой город тебя интересует?

— Давай сюда все города. И поработаем!

К вечеру голова у него распухла от чтения бесконечных донесений. Драки, поножовщина, грабежи, изнасилования. Передел собственности, бандитские группировки, давным-давно ступив на тропу войны, до сих пор ее не покинули.

— Мне нужно что-то необычное, — сказал, наконец, Рухо, который предположил, что аномальные явления могут происходить не только в Моме. В этом море информации можно копаться неделями.

— Что значит, необычное? — удивленно спросил толстяк.

— Какое-нибудь чудо, что, по словам служителей церкви, мог бы явить Творец. А то сплошь драки, убийства, отравление поддельной свиянкой.

— Ищи, приятель, папки перед тобой. Будет мало, завтра курьер еще принесет.

Рухо Айве невесело посмотрел на бумажную гору, возвышающуюся перед ним, и ничуть не ставшую меньше.

Рухо Айве покинул архив в расстроенных чувствах, а вечер провел в гостиничном номере на пару с бутылкой свиянки. Он доверял своей интуиции, та буквально кричала о чем-то необычном, что случилось на днях в Моме. И это необычное соответствовало основной деятельности аномального отдела. Следователь стремился, во что бы то ни стало, выслужиться, прославиться, а чуйка вещала о сенсации.

Повезло на четвертый день, когда, очумевший от бумаг, он решил заглянуть к телеграфисту-искровику. Тот сидел в лопухах-наушниках, сосредоточенно что-то записывая в толстую тетрадь. Рядом с телеграфистом постоянно дежурили два строгих цензора, чтобы, не приведи Творец, в прессу не просочилось что-нибудь запретное. Телеграфист сделал, наконец, перерыв и убрал с головы лопуховидные украшения.

— Что угодно тану полицейскому? — спросил он, в то время как цензоры вносили поправки в его тетрадь. Рухо Айве объяснил, после чего на него вывалили ушат новостей со всего света. Цензоры кривились, но молчали, когда связист рассказывал, как на броненосец "Воля парламента" после двухлетнего плавания привели группу веселых женщин, заразивших моряков нехорошей болезнью. В Бруссии возле посольства Акрии неизвестные взорвали бомбу. Какой-то сумасшедший разбросал в Гунце листовки скабрезного содержания.