— Самое время философствовать, — пробубнил я и выстрелил. Стрелял я, вопреки душевному порыву, не в Наро"Тика, а по установкам фебов, намереваясь вывести их из строя прежде, чем защите нашего корабля придет конец. — Смею заметить, они-то нас не жалеют!
Спорить со мной огианка не стала, вновь погрузившись в созерцательное молчание, чем несказанно порадовала.
Еще два выстрела, угодившие точно в цель, таки сумели вывести из строя первую установку. Осталась только одна. Но дело усложнилось тем, что теперь я уже не мог воспользоваться эффектом неожиданности. Те ребятки, кто до этого момента и думать о нас с шаманкой забыл, теперь решили уделить моей персоне должное внимание. Короче, я попал.
— Мочи ублюдка!
Но прежде, чем хоть один из них успел добраться до нашего с шаманкой укрытия, некие тайные силы, понукаемые огианкой, пришли в движение и расшвыряли маленьких, но грузных ящеров, как кутят.
— Что ж вы раньше-то так не сделали?! — ошалело уставившись на нее, осведомился я.
— Всему свое время, мой юный друг, — с достоинством ответила шаманка. — Полагаю, путь свободен, и мы можем идти.
— Уходим! — нетерпеливо махнул рукой Мекет.
Мы побежали. Со всех ног, насколько позволяло ее ранение. Скрылись внутри корабля и стартовали из трюма ржавой фебовской баржи, только ионный след остался.
Глава 10
Хозяин замка Орра
Находиться рядом со старой огианкой было... некомфортно. Я уверен, все это чувствовали, но никто не признавался вслух. Лишь украдкой поглядывали на нее, как будто боялись, что нечаянно откроют свои мысли.
Шаманка занимала одно из пассажирских кресел в рубке и рассматривала каждого присутствующего на борту с такой пристальностью, что временами начинало казаться, будто она и впрямь могла читать нас, как файлы. Я чувствовал себя экспонатом, выставленным на обозрение в риоммском музее, — голым и абсолютно бесполезным.
Напряжение, повисшее в рубке, казалось, можно было пощупать руками. За все время, пока "Ртуть" спускалась к поверхности Тетисс, никто не проронил лишнего слова.
Шаманка отказалась от медицинской помощи. Я честно пытался предложить ей осмотреть рану и худо-бедно перевязать, но та уперлась, словно мурафа, лишь плотнее завернулась в свои драные тряпки и откалибровала подачу газовой смеси.
Сидевший за штурвалом Мекет изо всех сил делал вид, будто огианки вообще нет. Как по мне, получалось из рук вон плохо. Он деловито шнырял пальцами по переключателям, сверялся с данными приборов и направлял корабль по ранее указанным Дианой координатам, но напряженность позы говорила красноречивее любых слов.
Сама леди Орра, занимавшая место по другую сторону от меня, отнеслась к появлению шаманки более благосклонно. Хотя не сказать, чтоб уж совсем радушно, однако в ее поведении скованность, которую порождала нежданная пассажирка, чувствовалась наименее сильно. В чем, как мне кажется, можно было проследить определенную логику, учитывая общеизвестную склонность аристократов не выставлять истинные чувства напоказ. Как и положено благовоспитанной барышне из высшего общества, Диана была учтива, однако близко к себе ее не подпускала. Она как будто, и сама еще до конца не определилась, правильно ли поступила, поддержав мое стремление вытащить раненую старуху из лап фебов.
Тем временем "Ртуть" с легкостью пронзала плотные слои атмосферы, снижаясь по спирали, словно легкое перышко, подхваченное ветром. Порт столицы Тетисс, города Арк, готовился распахнуть для нас свои объятья.
Я постукивал себя пальцами по колену, отстраненно думая о том, что неплохо было бы полюбоваться на знаменитый город с высоты птичьего полета и оценить великолепие открывшихся видов, но что-то мешало мне встать и подойти к иллюминатору. И этим чем-то, а вернее — кем-то, была соседка, занимавшая кресло слева и большую часть моих мыслей.
— Ты слишком громко думаешь, — вдруг заявила огианка, чуть склонив голову набок. — Я чувствую, что тебя мучают вопросы. Они носятся в твоей голове, как угорелые. Задай их. Или утихомирь. Ты мешаешь мне самоисцеляться.
Ее слова меня удивили, побудив спросить:
— Любите хозяйничать в чужой голове?
— Мне это ни к чему, — откликнулась она. — Все вы люди ведете себя одинаково, когда что-то сильно вас беспокоит.
— С чего вы взяли, будто меня что-то беспокоит?
Не уверен, но шаманка, кажется, усмехнулась.
— Когда я рядом, по-другому не бывает.
Я рассмеялся, хотя, признаюсь, мне было совершенно не до смеха. Всегда неприятно, когда предмет твоих переживаний перестает быть секретом для собеседника. И вдвойне гадко, когда даже самые сокровенные мысли становятся достоянием гласности. Хуже этого я, пожалуй, придумать не мог, и отчасти поэтому питал сильную страсть к психическим способностям лейров. Ни впечатляющее перемещение предметов усилием воли, ни инфернальное умение заставлять вещи самовоспламеняться и прочие выкрутасы в том же духе не могли сравниться с возможностью беспрепятственно проникать в чужой разум, подчинять его себе и управлять им. Именно это делало древних повелителей Тени такими опасными. И именно этим навыком, способным так же оградить меня от ментального проникновения извне, я всегда хотел обладать.
— Мне кажется, вы неправы, — наконец резюмировал я.
Какое-то мгновение шаманка продолжала пристально разглядывать меня. Затем произнесла:
— А я думаю, что права. Иначе зачем ты так старался спасти меня из лап головорезов-курсу?
— Спонтанное проявление альтруизма? — пожал я плечами, самому себе не веря. — У меня не было какого-то хитрого плана.
— Лжешь! — резко выпалила старуха, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Мы, огиане, такие вещи нутром чуем. Пусть от природы и не столь наделены всевластием Теней, как лейры, все же и на нашу долю кое-что досталось...
— На вашем месте, я не стал бы говорить об этом при моем брате. У него, скажем так, пунктик на тему лейров. Не уверен, что понимаю, откуда ноги растут, но Мекет терпеть не может, когда в его присутствии упоминается хоть что-то имеющее отношение к Теням.
— О! — только и сказала она, продолжая сверлить меня слабо просвечивающим сквозь дыхательную маску тяжелым взглядом. На секунду обратив лицо к затылку моего братца, прибавила: — Он многое знает о Тенях. Но, кажется, боится, куда эти знания могут его завести. Потому-то и держит тебя в ежовых рукавицах.
— В чем, в чем? — переспросил я.
Однако объяснять что-либо шаманка не стала. Отвернулась, погрузившись в гнетущее молчание. Возможно, поняла, что тем самым лишь все усугубляет. А, может быть, просто решила подыграть, — к сожалению, сказать с уверенностью на тот момент я был еще не способен, отчего многое упустил. Единственное, что огианка обронила напоследок, было:
— Напрасно ты так рьяно лезешь в это дело. Думаешь, это очередная авантюра, которая никакого отношения к тебе не имеет? Ты ошибаешься.
От этих слов мне стало неприятно, но я решил не заострять на них внимания. Я сказал:
— Вы не сказали мне своего имени.
Она усмехнулась:
— Потому что ты его не спрашивал. Но если тебе это так интересно, меня зовут Тассия Руэ.
— Я — Риши, — ответил я.
— Риши? — переспросила шаманка. — Хм. Очень необычное имя для человека.
— Почему?
— Так звали одно мифическое существо на Параксе, легенду о котором сейчас не принято вспоминать.
— И отчего так? — спросил я.
Но шаманка, почему-то, отвечать на этот вопрос отказалась, внезапно погрузившись в созерцательное молчание, чем несказанно меня удивила. Ладно, решил я, не хочет говорить об этом, зайдем с другой стороны:
— Как вам удалось выжить? В прошлый раз, я имею в виду. Ведь я же видел, что вы были мертвы! Не могли не быть! Не было пульса, да и рана, нанесенная фебами была посерьезней нынешней.
— Тебе показалось.
— Да ну?
— Так и есть, — кивнула она. — Видишь ли, мальчик мой, огиане способны впадать в эдакое полубессознательное состояние, когда мозговая и сердечная деятельность становятся практически незаметными.
— Иными словами, прикидываться мертвыми, — заключил я. — Очень мило.
На что шаманка меланхолично откликнулась:
— Только, если ты так считаешь.
Невооруженным глазом было видно, что продолжать разговор ей не хочется. И хотя для живой огианки, обладавшей удивительными свойствами, у меня было припасено еще множество вопросов, искушать судьбу и дальше я не рискнул. Я решил, что рано или поздно ей все равно придется поговорить со мной. Будь что будет. Не сбежит же она, в конце-то концов!
— Мы на месте! — наконец объявила Диана.
В этот момент "Ртуть" мягко опустилась на шасси.
Меня тут же будто ветром сорвало. Отложив мысли об огианке и о миссии на потом, я заспешил к выходу. Только сейчас я осознал, насколько сильно соскучился по настоящему природному воздуху с ветром и запахом земли и растений. Несколько часов в тесном, пропахшем металлом и дезинфекторами, пространстве "Ртути" нагоняли настоящий сплин. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что не последнюю роль в этом сыграла шаманка.
Спускаясь по трапу, я не ожидал такого безумного количества света и порывов холодного ветра, бьющего по лицу. О Тетисс я слышал немало фантастических выдумок, но не подозревал, что все эти сказки могли оказаться настолько близки к правде.
Посадочная платформа, которую нам предоставили во временное пользование, находилась на невообразимой высоте над пеленой белесого тумана, покрывавшего живописную скалистую долину, простиравшуюся насколько хватало глаз. Сама площадка была частью массивного архитектурного комплекса, венчавшего одну из скал. Отливавшие бронзой, башни тянулись к самим небесам, отчего невольно складывалось впечатление, будто находишься где-то на границе между сном и реальностью... Правда, сны эти были не такими уж радужными, ибо само шато Орра (а, судя по алым стягам, реявшим по ободу площадки, это было именно оно) и прочие строения на соседних скалах, попавших в поле моего зрения, производили устрашающе-величественное впечатление. Здесь, бесспорно, было очень красиво, но красота эта казалась мне несколько мрачной. Кто-то, быть может, счел бы сей факт интригующим, мне же, как любителю более приземистых форм, задерживаться здесь надолго не хотелось.
Воздух вокруг наполнял головокружительный аромат тетийсских роз, пышные заросли которых бросились в глаза сразу же, стоило чуть привыкнуть к местному архитектурному стилю. Вообще, кровавая тетийсская роза считалась символом планеты и самым узнаваемым цветком в Галактике. На планетах по ту сторону Ядра ее цена за один бутон могла достигать поистине астрономических высот. Здесь же роза считалась едва ли не сорняком. Наткнуться на нее можно было практически всюду, куда ни падал глаз.
Долго наслаждаться пейзажем в одиночестве мне не пришлось. Резная дверь со стороны замка распахнулась и на площадке, чеканя шаг, появился худой лысеющий мужчина в расшитой фамильными гербами коричнево-бардовой ливрее. С лицом, похожим на фарфоровую маску, он обладал абсолютно незапоминающимися чертами и даже возраста, казалось, был неопределенного. Поравнявшись с кораблем, он окинул меня придирчивым взглядом и незамедлительно потребовал ответа:
— Кто вы? Где леди Орра?
От столь неожиданного напора, я слегка растерялся. Эта заминка была расценена дворецким по-своему.
— Немедленно назовите себя или я вызову охрану!
— Все в порядке, Деймос, — раздался позади меня успокаивающий голос Дианы. — Мистер Динальт здесь по моей просьбе. Он гость. Как и остальные.
Едва завидев свою госпожу, Деймос, бывший, очевидно, дворецким, учтиво раскланялся.
— Миледи. — А распрямившись, уточнил: — Вы сказали, остальные?
Поравнявшаяся со мной Диана кивком указала в сторону корабля, откуда тотчас же появилась, все так же прихрамывая, шаманка, за ней — маленький робот, а позади всех, не сходя с трапа, — мой брат.
Увидев огианку, дворецкий едва не хлопнулся в обморок, и только каким-то, одному ему известным, образом заставил себя устоять на месте и даже почти не удивиться.
— Они все — наши гости?
На что Диана кивнула с очаровательной улыбкой:
— Верно. И тебе придется распорядиться, чтобы для них приготовили комнаты. У нас было непростое путешествие и всем не терпится как следует отдохнуть.
— На счет меня можешь не беспокоиться, милая, — заявил Мекет, по-прежнему оставаясь на трапе. — Мне торчать в этих хоромах недосуг. Есть кое-кто, с кем я не прочь потолковать, а то все эти засады как-то напрягать уже стали. Да и вам, насколько я помню, тоже некогда расслабляться. — Тут он игриво подмигнул, отчего бедняга Деймос едва не пережил сердечный приступ; потом устремил взгляд в мою сторону: — Мозголом, не хулиганить! — Развернулся и скрылся внутри корабля, оставив меня и остальных в недоумении наблюдать за тем, как "Ртуть" отрывается от поверхности площадки и блестящей стрелкой исчезает в закате.
— Ты ведь знаешь, куда он отправился? — спросила Диана, подойдя чуть ближе.
Все еще в задумчивости глядя в небо, я перевел свой взгляд на ее озаренное солнечным светом лицо и ответил с осторожностью:
— Возможно.
Образ прекрасного ангела был несколько подпорчен совершенно неангельским смешком.
— Не притворяйся! Он не мог тебя не предупредить.
Но никакого притворства с моей стороны не было. Я действительно не знал, куда это направился мой непоседливый братец и зачем. Хотя, справедливости ради, стоит добавить, что кое-какие догадки у меня были. Самая правдоподобная из них предполагала, будто Мекет вознамерился "потолковать" с тем самыми злополучным Желтым Малышом, который, как выяснилось, слишком часто и не по делу открывал свой большой трепливый рот. С одной стороны, ему, конечно, следовало благодарить Малыша за такую рекламу, ибо нашему бизнесу она бы явно не повредила. Но с другой — мало ли с кем еще Желтый Малыш мог поделиться информацией, способной сделать моего брата, а заодно и меня, центральными фигурами в сводках галактических криминальных новостей. Что ни говори, а Мекет вовсе не безвинный агнец и рыльце у него в пушку. И по самые уши. Желтый Малыш об этом прекрасно осведомлен.
— Однако не предупредил, — наконец ответил я ей, не соврав.
По выражению лица Дианы стало понятно, что мои слова ее не убедили, отчего в голове сам собою возник закономерный вопрос: а, собственно, с чего вдруг такой интерес? Однако задать его при свидетелях я не стал.
— Миледи, — меж тем обратился к Диане Деймос, — сколько комнат вы хотите, чтобы я распорядился приготовить?
— Две, — ответила та.
Дворецкий позволил себе слегка удивиться:
— А для кого вторая?..
Этот вопрос показался мне странным, однако, оглянувшись, я понял, что еще одного члена нашей сборной команды не достает. Оказалось, огианка, еще секунду назад топтавшаяся рядом с роботом, бесследно исчезла. Испарилась, точно ее никогда не было.
— А где же?.. — только и смогла проговорить обескураженная Диана.
— Думается, палаты вашего семейного поместья ее не особенно прельщают, — заметил я, умолчав о том, что в глубине души испытывал схожие чувства. Как вообще можно жить в таком месте? Это же не дом, а музей какой-то!
