Тропою Белого Круга. Подкидыш Древних

— "Улица Героев-арбалетчиков, дом двадцать восемь", — нейросеть неожиданно напомнила о себе.

* * *

Олли Итилиен едва успел скомандовать выдвижение к Причальной Башне, как почувствовал тёплый толчок в спину. С удивлением он оглянулся назад и успел заметить, как безвольно падают на землю его спутники. Согнувшийся под тяжестью сумки Закир неуклюже ударился носом о мостовую, отчего по булыжнику потёк неровный ручеёк бестолковой крови. Охранники просто молча осели. Опытному магу хватило одного удара сердца, чтобы опомниться и начать действовать. Избавился от действия плетения Ошеломление и осмотрелся, это заняло лишь мгновение. Если бы не выстраданный переход в Зелёный Круг, лежать Олли сейчас рядом со своими попутчиками на холодных камнях. Беглый взгляд по сторонам. Две тени приближаются со спины, ещё один нагло идёт спереди, на рукаве повязка городской стражи. Короткий всплеск маны, вложенный в недоступное ещё недавно плетение и сзади возникает плотный раскручивающийся вихрь песка, мелкой каменной крошки и мусора. Лёгкое мысленное усилие и послушный вихрь с оглушительным хлопком стремительно срывается в сторону нападающих. Два коротких вскрика слились в один и тут же оборвались. Глухие звуки падающих тел — эти уже не встанут. Веретено Н'Жемму без серьёзной магической защиты пережить непросто. Остаётся тот, что спереди. Олли сформировал Огненное Шило. Накачка маной — и тончайший пылающий луч срывается с вытянутой в сторону противника руки. Яркая вспышка разорвала вечерний полумрак, причудливо подсветив фасады окружающих домов. Олли, уверенный, что о враге можно уже не беспокоиться, спокойно повернулся к своим бессознательным спутникам и принялся перебирать в уме заклинания, способные быстро привести их в чувство.

Ясность разума? Нет! Нечего тут пока прояснять. Взрыв бодрости? Олли попробовал применить на ближайшем к нему охраннике. Забавно раскинувший руки наёмник сильно дёрнулся, от чего, кажется, до крови разодрал щёку о мостовую. Итилиену в принципе безразлично здоровье этого детины, продающего своё безделье в обмен на риск, но положение сложилось такое, что разбрасываться личными бойцами не время и не место. Попробовать Тень Кукольника? Но это уже из тёмных разделов магии, на грани демонической. Да и что она сейчас даст? Поднимет он пару-тройку охранников, будет управлять ими напрямую на пределе своих возможностей, да только и сможет ими ходить из стороны в сторону. В сознание спутники не вернутся. Вспоминая и отбрасывая один за другим глупые или неуместные варианты, Олли так увлёкся, что совсем потерял связь с реальностью. Даже пронзившую тело чуть ниже левой лопатки острую боль советник воспринял лишь как досадную помеху, от которой на всякий случай "отмахнулся" резким выбросом защитного купола во все стороны, да наложением на себя заклинания Укрепление тела. За спиной послышался неясный всхлип и следом сочный шлепок человеческого тела о стену. Внезапная догадка посетила разум Итилиена. Когда он ещё был простым учеником захолустной магической школы в далёком Маашумунде, применение раздела боевой магии, порождающей всевозможные молнии по давней традиции тренировали на тушах забитых к ужину барашков, а если повезёт, то и молодых бычков. Правильно сформированное плетение вызывало движения в мёртвом теле, будто оно ещё может ожить. Это одновременно и пугало и забавляло молодых учеников, на старших годах обучения находились весельчаки-виртуозы, умудрявшиеся заставить пройтись тушу будущего студенческого ужина под радостные и завистливые выкрики собратьев по магическому искусству. Или ремеслу. Кому на что хватит способностей.

Решение родилось в голове Олли мгновенно. Куда делась зудящая невыносимая боль в спине? Почему так трудно поднять руки? Не важно, не сейчас. Простейший ученический Укол Молнии, которым можно разве встряхнуть зазевавшегося сокурсника шутки ради. Извилистый сине-голубой шнур молнии с громким щелчком на мгновение соединил руку советника и тело ближайшего охранника, чтобы тут же пропасть, оставив в глазах бурую, медленно проясняющуюся полосу. Точно также неспешно поднимался с брусчатки ошеломлённый охранник. Больше не обращая внимания на кряхтящего и ощупывающего себя наёмника внимания, Итилиен принялся бросать такие же молнии в остальных своих спутников. На последнем заклинании он почувствовал, что линия горизонта начала заваливаться влево, а непослушные руки уже неспособны подняться, чтобы смягчить неизбежное падение на грубые камни мощёной улицы. Аккуратные ряды булыжников стремительно качнулись навстречу и слепяще звонкий удар головой о мостовую окончательно погасил сознание советника.

* * *

Олли Итилиен приходил в себя очень тяжело, не раз всплывая на гребне волны очередного бреда, чтобы снова погрузиться в мутную пучину беспамятства. Нельзя сказать, что советника порадовал вид успевших стать родными стен. Здесь он просыпался больше десяти лет, но именно сегодня Олли желал оказаться на борту воздушного корабля, ведомого под его неусыпным руководством в сторону столицы этого странного энгирата, который местные жители называют Хорезли. Если рассудить здраво, что Хорезли, что Юрген или Джинако — это степь, разницы нет, да и люди везде похожи друг на друга своими мелочными интересами. Установить свою власть над клочком земли, на котором ничего путного вырасти не сможет до несбыточного возвращения Тезои, наплевав на энгирские грамоты соседа? Раз плюнуть. Что уж говорить о простолюдинах, вечно грызущихся из-за таких мелочей, о которые обычный аристократ побрезгует вытереть ноги в ненастную погоду.

Итилиен страдальчески поморщился. Не помог даже сохранившийся со времён магической школы простенький амулет — студенты прозвали его утренней примочкой. Отчаянно жгло в спине под лопаткой; что же вчера стряслось? Отматывая события неудачного вечера в состоянии предельной концентрации, которым так любят наказывать начинающих магов жестокие преподаватели, Олли попытался вспомнить случившееся. Ему в голову пришло страшное осознание. План побега сорвался, советник остался в обречённом городе. Если ничего не удастся сделать, он разделит судьбу остальных горожан. Нужно срочно искать пути вырваться из захлопнутой ловушки. Мысль о том, чтобы уходить через Дикие Пустоши Олли отбросил сразу как самоубийственную. Можно углубиться в Пустоши на сотню лиг и вернуться, но пройти насквозь до границы с Кашииром?.. Таких случаев история не сохранила. Ни один искатель, пытавшийся пересечь Пустоши, больше так и не объявился в мире живых. Словно где-то в самом сердце этих проклятых земель есть незримая черта, перейти которую простому смертному не суждено.

С трудом унимая дрожь, Итилиен потянул прикроватный шнур вызова слуг. Сил на использование магии в теле не хватает. Краешком сознания Олли зацепился за привычное ощущение присутствия сложного магического контура защиты дома, близкое и в то же время бесконечно далёкое чувство. Это как пытаться дотянуться до стакана воды на прикроватном столике безнадёжно отлёжанной рукой после беспробудного сна. Запыхавшийся Закир объявился на пороге, едва Олли отпустил шнур; советник даже не успел толком собраться с мыслями.

— Закир, почему я здесь, а не на борту воздушного корабля? — сухо, едва ворочая непослушным языком советник произнес этот глупый вопрос и одновременно начал вспоминать последние мгновения перед падением в беспамятство. Глупая ошибка начинающего мага! Сколько раз во время обучения наставники повторяли: даже к бездыханному телу врага нельзя беспечно повернуться спиной. Сначала нужно его испепелить, развеять, заморозить, сделать что-то ещё. Воображение настоящего мага ограничено только широтой полёта его мысли. Сотворить что-то впервые может только способный представить себе никогда не виденное, неслыханное и непрочувствованное. Олли поразился, как скачут мысли в раскалывающейся голове. Тошнотворная беспомощность вдруг сменилась жаждой действовать.

— Рассказывай, слуга! Напавшие выжили? Их допросили? — Итилиен уставился на оробевшего от такого напора юношу.

— Г-господин! Я не виноват! Я! Я... — взвизгнул Закир, — выжил один. Тот, которого господин пощадил, охранники его скрутили, — при этих словах голос слуги отчего-то задрожал, — На допросе он молчал, а к концу его хватил удар, отчего и помер.

— И что? Ничего узнать не удалось?! — под конец советник просто взревел, словно позабыв о своей немощи.

— На телах найдены личные жетоны стражников барона Гернара, — слуга, в страхе ожидая наказания, трясущейся рукой выудил из кармана неряшливую связку железных цепочек с треугольными жетонами.

— Гернар... Да... Припоминаю этого выскочку, — задумчиво бормоча себе под нос, Итилиен неосознанно озвучил приходящие в голову мысли, — а что со мной? Почему так болит спина?

— Це... Целитель извлёк из в-вашей спины заряд метателя, г-господин, — дрожащим голосом ответил перепуганный Закир. Значит метатель... Олли раздражённо поморщился. Начинённый магией стеклянный шарик, с огромной скоростью вылетающий из дула метателя, обычно взрывается в теле жертвы мириадами мельчайших осколков, оставляя страшные раны. Магическая защита советника должна была отклонить такую угрозу, но отчего-то была пробита.

— Шарик остался цел? Метатель нашли? Что с моей спиной? Отвечай, тапчан безмозглый! — взбешённый крик Итилиена окончательно погрузил Закира в ступор, — Ну?!

— Ш-шарик целый. Д-да, целый. Вот же он, на столике в бл... в блюдце, г-господин. Ц-целитель приказал передать, что в-ваша спина заживёт уже к завтрашнему вечеру, — постепенно приходя в себя от пережитого страха, Закир говорит всё более внятно.

— А метатель? Я хочу видеть этот кильзотов метатель!

— Н-но... Господин! Мы так торопились спасти вашу драгоценную жизнь, что п-просто не додумались искать что-то ещё, — секретарь мелко затрясся, ожидая неминуемого наказания. Только немощность Олли спасла юношу от участи корчиться в муках возле кровати своего господина. Ярость, полыхнувшая в глазах советника, впрочем, быстро сменилась холодными искорками.

— Не важно, — Итилиен ледяным голосом продолжил допрашивать своего секретаря, — Расскажи, что происходит в городе. О чём пишут в газете.

— Г-город в осаде, господин, ходят слухи, демонопоклонники в-вчера пытались провести свои ритуалы, но гор-городская стража им помешала. И даже кого-то арестовала. Может и врут, господин, слухи непроверенные, — Закир в ответ на еле слышный стук в дверь выглянул наружу и тут же вернулся с небольшим подносом в руках. На подносе возвышался пузатый графин с пузырящейся жидкостью, источающей густой белый пар через узкое изящное горлышко. Закир аккуратно примостил поднос на прикроватном столике и принялся наполнять кружку светящейся ядовито-фиолетовым жидкостью.

— Вот ваш раствор Шайтуура, выпейте, господин, целитель сказал, обязательно поможет.

В другой раз эту алхимическую настойку на половых органах тапчана Итилиен выплеснул бы на пол, а кружку швырнул в Закира. Раньше советник старался избегать пробовать местные чудодейственные зелья, сейчас же заторможенность сознания сыграла с советником злую шутку. Олли в три шумных глотка опустошил небольшую глиняную кружку, которую почтительно передал ему в руки личный секретарь. Пролившаяся по губам жидкость закапала с подбородка на неприкрытую летней пижамой грудь. Неизвестно что больше вернуло советнику ясность разума, неожиданный холод или это непонятное пойло, но уже через пару мгновений Итилиен резво вскочил с постели, хватаясь за горло. Будто он только что выпил расплавленное железо — настолько обжигающий пожар разгорелся внутри. Впрочем, боль угасла также неожиданно и быстро, оставив вместо себя ощущение бодрости, даже настроение приподнялось.

— Закир! — громкий голос советника или звук собственного имени, а может болевые отголоски того заклинания подчинения заставили молодого слугу снова испуганно дёрнуться. Секретарь уставился на своего господина преданным немигающим взглядом, ожидая приказа, который нужно исполнить немедленно, не думая.

— Охранников сюда, быстро! И мага-менталиста, если найдёшь, тело ещё здесь? — Олли вдруг сообразил, что теперь в Шергете найти свободного мага почти невозможно, — Мага можешь не искать, я и сам справлюсь. Пойдёшь в Городской Совет и доложишь, что на члена Совета совершили нападение люди барона Гернара. Доказательства я им продемонстрирую.

— Д-да, да, господин! — слуга часто закивал и спиной вперёд попятился в сторону двери.

— Что ж, Мёртвая Рыба, — Итилиен задумчиво пожевал губами, — Поглядим куда ты теперь выплывешь.

* * *

Тонкие разноцветные линии густо покрыли стены и пол небольшой комнатки, освещённой лишь парой магических светильников. Больше седмицы потребовалось троим служителям Ж'а для нанесения магических печатей, необходимых для проведения ритуала. Эхтеандро придирчиво осмотрел очередное переплетение прямых и закручивающихся линий, образовавших сложный узор. Всё проверено уже не раз, однако такой опасный ритуал требует исключительной точности. Малейшая ошибка может сделать исход непредсказуемым. В комнату неслышно вошла Камая. Вместо обычного роскошного платья сегодня на ней особая длиннополая мантия служителя Ж'а. Угольно чёрная, расшитая по краям замысловатыми узорами. Эти узоры, вышитые серебряной нитью, сложились в изящную вязь на древнем языке демонов. Главные изречения Хрраг'Тииля, их можно наносить только на особое одеяние. Такую мантию Камае позволено надеть впервые. Раньше перед испытанием на очередную ступень посвящения допускалась одежда, расшитая простой красной нитью без каких-либо надписей, только священные знаки Ж'а.

Эхтеандро медленно окинул вошедшую взглядом. Предстоящее Испытание Разума смертельно опасно, нередко испытуемые сходят с ума или просто вспыхивают изнутри негасимым пламенем, сгорая дотла. Мастер знает, что Камая ещё не вполне готова к ритуалу и её шансы выжить невелики, но план требует провести Испытание именно сегодня, а больше никого подходящего во всём шергетском Круге Ж'а не нашлось. Отбросив лёгкое сожаление, Эхтеандро решительно подошёл к замершей женщине и положил руку на её плечо. Самое время начинать.

— Т'атуг ххаким, Хрраг'Тииль! Сот'тог зегет, амар'ришаг, Таххаль Ж'а! — Мастер нараспев начал читать первую ритуальную формулу Испытания, заходя ей за спину, — Если готова к Испытанию Разума, взойди на Священную Печать.

В ответ Камая медленно кивнула и сделала пять шагов, остановившись точно в центре комнаты. Её босые ступни встали на два сложных переплетения магических линий, отчего те засветились чуть ярче остальных. Всё, обратного пути нет, удовлетворённо подумал Эхтеандро — покинуть Священную Печать можно, только пройдя Испытание до конца. Последнее испытание перед обрядом обретения Истинного Отца, дающим настоящее могущество Ж'а вместо тех жалких крох, которыми довольствуются служители младших ступеней посвящения. Многие идут к этому десятилетиями, но неспособны и близко достичь того, что удалось Камае. Очень талантливая девочка... Будет жаль, если она не справится. Продолжая монотонно читать формулу начала Испытания, Эхтеандро подошёл к треножнику с установленным на нём стеклянным сосудом странной формы. Узкое длинное горлышко переходит в сплюснутый шар размером с голову. Из дна шара в разные стороны отходят пять тонких трубок, делая его похожим на коровье вымя. Мастер взял с установленного рядом стола небольшой серебряный ковшик и зачерпнул из крупной золотой чаши первую порцию жертвенной крови. Потемневшая, почти чёрная в тусклом свете, кровь одного излишне любопытного слуги была медленно влита в горлышко сосуда. Достигнув дна, жидкость ярко вспыхнула алым светом и просочилась через трубочки на пол, прямо на магические линии. Испуская дымок, сияющая кровь заструилась в точности по линиям, сначала в сторону стен, поднимаясь вверх и покрывая всё большую часть магических узоров. Затем устремилась вниз, напитывая собой магические линии от краёв по спирали к центру, в сторону замершей в напряжённом ожидании Камаи. Наконец, жертвенная кровь просочилась внутрь Священной Печати, отчего та ослепительно отозвалась, засияла разными цветами, оторвалась от пола и медленно поднялась на высоту в половину человеческого роста, увлекая женщину вверх.